Читать книгу Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов - Сергей Матросов - Страница 3

Глава 1

Оглавление

Весна в этом году пришла рано. С тёмных скал, расположенных у самого Студёного моря, медленно сползал снег, обнажая заиндевевший от морозов камень и скудную высохшую на его склонах прошлогоднюю растительность. Дикое, жутковатое место в народе так и прозвали – Камнем. Мало тогда кто помнил и знал, что когда-то, очень давно, это была единственная дорога спасения целой цивилизации. Именно отсюда начинался тяжёлый и долгий путь в тёплые земли для десятков тысяч людей, спасающихся от быстро надвигающегося ледника. Это был Великий Исход, описанный многими древними славянскими мудрецами и волхвами. Прародину славян, её эпицентр, расположенный на вершине всей планеты у подножия Священной горы Меру, называли Асгардом – городом Богов. Задолго до того, как обломок взорванной Лели стёр с лика земли древнюю святыню, хозяева этого города или Боги, как их называли предки, покинули планету и унеслись на своих небесных колесницах в другие чертоги по велению самого Творца. После них остались многочисленные ученики, владеющие сакральными знаниями великого созидания. Вот они и возглавили Великий Исход, собрав под своё начало тысячи людей из числа славянского рода. Боясь утерять и рассеять в пути свои знания, перед самим исходом, эти просветлённые знахари, оставили часть своих сакральных знаний и заветов в виде рукописей на пергаментах, кожах и камнях, а так же и отдельных созданных ими удивительных предметов в тайных пещерах Камня. Они верили, что придёт время, и эти пещеры откроются перед людьми. А открывшись, покажут всё величие славянской расы, некогда общавшейся с самими Богами. Лишь после того, как лёд отступил, те немногие, кто знал о существовании таких пещер, приступили к их поиску. Тайна об удивительных пещерах передавалась из поколения в поколение. Многие из страждущих погибали, становясь жертвами диких животных, умирали от голода или замёрзали на крутых склонах Камня, но поиски таинственных пещер не прекращались никогда.

Тёплое солнце вытапливало посеревший снег с южных склонов Камня и на свет, после лютой зимы появлялись молодые первые зелёные побеги диких трав, молодых сосенок и пробивающихся к солнцу корявых тонких стволиков вековых кедров. Неведомо откуда, в совершенно безлюдном месте на свет из-под снега стали появляться крыши домов. Их было несколько десятков, но все они были добротные и крепкие, как могучие пни на опушках леса. Украшенные замысловатой резьбой в виде петушиных голов, морских рыб, диковинных лесных животных и разнообразных образов солнца с длинными лучами, как первые грибы выходили на солнечный свет, переливаясь разными яркими красками. Затерянный среди холодных скал городок звался Китежем, и строили его простые люди, пришедшие за теми, кто некогда разгадал тайну скрытых пещер. О самих пещерах люди не знали, потому, как это была тайна нескольких старцев – хранителей. Они изредка посещали Китеж, селясь в отстроенном специально для них детинце. В такое время они общались с горожанами, обучали тех грамоте и навыкам горного дела. Горы Камня были полны золотом и самоцветами, железной рудой, яхонтом и малахитом. Только взять все эти богатства, валяющиеся прямо под ногами, было не просто. Нужны были особые знания, которыми и владели эти старцы. Большее время хранители проводили непонятно где, появляясь лишь один раз в год, а то и в несколько лет в городе. Жители Китежа робко догадывались, общаясь меж собой о том, что уходят старцы в таинственные глубокие пещеры, в которых время течёт совсем по-другому, нежели в самом городе. Много поколений сменилось в затерянном городе, но старцы всё время были одни и те же, и приходили они, как правило, нежданно – негаданно. А говорить об этой догадке во всеуслышание, было строго настрого запрещено.

В просторном светлом тереме, у большого окна, выходящего прямо на восходящее солнце, стоял высокий старик и задумчиво всматривался на яркое светило, медленно поднимающееся над острыми вершинами Камня. Поверх длинного надетого на него белого рубища, был накинут полушубок без рукавов из волчьего меха, а ноги обуты в высокие меховые мягкие сапоги, выделанные явно умельцем, поскольку как влитые сидели на его ноге. Человеку, знающему толк в такой обувке, было хорошо известно, что любой мороз, даже в лютую стужу для старческих ног, будет нипочём. Непокрытую голову старца покрывали длинные седые пряди ухоженных волос, а его совершенно белая борода, лежала у него на груди, доходя почти до самого пояса. Взгляд старика был задумчив и печален. Начинался новый день, начиналась новая жизнь, которая за короткий световой день могла принести людям радость или горе. В таких коротких отрезках времени проходила и его нелёгкая и по мирским меркам очень длинная жизнь. Во всём его не по-старчески крепком теле, во взгляде и чуть сгорбленной спине, чувствовалась непомерная усталость. Это не была в полном смысле физическая усталость, это была усталость от самой жизни. Устремлённый куда-то вдаль его острый взгляд слегка слезящихся глаз, уносил его в далёкое прошлое, которое он сам помнил уже смутно. Далёкие образы будоражили разум, и непомерной тяжестью ложились на его светлую душу. Перед глазами проносились чередой его детство и юность. В память врезался образ старика – его первого учителя Велирада, который учил его грамоте и житейским премудростям. Из глубины веков до него доносился его тихий голос, повествующий о северной земле с высокими белыми от снега вершинами гор, и таинственной пещере, в которой спрятаны великие знания предков. Кратко вспоминались годы лишения, проведённые в поисках этой пещеры. Голод и холод долгих лет одиночества. Из глубин памяти вставал измученный, но целеустремлённый его собственный образ едва повзрослевшего молодого мужчины. Изрезанные острым камнем ноги и руки в бесконечных подъёмах и спусках с крутых скал, истерзанная от пустых поисков безысходностью душа и постоянное желание всё бросить и уйти назад в свой дом к Ирию. Последний подъём во время быстро пришедшего с севера похолодания, последние мысли о прощении пред учителем за невыполненный урок на узкой тропе на покрывшихся льдом камнях, и меркнувший свет в глазах. Окоченевшее от нестерпимого мороза тело и огромное желание заснуть прямо на открытом выступе скалы и неожиданное пробуждение в тёплой пещере, куда его донесли чьи-то добрые руки. Это было новое рождение, которым он был обязан своему новому другу Атеону. Огромная, по их меркам, пещера, или череда взаимосвязанных между собой пещер, располагающихся прямо в скале и ведущих глубоко вниз под основание самой скалы, завораживала увиденным. Вырезанные на спилах огромных гранитных валунов, словно вековых дубах, древние тексты, рисунки, затейливые вязи рун и непонятных предметов, похожих на высокие дома с круглыми куполами, словно подвешенных в воздухе, вызывал тихий трепет в глубине души. Выдолбленные ниши в камне и тянущиеся на сотни локтей куда-то в темноту, были заполнены древними свитками, пергаментом, выделанными неизвестным способом стопками очень тонких шкур животных, исписанных знакомыми буквицами, дощечками с вырезанными на них пока непонятными символами, завораживали своей древностью и манили тайнами. Тогда, казалось, что бы всё это прочесть и изучить, потребуется не одна жизнь. Время показало, что обладающие невиданной силой и знаниями предки, учли и это. Время в таинственных подземных пещерах текло иначе, чем на поверхности земли. Можно было предположить только то, что эти пещеры являлись частью непонятного пока мира этих божественных предков. А вот каким он был, этот их мир, понять и изучить его, тогда зависело только от них двоих – неутомимых и затерянных в пространстве и времени искателей истины. Неспешный ход мыслей старика прервал голос, неожиданно раздавшийся из-за спины:

