Читать книгу Путешествие в Страну Чудес. Премия имени Льюиса Кэрролла 2022 - Шишкина О.Г. - Страница 5

Охотники

Вдоль оранжевой полосы горизонта медленно ползла тяжёлая сизая туча. Вечерняя зарница в низких широтах, скажу я вам, – зрелище не для романтических девиц. Воронка уходящего дня засасывает случайного путника в серебристую паутину сумерек. И кто поручится в том, вернётся он назад невредимый, или нет? Если вообще вернётся…

* * *

Вовчик придвинулся к Бо. Поёживаясь и кряхтя, он запахнул полы штормовки, настывшей от долгого сидения на холодной земле.

– Ты их видишь? – спросил он товарища.

– Нет, – раздражённо ответил Бо, – хотел бы я знать, сколько нам тут торчать. Я замёрз, и ты, кажется, тоже.

Вовчик пожал плечами. Ему тоже порядком надоела собственная безумная затея, встретить глухарей на старом току за брошенным гумном. Но возвращаться ни с чем, претерпев столько лишений, казалось ещё большим безумием. Вдруг послышались беспорядочные хлопки воздуха, мелькнул красный зрачок. Темнота ожила и зашевелилась.

– Они! – прошептал Вовчик.

– Тсс! – кивнул Бо.

Стараясь не дышать, он взвёл затвор.

– Пусть подойдут поближе, – губами прошелестел его товарищ и опустил ствол ружья в рогатину ветвистого, припавшего к земле сокоря.

– Я вижу их! – Бо буквально дрожал от восторга и нетерпения.

– Бо, не дури, успокойся, пусть подойдут поближе, – Вовчик замер, разглядывая мутные силуэты птиц в перекрестие оптического прицела.

Он не торопясь приложил палец к спусковому крючку, набрал в лёгкие воздух и на выдохе скомандовал «Пли!» Оба мальчика одновременно щёлкнули затворами. Почти синхронно сработали ночные галогенные вспышки. На мгновение два ярчайших солнца разъяли чёрный омут ноябрьского вечера. Стая глухарей закудахтала и стала беспорядочно подниматься в воздух.

– Есть! – закричал во весь голос Вовчик, размахивая новеньким фоторужьём.

– Добрая охота! – подхватил Бо, поглаживая такое же, как у Вовчика фотографическое устройство с самым настоящим оптическим прицелом.

P.S.

– Два пацана – два стрелковых фотопредмета! – рассмеялся отец, вручая братьям-близнецам подарки утром третьего дня, – с Днём рождения, сынки!

Шёл слонёнок по столу

Случилась эта забавная история на кухне, на обыкновенном обеденном столе. Из крошечного яблочного семени, залетевшего с ветром в форточку… А может, вовсе не в форточку, может, мама резала яблоко, из яблока выпала на стол семечка, из семечки… Да-да, из крошечной семечки родился на свет ма-аленький розовый слонёнок. Именно так всё и было!

Маленькое, как пуговка, тельце малыша было ярко розового цвета, и только хоботок с блёклыми прожилками смотрелся неестественно бледно. Говорят, розовый цвет – это символ житейского благополучия и достатка. Достатка? – Ха-ха! Ну, какой у слонёнка достаток? Ни клыков, ни мамы. Согласитесь, даже думать смешно, что две половинки развалившегося зёрнышка – это и есть мама!

«Ладно, – подумал малыш, – то, что случилось, уже произошло». Он попытался собрать половинки семечка в «мамин животик» и ещё какое-то время понежиться в тёплой колыбели, но стенки недавнего домика складываться не хотели и при каждой попытке их соединить разваливались, будто отталкивались друг от друга. Казалось, кто-то говорит ему, что маминого семечка больше нет, он стал взрослый и должен жить один, без домика.

Слонёнок сделал первый неуверенный шажок. При этом его пустой животик, как маятник, качнулся в сторону. От смещения центра тяжести малыш потерял равновесие и чуть не упал. Слава богу, он вовремя опустил голову, упёрся хоботком во что-то твёрдое и удержался. С минуту малыш напряжённо глотал воздух и успокаивал дыхание. Затем попробовал сделать второй шажок. Получилось! Ещё один – опять получилось! И-и…

И пошёл слонёнок по столу, как по нехоженой планете, куда глаза глядят. Идёт, лапками переступает, хоботок вверх держит, принюхивается, еду ищет. Видит перед собой огромный плоский предмет, а над ним белый ароматный дымок (мы-то с вами уже догадались, что подошёл он к обыкновенной суповой тарелке). Решил слонёнок забраться повыше, разузнать, что же там такое, подтянулся на задних лапках, забросил вверх хоботок – нет, не достать. Как быть? Думал, думал – ничего не придумал. «Может, я не так думаю? Может, надо просто ждать?» – подумал малыш, сел на задние лапки и стал дожидаться. Ждёт-пождёт – ничего, ну, ничегошеньки не происходит, только аппетит увеличивается. «Не-е, – решил он, – больше я думать не буду. Думай – не думай, всё равно…». Он хотел сказать: «ничего хорошего не получится», но животик так сильно заурчал, что перебил его неправильную мысль и заставил думать правильно. Тогда-то и понял слонёнок, что думать – значит искать выход из трудного положения.

