Читать книгу Седьмая невеста демона Расхи - Степанида Воск - Страница 1

– Я лучше на себя руки наложу, чем соглашусь подписать контракт с Домом Расхи,– вышагивая по комнате из стороны в сторону шипела рассерженной кошкой, которой только что провели рукой против шерсти. И не один раз, а сто или двести, так, что искры во все стороны летели.

– Что желаешь на выбор: нож, веревку, пистолет, или горстью таблеток обойдешься?– поинтересовалась у меня Вольга Ставриди, выводя чайной ложечкой узоры в креманке с мороженым. Девушка просто обожала это лакомство и была готова есть его каждый божий день. Но вот именно сегодня почему-то у нее совершенно не было настроения, потому она и говорила всякие неприятные для меня вещи.– Теми, что для диеты,– пояснила вдогонку.

– Зачем нож и таблетки?– остановилась, замерев на месте, и с удивлением воззрилась на подругу. Иногда у нее чертовски здорово удавалось выводить меня из себя. Причем, делала это с невозмутимым видом, как в данную минуту.

– Убиваться. А ты для чего подумала? Ножом вены вскроешь, таблеток наглотаешься, пистолетом дело довершишь, а на веревке, так и быть, повесишься. Все понятно? Или еще раз объяснить?– подняла на меня свои глаза цвета молодой листвы. А в них, ну ни капельки раскаяния за сказанное.

– Я не хочу убиваться,– запротестовала в ответ.– Я жить хочу. Я еще только-только во вкус вошла.

От сказанного подругой у меня по спине побежали стайками мурашки, как только представила предложенное Вольгой. Это ж надо было до такого додуматься? Веревку она посоветовала. А подумать о том, что я буду ужасно выглядеть в гробу не могла? У всех повешенных же язык вываливается и лицо синеет и становится одутловатым. На кого я буду похожа? Ну ничего, я еще ей это припомню. Сощурила глаза на подружку, но ничего не сказала, решив оставить все мысли до лучших времен.

– Ты вначале определись. Убиваться или жить?– меланхоличным тоном продолжила эта зараза, окунув ложечку в мороженое. Зачерпнула и положила белую горку в рот, чтобы в следующую секунду зажмуриться от удовольствия. Минута отторжения лакомства окончилась. – А может пирожное с белыми сливками?

От услышанного меня аж передернуло. Три раза. Нет. Четыре.

Знает же, зараза, что я белые сливки не перевариваю, просто на дух не переношу. Это она специально меня подначить решила. Противная. И чего я не заставила служанку подсунуть ей дохлую муху в креманку? Надо было обязательно сделать, если бы я раньше могла знать, что она такое предложит. Вот хохотала бы, видя ее «радостное» лицо. Предательница. А еще подруга называется. Вредительница она, а не подруга.

– Фу-у. Я их терпеть не могу, – озвучила свои мысли.– Ты же знаешь. Мне только с ягодной начинкой нравятся или с шоколадной,– на всякий случай пояснила для Вольги, если она вдруг забыла. С нее станется. Хотя, я почему-то была уверена, что она это специально сказала, чтобы меня подразнить. Решила подколоть. Сладкоежка. Когда-нибудь это ее и погубит.

– Вот как раз налопаешься со сливками и коники кинешь,– пояснила девушка, отправляя следующую ложку в рот. И как она только может глотать эту гадость в таком количестве? Бедный ее желудок. Страдает от своей хозяйки.– Ты же этого хотела?– с невозмутимым видом продолжила она, напоминая мое самое заветное желание.

– Да не этого я хотела. Совсем не этого,– попыталась достучаться до Вольги, донести свое видение ситуации.

– А чего?– она удивилась, даже вполне правдоподобно. Можно подумать, что мы с ней часами не обсуждали эту тему.

– Я не хочу замуж за Расхи,– чуть ли не по слогам произнесла для особо непонятливых.

– Это еще почему?– сделала подружка круглые глаза, которые буквально кричали «все хотят, а ты нет?!».

Еще бы не хотели. Один из самых завидных холостяков предложил союз, а я тут кочевряжиться надумала. Сумасшедшая, честное слово. Иначе меня не назвать. Кто в своем уме отказывается от такого? Только я.