– Вот ты где? Опять в уединении ищешь спасения?

В широком арочном проёме стоял преклонного возраста мужчина, очень похожий на того, к кому он обращался. Разница между двумя старцами была только в том, что только что появившийся был несколько ниже ростом, плотнее телом и в его белой длинной бороде как тёмные ручейки, вились тёмные волоски, придававшие ей пепельный оттенок.

– Негоже Род людей сторониться. Ты как с востока пришёл, тебя словно подменили. Стал молчалив и угрюм. На все вопросы односложно отвечаешь. Что гложет тебя? Вижу, что душа твоя мается и выхода ищет. Может, пришло время поделиться своими чаяниями? Глядишь и полегчает.

– Это ты Атеон? – Старец, которого назвали Родом, нехотя отступил от окна и повернулся лицом к вошедшему. – Думаешь, время пришло?

– Нельзя себя так терзать. Может, вина какая на тебе? Так скажи, возможно, чем и помогу.

– Нет на мне никакой вины. А вот что дело до конца не довёл, вот это и мучает.

– Что за дело такое, от которого голова кругом идёт? Не связано ли оно с твоим путешествием за море?

Род понял, что от ответа, так или иначе не уйти. Слишком долго он хранил молчание, чем приводил своих друзей в отчаяние. Он сел на высокий стул и предложил сделать то же самое Атеону. Кивнув головой, будто бы решившись, наконец, открыться, он начал говорить:

– Всё правильно. Вернувшись из-за моря, я так и не смог понять, не смог узнать, где они сейчас и как их вернуть домой.

– Погоди, погоди. – Первые слова признания явно озадачили Атеона. – Ты это о ком? Кого нужно вернуть и куда? Говори толком.

– Вот так он всегда. Я ещё с Нарки заметил за ним способность говорить по существу ни о чём.

Неожиданно в комнату вошли двое мужчин. Тот, кто перебил только что начавшийся разговор, был небольшого роста в бурой медвежьей шубе и таких же меховых сапогах, облепленных мокрым снегом. Сгорбленное тело, чёрная косматая борода и такие же чёрные пронзительные глаза на изрезанном морщинами лице, делали неожиданно появившегося гостя, похожим на древнего, разучившегося ворожить лесовика. Он безостановочно взмахивал руками и тряс головой, находясь в высшей степени возмущения.

– Да разве это ж по-людски? За целый год ни слова не молвить? Может, ты обет какой кому дал? Так ты скажи, мы поймём.

Сзади на плечо возмущённого лесовика опустилась огромная ладонь, которая заставила того ещё больше сгорбиться.

– Хватит причитать Волхем. – Позади того стоял высокого роста и могучего телосложения мужчина. – Род знает, что делает. Как знать, может от его признаний легче никому не будет. Ты готов разделить с ним его откровения?

Волхем стряхнул со своего плеча тяжёлую руку и облегчённо вздохнул.

– Какая бы беда в том ни была, а кашу вместе мы жуём уж достаточно долго, чтобы сторониться от всяких там личных переживаний.

– Да погодите вы, сороки. – Атеон улыбнулся появившимся друзьям и указал им рукой на высокие кресла. – Присядьте. Сейчас он нам всё расскажет. Вижу, что время пришло. Так Род?

– Только всё начистоту говори. – Волхем не унимался. – Да так, чтоб понятно было.

– И то дело. – Могучий воин, не снимающий с себя доспехов даже ночью, обстучал об пол прилипший к сапогам снег и уселся в просторное кресло. – Говори, Род. Что бы там ни было, разделим всё пополам. И радость и грусть. Так мы вместе всегда делали и делать будем, а иначе какие мы хранители, ежели меж собой договора не имеем.

– Хорошо сказал, Олег. – Род приветствуя сказанное, кивнул. – Мне нужно было время, что бы самому разобраться кое в каких делах.

– Разобрался?

Олег опять одёрнул Волхема.

– Да уймись, колдун.

– Кое в чём. – Род не обращая внимания на колкости друга, продолжил: – Эта история давняя и началась она ещё в Нарке.

При слове Нарка все насторожились и три пары внимательных глаз, взяли в плен Рода.

– Однажды я находился у постели тяжелобольного старика. Его звали Колун. – Род взглянул на Волхема. – Ты его должен помнить. Он в то время в охотниках ходил. – Тот кивнул в ответ. – Был такой. Помню. И что?

– Просидел я у него в избе всю ночь. На его ранах повязки менял, да чем мог боль снимал. Медведь его подранил. Совсем плох был Колун и говорил через раз, с трудом. Но, то, что я от него услышал, перевернуло потом во мне всё.

– Интересно, чего он мог тебе такого рассказать, чего ты не знаешь? – Атеон с сомнением пожал плечами. – Говори, раз уж начал.

Род кашлянул в кулак, прочищая горло, но говорить так и не начал. За окном со смотровой башни у городских ворот раздался окрик дозорного. Несколько человек из числа охраны города кинулись к обитым железом воротам и стали снимать массивную поперечную запорную балку. С той стороны укреплённых стен города кто-то требовал открыть ворота. Такое случалось крайне редко. Сам Китеж был надёжно укрыт от посторонних глаз в расщелине гор, и набрести на него мог только случайно заплутавший охотник или тот, кто наверняка знал дорогу к городу. Поскольку прилегающая местность к горам была совершенно пустынна от людей, а путь к Китежу держался в строгом секрете, такое появление у ворот странника было делом особого внимания. О разговоре на какое-то время забыли и все разом подошли к окнам, разглядывая через них суетящихся дружинников, вытаскивающих из кованых проушин тяжеленную балку. Наконец одна створка ворот была приоткрыта, и на небольшую площадь перед смотровой башней вошёл путник, державший на поводу хромающую лошадь. По тому, как неожиданно появившийся мужчина, с трудом переставлял ноги, было заметно, что он был смертельно уставшим. Дозорные приняли коня и подвели его к стойлу, где того ждала целая охапка душистого сена. После короткого разговора с начальником дозора, двое дружинников повели путника прямиком к детинцу, в окнах которого были видны встревоженные лица четырёх хранителей.

