Читать книгу Пристань желтых кораблей (Сборник) - Сергей Лукьяненко - Страница 7

«Что-то долго нет гонга…» Тири потянулся и раскрыл глаза. В спальне еще был полумрак, ровно дышал кто-то рядом. «Гэл… Ну, и сон же мне…»

– Гэл!

Он попытался встать. И не смог. Он спал на полу, а не на постели. В маленькой каплевидной капсуле, а не в спальне своей группы. Почти мгновенно Тири вспомнил все случившееся с ним. Дежурные, наружники, Дима…

Темнота постепенно редела, глаза привыкали. Тири взглянул на лежащих рядом Арчи и Диму. Слабый свет из иллюминаторов падал на их мускулистые, смуглые от загара тела. Дима спал, положив руку под голову, дыша редко и спокойно. Арчи во сне развернулся поперек, лежал, уткнувшись головой в живот Димы, время от времени что-то бормоча.

Тири поморщился и отвернулся. Нет, он не принадлежал к числу тех, кто требовал постоянного ношения верхней одежды. Все равно, атавизмы лица и фигуры одеждой не скроешь. Но смотреть на полуодетых людей было все-таки неудобно. Тири отвернулся, поправил одеяло и попытался заснуть. Но спать больше не хотелось. Это было странно и непривычно – время сна уже кончилось, а делать ничего еще не надо. Тири лежал, и в голову лезли самые разные мысли. О Городе. О Дежурных, о том, что жалко все-таки ярусного… И, конечно, о Гэле. Где он, что сейчас делает. Думает ли о Тири… Разумеется, думает. Если бы он знал, что с ним случилось!

Послышался легкий шорох. Краем глаза Тири увидел, как Дима встал, протер глаза, осторожно перешагнул через Арчи и сел у пульта.

Сложен он был безукоризненно. Даже его мускулистость выглядела не атавизмом, а достоинством. Тири ощутил зависть, совершенно беспричинную и даже бессмысленную, если разобраться…

Дима вдруг удовлетворенно хмыкнул. Достал из-под пульта что-то серебристое, смятое в комок, расправил. Это оказался тонкий шлем, сплетенный из поблескивающих нитей. Надел его. Закрепил длинный шнур от шлема в гнезде на пульте. Глубоко вдохнул и откинулся в кресле.

Яркая белая вспышка резанула полуприкрытые глаза Тири. Он вскочил и увидел, как Дима медленно оседает на пол, а шлем угасает, чернеет, разбрызгивая короткие яркие искры, рассыпается мелкой, невесомой пылью. Умер… Ужас охватил Тири. «Как же так? Почему?»

Димка дернулся, загребая руками воздух, с трудом открыл глаза, еще затуманенные болью. И негромко сказал:

– Ну, чего смотришь-то? Помоги встать.

Сказал по-человечески, даже без легкого акцента, как у наружников. Лишь чуть-чуть проскальзывала в его речи неестественная правильность слов. Как у машин-лифтеров.

Секторальный стоял у контрольной арки. На нем была новая форма, и лишь подсохшая царапина на щеке напоминала о недавнем происшествии. Секторальный смотрел вверх, но Гэл сразу понял, что Дежурный ждет именно его. Он попытался пройти мимо, но секторальный протянул руку и коснулся его плеча.

– Гэл! Подожди…

Гэл встал перед Дежурным, чуть опустив голову, прижав руки… Как и полагается в таких случаях.

– Гэл, тебя переводят.

Внутри у Гэла что-то оборвалось.

– Куда?

На секунду Дежурный смешался.

– В шестой. У тебя еще есть занятия?

Гэл молча кивнул.

– Хорошо, я зайду за тобой вечером.

Каждый контакт своеобразен. Теоретически Дима это знал, но в одной из аксиом Устава был уверен стопроцентно. «Основной сложностью первого этапа является доказательство своего инопланетного происхождения». Это простенькое правило работало даже на планетах с негуманоидными формами жизни. Психологи придумали красивый термин: «Защитно-психологическая реакция неприятия контакта». В его случае аксиома полетела ко всем чертям. Арчи и Тири удивлялись не его инопланетному происхождению, а тому, как он выучил их язык. Дима начинал говорить об этом уже в третий раз.

