Читать книгу Юноша с ландышем (сборник) - Стася Холод - Страница 4

– Вот вам и тихоня! Вот вам и размазня!

– Кто бы мог подумать, что Фрэнсис способен на такое!

Закрыть собой товарища считалось в Бентинк-хаузе высшей доблестью. Кевин Адамс, смертельно уставший и насквозь промокший, прибежал в приют только под утро. Он всю ночь слонялся вокруг дома эсквайра, кляня свое малодушие, но идти в одиночку через буковую рощу не осмелился. Он видел, как мистер Джанипер, понуро опустив голову, отвел на конюшню лошадь, а потом несколько раз принимался курить – его рубашка с высоким накрахмаленным воротничком долго белела в узком окне. От потусторонних криков козодоя у Кевина замирало сердце, – казалось, что рассвет вообще не наступит и всегда теперь будет темно и жутко. Он честно поведал друзьям, как достойно вел себя Рудфилд, не утаив и своего трусливого бегства, ребята же сообщили ему, что Фрэнсис взял всю вину на себя.

– А попало ему здорово, – вздохнул Стив, с уважением оглядываясь на героя, который после трудной ночи спал мертвым сном, широко раскинувшись поверх одеяла.

Про таких, как Фрэнсис, говорят: «Проснулся знаменитым», но восхищение одноклассников почему-то не принесло ему ожидаемой радости. Из уст в уста передавался захватывающий рассказ о том, как Фрэнсис дважды спас Кевина Адамса: сначала – от эсквайра, потом – от директорского гнева. На деле же мистер Рудфилд не нуждался в откровениях сына и легко мог бы сам вычислить его сообщника, поскольку вся одежда Кевина была забрызгана грязью, а к ботинкам прилипли комья глины, и их не вдруг удалось отчистить, но директор вопиющих улик не заметил или не пожелал замечать. Кто их только поймет, этих взрослых? Фрэнсиса же на две недели лишили прогулок, и никакие ходатайства мистера Притчетта не помогли. Кевин Адамс теперь заискивал перед ним, был благодарен и тронут его великодушием, но не настолько, чтобы добровольно разделить с ним суровое заточение, сносить которое было бы еще тяжелее, если бы не библиотека. Фрэнсис доставал с верхней полки толстую книгу в сафьяновом переплете, и под завораживающий шелест ее пожелтевших, переложенных пергаментом страниц ему удавалось порой забыть хотя бы на полчаса, что другие мальчишки сейчас строят из веток шалаш или плещутся в пруду, заросшем кувшинками. Филипп Бентинк пристально смотрел на него с портрета и, посвящая в свою тайну, показывал ему беззащитно-хрупкий цветок ландыша. А когда истек срок наказания, и Фрэнсис, как из пращи вылетев в сад, принялся с азартом наверстывать упущенное, мистер Рудфилд по-прежнему старался не покидать без особой надобности приют и даже от церковных служб уклонялся, ссылаясь на непонятную болезнь. Наконец викарий решил сам его навестить. Они долго беседовали о чем-то, и, прощаясь, мистер Лейтон взял с директора обещание приехать к нему на чашечку кофе.

– Заодно разыграем шахматную партию, – сказал он дружелюбно.

Директор принял приглашение, но от какой-либо благотворительной помощи со стороны прихода наотрез отказался. Тетушка Хоккинс утверждает, что попечительский совет стал выделять Бентинк-хаузу гораздо больше денежных средств.