– Ну, наконец-то. – Улыбка появилась на сосредоточенном лице Рода. – Я ждал этого человека уже несколько дней.

В глазах окруживших его друзей застыл немой вопрос. Наконец, Атеон первым нарушил молчание.

– Может, ты всё-таки скажешь, что это за человек, почему ты его ждал и почему мы об этом ничего не знаем?

– Я всегда говорил, что у Рода всегда что-то на уме, – Волхем хлопнул с досады себя руками по коленям. – И никогда слова у него не выпросишь. Ходит с опущенной головой и думки думает, а потом бац, и все мы как полоумные оказываемся втянутые в очередную его историю.

– Будет тебе, – Олег осадил раздухарившегося колдуна и подошёл к Роду. – Ну, что? Пойдём встречать незваного гостя?

– Я всё объясню. – Род кивнул головой, убеждая всех в его искренности. – Я обязательно всё объясню. Только с этим человеком сделать это будет намного проще и понятнее для всех.

– Будем надеяться, что так оно и есть.

Неугомонный Волхем первым направился к двери, а за ним потянулись и все остальные.

Первыми в терем вошли двое дружинников. За ними медленно переставляя ноги, вошёл и незнакомец. Все поклонились старцам, а один из сопровождающих обращаясь к Олегу как воеводе и своему начальнику, принялся объяснять, что случилось:

– Стучит и стучит в ворота. Позовите, говорит Рода. А ещё говорит, что его тут ждут. Мы пытались отогнать его от ворот, мол, иди своей дорогой, а он прёт на ворота и прёт. Пришлось пустить.

Олег кивнул головой и жестом руки отпустил дружинников.

– Кто ж ты будешь мил человек? Как дорогу к Китежу нашёл? Говори уж не томи.

Незнакомец снял с головы меховую шапку и утёр ею пот, выступивший на лбу. Потом поднял голову, и все увидели измождённое лишениями лицо, потрескавшиеся от ветра губы, впалые от бессонных ночей усталые глаза и давно нечесаную бороду. Он взглянул на Рода, и на его лице появилось подобие улыбки.

– К вам нелегко добраться. Если бы не ты, нипочём бы не нашёл. Но я и пришёл, как обещал. Как только снег сошёл, а я уже тут как здесь.

Род быстро подошёл к незнакомцу и обнял того за плечи.

– Я ждал тебя Михей и рад, что ты, наконец, добрался до Китежа. Вижу, что путь у тебя был не лёгкий, но всё это поправимо. Отдохнёшь с дороги, поешь и наберёшься сил.

Он обернулся к стоявшим чуть позади товарищам.

– Это Михей. Мой друг, а значит и ваш. Судьба нас свела далеко за морем, и главное, что мы вместе с ним начали долгий путь по поиску двенадцати апостолов. У него есть, что нам всем рассказать, но… – Род положил свою руку на плечо Михея. – Сначала по нашим традициям, нужно гостя накормить и спать уложить. А уж потом спрашивать.

Михей скромно улыбнулся.

– Спать некогда, да и не голоден я. – Он поднял усталые глаза на Рода. – Я нашёл их. Нашёл куда они ушли.

Неожиданно он покачнулся на ногах, но стоявший рядом Олег, успел подхватить падающее тело и легко, словно пушинку, забросил себе его на плечи.

– Ну, чего стоите? Дайте пройти. Человек совсем из сил выбился.

Не ощущая особой тяжести своей ноши, Олег донёс его в покои и уложил на просторную постель из струганных досок и накрытую соломенным матрасом. Стащив с него овечий тулуп, накрыл пуховым одеялом.

– Пусть отоспится. Какой, сейчас, из него рассказчик?

– И то верно. – Атеон, как старший среди равных, махнул рукой. – Пусть в себя придёт, потом спрашивать будем. А мы пока вернёмся в светлицу, и Род нам начнёт рассказывать, кто такие апостолы и почему вы с Михеем их ищите.

После того, как все заняли свои места в светлице, Род уже с другим настроением начал говорить. Появление Михея многое объясняло и меняло, а главное у Рода появилась уверенность, что всё сказанное им, и подтверждённое долгожданным путником, найдёт нужное место в душах его друзей.

– В ту ночь, когда Колун рассказывал мне о делах давно минувших дней, словно напоследок изливая предо мной свою душу, я мог бы набраться терпения и просто выслушать его, а потом уйти, позабыв о сказанном как о некой сказке. Но неожиданно для себя я понял, что эта история началась не в Нарке, а далеко на севере в селениях варягов – солеваров. Ещё до того, как я пришёл в Нарку, мне довелось свидеться с молодым Руриком на берегах Ладоги. Для меня тогда было важным заручиться его поддержкой и помощью. Именно у берегов Руссы тогда должно было всё решиться. Вы помните, как это было. Войско Карачура догнало наш обоз у самого берега, и если бы не Рурик со своей дружиной, не сидели бы мы сейчас в Китеже.

При последних словах, Волхем вздрогнул всем телом, а Олег тяжко вздохнул. Вспомнились лишения долгих странствий и невосполнимые потери родных и близких. К этой теме они никогда не возвращались в частых беседах, и щадя душу каждого, разговор о походе к Руссе никто не поднимал. Сейчас такие воспоминания были необходимы, и Род предчувствуя, что они не согреют никому душу, быстро с ними закончил.