– Компьютер провел анализ вашей речи, понятно? Каждому вашему слову был подобран аналог – слово с таким же смыслом в моем языке. А сегодня утром я надел специальный шлем, и весь ваш язык был записан в мой мозг. Я говорю, даже не замечая, что это не мой родной язык.

– И ты навсегда выучил язык? – Арчи с уважением посмотрел та компьютер.

– Нет, на время. Месяца через два я его забуду. Метод как раз для таких случаев, как мои.

Была еще одна причина, по которой метод ускоренной записи информации использовался лишь в экстренных случаях. Человеческий мозг выдерживал его два-три раза, не больше… Но об этом Дима говорить не стал.

– А как можно записать что-нибудь в память? – спросил Тири.

– Ну, не знаю я! – Дима чуть ли не взмолился. – Ребята, давайте о другом! Лучше объясните снова, кто вы и что… Ты, Тири, Равный?

Тири кивнул.

– Арчи, выходит, наружник. Живет где-то в пустыне…

– Тушканчики живут где-то, – обиделся Арчи. – Я живу в Лагере.

– А почему не в Городе?

Арчи посмотрел на Тири, тот смешался и пробормотал:

– Нам говорят… говорили… в общем, наружники, они – дикари. Мутанты. Вот их и не пускают в Города.

Арчи хмыкнул.

– Это говорят! Я-то понял, что это не так! Наверное, раньше так было…

Арчи захохотал:

– Тири, друг! Ни один нормальный человек… то есть наружник, в Город не пойдет.

Дима взялся за голову.

– Город, наружник, Равный… Ничего не понимаю! Арчи, чем наружник отличается от Равного?

– Если кратко… – Арчи посмотрел куда-то поверх Димы. – Отличается тем, что умеет любить.

Дима даже не понял, переспросил:

– Это в каком плане?

– В плане высших, человеческих эмоций. Им, Равным, незнакомо чувство любви, дружбы. Как следствие – и чувство ненависти.

– Бред, – быстро, не раздумывая, сказал Дима. – С какой такой стати?

– Равным каждый месяц вводят сыворотку равенства. Она лишает их способности любить, способности предпочитать одного человека другому. Разумеется, такими людьми легко управлять…

– Бред… Сыворотка, избирательно лишающая любви? Тири, да скажи в конце концов!

Тири поднял на него растерянный взгляд:

– А что это такое – любить?..

…Он полз, расталкивая песок, выставив из него лишь узкую, зеленоватую голову. Первый раз патрульно-поисковый робот включил подпрограмму маскировки. Но вот он обогнул очередную скалу и замер. В прозрачных кристаллах телеобъективов отразилась серая округлая капсула.

– У вас проходят медицину? – спросил Арчи.

Тири стоял лицом к стене, и Диме показалось, что он плачет, но когда Тири повернулся, глаза его были сухи.

– У нас проходят медицину, – сказал он. – Не надо больше ничего объяснять. Пожалуйста…

Арчи вздохнул.

– В том-то и беда, что вы прекрасно все знаете. А пользоваться своими знаниями, самостоятельно делать выводы не умеете. Вытащишь Равного из Города, поговоришь с ним полчаса, он и хватается за голову… Сам задуматься не мог! Надо, чтобы кто-то лез под пули, называл белое белым, а черное черным!

Дима спросил, очень осторожно:

– Тири, а как у вас относятся к Дежурным?

Тири ответил не сразу.

– Нормально. В Городе говорят, что Дежурным может стать любой, что их подбирают автоматы случайных чисел… И что это вообще не важно: Дежурный ты или простой инженер…

Арчи вздохнул. А Тири продолжал:

– Мы же их сами утверждаем, своих Дежурных. Объявляют кандидатуру, мы голосуем… Можно проголосовать против, тогда выставят другого кандидата…

Он вытащил из кармана маленький черный кругляш, задумчиво повертел его в пальцах.

– Знак. Служит для голосования, символизирует равенство…

Арчи подскочил как ошпаренный:

– Ты что? Гарт же велел тебе снять Знак!

– Но не выбросить…

– Ой, балбес… Знак служит для слежки, а не для голосования!