– Так у него со всеми невестами постоянно что-то случается,– словно маленькой пояснила девушке свою позицию. -А я не хочу быть следующей, погибнув во цвете лет,– добавила к сказанному, заломив руки.

– Эй, ты чего это напридумывала? – поинтересовалась Вольга, теперь уже на полном серьезе. – Они не гибнут.

– А что с ними происходит? – едко спросила.– Не знаешь? И я не знаю. Знаю, что только каждый год клан Расхи объявляет об очередной помолвке с очередной невестой, но до свадьбы дело не доходило ни разу. Слышишь? Ни разу. Я не хочу-у-у быть седьмо-о-ой,– протянула, чуть ли не срываясь в вой.

– Невестой не хочешь быть? Удивительно. Ты же все уши прожужжала о том как же это здорово с кем-нибудь обручиться, а потом пойти к алтарю. А как выглядит твое будущее белое платье я уже на зубок выучила. Ты мне о нем уже раз сто пятьдесят рассказывала. Или двести?– она задумалась, поцокала языком и выдала. – Все же двести, а может даже двести пятьдесят. Я даже знаю из какого материала у тебя будет сшита каждая из розочек, а не говоря обо всем остальном.

Эх, было дело. Поделилась на свою голову. Дура была. И вот теперь эта педантка мне о том напомнила. И как у нее язык повернулся? Я недовольно поджала губы.

– Так то ж невестой.

– Что-то я тебя не пойму. То ты хочешь быть невестой, то не хочешь. Ты уже определись как-нибудь, а то скачешь, как блоха, из крайности в крайность. Мне надоело выслушивать одно и то же, честное слово,– услышала от любимой подруги.

– Хочу,– упрямо подтвердила свое намерение надеть белое платье невесты.

– Ну так в чем дело? Подписывай контракт. И автоматически станешь невестой, а потом и женой обожаемого Жоржа Расхи.

Можно подумать, что это так просто.

– Демона Жоржа Расхи из клана Расхи,– многозначительно произнесла я.

– И что это меняет? – да когда же она доест свое мороженое? Оно у нее прямо таки нескончаемое. Может быть креманка заговоренная? Очень может быть. Надо будет поинтересоваться на кухне: чем они там моих гостей прикармливают? Неужели изобрели постоянно самовоспроизводящиеся продукты? Вроде бы ничего такого я не слышала.

– Какая же ты непонятливая…

– Ага. Слушай, а мороженое у вас еще на кухне есть? – эта проглота все слопала, а я даже не успела заметить. Все же продукт конечен. – Что-то мне маловато будет.

Вольга в мыслях предвкушала еще порцию, а то и две. Нет. Это не девушка, это убийца мороженого.

– Иди сама и узнай, – отмахнулась от подружки, задумываясь по поводу своей дальнейшей жизни.

Что же придумать чтобы избежать уготованной участи? Или не так страшен черт, как его малюют?

Вольга отправилась за очередной партией допинга в виде мороженого, а я продолжила разгадывать сканворд, состоящий из отдельных частей, в котором на кону стояла моя судьба.

Вот никто меня не понимает… Я шмыгнула носом и сокрушенно покачала головой.

– Ты одна? – заглянула маман ко мне в комнату. – А где Вольга? Домой ушла?

– Не-а. Пошла вылавливать остатки мороженого. Как думаешь, если я ей мышьяка подсыплю – она заметит или нет?– задумчивым голосом протянула я.

– Я все слышу, – Вольга появилась на пороге. – Здравствуйте, мадам Жени. Не правда ли сегодня хорошая погода? – подруга всегда умела произвести хорошее впечатление на мою родительницу.

– И как ты только ее терпишь?– маман была не оригинальна, впрочем, как и всегда. – Уже бы давно нашла себе более покладистую знакомую.

С подобным вопросом она обращалась к моей подруге уже несколько раз. И что у меня за родительница такая? Враги и то добрее бывают. Хотя, я знала, что мама шутит и порвет любого за любимую дочурку.

– Я хочу увидеть, когда найдется кто-нибудь, кто превратит ее жизнь в ад, – ответила милая девушка Вольга, улыбаясь моей мамочке.