– Так вот, находясь в гостях на Ладоге у Рурика, один из старейшин поселения, поведал мне притчу об одном из ладожских островов. Этот остров находится почти в самом центре озера и его очертания легко можно разглядеть при ясной погоде. Однажды, прогуливаясь по берегу озера, я обратил внимание на этот островок. Старик, звали его Витак, сказал, что местные угры называют его Ваалом, в честь их бога. Однако среди русов ходит поверье, что когда-то, очень давно, когда только отступил лёд, и солнце согрело замёрзшую землю, на свет из-под воды появился этот остров. Однажды рыбаки, промышлявшие в озере рыбу на нескольких ладьях, попали в сильный шторм. Больше волны и сильный ветер, выбросили лодки на этот остров. Почти все ладьи были разбиты о прибрежные скалы и пошли на дно озера вместе со всеми рыбаками. Лишь одной лодке и трём рыбакам довелось спастись. Лодка та была сильно повреждена, и плыть обратно на ней не представлялось возможным. Когда шторм утих, рыбаки пришли в себя и начали обследовать остров в поисках пресной воды и какого либо пропитания. Долго они бродили по острову, но так ничего и никого не нашли. На пятый день они простились друг с другом и приготовились умирать от полного истощения. К ночи развели огонь, подкидывая в него остатки разрушенной лодки, легли на холодные камни и каждый напоследок вспомнил своих родных и близких. Неожиданно из-за чёрных туч в небе стали появляться яркие звёзды. Поднявшийся ветерок отгонял постоянно висевшие над землёй тучи за горизонт. Потом стало ясно как днём. Полная луна выкатилась на всеобщее обозрение и осветила землю своим жёлтым светом. В её свете весь остров неожиданно изменился. Высокие сосны и густые ели тут же престали качаться и скрипеть стволами. Волны буйного озера утихли, и не стало слышно их плеска. На землю опустилась первозданная тишина. Рыбаки, видя такое чудо, поднялись на ноги и тут же обратили внимание, что вода, доходившая до прибрежных скал, отступила далеко, обнажив песчаное дно с причудливыми водорослями. На песке, в небольших лужицах воды в лунном свете плескалось много серебристой рыбы. Обрадованные рыбаки собирали эту рыбу руками и тут же её ели, сдирая зубами с ещё трепещущего в руках тела шкуру вместе с чешуёй. Насытившись, они насобирали рыбы впрок и хотели уже подниматься на высокий берег, как один из них обнаружил в скале небольшой проход, скрытый до этого от людских глаз глубокой водой озера. Соорудив факелы, они вошли в этот проход. Двигаясь по узким длинным коридорам, неожиданно появившейся из воды расщелине, они уходили всё дальше и дальше к центру острова. В тусклом свете факелов, они заметили, что каменный коридор, по которому они передвигались, был рукотворным. Кто-то специально расширял скальную нишу крепким орудием, что бы по ней можно было свободно идти. Наконец они вошли в просторную пещеру с высоким сводом. Эта пещера была правильной круглой формы, а посреди неё находилось небольшое озерцо с пресной водой. Напившись вдоволь, они осмотрели своё новое пристанище. Какая никакая, а крыша над головой на совершенно открытом острове и защита от холода и постоянно дующего ветра. Устав от долгого блуждания по длинным коридорам пещеры, рыбаки присели на тёплые камни и тут же заснули. Проснувшись, они увидели, что факелы их давно погасли, но в пещере было светло. Свет чудесным образом проникал через земные расщелины в скале и полностью освещал всю пещеру. Она оказалась гораздо больше, чем они её видели в свете факелов. Неожиданно открылись потаённые уголки и закутки рукотворного чуда. Вдоль дальних стен, как живые стояли в полный рост цельные человеческие образы, кем-то созданные целиком из белого метала. Сходство с человеком было настолько точным, что рыбаки тут же подумали, что в пещере помимо них, находятся ещё люди. Присмотревшись, они поняли, что эти образы не что иное, как точные копии самих Богов. Всего по счёту их было двенадцать. Двенадцать статуй из белого метала – это целый пантеон богов – предков, кому поклонялись сами рыбаки и всё население северных земель. Тут они поняли, что их спасению они обязаны этим Богам. Не просто воды озера отхлынули от берега. Не просто рыбаки нашли вход в пещеру и не просто остались живы после той страшной бури. Они упали на колени и долго благодарили своих спасителей за то, что те подарили им вновь их никчемную жизнь. Набравшись сил, они смогли соорудить большой плот из упавших стволов деревьев и после того, как вода снова прибыла к берегу, отправились назад, сообщить радостную весть о возвращении Богов и обо всём ими увиденном старцам их поселения. Весть о вернувшихся Богах мигом облетела все окрестности. Уже скоро к озеру прибыла целая делегация из числа хранителей-волхвов. Они перебрались на остров, построив на нём временное убежище и однажды дождавшись, когда воды озера вновь милостиво отступят от входа в пещеру, прошли в заветный коридор. Со временем у каждого белого Бога появился свой хранитель-волхв, который общался только со своим Богом и передавал всем остальным людям его волю или наказы. Жизнь простого люда сразу преобразилась. Узнав о чуде, к берегам Ладоги потянулись пришлые люди. Среди них было немало искусных мастеровых, зодчих, ремесленников и опытных торговцев. На остров Ваала без разрешения хранителей-волхвов приезжать на лодках, было строжайше запрещено. Они сами приплывали к людям в ясную тихую погоду и говорили с теми от лица самих Богов. В то время на северных землях процветал мир, согласие и любовь. Всё бы ничего, да как-то прибыли к озеру чужеземцы из-за моря тёплого. Прослышали они о благоденствии народа северного. Прознали, что там люди живут под покровом Богов белых и везде у них мир да согласие. Вот и пришли из далека-далёка просить волхвов-хранителей о посольстве Богов белых в их дальние тёплые земли. Дескать, замучил их кровожадный царь Минос. Богам тёмным жертвы человеческие творит в угоду. Нет мира меж людьми да согласия. Хворь да голод, страдания да слёзы от его правления. Богам служит тёмным, потому и непотребу творит. Весь наш народ на колени стал и умоляет народ северный, который под Богами белыми живёт, отправить к ним посольство, веру светлую им принести и спасти жизнь мирянам и детям ихним, да души их во веки сохранить. Выслушали волхвы чужеземных гостей и сказали им, что сами они не вправе решать и потому с Богами разговаривать будут. Какой ответ те дадут, так и будет. А ответа, сколько ждать не сказали и отправились на остров. Долго ждали гости ответа. Всю зиму и весну. Наконец волхвы прибыли на берег к людям и сообщили, что Боги дали добро на посольство в погибающие от злого тирана земли. Прознав о готовящемся посольстве, много люда собралось на берегах Ладоги. Люди слёзно молили волхвов не покидать благословенную землю предков. Но волхвы были непреклонны. Они сказали, что это не их воля и отменить ничего не могут. Раз Боги решили, то так тому и быть. Погоревали, поплакали люди, да стали собираться в дорогу вместе с волхвами и Богами. Не захотели они оставаться одни без своих высоких покровителей. На больших плотах статуи Богов доставили к берегу и тут же перегрузили их на телеги. Волхвы заняли в образовавшемся строю своё место, и длинным червем обоз тронулся в путь. В дороге к нему стали прибиваться простолюдины со всем своим нажитым скарбом. Целые семьи бросали свои дома и уходили вслед великому посольству. Тут же воевода Бобрец организовал крепкую дружину для охраны обоза и возглавил великое шествие. Долго шёл великий поход к морю Чёрному. По пути, прознав о посольстве двенадцати апостолов, к обозу присоединялись новые страждущие и паломники. Вливались в обоз целыми селениями. И когда голова этого великого посольства подходила к морю, то хвост его был всё ещё на севере.