«Кто ищет, тот всегда найдёт!» – припомнил он далёкие, как сон, слова. Ему вдруг представилась картина: огромное количество людей сажают самый большой в мире сад. Высокий красивый человек держит в руках саженец яблоньки и бережно опускает корни в землю. Слонёнок видит яблоньку и понимает, что это и есть его мама, только молодая-молодая! Он слышит песни. Особенно ему запомнились слова:

Кто весел – тот смеётся,

Кто хочет – тот добьётся,

Кто ищет – тот всегда найдёт!

«Кто ищет, тот всегда найдёт!» – пискнул слонёнок, приметив плоскую тёмно-коричневую ступеньку (обыкновенный кусок ржаного хлеба). Он упёрся в ступеньку лбом, отчаянно кряхтя, сдвинул её на пару сантиметров, забрался, перекинул хоботок через край тарелки… и тотчас ощутил сильное жжение на кончике хоботка (мы-то понимаем, что произошло – он просто «вляпался» в горячий суп).

«Ой, она кусается!» – воскликнул малыш и замотал хоботком, остужая кончик. Боль отступила, и голод заставил продолжить разведку. На этот раз прикосновение к «огненной незнакомке» не жгло и даже показалось приятным. Захватив немного тёплого вещества, слонёнок отправил хоботок в рот. Вкуснятина растеклась по гортани, доставив необычайное удовольствие. «Ах, как вкусно! – облизнулся малыш и снова потянул хоботок вверх. – Никогда в жизни я так замечательно не ел!»

Минут пять он исправно переливал содержимое тарелки в тяжелеющий животик. Но вот вкусняшка куда-то исчезла, и, как ни старался слонёнок обмакнуть хоботок в лакомство, все его усилия были напрасны. В недоумении он сполз с ржаной подставочки и отправился дальше. Вскоре ему встретилась прозрачная пирамидка, в которую был насыпан какой-то белый порошок (обыкновенная солонка с солью, только – тсс!). Малыш встал на задние лапки, захватил хоботком несколько белых крупинок и отправил их в рот. «Ого! – ухмыльнулся он, почувствовав приятную солоноватость. – Опять вкусно!» Слонёнок потянулся было за следующей партией солонинок, но тут ему ужасно захотелось пить. Потеряв интерес к пирамидке, малыш втянул хоботком воздух, надеясь обнаружить запах воды (сырость ведь тоже пахнет), и отправился на поиск влаги. Он долго шёл, страдая от жажды, и сантиметров через двадцать пять (ого, какое расстояние!) набрёл на огромную, разлитую поверх клеёнки лужицу…

* * *

Друзья, пока слонёнок изучает содержимое лужи, я расскажу вам вот что. Минуту назад, другой малыш (человеческий) опрокинул чашку с фруктовой водой и залил стол. Так образовалась вкусная лужа. «Добрую» половину «фруктошки» он вылил на себя. Мама всплеснула руками и повела сына отмываться. В это самое время слонёнок обнаружил спасительную влагу. Жмурясь от удовольствия, он припал хоботком к лужице и не заметил, как высокая молодая женщина подвела к столу мальчика лет четырёх.

– Гоша, посиди спокойно, – сказала мама, подсаживая сына на стул, – я быстро.

Она взяла губку и собралась промокнуть на столе лужу, вдруг…

– Мама! – закричал Гоша. – Смотри!

Мальчик ёрзал на детском стульчике и тянул ручонки перед собой, указывая на слонёнка. Мать перевела взгляд в направлении, куда указывал сын, вздрогнула, безвольно опустила руки и пискнула (точь-в-точь, как слонёнок): «Ой!..»

Слонёнок поспешно выполз из лужи и спрятался за одну из тарелок.

– Мама, дай! – потребовал Гоша.

Женщина дрожащей рукой взяла чистую тарелку, аккуратно чайной ложечкой подцепила слонёнка и перенесла на ободок. Розовый малыш до того перепугался, что, казалось, превратился в неодушевлённую букашку или пуговку.

– Мама, он настоящий? – спросил Гоша.

– Кажется, да, – ответила мама, смахивая с глаз набежавшие почему-то слёзы.

– Можно, я его потрогаю! – задыхаясь от восторга, спросил мальчик.

– Давай дождёмся папу. Я ничего не понимаю, это так странно!..

* * *

– Гоша, Гошенька, просыпайся!