– Вот и я думаю – скорее бы ее сбагрить с плеч долой. А то уже сил наших с отцом нет, – принялась жаловаться маман, словно меня в комнате и не было вовсе.

Она всегда так делала, считая, что тем самым отводит от меня все плохое. Вот такие у нее предрассудки.

– Эй, вы не забываете, что я тут нахожусь, – обратила на себя внимание, насупившись и подойдя к зеркалу. На меня смотрела симпатичная шатенка с чуть курносым носиком, правильными чертами лица, четко очерченными губами и бесенком во взгляде голубых глаз. Мама сказала, что цвет глаз достался мне в память от бабушки.

– Ну и что? – удивилась Вольга. – Ты, значит, имеешь право говорить про нас всякие гадости, а мы о тебе не можем.

И совсем она не права. Я всего лишь честная. О чем и начала рассказывать присутствующим в комнате.

– Неправда. Я не говорю гадости. По крайней мере, про маман, – я повернулась с мамочке и ласково оскалилась. Попробовала я бы сделать обратное. Мне бы хуже было.

Мама у меня женщина строгих правил. Чуть что не по ее, так сразу в дело вступали санкции, а под их действие мне не хотелось бы попадать.

– Солнышко, – мама была само добродушие, – еще не хватало, чтобы ты про меня говорила. Я же тебя родила. Я же была с тобой связана одной пуповиной…

– То-то я думаю, откуда в меня столько желчи натекло,– задумчиво посмотрела на мадам Жени. – Видимо, из сообщающегося сосуда. Не знаешь из какого? – с задумчивым видом поинтересовалась у маман.

Я вступила на тонкий лед, что сразу же и ощутила.

– Дочь, – строго произнесла она, – не смей.

Это была уже серьезная заявка, к которой следовало отнестись крайне внимательно.

Я даже поперхнулась от гневного окрика со стороны родительницы. И обрадовалась, что избегу чересчур долгого выяснения отношений. Все же в присутствии Вольги мамочка вряд ли осмелится отчитывать свое дитя. Не с руки. Она предпочитала это делать наедине. Все таки родительница у меня умная женщина.

– Мам, ты сейчас о чем? – икнула в ответ.

– Не смей ковырять в носу. Это не культурно. Как ты будешь выглядеть перед Жоржем на церемонии обручения? Что он подумает о нашей семье? Я в тебя столько денег и сил вложила, а ты? Еще раз увижу – наложу заклятие.

– Какое? – испугалась. – Чтобы пальцы отсохли?

– Нет. Чтобы пальцы распухли и в нос не влезали,– я даже икнула от неожиданности. Не ожидала такой подставы с ее стороны.

– Добрая ты у меня, мамулечка. Ласковая, – подобострастным тоном произнесла на угрозу матери. Следовало срочно принять меры по поводу усмирения маминого гнева.

– Не зли меня, Лизетта, – предупредили меня.

– Хорошо. Хорошошечки. Не буду, – я спрятала фантом провинившегося пальца за спину, продолжая перебирать оставшимися четырьмя на одной руке и пятью на другой.

– Ах ты нехорошая девчонка, – повысила голос матушка. – Кончай свои шуточки.

Она терпеть не могла, когда я вела себя как маленькая девочка, только-только научившаяся волшебным фокусам, а уж тем более когда я вступила в брачный возраст. Видимо матушка забывала, что все растут до определенного времени, а потом перестают, лишь для окружающих продолжая развиваться, в то время как душевное состояние останавливается на определенной отметке. Вот у меня она зависло где-то лет в двенадцать. И что мне теперь делать? Пойти напиться слизи узколобой улитки или нанюхаться выхлопов пауков-черепашек.

– В чем дело? – с невозмутимым видом посмотрела честными глазами матушке в лицо. Я же не только шкодить научилась, но и делать прекрасную мину при плохой игре. Кстати, я обожала играть в карты, особенно мухлевать. Меня просто хлебом не корми, а дай подержать в руках колоду моих личных крапленых карт. Есть у них один маленький секретик, но о нем я даже под страхом смерти никому не сказала бы.