Закончив говорить, Род оглядел своих товарищей. Те угрюмо молчали, переваривая услышанное. Наконец Атеон спросил:

– Не слышал я ничего подобного. А что ещё тебе рассказал Колун из Нарки?

Волхем подхватил:

– И причём тут вообще Нарка?

– Дело в том, что Колун успел сказать только то, что Нарка и была тем местом, где впервые остановилось посольство, чтобы решить, куда им двигаться дальше и подождать конец обоза.

– Успел сказать? – Олег удивлённо посмотрел на Рода. – Он что, так всего и не сказал?

– Не успел. К утру он испустил дух. Раны его были слишком тяжелы, и я смог лишь на некоторое время облегчить его страдания.

– И куда же они решили направиться потом?

Род медленно поднял плечи и опустил их вниз.

– Это мне и самому хотелось бы знать. Старики на Ладоге говорили, что после того, как Боги покинули их, вся северная земля пришла в упадок. Земли поросли дикой травой, пустые избы со временем разрушились, и целые города с тех пор покрылись толстым слоем земли и песка. Никто не приезжал больше из торгового люда, не стало слышно весёлого голоса ребятни, давно осела пыль из-под копыт многочисленного пасущегося на просторных лугах скота.

– Всё это печально. – Атеон поднялся со своего жёсткого кресла и подошёл к окну. – А тебе-то это зачем? Что ты хочешь найти на покрытых вековой пылью дорогах?

– Хочу отыскать в ней следы двенадцати апостолов.

– Зачем?

– Чтобы привести их обратно. – Род подошёл к Атеону и положил свою руку тому на плечо. – Старики из Ладоги вспоминали давний сказ и говорили, что уходя, волхвы клятвенно обещали вернуть Богов на свои законные места. Они понимали, что без их покровительства, наша земля оскудеет, а народ потеряет веру и смысл жизни. Начнутся распри, и брат пойдёт на брата. Кровавые войны захлестнут всю землю славянскую и погибнет много народа. Они не выполнили своей клятвы. Наши Боги остались где-то в чужих землях. Нужно их отыскать и вернуть назад.

– И ты взял на себя эту миссию? – Волхем недоумённо смотрел на Рода. – И где их искать? У кого спросить о том, что было когда-то далеко в прошлом? Умерли десятки поколений. Остались одни сказки, в которые даже дети верят с трудом.

Олег неожиданно поддержал Волхема:

– И то, правда. Отправляясь в такой далёкий путь, ты рискуешь так же не вернуться, как и те апостолы.

В светлице повисла напряжённая тишина. Было слышно, как проснувшаяся от зимы сонная муха скребёт по стеклищу своими лапками. Все понимали, что такое дело было благородным и нужным, но у него не было никаких перспектив. Это был путь в один конец. Неожиданно тишину прервал голос, от которого все вздрогнули. У арочного проёма в светлицу стоял, опираясь о стену Михей.

– Я знаю, где искать апостолов. За этим и пришёл. Если Род решит остаться, на то его воля. А я один отправлюсь на поиски. Апостолов нужно вернуть. – Он говорил тихим, но твёрдым голосом, в котором чувствовалась сила и уверенность. – Вы посмотрите, что на земле нашей делается. Князья наши, поставленные Богами землями нашими править, убивают друг друга из-за корысти малой. Народ бедствует, и нет меж ним согласия. Разбились по кучкам и кто в леса, кто в болото ушёл, подальше от гнева княжеского и поборов непосильных. Не верит народ им, вот и бежит с насиженных земель. А как враг приходит, так полыхают ихние города да селения, а жён и детей в рабство гонят. Такой вы участи хотите для народа своего? Сами спрятались на краю света в горах высоких, а остальных куда спрятать?

– Ты нас не кори по незнанию! – Олег насупил брови и сжал кулаки. – Не тебе за нас решать! Что трудно всем, про то мы знаем и помогаем, чем можем и нечего нас укорять в малодушии!

– Погоди, Олег. – Атеон чувствуя бурю, начал успокаивать горячего воеводу. – Отчасти Михей прав, но нас всего лишь горстка, кто радеет за весь наш народ. Мы не настолько сильны, что бы помочь всем, но мы делаем то, что считаем нужным и полезным для всех. – Он указал рукой на свободное кресло, приглашая Михея присесть и продолжить беседу. – Ты говорил, что знаешь, где искать апостолов? Расскажи нам, а мы послушаем. Род все глаза проглядел, ожидая тебя с хорошей вестью. Поверь, что мы все рады тебя видеть и не нужно обижаться на колючие слова. Поверь, что меж собой, мы имеем на это право.

Род, стоявший у окна, кивнул, подтверждая слова Атеона.

– Говори Михей не томи.

– Погоди, погоди. – Волхем, словно проснувшись, вставил своё слово. – А как ты с Родом-то познакомился? Начни с этого.

– Хорошо.

Начавшего было говорить Михея, перебил Род.

– Погоди Михей. Я начал всё это дело, мне и начинать говорить.

Род удобно устроился в своём кресле и все поняли, что разговор будет долгим.

– С того момента, как Колун поведал мне, что Нарка была в своё время первой большой остановкой посольства, я поверил, что старики с Ладоги рассказывали правду и дал тогда себе слово отыскать апостолов и вернуть их на родину. Путь предстоял неблизкий. Для того чтобы его начать, пришлось снова вернуться на Ладогу, а потом в Китеж. Вы знаете почему. Потом началось строительство Китежа и опять поиски пришлось отложить. Только через несколько лет я ушёл из Китежа на поиски пропавших апостолов. Полагая, что всё посольство перебралось через море, я нанял одну торговую галеру и уже скоро был на чужом берегу. Меня высадили на берег недалеко от Царьграда. Оттуда я и начал свой путь. Удивительный город. Я видел величественный белокаменный собор – воистину заморское чудо. Много людей разных, бесконечно снующих подле него. Богатые и нищие, торговцы и ремесленники, дети и юродивые – кого только там я не встретил. Со многими из них я имел беседу. Я спрашивал, не знают ли они что-то об апостолах? Люди смотрели на меня как на безумного и смеялись в ответ. Один из нищих указал мне рукой на храм и сказал, что апостолы давно уж в том храме, а я ищу лжепророка. В самом храме я видел много рукописных икон с ликами святых, но не видел ни одной с ликами наших Богов. Огромный крест с распятым на нём человеком, меня сильно растрогал и ввёл смешение. Один из служек собора, удивлённо и с подозрением глядя мне прямо в глаза, сказал, что это сам Иисус Христос, и что именно это он принял муки на Голгофе за все грехи людские. Когда я спросил у него, в чём заключаются эти грехи, то он рассказал мне коротко о конах Прави, чем ещё больше ввёл меня в смущение. С неоднозначным чувством я покинул собор, так и не увидев апостолов, но в душе моей что-то перевернулось. Я вдруг почувствовал, что ответ где-то совсем рядом. Что-то я не досмотрел и не понял. Когда в задумчивости я вышел из ворот храма, то на его ступенях встретил одного нищего. По его виду было понятно, что тот не брал пищи в рот уже очень давно, а вместо обычной одежды, на нём были только порванные лохмотья, едва прикрывающие наготу. В своей задумчивости я бы прошёл мимо него, но неожиданно услышал родную речь и обернулся. Нищий, протягивая ко мне руку, просил кусочек хлеба. Я дал ему и хлеб и воду. Кое-как насытившись, он поведал мне свою историю о том, как попал в плен к половцам, а те продали его в рабство одному купцу. Воспользовавшись случаем, он бежал и долгое время скитался по чужим странам и городам. Когда силы стали покидать его, он остановился в Царьграде и жил несколько лет на милостыню прихожан храма. Как потом выяснилось, этот нищий был сотником в дружине Ярдыги, и жил в небольшом скиту, что неподалёку от Умани. Служил самозваному князю Кордове. Жили набегами, да грабежом. Однажды попали в засаду половецкую и его сотню положили всю до одного. Его самого взяли раненым и отвезли к хану. Тот приказал вылечить дружинника и продать подороже в рабство. Дескать, русы плохие, непослушные рабы. Пусть с ними другие мучаются.

