Читать книгу Последний бой - Сергей Соболев - Страница 8

Вместе с несколько поредевшей группой Бушмина в Москву транзитом через Моздок вылетели спецпредставитель Совбеза по Чечне (которого начальство, очевидно, сочло нужным выдернуть в столицу для объяснений), а также четверо ханкалинских особистов, каждый из которых имел при себе табельное оружие.

Согласно поступившей из Москвы инструкции – эту депешу спецпредставитель получил за несколько минут до вылета из Ханкалы, – всем членам «группы майора Михайлова», включая сюда и всех без исключения сопровождающих лиц, строжайше запрещалось пользоваться любыми средствами связи по всему маршруту следования вплоть до прибытия в «Чкаловский», куда за ними должен будет прибыть спецтранспорт.

В Моздоке их встретил порывистый южный ветер, пахнущий горными вершинами, а также небольшая группа мужчин в штатском и камуфляже, которые внимательно – но оставаясь чуть в стороне – наблюдали за тем, как другая группа мужчин, прилетевших вертолетом из Чечни, вместе с вещами перебралась в чрево дожидавшегося их на краю летного поля транспортного «Ил-76М», – чем вызваны все эти «специальные меры», Андрею Бушмину оставалось лишь гадать.

Уже вскоре, возбужденно звеня четырьмя турбореактивными движками, «ильюша» коротко разбежался по бетонке и, задирая нос одновременно с полуразворотом на север, взмыл в серое февральское небо.

Транспорт благополучно приземлился в Чкаловском в четыре пополудни.

Корпус самолета еще слабо подрагивал от вибрации, когда у борта, ближе к грузовому отсеку, выстроились полуподковой четыре легковушки и два микроавтобуса с тонированными стеклами.

– Всем пока оставаться на своих местах! – напрягая осипший голос, скомандовал спецпредставитель. – Михайлов, вас это также касается! Бортинженер! Эй, летуны!! Опустите-ка грузовую рампу!

В образовавшийся в хвостовой части самолета проем снаружи пахнуло морозным ветерком. Когда Бушмин поднялся с жесткой скамьи, он заметил, как напряглись сопровождавшие их в этом перелете особисты. Зато трое его ребят, хотя и догадываются, что вокруг них творится какая-то чертовщина, по-прежнему демонстрируют завидную выдержку.

По рампе на борт поднялись трое мужчин в камуфляже. У одного из них, рослого, статного мужика лет тридцати восьми, на бушлате красовались полковничьи погоны. Двое других, хотя и были прикинуты в «камуфлу», никаких знаков отличия не имели. Хотя Бушмин был человеком не робкого десятка, у него как-то неприятно засосало под ложечкой.

«А ведь это, Андрей, кажись, по твою душу двух «инквизиторов» прислали, – промелькнуло у него в голове. – Похоже на то, что гэбисты, как действующие, так и отставные, не привыкли бросать слов на ветер…»

И все же в этой несколько странной и в то же время довольно-таки тревожной ситуации имелся один обнадеживающий момент.

Поднявшийся на борт прибывшего с Северного Кавказа транспорта рослый мужчина в полковничьей форме был не кем иным, как Сергеем Шуваловым, заместителем главы «группы 4» по активным мероприятиям, непосредственным начальником самого Бушмина, человеком, бок о бок с которым Кондор все последние годы преодолевал крутые ступени тайной иерархической лестницы российских спецслужб.

Бушмин, перебросив автомат за спину, вскинул руку к виску.

– Товарищ полковник…

– Отставить доклад, Михайлов! – недовольным тоном, как показалось, оборвал его начальник. – Оставайтесь на месте. Пока никаких вопросов. Я сам отдам необходимые приказания!

Шувалов прошел дальше, в серединную часть фюзеляжа. Обведя взглядом разместившихся вдоль бортов «пассажиров», он оставил свой взгляд на Иване Алексеевиче, на котором по-прежнему красовалась куртка с эмблемой компании «Ространснефть».

Полковник указал затянутой в черную кожаную перчатку рукой на открытую кормовую рампу.

– Можете проследовать с вещами на выход! Ваши коллеги прислали за вами свой транспорт.

Экс-гэбист, проходя мимо Бушмина, криво усмехнулся и что-то процедил себе под нос. Сойдя на бетонку, он поручкался с прикинутым в цивильное мужиком, который ожидал его у «мерсовского» джипа. Тот взял у него дорожную сумку; едва они успели сесть на заднее сиденье, как водитель тронул с места.