– Еще раз палец спрячешь – отдам его Тузику. Пусть порадуется старичок.

– Мадам Жени, ну зачем так жестоко? – вмешалась в наш разговор с родительницей Вольга, сожравшая все мороженое без остатка.– Можно начать с малого.

– Это как? – переключила свое внимание маман на Вольгу.

– Отдайте Тузику только одну фалангу. А вдруг ему не понравится… или он вдруг подавится. Жалко животинку.

– Ах, ты, предательница, – я кинула подушкой в сторону Вольги, которая тут же отбила мой снаряд. – Все. Трепещи. Мой гнев тебе обеспечен.

– Он на меня не действует, – помахала ложечкой Вольга. – Ты уже пробовала. Забыла что ли? Пару месяцев назад. После того как я вместо блондинки тебя сделала брюнеткой с прозеленью, ты тогда еще на свидание с Альбертом собиралась.

Было дело, когда мне хотелось что-нибудь поменять в своей жизни, вот я и решила пойти по пути наименьшего сопротивления, изменив несколько раз цвет волос, но потом вернулась к своему исходному окрасу.

Я замерла, втянула голову в плечи и даже прикрыла один глаз, забыв, что надо бы сделать это двумя сразу. В воцарившейся тишине комнаты раздался звериный рев.

Это матушка не совладала со своей оборотнической сущностью. С нею иногда такое бывало, когда внезапно кто-то пугал очень сильно или же когда она переживала за меня. В таком состоянии ее боялся даже папа.

Ну не хотела она чтобы я связывалась с Альбертиком. Не нравился он ей. А ведь он такой хороший мальчик. Ну подумаешь, что состоит из сплошного тестостерона и девиц меняет как перчатки, зато у него есть большой …нет не причиндал, в народе зовущийся перчиком, а … кролик Илларион. С бооооооольшими ушами. Я от них балдею.

Но маме же не объяснишь что Альбертик меня интересовал только с одной стороны, как владелец крола с боооооооольшими ушами. Она же, наверняка, подумала совсем о другом.

Видеть маму в гневе с частичной трансформацией это не каждому под силу. Вот мы с Вольгой и спрятались под кровать, пока мадам Жени бушевала на первом уровне. Я же с подруженцией, находясь на минус первом, если считать за нулевой кровать, выясняли, чем я буду портить жизнь злостной предательнице.

– Придешь ты ко мне брови пощипать еще раз. Я ни одной волосинки не оставлю. Так и знай, – угрожала я, стараясь слиться с мебелью.

Кажется, маман потихоньку стала приходить с себя и скоро меня ждал крайне неприятный разговор по душам. Я уже предвидела что и какими эпитетами будет до меня донесено. Уж, что-что, а промывать мозги мамочка умела качественно. Иной раз я даже мечтала о рукоприкладстве к своей персоне, но только бы избежать выедания мозга десертной ложечкой. И все это с чувством, с толком, с расстановкой. Одним словом, в этом мадам Жени была спецом высшего разряда – уровень бог.

– Если ты такое сделаешь, то я расскажу куда ты бегала месяц назад…, – прошипела Вольга.

Вот, зараза, а она откуда узнала?

Пожалуй, пора и мне присоединиться к маме и начать перекидываться, хоть и слаба я была в этом деле. Но подружка, своим невольным замечанием вывела меня из себя. А я то думала, что она не в курсе моих шалостей, мухоморина безъюбочная, сосиска в чехле, шкурка от охотничьей колбаски. Вот кто она.

– Попробуй только, сразу же выдам твою тайну про депиляцию, – предупредила я.

– Лиззи, ты же этого не сделаешь, – округлила глаза до размера страусиных яиц Вольга.

– Еще и как сделаю. Всем расскажу где у тебя фиалковое поле…, – злорадно прошипела, видя как меняется на глазах подруга, превращаясь из самоуверенной царицы прерий в драную кошку.

– Лиззи, я честно-честно больше ни пол словом мамочке. Честно-честно, – запричитала она.– Только не надо никому ничего говорить.

Я выдержала длительную паузу, наслаждаясь собственным триумфом и только после этого милостиво произнесла:

– Договорились. Но только ты молчишь и про Альбертика, и про месячной давности вояж, а уж как будешь выкручиваться перед моей маман это ты сама придумываешь.

