Читать книгу Смерть на Кикладах. Сборник детективов №6 - Сергей Изуграфов - Страница 12

– Что здесь происходит?

– Да ничего. Просто… сидят вместе и разговаривают. Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком.

Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»

– Прости, Саша, мы немного задержались, – вполголоса проговорил Манн по-русски, пропуская вперед Терезу с детьми и обмениваясь крепким рукопожатием со Смолевым, вставшим из-за стола, чтобы встретить друзей. – Пока с Терезой отмыли после рыбалки этих двух буйных «ихтиандров» от чешуи и водорослей, – кивком он указал на близнецов, – пока себя привели в порядок, еще мне надо было сделать пару звонков… Рыбу сдали на кухню, как ты и сказал. О! Я смотрю, весь оргкомитет праздника в сборе! Отлично. Отлично… Надеюсь, мусака еще осталась? Голоден как черт!

– Осталась, осталась, – подтвердил Смолев, радуясь, что Манны наконец-то появились в таверне. – Садитесь за стол, вам сейчас все принесут! Поешьте, потом обсудим праздник. А о своих делах поговорим уже после обеда…

По знаку Смолева тот самый молоденький официант Павлос быстро принес для прибывших тарелки и столовые приборы, а затем бросился на кухню за новым подносом с запеканкой, который специально приберегли для Маннов.

– Господин генерал! Добрый день! Рады вас видеть, Тереза! – присутствующие за столом поприветствовали вновь прибывших нестройным хором голосов.

В «оргкомитет праздника», как выразился генерал, помимо самого Смолева и Маннов, вошли Софья, Катерина с Костасом, отложившим все свои дела и радостно примчавшимся в таверну, повар Петрос, отвечающий за кулинарную часть праздника, и английская супружеская чета Бэрроу, без которых не обходилось ни одно мероприятие на вилле. Также из долины сегодня на обед в таверну приехали друзья Смолева: Димитрос Аманатидис с Марией и Леонидас Спанидис с невестой Ариадной – они тоже должны были принять самое активное участие в подготовке карнавала. Смолев еще попросил Софью пригласить Антонидиса, но дозвониться до старшего инспектора пока никто так и не смог.

– Добрый день, добрый день, друзья! – перейдя на английский, ответил за все семейство Манн, усаживаясь рядом со Смолевым и пододвигая к себе миску с салатом хорьятики. – Простите, что мы опоздали и, кажется, прервали вашу беседу… Вы что-то рассказывали, Джеймс? Извините, что мы вас перебили!

Тереза передала мужу тарелки, чтобы он наполнил их. Близнецы в ожидании еды уже схватили вилки и весело стучали ими по столу, а Тереза тщетно пыталась их утихомирить.

– Джеймс решил прочесть нам короткую лекцию по поводу истории возникновения Хэллоуина, – рассмеявшись, ответила за мужа Лили. – Считает, что прежде, чем мы перейдем к обсуждению организационных вопросов и распределению обязанностей, надо изучить теоретическую часть: выяснить, откуда взялись традиции наряжаться в духов, привидений и вырезать фонари из тыкв! Никак не может избавиться от своих академических привычек!

– Браво, Джеймс, очень будем рады вас послушать! Это очень верный подход, – поддержал Манн смутившегося было археолога, попутно наполняя детские тарелки салатом. – Практика без теории – слепа, как сказал кто-то из великих. Ничего, если мы будем при этом обедать? Есть очень хочется! Такое ощущение, что съел бы сейчас и сырую тыкву, отобрав ее у какого-нибудь зазевавшегося привидения!

Сидевшие за столом дружно рассмеялись. Громче всех смеялся обрадованный археолог.

– Приятного аппетита, господин генерал! – воскликнул он, поднимаясь со своего места. – Обедайте со спокойной душой! Это меня совершенно не смутит! Рад, что вы разделяете мою точку зрения. Лекция будет короткой и никого, я надеюсь, не утомит. Итак, я продолжу, друзья мои! Самайн! Вот как на староирландском языке назывался этот праздник в те давние, мрачные и тоскливые времена, когда людям жилось крайне тяжело и безрадостно. Они часто наделяли сверхъестественными способностями все вокруг себя, поклонялись силам природы и духам предков. Так вот, Самайном у кельтов, живших больше полутора тысяч лет назад, назывался осенний праздник урожая и приходился он ровно на конец октября. Кстати, именно так ирландцы потом окрестили целый месяц, который мы сегодня называем ноябрем.