– Свою прежнюю жизнь я отмолил. – Неожиданно Михей подал голос. – И дал слово, что больше никогда не возьму в руки оружие.

– Так это ты и был тем нищим?

Волхем сразу всё понял и это его почему-то развеселило.

– Да, это был я. Когда Род рассказал мне о пропавших апостолах, я сразу попросил его взять меня с собой. Его рассказ потряс меня и я был признателен и рад тому, что Род согласился. Чем дальше продвигались наши поиски, тем очевидней для меня становилась правда. Я настолько увлёкся, что сейчас не представляю себе как я раньше обходился без этого. Поиски стали для меня целью всей моей жизни.

Атеон тут же спросил Михея:

– В чём ты видишь правду?

Тот не растерялся.

– А правда в том, что апостолы и весь этот великий исход были на самом деле и у меня есть теперь тому доказательства.

– Что ты нашёл? – Род был нетерпелив. Он с нетерпением ждал Михея, надеясь, что тот всё же найдёт следы исчезнувшего посольства. – Может тебе кто-то о чём-то рассказал?

Все заинтригованные, пока непонятной разгадкой дела, ждали продолжения от Михея. Тот запустил свою пятерню за пазуху рубахи и вытащил на свет, перевязанный тонкой верёвкой свёрток. Бережно освободив искомое от толстого куска чистой рогожки, положил на стол несколько свёрнутых в рулон листков тонкого пергамента.

– Что это? – Род тут же кинулся к столу и взял в руки эти листки. – Откуда это у тебя?

Когда он аккуратно развернул их, то все увидели несколько листов исписанных сажными чернилами.

– Я нашёл одного слепого отшельника. – Видя неподдельный интерес у всех присутствующих, Михей с радостью и гордостью за проделанную работу, продолжил свой занимательный рассказ. – Я долго искал его после того, как Род отплыл через море на родину.

Род поднял ладонь руки, перебивая тем самым Михея, и решил продолжить свой рассказ, чтобы не терять нить своего повествования и избавить всех от неловких вопросов любопытного Волхема.

– Много лет мы вдвоём бродили по Месопотамии и средиземноморью, пытаясь найти хоть что-то, указывающее на следы апостолов. Так мы дошли до Красного моря, но поняли, что искали там напрасно. В Ерусалиме, один торговец, у которого была большая лодка под ветрилом, указал нам на остров Кипрус. Дескать, на нём живёт один слепой отшельник, по имени Фотий, который что-то знает о чуде, которое произошло много веков назад и всем это рассказывает. Народ слушает его, но всерьёз ничего не приемлет, поскольку считает того умалишённым. Хотя вещи, которые тот говорит, очень похожи на сказку, есть в них нечто, во что можно и поверить. Фотий христианин, носит нательный крест и молится Творцу Всевышнему. И если у русов есть к Фотию вопросы, то бедный Иаков за умеренную плату готов доставить их на своей лодке прямо на остров. Конечно, мы согласились и уже скоро сошли на берег большого острова. В поисках Фотия мы прошли пешком почти весь остров, но так его и не нашли. Я уже было подумал, что торговец всё это придумал, чтобы получить с нас немного денег, но неожиданно нам на пути встретилась женщина, которая и рассказала нам, что Фотий действительно когда-то жил в горах, и множество разных людей ходили к нему лечить всякую хворь. Потом Фотий исчез, но люди говорили, что его увезли с острова насильно несколько человек. Кто такие, и откуда они пришли никто не знал. Галера та, как говорили, ушла прямиком на восток. Больше о нём ничего не было слышно, да и было это несколько лет назад. Дорожка к его жилищу давно поросла высокой травой, и никто туда больше не ходит. Тогда кроме отчаяния у меня в душе больше ничего не было. Почему-то верилось в то, что этот Фотий что-то знает важное, но где его теперь искать, да и жив ли, я не знал. Потом мы отправились в Царьград, и какое-то время занимались там поисками Фотия, но всё было тщетно. Фотий исчез. С того времени, когда я впервые ступил на чужую землю, прошло много лет. Я устал, и душа моя извелась. Нужен был отдых телу и покой душе. Я решил идти домой и позвал с собой Михея. Но тот наотрез отказался и был готов продолжать поиски пока жив и есть силы. Мы условились, что он, ежели что найдёт, то обязательно придёт в Китеж, а дорогу к нам я ему описал подробно. – Род облегчённо выдохнул, будто проделал тяжкую работу, потом взглянул на Михея. – Так ты нашёл-таки Фотия?

Михей с улыбкой на радостном лице кивнул головой.

– Я нашёл его и он многое, что поведал мне. Для тех, кто не посвящён в тайны апостолов, его рассказы воспринимались как вымысел и не боле. Потому люди и считали его блаженным. А эти свитки он хранил всю свою жизнь. Сказы и свитки о великом посольстве в их семье передавались из поколения в поколение. Теперь, как он говорил, ему некому это всё передать. Всё, что происходило много веков назад, поросло быльём, и люди потеряли память о великих делах апостолов. Теперь это никому не нужно говорил он, и передал эти свитки мне со словами: «Бери и храни память людскую о славных делах наших предков. Помни, что апостолы скоро сами возвратятся к себе домой. Это будет очень скоро».

Род тем временем расправил пергамент и уложил несколько исписанных убористым текстом листов один за другим. Все склонились над древней рукописью.