– По рукам, – расслабилась Вольга.

Еще бы она не переживала за свою тайну. О таком даже под страхом смерти девушке никому нельзя рассказывать, а тем более посторонним людям. А все дело в том, что реклама это страшная вещь и с ее помощью можно продать даже то, что продать по определению нельзя. А если ко всему прочему приложили руки некомпетентные люди, то тогда продаваемый товар превращается в мину замедленного действия. Вот Вольга и попалась в одну такую ловушку. Покупала девушка разрекламированный чудо-крем, как она думала для депиляции. Намазала в области бикини, собираясь оставить нетронутым клочок поросли в виде сердечка. Каково же было ее удивление, когда вместо того, чтобы опадать волосы стали крепнуть. А когда появились первый бутончик фиалок на причинном месте, панике Вольги не было предела.

И к кому в первую очередь со своей проблемой направилась подруга? Ясное дело, ко мне. Уж мы вдвоем изничтожали незваную флору, до тех пор пока не был удален последний кустик. Правда, счастье девушки продлилось недолго, оказалась, что заморская фиалка размножалась не семенами, как обычное растение, а спорами. А в злополучном тюбике находилось огромное количество этих спор в суспензии, препятствующей прорастанию семян, выпущенные же на свободу, они дали бурную растительность, навсегда поселившись под кожей у девушки.

И теперь вместо депиляционного крема она покупает гербициды для устранения последствий несанкционированного посева.

Мы потом провели свое расследование и выяснили, что Вольга стала жертвой случайности (вечно ей везет, как утопленнику). В магазине, в котором девушка покупала злополучный крем, работал один обиженный на свою бывшую подругу парень и решил той отомстить, дабы она на долгие годы запомнила как себя неправильно повела, бросив его горемычного. Он и подменил содержимое тюбика, а другой продавец по ошибке смел его в общую коробку, где тубы и перемешались. В итоге тюбик со страшной начинкой достался Вольге.

Зло, конечно, не должно было остаться безнаказанным. И отплатить следовало обязательно добрыми делами, так всегда говорила моя бабушка. А бабушкины слова они весомые, как сказала так и делать надо. Я всегда ее слушала. Как-то поздним вечером мы с подружкой подловили в темном переулке того парня, из-за которого теперь Вольга вынуждена была страдать, и вылили ему на голову правильный крем для депиляции, а не ту дрянь, что он подсунул.

Целое ведро.

А зачем мелочиться?

Мы же с Вольгой не жадные.

Пока парень нашел место, где липкую и едкую массу стало возможно смыть, на нем не осталось ни одной волосинки. Крем то был заговоренный и прекрасно растекался, проникая даже под одежду. А как он вопил, от его криков разбежались все собаки, кошки и мышки в радиусе целого километра. Даже хромой кузнечик, живший на пустыре в соседнем квартале, и тот ускакал подальше, лишь бы не слышать истеричных подвываний незадачливого паренька.

Все должно быть возвращено сторицей. Ведь именно так наставляла меня бабушка: откусили тебе ухо, откуси два тому, кто откусил.

Щедрая у меня бабуля.

Теперь же обиженный на всех женщин паренек щеголяет блестящей, как бильярдный шар, макушкой, его глаза стали похожи на рыбьи, а все лицо на посмертную маску племени из далекой глубинки, куда с трудом пробираются нормальные люди. Его бывшая девушка обходит пятой дорогой, молясь всем богам, чтобы не встретиться, а иначе бессонница ей гарантирована.

Иногда, когда мы не ругаемся с Вольгой, то живем душа в душу. Мы даже с ней родились под одной звездой, правда, она на год раньше. Однако это нам абсолютно не мешает. Ну, если самую малость.

– Кажется, маман стала возвращаться в свой первоначальный вид, – шепнула я Вольге.

– Думаешь, пора? – подруге тоже не очень то хотелось встречаться моей мамой после преображения.