Над детской кроваткой склонилась мама. Она была похожа на перламутровую птицу и казалась в тысячу раз больше самого Гоши, такого маленького и розовощёкого.

– Вставай, мой слонёнок! Ты помнишь, мы сегодня идём в зоопарк?

Гоша смотрел на маму и одновременно о чём-то напряжённо думал. Наконец он спросил:

– Мама, ты уже поставила тарелку с дымком?

– С каким дымком?

– Ну, чтобы я мог хоботком достать!

Гоша выпрямил перед собой руки, потом неуверенно прижал ладони к лицу и тронул собственный нос.

– Ой, а почему он такой маленький?..

– Кто маленький? – улыбнулась мама.

– Ну как кто! Мой хобо… Я что, не слонёнок разве?

– Ещё какой слонёнок! – рассмеялась мама, вынимая из кровати четырёхлетнее розовое сокровище. – Вот только носик у тебя сегодня бледный. Не заболел ли?

Малыш вывернулся из маминых рук, встал на четвереньки и, покачивая животиком, направился к двери.

– Мама, идём скорей в зоопарк! Я же настоящий слонёнок!

Зимовка-жизнь

Грязный мартовский сугроб горбился под жаркими лучами весеннего солнца. Из-под его подтаявшего основания сочилась мутная талая влага. Она собиралась в крохотные водяные дорожки, те сливались в ручейки и весело бежали прочь, журча и посверкивая на перекатах, пока не исчезали в фиолетовой глубине единственной во дворе канализационной решётки. «Как неприлично!» – вздыхал сугроб, разглядывая мокрый асфальт. Это был воспитанный сугроб, и несмотря на горечь расставания с миром, до последней снежинки заботился о красоте и благополучии двора. Он стыдился собственного бессилия и того, что не в силах забрать ручейки обратно. «Как нехорошо, – сокрушался сугроб, – разве я виноват, что из-за меня детская площадка превратилась в грязную лужу?..»

Арбатский дворик был его маленькой страной, и он любил её. Любил не потому, что не видел других дворовых стран и континентов, но потому что родился здесь. А уж сколько солнц и детских улыбок пришлось на его долгую зимовку-жизнь – не сосчитать!

* * *

…Конец декабря выдался снежный. Каждое утро дворник Семён разгребал двор и занесённые снегом дорожки. Тогда-то и навалил он огромный сугроб возле песочницы. Думал перебросать его следующим днём на газоны, но детвора решила по-своему: «обкатала» сугроб, и получилась классная горка. Так снеговик начал общественное служение.

Резвые выдались в ту зиму детишки. Всякий день напролёт карабкались, падали кубарем, скатывались! А с ними и сугробу веселье: одного спустит благополучно, другого подбросит вверх и в снежок определит под общий хохот.

Да, детишки были резвые, но разные. К примеру, один мальчик строит снеговика, катает шары, бегает домой то за угольками для глаз, то за морковкой для носа. А другой мальчик отсиживается в стороне и ждёт. Как только первый доделает снеговика и водрузит старенькое ведро поверх законченной пирамиды, тот, второй выбегает из засады, разваливает белоснежное чудо и с победным криком прячется на соседских дворах. «Нет, – размышлял сугроб, – из того, второго, строитель не получится. Разве что революционер какой или бандит».

Сугроб не мог знать, кто такие революционеры и почему они разрушают то, что создали другие. Но кто такие бандиты, он знал хорошо. Однажды на его глазах два взрослых парня отняли у женщины сумочку. Женщина потом долго сидела на скамейке и горько плакала, повторяя: «Бандиты, бандиты!..» На другой день мужчина спортивного вида привёл парней, укравших сумочку. «Они?» – спросил он женщину и хорошенько встряхнул обоих. «Они, – подтвердила женщина, принимая из рук мужчины пропажу, – вы отпустите их, им же больно». Мужчина разжал кулаки. Один из хулиганов бросился бежать, оборачиваясь и крича непристойные ругательства, а другой подошёл к женщине и, хлюпая носом, попросил простить его. Мужчина в растерянности смотрел то на парня, убегающего прочь, то на воришку, вытирающего рукавом слёзы. А женщина сказала: «Выходит, наш дворик – гора Голгофа! Надо же…». Что значит «гора Голгофа», сугроб не понял, но запомнил главное: есть такие места, где проявляется в человеке и хорошее, и плохое. И что это особенные места…

Наступила весна. Сугроб таял и с грустью оглядывал двор, где прошла вся его жизнь. Последние талые кусочки старых друзей, декабрьских сугробов, убегали прочь, подхваченные ручейками мартовской зажоры1.

«Ну вот и всё», – выдохнул наш герой, наблюдая, как в полусфере неба кружатся белые кристаллические снежинки и тихо падают на заснеженную землю. «Как хорошо! – подумал он, исчезая. – Я в раю!»