Читать книгу Голем прячется в тенях - Стасс Бабицкий - Страница 4

Та же комната десять лет спустя. На кровати бабушки лежит мертвая Эльжбета. МАРТИНА сидит рядом и держит покойницу за руку.

МАРТИНА (задумчиво). А десять лет спустя все наоборот вышло. Голем мне так и не встретился, а до Эльжбеты добрался… Зря мы не послушали сестру в ту страшную ночь. Надо было уехать из этого ветхого дома туда, где не водится никаких чудовищ. Не знаю, есть ли такие места в мире? Должны быть. Не везде же человеку так паскудно живется и так страшно умирается, как в Праге…

С улицы доносится голос следователя КУЧЕРЫ.

КУЧЕРА (вдалеке). Скажите, панове, где тут прачку задушили? Сюда, говорите? Благодарствую!

МАРТИНА (подбегая к окну). Полицейские. Один уже пожилой и до того худющий, что кажется, сейчас ветер дунет, он согнется, будто ковыль на лугу. Хотя нет, такой не согнется. Вон как нос задирает… Я, скорее поверю, что он этим своим острым носом проткнет ни в чем не повинное облако, как шпиль собора святого Вита… Второй пониже ростом. Молодой, мордатый, уши оттопыренные. Подобных глупарей я навидалась. Сколько раз мне на рынке руки выкручивали, да только я всегда успевала от добычи избавиться. Ни разу меня полиция не сцапала! Но сегодня, сестренка, они по твою душу пожаловали.

Возвращается к кровати, где лежит тело Эльжбеты.

Хотя им душа без надобности, тело будут разглядывать да ощупывать. Ох, Эльжбета… Живая ты даже перед доктором стеснялась раздеться, а сейчас ведь и не спросят. Сдернут простыню, равнодушно перевернут на живот, потом опять на спину. Запишут в протокол, что шея твоя свернута на бок, и даже не восхитятся, какая у тебя кожа нежная, беленькая, без единого пятнышка. А волосы! Я ведь всегда завидовала пышным локонам. Свои-то куцые космы под чепец прячу, а у тебя вон какая грива! И пальчики…

Берет руку мертвой сестры, подносит к губам и целует пальцы по очереди.

Тонкие, легкие… И как они не загрубели от постоянной возни с чужим бельем?! Могла бы чистить карманы, как я. Уверена, у тебя бы даже лучше получалось.

Стук в дверь.

МАРТИНА (со вздохом). Ненавижу полицию, но придется открывать.

Скрип двери. Входят КУЧЕРА и ВОРЖИШЕК.

КУЧЕРА (ворчливо). В вашем чертовом закоулке нарочно номера на домах не вешают? Пока разберешь, где какой адрес, уж и сапоги стопчешь…

Оглядывает комнату.

Ладно, к делу. Сообщите имя и возраст убитой.

МАРТИНА (рапортует). Эльжбета Бржезова, семнадцать лет.

КУЧЕРА (так же ворчлиово). Кем приходитесь покойнице?

МАРТИНА (спокойно). Я ее сестра, Мартина.

КУЧЕРА (задумчиво с чуть заметным интересом). Мартина, Мартина… Погодите! Мартина Бржезова? Не та ли воровка, что промышляет на Вацлаваке и Йиндржишской улице?

МАРТИНА (с усмешкой). Пражский закон гласит: не пойман – не вор. Так что придержите коней, пане полицейский. Вы здесь для того, чтобы искать убийцу.

КУЧЕРА (снова ворчливо). Смотри-ка, мудра не по годам. Сколько лет сравнялось?

МАРТИНА (насторожено). Зачем это вам?

КУЧЕРА (с ухмылкой). Для протокола.

МАРТИНА (с ухмылкой). Для протокола – шестнадцать.

КУЧЕРА (с ухмылкой). А на самом деле? Четырнадцать?

МАРТИНА(с ухмылкой). С половиной!

ВОРЖИШЕК (глумливо). По виду и не скажешь. Выглядишь совсем как взрослая, вон уже и титьки налились!

КУЧЕРА (сердито). Не встревай, Томаш! Твое дело записывать все, что сказано, а говорить буду я.

ВОРЖИШЕК (смущенно). Простите, пане Доминик. Больше не повторится!

КУЧЕРА (все еще сердито). Вот и хорошо. А ты чего молчишь, непойманная? Дерзить расхотелось? Яснее ясного, что иных родственников, кроме покойной, у тебя не осталось. Никто не рыдает на лестнице, не судачит с соседками под окном. Значит, я могу определить тебя в сиротский приют, где живется совсем не сладко. Боишься?

МАРТИНА (с вызовом). Я все равно сбегу оттуда.

