Читать книгу Наблюдатели - Сергей Саканский - Страница 35

Эта женщина меня раздражает, мне ее жалко, иногда кажется, будто я все еще люблю ее, в той, конечно, мере, насколько я вообще способен кого-то любить.

Меня раздражает в ней все, от манеры одеваться – в эти пышные, разноцветные, какие-то китайские тряпки, до ее патологической верности даже, ее неопытности в любви (кроме меня, у нее было порядка двух-трех мужчин, и то – каких-то дрянных и жалких), до ее дурацкого, набожного ко мне отношения, рабской покорности, молчаливости, природной тишины…

Я заметил, что она берет мой лаптоп и что-то кропотливо пишет чуть ли не каждый день. Я поначалу обрадовался, подумав, что она снова начала писать стихи, но как-то раз войдя, увидел издали, что текст на дисплее – проза. С помощью специальной программы «Antler», созданной для любопытных мужей, я проверил винчестер и не нашел ни одного нового файла. Следовательно, она сохраняет свои данные на дискете. Уж не начала ли она вести какой-то тайный дневник?

Намедни я вошел в кухню и увидел, как она… Странное зрелище, омерзительное. Правда, иные мужчины даже и деньги платят за то, чтобы только посмотреть на женскую мастурбацию. Я немедленно отнес ее в постель и исполнил свой супружеский долг. Последнее время мне все труднее делать это, притворяться желающим и желанным, притворяться мужчиной, или – еще шире – притворяться человеком.

Позже, когда моя куколка заснула, я долго думал о предложении, которое сделал мне этот молодой человек, Полянский Жан.

Я познакомился с ним в гостях у Меньшиковых, месяца три назад, а на днях, опять же у Меньшиковых, мы встретились во второй раз. Жан – что за дурацкое имя! – доводится двоюродным племянником Алексашке Меньшикову; он приехал откуда-то с Украины и вполне мог бы считаться бедным родственником, если бы не зарабатывал больше, чем все Меньшиковы вместе взятые. Он снимает квартиру в Медведкове и торгует шмотками на базаре, добывая их в Турции или где-то еще. В прошлой цивилизации его бы называли спекулянтом, барыгой, и место его было бы в тюрьме; Меньшиковы и на порог бы не пустили такого родственника, но времена меняются быстрее, чем меняются люди. Впрочем, и люди меняются. В прошлой цивилизации, если бы кто-то предложил мне подобную сделку, я бы вежливо (или невежливо) выставил его вон. А теперь…

Там, на вечеринке у Меньшиковых, за перекуром на кухне, и возникла эта странная идея насчет курей. Мы договорились встретиться, и Жан приехал ко мне сегодня, и вот я уже в сговоре, я член преступной группы, можно сказать. Правда, я не чувствую себя преступником, и это настораживает: неужели и я сам изменился за эти годы, как изменилось все вокруг?

Моя лаборатория занимается проблемами роста уже три года, и вот, недавно, мы, наконец, достигли практических результатов: куры, вскормленные Глазурином-Б, приобретают возможность обратного роста, правда, пока всего лишь на один цикл, после чего куры гибнут. До настоящих результатов, возможно, еще далеко, и эксперимент будет считаться удачным лишь в том случае, когда мы сможем вырастить хотя бы одну партию курей туда и обратно несколько раз, что и станет настоящим ключом к бессмертию. Все это дальние, может быть, даже и неосуществимые проекты, пока же мы можем отвечать лишь за то, что партия взрослых курей за несколько месяцев превращается в партию цыплят. Это и стало зацепкой для предприимчивого Жана.

Дело в том, что данный этап эксперимента уже пройден, надо переходить к следующему, но средств нет, и мы, чтобы не потерять в глазах начальства, будем вынуждены и в следующем году проводить один и тот же эксперимент, а именно: покупать на птицеферме партию взрослых курей и, прикармливая их Глазурином-Б, вновь и вновь доводить их до состояния цыплят, которые потом неизбежно погибают, потому что еще не выверен окончательный состав Глазурина-А.

В век всеобщего предпринимательства начальству пришла идея приторговывать этими мутантами, заключив договор с тремя солидными ресторанами на поставку свежих цыплят. Я посчитал: сумма, выручаемая на этих сделках – того же порядка, что и зарплата всех сотрудников моей лаборатории, казалось бы, чего тут проще – получили и раздали наличными, но деньги упорно уходят в бюджет института, растворяются в нем, и мы сидим уже без кофе, без шоколада, и я теряю лучших своих людей, что называется утечкой мозгов.