Вряд ли тут стоило торопиться, слишком много времени уже прошло. Но это Дима понял потом. А сейчас он взял Знак у растерявшегося Тири (исследовать бы этот кусочек пластика), раскрыл люк, снял пистолет с предохранителя… В ярком солнечном свете лазерный луч был почти невидим. Подброшенный в воздух, Знак крутанулся, сверкнул, словно кусочек зеркала, и превратился в струйку пара. Дима не заметил, как в отдалении что-то дрогнуло. Маленький песчаный холмик шевельнулся и снова замер.

…Дисколеты готовили вахтенные техники. Обычно на это уходило около часа. Сейчас справились за десять минут. Залили горючее, потом, нацепив противогазы, едкий, вонючий окислитель. В этом полете не предполагалось выходить за пределы атмосферы, но порядок есть порядок… Стали прозванивать блоки управления, когда двери ангара раскрылись и шестеро Дежурных в рельефных противоперегрузочных костюмах вбежали внутрь.

– Отставить полетный контроль!

Три экипажа торопливо запрыгнули под колпаки дисколетов. Один из Дежурных махнул ошарашенным техникам:

– Подвесить контейнеры из особого хранилища!

Они обедали. Дима достал пакеты с пищей, раздал… Какая-то мысль занозой сидела в голове. Он посмотрел на Тири и понял.

– Арчи, но ведь Тири… – он замялся, не решаясь договорить. – Он ведь тоже Равный, а рассказывал про Гэла…

– Про Гэл, – резко, отрывисто сказал Тири. – Она девушка.

– Что же, на вас сыворотка равенства не действовала?

Ответил Арчи. Неуверенно, словно сомневаясь в своих словах:

– Еще Форк удивился…

– Ваш проводник?

– Да. Где он сейчас?.. Форк говорил, что иногда такое бывает. У некоторых людей в организме вырабатывается особый фермент, который расщепляет сыворотку. Ну, а если двое таких людей встретятся…

– Это, наверное, очень маловероятно.

– Очень. Форк раньше считал, что это легенда. – Арчи вздохнул и, подводя итог, добавил: – Тебе повезло, что Гэл – это девчонка, Тири. Здорово повезло… Ну ладно, давайте перекусим.

Дима не хотел есть. Он вдруг подумал, что теперь в учебниках появится новый абзац. Ну, примерно такой:

«Одним из любопытных типов технократических диктатур является цивилизация четвертой планеты звезды ЛК-43. Она основывалась на медикаментозном изменении психики человека, декларируемом равенстве и наличии замаскированной правящей верхушки. Данный тип уродливой, регрессирующей цивилизации возник на планете после ядерной войны, сопровождавшейся полной экологической катастрофой. Первые исследования планеты провел курсант Службы Дальнего Поиска Дмитрий Баталов…»

«Фу ты, черт! – Димка почувствовал, как краснеет. – Может, еще хочешь, чтобы планету назвали твоим именем?» – спросил он себя. Нет, этого он не хотел. Ему хотелось другого. Помочь Тири, разобраться с наружниками. И с Дежурными тоже.

Он посмотрел на Тири.

– А где сейчас Гэл?

– У нас сегодня занятия по математике. Весь день.

– Работаете на компьютерах?

– Конечно…

– Компьютерная сеть Города единая?

В глазах Тири засветилась робкая надежда. Он порывисто кивнул головой.

– Как осуществляется связь между Городами?

– Радиосвязь. УКВ-диапазон…

– Понятно… – Дима подошел к пульту.

– Там же системы контроля… – Тири с сомнением покачал головой.

– Попробуем их обойти…

С дисплеем что-то не ладилось. Вот уже несколько раз формулы исчезали с экрана, а возникала какая-то муть. Гэл хотела было выключить прибор, но тут экран неожиданно ярко засветился и проступили слова:

– «Ваше имя и номер».

Растерявшись, Гэл торопливо набрала ряд цифр.

– «Ждите».

Экран мерцал тревожным фиолетовым светом. Пробежала бессмысленная строчка букв. Пауза. И слова:

– «Гэл, это ты?»

– «Да».

– «Я Тири».

Гэл окаменела. А пальцы сами собой набирали ответ:

– «Неправда».

– «Я Тири».

– «Он погиб».