Дело в том, что мадам Жени очень не любила, когда ее видели в таком состоянии, а тем более когда рядом были те люди, которые и провоцировали оборот. Она, если это мягко сказать, была после того как немного не в себе. Но и на глаза попадаться матушке в гневе не стоило, ибо хуже будет.

– Ты или я первая? – я давала право выбора Вольге. Все же она гостья.

– Давай лучше ты! Я уж как-нибудь следом, – толкнула мне в бок подруга. Трусиха.

Меня долго не надо было просить. Я, вогнув голову в плечи, прикинув расстояние от кровати до двери, только-только собралась броситься прочь из комнаты, чтобы оказаться в другом месте дома. Однако не тут то было, стоило мне лишь слегка появиться в поле зрения матушки, как раздалось громогласное:

– Куда-а? Стоя-ять на месте.

Я так и замерла в полусогнутом состоянии, боясь пошевелиться, чтобы лишний раз не разозлить матушку. Вольга норовила спрятаться под кровать, но только у нее это слишком плохо удавалось. Не пролезала она. Места под кроватью было слишком мало. Я подумала, что мама специально настаивала на выборе именно этой модели ложа, как будто заранее предвидела нечто подобное.

– Да, мамочка, – мой голосок был подобен звонкому колокольчику. Так же чист и прозрачен.

– Куда собралась? – с сильным подозрением спросила матушка. Будто наперед знала все мои намерения.

– Вольгу хочу домой проводить. У нее утюг на плите остался. А вдруг пожар случится? Представляешь, в наше время лишиться дома, это же страшно, – первое что пришло мне в голову. Я даже подумать не успела, чтобы понять, что говорю откровенную чушь.

– Какая плита? Какой утюг? – обманчиво ласковым тоном поинтересовалась у меня матушка.– У нее в доме электричество и все утюги зачарованы и имеют реле экстренного выключения.

– Правда? – с абсолютно невинными глазами развернулась к родительнице.– Вольга, а зачем ты меня ввела в заблуждение? – накинулась на подругу, вытаращившуюся на меня как на умалишенную. – Почему ты об этом мне ничего не говорила?

– Я тебе говорила, – медленно произнесла она в ответ.

Вот зачем тормозить в самый неподходящий момент?

– Ты мне неправильно говорила, видимо, тогда, когда я была чересчур занята. Надо было повторить мне еще раз, чтобы я запомнила, – Вольга медленно вставала, стараясь побыстрее оказаться подальше отсюда.

– В следующий раз я тебе толстым маркером напишу на лбу, чтобы всякий раз ты, смотря на себя в зеркало, видела, – назидательным тоном сообщила она, продолжая двигаться в сторону выхода.

– Непременно так и сделаешь, – я опасливо кинула взгляд на маму, кажется, она еще не поняла что к чему и с интересом наблюдала за нашей перебранкой.

Мы уже практически были возле двери, когда раздалось:

– А Лизетту я попрошу остаться, – я замерла, отчаянно сигналя глазами Вольге, чтобы та придумала хоть что-нибудь и вызволила меня из теплых мамочкиных объятий. Ее нравоучения были подобны смерти. Хотя, нет. Еще хуже. Она же не желала мне ничего плохого, лишь, воспитать послушной и прилежной девочкой, что у нее, к сожалению, не получалось.

– Мам, может я того? Провожу? Проверим вместе? А вдруг у нее там реле нет? Вдруг забыли поставить? Такое же может быть, – лепетала, с мольбой глядя на маман.

– Вольга, ты можешь быть свободна, – сказала, как отрезала мадам Жени.

И этот предательница, которая имела наглость зваться моей подружкой, с радостным видом проскользнула мимо в проем двери, оставляя на растерзание родительницы.

– Я тебя внимательно слушаю, дочь, – когда мама говорила таким тоном, мне хотелось оказаться за тысячу километров подальше от нее.

– Что тебя интересует, мамочка? – перечить в мои планы не входило, тем более когда я стояла в пределах прямой доступности от рассерженного оборотня. В такой ситуации даже папа боялся сказать что-то поперек.

– Как ты докатилась до жизни такой? – вопрос застал меня врасплох.

– Какой, мама?– внутренне сжалась.

– Крутить шашни с геем, – настала моя очередь вести себя неадекватно.