– Похоже, что писано глаголицей. – Атеон какое-то время внимательно разглядывал письмена, потом начал читать вслух:

– Сами себе те шли обры на княжение и забыли его, это сыны моря отошли от Руси, Боги русов не берут жертвы людские. Ни животные. Одни плоды. Овощи растущие. Зёрна, молочную сурью питьевую, в травах заброженную, и мёд, никогда живую птицу. Не рыбу, это варяги и эллины Богам дают жертву иную, страшную, человеческую, то не умеем делать потому, что Дажьбовы внуки и не умеем красться по иным стопам, чужим.

Читать написанное было сложно. Кое-где буквицы стёрлись от времени, кое-где сплылись в одно тёмное пятно. Атеон то и дело прерывался, пытаясь разобрать витиеватую роспись древнего летописца и разглядеть стёртую временем сажу. Первый листок пергамента был прочитан и он, как некую реликвию, отложил его в сторону.

– Я так думаю, что это была первая встреча посольства с варягами, или чужаками, как их тут назвали.

– Погоди, Атеон. – На Волхема страшно было смотреть. Его глаза только что не метали молнии. – Так вот они как Богам своим служат, кровопийцы! Они же живых людей на алтарь кладут! Как такое можно, Род? Вы посмотрите, – они же людей убивают в угоду своим Богам! Это что ж за Боги такие, которые крови людской просят в подаяние?

– Уймись, Волхем. – Род, как мог утихомирил старика. – Об этом ещё старцы сказывали с Ладоги. Значит, не сказки то были, а явь.

Тяжёлая ладонь воеводы неожиданно с грохотом опустилась на столешницу и все вздрогнули. Немногословный Олег, насупив густые брови, произнёс:

– Не мудрено, что наши Боги дали добро на посольство к этим варварам. А как иначе усмирить непотребные деяния? Сдаётся мне, что ни одним словом пришлось воевать с этим тёмным народом. Калёным мечом нужно вырезать такое. Наверняка хорошо вооружённых слуг у таких Богов было предостаточно.

– Погоди Олег. – Род уже выступал как миротворец в собственной семье. – Тебе бы всё мечом махать. Читай дальше Атеон.

Атеон придвинул ближе к себе следующий листок и начал читать вслух:

– Себе-то смотрите обе Сва, доимеете птицу ту и у начала вашего. Та ведёт вас до победы над врагами, это либо истины вновь. Там ждёт всех одержимо и ту красоту перед нами. Влечёт цветом осенним, такова будет в иное время, в котором рушты идут с вендами, они хотели унести Богов своих до моря и там угнездиться, это города помолья. Было там же много зодчего, которое ведь божественно, те помолья украшены ведь золотом, серебром и многим. Все древних Богов почитали, удерживаясь искушений, та ведома иным, так же они зрячие. Задерживаются на них и причитают. Новы и там же не имели родичи наши спокойствия, арабы ходили до тех. Торговались на торжищах богатствами теми, там же осевшим отрокам одерень давало это, та земля повидала ещё мерзости пору и злое выживание. Сами-то мы не так давно в горах Карпатских, до которых и там будем так же варяжцами в злых язычниках, это либо поём, какие мы русы в славных днях этих. Имели спевы тогда от отцов наших о прекрасной жизни в степях. О славе отцов, это либо воевода Бобрец вёл русов до Голыни, по смерти обретя чин Перуна храброго гординства, то не запомнили уважительно.

Как же есть мы сыны отцов наших, имеющие любовь к памяти их. Говорим о них, как же были они силою нашей. Сила та идёт до нас от них потоком ливневым. Львиную тянем, говорим: – Есть мы.

Второй листок лёг в сторону.

– Всё правильно написано. – Олег ни как не мог уняться. – И добром и мечом скверну выводили. Это по-нашему, хоть и тяжко им всем приходилось.

– Это Боги Белые силу им давали. – Род начинал понимать, что хотел сказать неизвестный летописец. – В образах Богов сила была заключена неимоверная. Старцы ладожские говорили, что те, кто оставил их в пещерах на острове Ваала, силу им дали неземную. Только сила эта тогда просыпается, когда они все вместе находятся в круге своём.

– Кто же дал им силу эту? – Волхем задумчиво осматривал потолок, пытаясь на нём найти ответ. – Я даже боюсь предположить, кто это был. Не уж-то…

Атеон прервал его размышления.

– А кто оставил нам в нашей пещере наследство? Кто Карту Мира изготовил? Кто сделал так, что, находясь в нашей пещере, мы живём уж какое столетие? Это ли не чудо?

– Да, – Олег вслед за Волхемом поднял глаза к потолку. – Умели раньше чудеса делать. Только куда потом всё это делось? Где сейчас те, кого мы называем чудотворцами?

– Они улетели на своих вайтмарах в другие земли. – Род просто пожал плечами, будто знал ответы на все вопросы. – Об этом всё написано в древних писаниях, которых у нас в достаточном количестве на самом дне пещеры. Однако, давайте продолжим. Что там дальше, Атеон?

Тот подвинул к себе третий листок.

– В тех, которые клевещут о нас, это не имеем мольбище и рядом от того в поре студёной. Родники, где вода живая течёт, там свобода его и волки хищные не заглядывают.

Это Олдореху время напоминаем, того звали «рвач», который не имеет радости в Богах теперь. Слово не держит и красоты наши берёт нагло. Хитрость та везде, между нас распрю заготовил и то нежностью. Боится погоды.

Теми веками правились от родов и князя, это князь был Бравлень, который ждал поборов эллинов у берегов морских, в то время идём на зажатость ту, там рядом скотина, Скуфь даём попасти скотину в степях, сами-то бедны они, и такова Грецколань соединённая. По новому городили города и злобились на нас, тем временем идём прочь до полуночи. Там будем два столетия, и там сами есть ведь от времен тех доныне. И днём этим имеем другого князя Бравлена, правнука деда своего. Тот говорит:

– Идите до полудня на Грецколань, грек между эллинами племя самостоятельное. Торгующее. Торговлю имели они во степях скотиной нашей. Хотят брать, она задаром, то имеем, она состаривается, оно его до моря. Гоните до своего края, когда русская земля и есть. Русская кривизна земли всей размещалась донизу, та пила кровь нашу, на нас надежды имея большие, ту отстаиваем во все дни, которую с рани имеем.

Это был последний листок. Дочитав, Атеон аккуратно положил его рядом с прочитанными.

– Они спустились в Грецколань с гор Карпатских и оказались между двух морей. Добром ли силой, но дома там строить начали и торговать с местными.

– Точно. – Род всё больше и больше вдохновлялся услышанным от Атеона. – Как и чем могли они помогали варягам и везде веру нашу насаждали.

