Читать книгу Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Глезеров - Страница 12

Летом того же 1883 г. на протяжении нескольких недель петербургская публика с интересом наблюдала за небывалыми гастролями англичанина-скорохода мистера Кинга в увеселительном заведении «Крестовский сад». «Для нашей публики такого рода спорт является новинкой, – замечал современник. – А в Нью-Йорке мания на скороходов дошла за последние годы до максимума».

Правда, мистер Кинг дал петербуржцам немало поводов для разочарований. Как обещали, его дебютом в северной столице станет забег 29 июня на 15 верст за час. Однако скороход сослался на недавний дождь, рыхлость грунтов и лужи и согласился бежать 7 верст за полчаса. Публика выстроилась у барьера и в течение получаса неотрывно следила за пробежкой мистера Кинга, восхищаясь его выносливостью и спокойствием. «На первых порах казалось нам, что ход скорохода медлен, но на третьей, четвертой, пятой и половине шестой верст Кинг „разошелся”, как кровный рысак», – отмечал современник.

После окончания забега публика устроила англичанину овацию, а некоторые из присутствовавших медиков отнеслись к Кингу как к объекту изучения. Доктор Лещинский тут же провел обследование скорохода, о котором потом сообщил зрителям. По его словам, по окончании бега пульс Кинга составлял 160 ударов в минуту, а через шесть минут – 108 ударов. «Сердцебиение было до такой степени сильно, что приложенная рука доктора отскакивала от левой грудной полости», – сообщал очевидец. Правда, сам Кинг заявлял, что не чувствует никакой усталости.

Через неделю англичанин совершил второе выступление в «Крестовском саду». Публики собралось в два раза больше, чем в прошлый раз, – около четырех тысяч, а для подробного изучения «феномена Кинга» собралась целая медицинская комиссия. Англичанин совершил два забега – на полторы версты и на 15 верст, причем во втором из них соперниками Кинга стали два добровольца из числа зрителей – «вятские крестьяне-битюги».

«Впереди понеслась красная рубаха при громком смехе публики, следом наш же битюг в крахмальной сорочке без жилета и дальше скороход Кинг в костюме акробата», – сообщал репортер. Правда, русские бегуны посрамили свою честь: они быстро рванули на старте, оставив далеко позади флегматичного англичанина, но затем резко сдали: один на четвертом круге, другой – на одиннадцатом. А мистер Кинг бежал как ни в чем не бывало. Чем дольше он бежал, тем легче становился его бег.

Обещанные 15 верст англичанин пробежал за 49 минут и 30 секунд. Когда он дошел до финиша, раздались крики «ура» и «браво». Дамы махали платочками, мужчины подбрасывали вверх шляпы и трости. Неудавшихся русских скороходов купцы поощрили выпивкой. «У нас в деревне, – говорил какой-то подгулявший субъект, – дьячковский сын – вот бегал-то. Бывало, лошадь обгонял». «Супротив арестанта никто не выстоит», – замечал другой.

Тем не менее идея «обставить» англичанина нашла своих продолжателей. И если «вятские битюги» оказались неопасными соперниками, спасовавшими через несколько верст, то через несколько дней с Кингом состязался молодой петербуржец Сергей Русин, выходец из крестьян Могилевской губернии, который оказался достойным конкурентом. Оба скорохода состязались 49 минут: Кинг за это время прошел 15 верст, а Русин – 11 с половиной. Публика восторженно приняла нашего доморощенного, никогда специально не тренировавшегося бегуна. Ему устроили овацию. Когда же выяснилось, что Русин уже два года как безработный и живет очень бедно (до этого он четыре года служил в конторе редакции журнала «Нива»), ему тут же среди публики и артистов собрали 60 рублей.

На 10 июля в «Крестовском саду» назначили заключительный бег Кинга. К восьми вечера в «Крестовском» было уже яблоку негде упасть. Первый бег Кинга, на полторы версты, прошел спокойно. Но когда он собрался бежать 15 верст, стать его соперниками вызвались два мастеровых, а потом появился еще один – бегун в красном, оказавшийся венским скороходом Кони. Кинг оказался в замешательстве: он не ожидал столкнуться с таким серьезным противником.