КУЧЕРА (с вызовом). Сбежишь, а мы поймаем. Не получится за воровство прищучить, запрем в холодной за бродяжничество. Или еще что придумаем. Ты, девка, с полицией не шути! Эти шутки плохо заканчиваются, уразумела?

Пауза. МАРТИНА молчит. КУЧЕРА пристально смотрит на нее.

КУЧЕРА (спокойно). Ну, вижу, что уразумела. Займемся осмотром места преступления. Томаш, подай футляр с моими очками.

Надевает очки, подходит к кровати, осматривает тело Эльжбеты.

Записывай! (далее скучным канцелярским голосом) Шея в неестественном положении, но синяков и других отметин не наблюдается. Как же ее свернули? А-а-а, кажется, понимаю. Убитая… Как бишь ее?

ВОРЖИШЕК и МАРТИНА (одновременно). Эльжбета Бржезова.

КУЧЕРА (все тем же скучным канцелярским голосом). Эльжбета, значит… Сидела на кровати, по всей видимости, спиной к открытому окну. Расчесывала волосы… Видишь, под кроватью валяется гребешок? Она услышала, что кто-то лезет в дом, обернулась. Тут убийца и набросился. Одной рукой схватил за затылок, а другой… Другой рукой сунул ей в рот комок глины и давил на подбородок, пока девица не сглотнула. Томаш, запиши в протоколе, что на щеках покойницы остались характерные отметины от ногтей убийцы. Потом… Глина залепила все горло, не давая вдохнуть и тогда… Тогда злодей заткнул ноздри жертвы еще одним комком глины… Прачка вырывалась, но он держал крепко, пока совсем не задохлась.

ВОРЖИШЕК (осторожно). Вы сказали – он?

КУЧЕРА (все тем же скучным канцелярским голосом). Он. Убийца – мужчина.

ВОРЖИШЕК (еще осторожнее). Откуда такая уверенность, пане Доминик?

КУЧЕРА (чуть раздражаясь). Разве непонятно? У женщины просто не хватит сил удерживать такую кобылицу достаточно долго. Ее душили минут семь или восемь, неужели ты думаешь, что жертва не брыкалась? Следов борьбы почти нет, а они бы остались, будь убийца менее сильным. И мы бы заметили эти следы, ведь покойница абсолютно голая. Это ты раздела сестру, Мартина?

МАРТИНА (вздрогнув от неожиданности). Нет, я ничего здесь не трогала. Когда зашла в комнату и увидела… Сразу послала за полицией.

КУЧЕРА (пытливо). Может быть, она предпочитала спать без ночной рубашки?

МАРТИНА (качая головой). Никогда не ложилась. Нас с детства бабушка приучила, что спать голышом – грех.

КУЧЕРА (удовлетворенно). Я так и подумал. Значит, сама разделась… (Задумчиво). Но тогда… Все было не так, как я описал! (Осененный внезапной догадкой). Все было еще интереснее! (Возбужденно тараторит). Зачеркни, Томаш, зачеркни все, а лучше открой новую страницу и пиши. Эльжбета пригласила некоего мужчину, потому заранее разделась. Стала бы она раздеваться перед женщиной? Волосы расчесывала, чтобы понравиться своему гостю, и смотрела в окно. Услышала, как открывается дверь – ты помнишь, здесь петли несмазанные, мы вошли – заскрипели. Обернулась. Тут он и набросился. Есть подозрения, кто мог желать ей смерти?

МАРТИНА (уверенно). Никто. Эльжбету все любили.

КУЧЕРА (подозрительно). Судя по тому, что ее задушили – не все… А ты где была во время убийства?

МАРТИНА (спокойно). Возле ратуши. Я как раз услышала, что орлой звонит и…

КУЧЕРА (еще более подозрительно). Откуда тебе известно, в какое время ее убили? А? Твоих рук дело? (хватает девушку за плечо и тащит к дверям) Отвечай, или я тебя на неделю запру, без хлеба и воды!

МАРТИНА (отбиваясь от него). Да вы из ума выжили! Чтоб я на родную сестру руку подняла?! Мы и в детстве не дрались, даже когда она дразнилась… Пустите! (кусает его руку)

КУЧЕРА (кричит). Ах ты тварь! (слышен звук затрещины) До крови прокусила… Томаш, запиши в протокол, что подозреваемая оказала сопротивление при задержании и нанесла увечья следователю по особо важным делам… (к Мартине) Запираешься? Твое право. Но если повинишься, суд учтет и приговор будет помягче.

МАРТИНА (всхлипывая). Меня всю ночь не было дома. Есть свидетели, которые подтвердят.

КУЧЕРА (с сарказмом). Это кто же? Банда рыночных воров – Косой, Хромой и Немой? Эти подтвердят, да кто же им поверит.