Олег опять хлопнул ладонью по столешнице.

– Вот это верно! Это по-нашему!

– Да хватит стучать!

Волхем вскочил со своего кресла.

– Чуть что, сразу бах по столу! Силы много, что девать некуда? Пошёл бы поразмялся со своими дружинниками! За зиму те ожирели дальше некуда!

В приподнятом настроении все покатились со смеху от взбрыкнувшего Волхема. Тот, однако, не обидевшись на такое внимание, тихо и серьёзно произнёс:

– Ну и что дальше? Чего вы радуетесь, словно дети? Дальше-то что? – Он перевёл свой острый взгляд на Рода. – Отправишься в Грецколань искать исчезнувших апостолов?

Смех резко прервался и все посмотрели на Рода, будто сейчас от него зависела судьба всего человечества. Род продолжал улыбаться, словно обрёл в своей жизни определённый смысл. Лицо его помолодело, а плечи как и в былые времена расправились. В глазах промелькнула яркая искринка. Волхем подкатил свои глаза, понимая, что сейчас произойдёт. И он не ошибся. Род вышел из-за стола, и подойдя к окну, чтобы его лучше было видно в опустившемся сумраке, сказал:

– Теперь я знаю, где искать апостолов. Завтра начнём сборы и медлить не будем. За короткое лето нужно добраться до Карпат.

Михей потёр ладони рук, предчувствуя новые приключения, но Атеон не разделил его радость.

– Погоди Род. Не всё так просто. – Услышав слова осторожного Атеона, все притихли. – Ну, найдёшь ты их. Ведь не думаешь же ты, что апостолы с того времени остались без присмотра? Наверняка те волхвы и дети их детей уже давно канули в лету, а охраняют апостолов уже чужие жрецы и хорошо вооружённая охрана. Кто тебе позволит забрать их просто так?

Слова Атеона несколько отрезвили искателей. Род на некоторое время задумался, но улыбка вскоре вернулась на его лицо.

– Я всё расскажу этим хранителям. И если те не согласятся так отдать их законным владельцам, то я их просто выкуплю. Золота и самоцветов в кладовых у нас в достатке.

Казалось, выпад Рода был убедителен, но тут в перепалку вступил Олег:

– Я больше, чем уверен, что дальше Новгорода вы с таким грузом не пройдёте. Вас просто ограбят лихие люди, коих в тамошних лесах не счесть. Хорошо, если просто ограбят, а если ножами своими они вас порежут? Что ты, что Михей для таких людей не сила, а затравленный зверь. Сгинете и вы и всё золото, а апостолы ещё долго будут томиться в ожидании, что за ними кто-то придёт.

– И то верно. – Волхем почесал свой выпуклый лоб. – А что же делать тогда?

Олег поднялся из-за стола во весь свой могучий рост и улыбнулся.

– А делать вот что надо. Без надёжной охраны идти нельзя. Потому я иду с вами.

– Что? – У Атеона перехватило дыхание. – Ты-то куда собрался? А кто Китеж охранять будет? Кто людей защищать будет от кочевников, да всякого сброда шатающегося? Я с Волхемом?

Олег спокойно отреагировал на его выпад и сказал твёрдым голосом:

– Я пойду. Да ещё пару своих дружинников возьму. То дело святое, идти апостолов из плена выручать. По дороге, может ещё кто прибьётся к нашему обозу. Потихоньку дойдём. А в Китеже охрана хорошая и без меня справятся. Я вместо себя Косаря оставлю. Грамотный воин, давно пора его воеводой назначать. Справиться.

– Эк, удумал чего! – Не сидится в Китеже? А как же пещера?

Род внял словам воеводы и поняв, что в его полку прибыло, кинулся на защиту Олега.

– Прав воевода. Без его помощи нам не совладать с грабителями. А в Китеже ты с Волхемом останешься. Долго ходить мы не будем. Как только апостолов заберём, так сразу и домой.

Атеон не унимался, понимая, что такие поиски до добра не доведут.

– Не могу я вас отпустить! На мне вся ответственность за пещеру и за каждого человека в Китеже. На правах старшего я не даю вам своего согласия.

Он резко поднялся с кресла и хотел выйти из светлицы, в которой уже сгущалась темнота. Неожиданно Волхем его окликнул:

– Погоди, Атеон. – Выбив искру из кресала, он поджёг большой светильник, и в комнате стало уютней. – Погоди. Я ведь то же собрался уходить. – Атеон молчал, не в силах, что-либо произнести. – Только я пойду не с ними. Я пойду в Киев. Говорят, там дела странные творятся. Очень уж мне хочется князя повидать, да посмотреть, какими делами он занимается. Не спокойно нынче на Руси стало. За всем пригляд нужен. Ты уж не сердись, но я прекрасно понимаю Олега. Засиделись мы в Китеже. Надобно мир посмотреть, да с людьми поговорить, а то киснем мы тут, словно капуста в бочке. Ты уж не серчай на слова мои, но видимо тебе придётся остаться одному пока. Ты главный хранитель, тебе и хранить. А мы, как только управимся, так и возвернёмся.

Атеон лишь в ответ покачал головой и напоследок тихо произнёс, будто разговаривал с самим собой:

– Рано или поздно, но это должно было случиться. Я чувствовал, что скоро останусь один. Видимо судьба у меня такая, свой век в одиночестве коротать.

Не говоря больше не слова, он вышел из светлицы и отправился в свою опочивальню, где его ждали недописанные рукописи.

Род, качнув головой, горестно ухмыльнулся.

– Не хорошо мы с Атеоном поступили. Я-то ладно, а вот чего тебе в Киеве нужно? – Он с тревогой смотрел на Волхема, не понимая, куда тот клонит. – Что ты забыл в Киеве? Там сейчас не спокойно. Полно голодных наёмников и всякого сброда. Князь во все тяжкие пустился. Люди говорят, будто он несколько сотен наложниц себе отрядил, да капище огромное городит на лобном месте. После убийства своих братьев самолично сел в Киеве и видно грехи свои отмаливать собрался. Может не мешать пока ему? Чует моё сердце, что всё это добром не кончится. Может, пока с Атеоном посидишь, покуда мы не вернёмся?

Волхем как-то печально посмотрел на Рода, и на его сердце легла нехорошая тяжесть.

– А вы вернётесь?

Старик, у которого в глазах блеснула слеза, отвернулся и вышел вслед за Атеоном. Старого колдуна никогда ещё предчувствия не обманывали. Род только вздохнул ему в след. Потом он осмотрел своё немногочисленное воинство и с горечью в голосе произнёс:

– Никто не знает, встретит ли он следующее утро или нет. На то не наша воля. Ну, что, страждущие? Ищите, да обрящите? Будем готовиться. Время не ждёт.

Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов

Подняться наверх