***

Язык девушки медленно кружил во впадинке пупка. Жорж изо всех сил старался не засмеяться, дабы не прервать очарования момента. Ларина изо всех сил пыталась изобразить прожженную куртизанку, не понимая как весело со стороны смотрелись ее потуги. Изображать то, что ей совершенно не свойственно у девушки никак не получалось, однако мужчина стоически терпел, дабы не обидеть.

– Милый, а ты почему не стонешь?– хорошенькая головка поднялась вверх.

– И чего это ради я должен стонать? – вырвалось у черноволосого красавца, владельца заводов, газет, пароходов (раритеты хранились в закрытом ангаре при определенной температуре и в сбалансированном микроклимате) и много чего еще.

Мужественные черты лица выражали крайнюю степень удивления.

– Неужели тебе неприятно? – скривила губки девушка, продолжая свое занятие, периодически поглядывая на мужчину и стараясь найти отклик на свои действия. Но с каждой секундой ее надежда таяла все больше и больше.

– А должно быть?– чернявая бровь взлетела вверх по красивому лицу с милой ямочкой на щеке. Мужчина раздумывал стоит ли подыгрывать любовнице или нет?

Когда Жорж был маленький, то все окружающие просто умилялись, глядя на кудрявого херувимчика, поражавшего своей очаровательностью и привлекательностью. Внешний вид ребенка отвечал всем канонам красоты, которые можно было изобрести. Впрочем, маленький Жорж просек это крайне рано и вовсю пользовался своими достоинствами, манипулируя родственниками и знакомыми.

– Да. Так написано в журнале,– охотно пояснила милашка.

– В каком, кошечка? – имя «кошечка» было не просто ласкательным, а отражало ее суть. Кошачьи гены присутствовали в ее крови. Отчего и язычок у малышки был шершавым. Эдакая мелкая наждачная бумага. Именно это создавало определенный дискомфорт для Жоржа, который изо всех сил старался не проболтаться, сказав правду.

– «Соблазни вампира», – Ларина в очередной раз отвлеклась от замечательного занятия и посмотрела своими волоокими глазами на любовника.

Жоржу нравилась эта девушка за отсутствие чрезмерных запросов и особых проблем в общении. Она была в меру требовательна ко вниманию, сильно не надоедая, в то же время всегда была под рукой, что являлось немаловажным фактором при выборе спутницы на время.

– Так я же не вампир, – мужчина подтянулся на руках, для того чтобы опереться спиною о спинку кровати, оббитую мягкой и приятной на ощупь замшей из телячьей кожи.– Я, если мне не изменяет память, в некотором роде демон.

Демоном он был не в некотором роде, а в полном смысле этого слова.

– А журнала, как соблазнить демона нет, – разочарованно ответила девушка, усевшись на колени, рядом с мужчиной. Она понимала, что-то идет не так, но что именно не могла сообразить. – Я все печатные издания в книжном ларьке пересмотрела, – и такое печаль появилось в ее взгляде.– Про оборотней есть. Про вурдалаков тоже. Даже про драконов написали, а про демонов ни в одном.

Мужчина про себя улыбнулся настойчивости подруги. Надо же. Она столько времени потратила на буковки, хотя в обычной жизни чуралась их как огня, предпочитая смотреть телевизор, где все предельно ясно и точно разжевывалось до состояния однородной суспензии.

– Правильно. Их и не будет, – усмехнулся Жорж. – Зачем допускать к выпуску то, что может быть использовано в качестве оружия? – мужчина убрал со лба непослушную прядь волос, норовившую все время залезть в глаза.

– А что же мне делать? – всплеснула руками рыжеволосая кошечка. – Как быть?– и такое вселенское горе появилось в ее глазах.

– О чем ты? – удивился мужчина.

– Как мне тебя привязать к себе, – немного обиженно произнесла Ларина,– если об этом нигде не сказано, а ты сам не желаешь делиться опытом.

– А с чего ты решила это сделать?– мужчина напрягся. Он совсем не ожидал такого поворота событий, ибо девушка его устраивала именно своей не конфликтностью и отсутствием, связанных с нею, проблем. Теперь же ситуация несколько осложнялась.