ВОРЖИШЕК(смеясь). Особенно Немому… Пане Доминик, а как же Немой подтвердит? Он же говорить не может.

КУЧЕРА (раздраженно). Ох, тупица… Он же немой, а не глухой. Услышит вопрос, кивнет. На воровку пальцем укажет. А может он и писать умеет. А может и тебе лучше писать протокол да помалкивать в тряпочку?

ВОРЖИШЕК (откашливаясь). Простите, пане.

КУЧЕРА (еще более раздраженно). Да заткнись ты уже! (к Мартине) Так кто, говоришь, твои свидетели?

МАРТИНА (все еще всхлипывая). Личная стража барона Шленчеха. Я его обчистила, когда этот пузан из кареты выкатывался. Стражники за мной погнались, поймали у старой ратуши. Обыскали, а кошелька нет. Грозились избить, но тут полицейские подоспели на шум. Стражники говорят: «Воровку поймали». Я отнекиваюсь: «Напраслину возводят, просто мимо шла». Дальше как обычно, забрали меня в кутузку на Конюшенной улице. Продержали всю ночь, поутру учинили допрос. Отпустили только в десять. Я сразу сюда, а тут…

КУЧЕРА (с сомнением). Это легко проверить. Ладно, допустим. Но если ты не убивала, то откуда знаешь точное время?

МАРТИНА (с вызовом). Потому что знаю, кто убил Эльжбету.

КУЧЕРА (раздраженно). А чего же тогда молчишь? Говори, кто убил.

МАРТИНА (понизив голос). Голем.

ВОРЖИШЕК (обескураженно). Кто-кто? Я не расслышал.

МАРТИНА (громко с вызовом). Голем ее убил!

КУЧЕРА (гневно). Дуришь нас, убийцу покрываешь. С кем твоя сестра ночь провела?

МАРТИНА(кричит). Никого тут не было!

КУЧЕРА (не слушая). Сказками отбрехаться хочешь? А вот не сходится у тебя, девка. Совсем не сходится!

ВОРЖИШЕК (перелистывая страницы). Почему же? Все сходится. Глина в горле, глина в ноздрях. Ведь так и душит чудовище.

КУЧЕРА (в бешенстве). Томаш, еще раз откроешь рот не по делу – клянусь, я тебя сам придушу! Голем не стал бы раздевать девицу. Он просто убивает и уходит. Здесь был человек, который хочет свалить свое злодеяние на глиняного великана.

МАРТИНА(удивленно). Но зачем?

ВОРЖИШЕК (иронично). Вот ты дуреха! Да чтобы не искали. Свалил на Голема, а сам живет, в ус не дует… Простите, пане Доминик, но я вроде по делу в этот раз. Надо бы проверить, может убийца деньги украл?

КУЧЕРА (задумчиво). Может быть, может быть… Где Эльжбета хранила сбережения?

МАРТИНА (спокойно). В сундучке, под кроватью.

КУЧЕРА (с ухмылкой). Такая наивная? Жила с воровкой и не боялась деньги оставлять. Что ж, проверь, Томаш.

ВОРЖИШЕК вытаскивает сундук, с грохотом откидывает крышку.

ВОРЖИШЕК (присвистывая). Ничего себе! Хорошо жила прачка. Здесь же куча золота.

КУЧЕРА (с интересом). Золото? Подсчитай и запиши в протокол. Разберемся потом, может это младшенькая наворовала, да в сундуке у сестры спрятала. А может, убитая продавала свое тело всем желающим, а один из клиентов ее и придушил.

МАРТИНА (оскорбленно). Не смейте говорить такого! Моя сестра – порядочная девушка, она берегла себя для будущего мужа. А платили ей много потому, что стирала батист и шелк очень аккуратно. Богатые дамы это ценят.

КУЧЕРА (недоверчиво). И платят золотом за стирку? Когда сотни других прачек прополощут, отожмут и накрахмалят за медяк?

МАРТИНА (втолковывает как непонятливым детям). Золотом они платили за то, что Эльжбета умела держать язык за зубами. Не болтала на улицах, как иные сплетницы, про то, какие именно пятна отстирывала с простыней и сорочек почтенных дам.

ВОРЖИШЕК (в сторону). Так может, Голем ее и придушил за то, что покрывала прелюбодеек?

МАРТИНА (гневно). Чего же он сперва самих прелюбодеек не поубивал? Нет уж, панове, если вы и дальше хотите злословить про мою сестру, то хотя бы не делайте этого здесь. Проявите уважение к покойнице! Выходите на улицу, там найдется много желающих почесать языки. Но даже самые отчаянные клеветники не обвинят Эльжбету в позорных грехах. Вот и вы не смейте!