Один из «доморощенных» сдался через пять минут, потом на одном из поворотов на четвертой версте Кинг угостил пинком своего соперника Кони, да так неудачно, что сам упал в грязь и больше бежать не мог. Кони, проделав после «угощения» еще пару кругов, тоже выбыл из гонки. На арене остался лишь любитель, который продолжал бежать, но затем с криком «Мне колет!» остановился. Его окружили, стали ощупывать и осматривать, затем толпа с воплями радости стала качать победителя.

Содержатель сада Евсеев оказался в щекотливом положении: выдавать призовые деньги надо было не именитым скороходам (на что уже был уговор), а реальному победителю. Евсеев этого не сделал, чем вызвал буйство публики. Многие взбадривали себя пивом и водкой, и только разразившийся ливень остудил горячие головы.

Через два дня в «Крестовском саду» Кинг и Кони сразились еще раз. По условиям состязания, оба должны были бежать до тех пор, пока один из них не спасует. Победителем стал Кинг, получивший приз в сто рублей. Вечером он укатил на гастроли в Москву….

В октябре того же года в Петербург пожаловал еще один скороход. На сей раз им стал Диббельс из Вены – немец по происхождению. Личностью он был знаменитой: выступал во всех больших городах Западной Европы и имел немало медалей и призов. В Петербурге он дебютировал 16 октября 1883 г. в саду «Александрия» у Измайловского моста, показав, как отмечали современники, невероятную выносливость в беге и оставив далеко позади всех своих соперников – как профессиональных, так и добровольных бегунов-скороходов. За два часа безостановочного бега он прошел 30 верст.

Первоначально с ним состязалась лошадь, но на девятой версте забега она захромала на правую переднюю ногу и сошла с дистанции. Диббельс продолжал бежать один. Пройдя за час более пятнадцати верст, он усложнил себе задачу: стал на бегу преодолевать препятствия, которыми служили расставленные поперек высокие столы.

«С замечательной легкостью он прыгал через столы по нескольку раз, – сообщал очевидец, – затем переменил направление бега, сделав несколько кругов вспять, и продолжал бежать далее, не проявляя ни малейшей усталости, разговаривая с публикой, отдавая приказания – дать ему коньяку, закуски, пива, сигару и т. п. На двадцать второй версте ему вторично поставили препятствия, и скороход брал их с прежней легкостью».

Когда условленный срок времени бега стал заканчиваться и Диббельс прошел уже тридцать верст, то он потребовал, чтобы с ним состязалась лошадь. Но даже она не смогла догнать мчавшегося как стрела феноменального бегуна. Раздались восторженные аплодисменты, и представление закончилось. Собравшиеся спортсмены-бегуны были в восторге. Овациям не было конца.

Через несколько дней Диббельс устроил свое шоу в Кронштадте, где также покорил местную публику. А затем вторично бежал в «Александрии», где пообещал снова сделать за два часа тридцать верст. Особенный интерес публики вызвало сообщение, что одновременно с Диббельсом будет бежать его жена, хотя и на гораздо меньшую дистанцию.

Кроме того, венский скороход приглашал всех желающих состязаться с ним как он сам говорил, «выдержать курс бега». В случае, если Диббельс окажется побежденным, устроители обещали выплатить победителю премию в размере не менее ста рублей. К сожалению, сведений о том, как прошло это представление, в газетах обнаружить не удалось. Но известно, что спустя неделю после этого, 30 октября, Диббельс устроил в саду «Александрия» свой последний состязательный бег. За два часа он обогнал шестерых скороходов-добровольцев и при этом, как и прежде, преодолевал на своем пути импровизированные препятствия. Публика рукоплескала своему кумиру и предвкушала новые зрелища: ведь Диббельс пообещал, что зимой будет устраивать состязания скороходов. на льду Невы.