– «Я жив».

– «Кто вы?»

– «Я Тири».

– «Тири убили наружники».

– «Гэл, тебя обманули. Наружники – обычные люди. Я жив. Поверь мне».

– «Я… я не знаю. Где вы?»

– «Снаружи. Мне помогли установить связь. Я найду тебя».

– «Меня переводят в шестой!»

– «Я все равно тебя найду. Обязательно!»

– «Тири, не оставляй меня! Мне страшно, я даже верю, что разговариваю сейчас с тобой, так мне страшно, не оставляй меня…»

– «Жди, Гэл. Я найду тебя. Запомни главное…»

По экрану пробежала синяя полоса и смахнула слова. Затем вновь появились формулы. Но Гэл не смотрела на них. Она плакала, уткнувшись в клавиатуру.

В углу пульта вспыхнули красные, пульсирующие сигналы, и Дима мгновенно оказался в пилотском кресле. Коснулся клавиш. На экране локатора, в матово-белой прозрачности плыли три черные точки, по пологой дуге скользящие от башни к шлюпке.

– Тири, в Городе есть самолеты?

– Есть.

Точки дернулись и расплылись горстью мелких осколков. Экран зарябил от едва различимой сыпи, но вот из нее выскользнули три более крупные точки, повернули куда-то в сторону, медленно огибая шлюпку.

Дима протянул руку к клавиатуре, но передумал. А муть на локаторе становилась все ближе и ближе… Над шлюпкой вдруг раздались резкие, свистящие хлопки, и экран мгновенно побелел. Лишь три пятнышка, торопливо летящие обратно, остались на нем…

– Дима, ты можешь и их сбить? – Арчи жарко задышал над ухом.

– Не могу. Если защитный блок сам их не уничтожил, значит, подозревает наличие экипажа.

– Ну и что?

– Ничего.

До шлюпки, наконец, докатились далекие взрывы.

Вращающаяся платформа медленно пододвинула магнитоплан к устью тоннеля. Странный это был тоннель, весь из прозрачного пластика, лишь широкий серый брус магнитопровода тянулся по дну. Гэл прильнула к стеклу кабины, разглядывая тоннель и маленький кусочек неба, запутавшийся в стеклах. Магнитоплан плавно приподнялся, завис на долю секунды и резко рванулся вперед. Ускорение откинуло Гэл на спинку кресла, она повернула голову и посмотрела на Дежурного. Они были в кабине вдвоем. Рыжий секторальный улыбнулся и сказал:

– Меня зовут Рос.

Он красиво улыбался. А его рыжие, атавистические волосы вспыхнули в солнечном свете. Солнце пронизывало прозрачную трубу тоннеля, в кабине было непривычно светло. Рос блаженно зажмурился, запрокинул голову:

– Как я соскучился по солнцу. Если бы ты знала, до чего надоедают электрические лампы…

Арчи переоделся в планетарный костюм. Теперь они с Димой были одинаково яркими, заметными. Тири остался в своем комбинезоне, лишь переобулся в ботинки от легкого скафандра. Дима внимательно осмотрел его, кивнул, потом взял за руку.

– Вот так…

Тири с удивлением рассматривал широкое серое кольцо, охватившее его запястье.

– Что это? Тяжелое…

Дима пробормотал что-то уклончивое. Тири вдруг заметил и на его руке такие же тусклые металлические звенья, и не стал больше допытываться. Пилот тем временем снял с настенных креплений два одинаковых длинноствольных пистолета, закрепил на поясе. Арчи раскрыл рот, но промолчал. Понял, что это просить бесполезно. А Дима уже копался в пульте. Открыл какую-то дверку… Блеснули разноцветные кристаллы, провода, темные запаянные коробочки.

– Это блок защиты, – пояснил Дима, не дожидаясь вопроса.

Встал, отвел ногу и изо всей силы ударил по кристаллам, коробочкам, ломающимся со звоном и хрустом.

Они забрали всю воду и почти всю пищу. Забрали одеяла, палатку, аптечку. Вышли в жаркую предвечернюю тишину… А потом долго стояли на гребне холма и ждали, пока Дима не решился поднять оба пистолета, прицелиться и в упор расстрелять беззащитную шлюпку.