– То есть, изначально это был праздник урожая, Джеймс? – уточнила Софья, внимательно слушавшая англичанина. – А почему тогда он был мрачным? И при чем тут сверхъестественные силы?

– Дело в том, Софи, – ответил Джеймс, – что это был не просто праздник урожая. В те времена люди были крайне не уверены в завтрашнем дне. Это сегодня у большинства из нас есть крыша над головой, еда на столе, счета в банке и даже медицинская страховка. И пусть мы тоже очень зависим от кризисов и разного рода потрясений, но наша жизнь и не сравнится с той, полной трудностей и лишений, что вели наши предки. Сегодня жив, завтра – мертв, и это считалось обыденностью. Смерть всегда была очень близко. Оттого-то полторы тысячи лет назад на земле современной Северной Ирландии у кельтских племен и зародился праздник, связавший воедино веру в духов и тревогу за свое будущее.

– И что он означал? – поинтересовалась Тереза, попутно следя, чтобы близнецы не опрокинули на себя тарелки с салатом. – Что именно они праздновали, Джеймс?

– Видите ли, Тереза, – с готовностью откликнулся Джеймс, радуясь, что аудитория интересуется поднятой им темой, – для кельтов Самайн – день тридцать первого октября – делил год на две половины: светлую и темную, предвещая холодные и тяжелые времена. В этот пограничный день, как считалось, границы времени и пространства стирались, и словно открывалась неведомая дверь в царство мертвых. Так вот, целых три дня до самого Самайна и три дня после него люди жгли костры, приносили жертвы духам предков и молили их о помощи.

– Помощи? Но какой? – задал вопрос молодой Спанидис.

– Пережить долгую и холодную зиму! – ответил Джеймс, повернувшись к греку. – Не заболеть, не стать жертвой хищных зверей, не умереть с голоду, – вот о чем они и молили своих предков. Считалось, что в эту неделю, пока горят костры Самайна, духи предков сходят на землю и внимают мольбам своих потомков. Так считали язычники вплоть до прихода на землю будущей Британии католического христианства… Кстати и сегодня на севере Шотландии и Ирландии все еще принято проводить ритуалы для успокоения мёртвых и рассказывать ночью тридцать первого октября легенды о предках.

– Это правда, – подтвердила слова мужа Лили. – Я ведь наполовину ирландка. Мои родственники по материнской линии и сейчас живут в Северной Ирландии, в небольшой деревушке под Колрейном.15 Когда я была ребенком, еще до школы, частенько гостила у дедушки с бабушкой. Помню, как осенью бабушка брала меня с собой на кладбище, где мы оставляли у старинных каменных надгробий мед, печенье и яблоки, а потом дома при свечах рассказывала мне разные жуткие истории про нашу семью.

– Ого! – рассмеявшись, воскликнул Костас. – И было что рассказать?

– Еще бы! – покачала головой Лили, зябко поводя плечами, словно переживая все заново. – Я и сейчас помню легенду о том, как один наш прапрадед стал пиратом, и как по приказу капитана английского фрегата его – как выразился дедушка – вздернули на рее. С тех пор он, этот висельник, пару столетий являлся родне каждый Самайн в виде призрака с высунутым языком, вытаращенными глазами и веревкой на шее. Был у нас еще и другой буйный родственничек, который подался в разбойники. Долгие годы он промышлял в соседних лесах, но тоже кончил жизнь в городской тюрьме. Якобы своим кандальным звоном по ночам он пугал детвору в округе еще лет сто пятьдесят.

– Да уж, веселого мало! – согласилась Софья, сочувственно качая головой. – Бедная Лили! Не думаю, что это те истории, что хочет услышать на ночь маленькая девочка.

– Таков был старинный семейный обычай. Пока бабушка рассказывала мне и моим младшим братишкам эти истории, дедушка сидел рядом, пил эль, попыхивал трубкой и хитро улыбался, – со вздохом сказала Лили. – Видимо, старались вырастить из нас «настоящих ирландцев»! Помню, мама за это ужасно на них сердилась! Я была очень впечатлительным ребенком и еще неделю потом вздрагивала по ночам от малейшего шороха! С тех пор я не очень люблю туда ездить.