Шувалов остановился возле операциониста, который еще в Ханкале успел сменить униформу охранника, надетую на него с конспиративно-маскировочной целью, на свой собственный цивильный прикид.

– Ваша очередь, Георгий Александрович.

Жорж, не обмолвившийся, кажется, ни единым словечком за все то время, что у них заняла обратная дорога, забросил за спину свой рюкзачок и направился на выход.

Проходя мимо Михайлова, возле которого каменными изваяниями застыли двое мужчин в камуфляже без опознавательных знаков, он неожиданно остановился.

– Майор, э-э… я хотел бы…

– Отставить! – резко скомандовал один из незнакомцев. – Никаких разговоров! Проследуйте, пожалуйста, на выход!

– Ладно, – пожав плечами, сказал Георгий. – Надеюсь, еще как-нибудь увидимся.

Повернув голову, Андрей проследил за ним глазами. Выяснилось, что за этим довольно скромным с виду молодым человеком, наделенным внешностью и манерами среднестатистического «яппи», каких сейчас толпы и толпы в московских офисах и частных конторах, к борту подогнали новенькую «Ауди Е-8», да еще снабженную, кажется, средствами спецсигнализации.

Тут уж и особисты дружно засобирались на выход.

– Здравствуй, Шувалов, – стаскивая перчатку с правой руки, хрипло произнес спецпредставитель. – Вот так вот. Привез, значит, обратно твоих архаровцев…

– Здравия желаю, товарищ генерал, – сухо сказал Шувалов, как бы не замечая протянутую ему для рукопожатия ладонь. – Возле борта вас ожидает транспорт. Вас и ваших сотрудников.

Спецпредставитель, насупив брови, сделал знак своим подчиненным, чтобы они выметались вон из самолета. Вся эта компания, включая самого генерала, расселась в две служебные «ГАЗ-31», и уже вскоре обе черные «волжанки», обогнув с торца служебное здание, покатили в сторону аэропортовского КПП.

Когда народу в транспортнике порядком поубавилось, Шувалов наконец подошел к трем своим архаровцам (четвертого по-прежнему опекали двое специальных людей).

– Подомацкий, назначаю вас за старшего… Не слышу?!

– Есть, товарищ полковник.

– Сейчас загрузитесь вместе с вещами в ваш фургон, он отвезет вас прямиком на нашу базу. Для вас устанавливается «карантин» в сорок восемь часов для начала! На базе с вами будут работать дознаватели. Впрочем, вам на месте все объяснят. А теперь марш на выход!

Леший, которому, впрочем, как и Бушмину, уже доводилось прежде попадать под «внутреннее служебное расследование», прекрасно понимал, что здесь происходит (хотя и не знал, конечно, кто именно из руководства и по какой причине инициировал сам «процесс»). Он очень уважал Шувалова, который пользовался среди сотрудников «четверки» непререкаемым авторитетом, но все же не смог вот так, подобно роботу и стараясь при этом не встретиться глазами с Андреем, подчиниться приказу старшего начальника.

– Командир? – вопросительно произнес он, глядя при этом не на Шувалова, а именно на Бушмина.

– Выполняйте последний приказ, – поняв причину заминки, сказал Бушмин.

Через пару минут Бушмина попросили проследовать в закрытый фургон, предварительно изъяв у него «АКСУ», кобуру с «АПС», портативный «Кенвуд», сотовый с дополнительным встроенным микрочипом, «укладку» и дорожную сумку.

Андрея доставили в одно из служебных зданий аэропорта, где его дополнительно подвергли очень тщательной процедуре личного обыска.

По окончании этой довольно-таки неприятной процедуры, которой Кондор, хотя и у него случались «залеты» и «перегибы», учитывая свой высокий статус и многочисленные заслуги, при прежних расследованиях ни разу не подвергался, старший «инквизитор» в присутствии смурного Шувалова сообщил наконец главное: по прямому указанию руководства особым отделом «четверки» в отношении подполковника Бушмина заведено «особое делопроизводство»…

Таким образом, включился в работу некий скрытый механизм, являющийся частью существующей государственной машины. Механизм, об устройстве и принципах работы которого ни многочисленные эксперты, ни ретивые журналисты, ни, тем более рядовые обыватели почти ничего доподлинно не знают.