– Ну, когда очередная невеста канет в Лету, то ее место займу я,– совершенно непосредственно произнесла кошечка.

– А откуда ты знаешь про очередную невесту?– спокойным тоном, в котором стали проскакивать искорки недовольства, поинтересовался Жорж. Красивые глаза мужчины, окаймленные пушистыми щетками ресниц, значительно потемнели, выдавая легкую степень раздражения.

– Так об этом все говорят,– легкомысленно махнула рукой Ларина, словно спросила который час.

– И что говорят? Можно узнать?– Жорж сложил руки на груди и положил одну ногу на другую. Теперь он был весь внимания, желая узнать ответ на свой вопрос, чувствуя заранее, что он ему не понравится.

– Конечно, – восторженно произнесла кошечка, – гадают как долго ты будешь обрученным.

Девушка была безумно рада поделиться своими знаниями по волнующей ее теме.

– Так я еще не обручился,– и это было на самом деле. День обручения еще не был назначен, хотя о помолвке уже было договорено с родителями невесты.

– Ну и что? С момента помолвки же пойдет счет на дни, если не на часы,– у кошечки было свое видение ситуации.

– А ты на меня тоже спорила?– мягко, очень мягко спросил Жорж, вот только если бы кто посмотрел на мужчину на астральном уровне, то обязательно бы заметил, что его аура пылает красным, выражая крайнюю степень раздражения.

Девушка же зарделась, услышав вопрос, отчего ее веснушки стали гораздо заметнее.

– Ты не будешь ругаться?– опасливо посмотрела на демона.

– Нет. Что ты?! Конечно, не буду,– расплылся тот в улыбке, вот только его глаза совсем не смеялись, но девушка была сильно увлечена собой, что заметить что-либо подозрительное.

– Да. По моим предположениям с очередной невестой что-нибудь случится в течение недели,– вынесла свой вердикт кошечка.

– А что же так много времени?– мужчина спрятал кулаки, которые то сжимались, то разжимались.

– Мне предложили поставить на меньшее, но я тщательно изучила подборки прессы…

Красивая черная бровь взметнулась вверх.

– Ты даже такое слово знаешь?– это было удивительно само по себе.

– Да, – с гордостью произнесла кошечка. – Я еще выучила одно умное слово бро-шю– ра. Уж очень сильно напоминает мне Шурочку из пятого подъезда. Она еще на базаре колготками торгует. Ты представляешь, на дворе какой век наступил, а она все колготки продает. И кто-то же у нее покупает? Я никогда бы этого не сделала, – а Ларина была явно высокого мнения о себе, странно, что Жорж не замечал этого раньше.

– И что ты вынесла из подборки газет? – голосом, в котором близкие люди могли безошибочно узнать совсем не первые признаки злости, поинтересовался мужчина. – Будь добра, расскажи.

– Что в среднем состояние помолвки длилось чуть больше трех месяцев. Так было в самый первый раз. Следующие были значительно короче. Шестая по счету невеста продержалась всего две недели. Вот я и подумала, что в этот раз срок будет значительно меньше.

– То есть ты считаешь, что мне и в этот раз не повезет? – сузил глаза Расхи, его взгляд стал тягуч, как старое вино и от мужчины во все стороны исходили флюиды раздражения.

– Дорогой, я в этом практически уверена,– экспрессивно произнесла Ларина.

– Кошечка, а откуда растут ноги у этой уверенности? Можно узнать? Не ты ли каким то боком ко всему этому причастна?– совсем мягко поинтересовался Жорж.

– Дорогой, как ты можешь такое говорить? У меня ума бы на это не хватило,– запротестовала девушка.

Еще бы полчаса назад Расхи подумал бы о том же, но теперь он не был настолько уверен в своей любовнице, ибо она открылась ему совершенно с другой стороны. И то, что он видел, ему не нравилось, даже на самую малость.

– Значит ли это, что если бы ума хватило, то ты непременно приложила бы к этому руки?– девушка не видела, как начали удлиняться ногти на пальцах у Жоржа, а то бы не была столь непосредственна.

– Зачем мне это? Я дождусь когда горизонт освободится и спокойно займу положенное мне по праву место. А то как-то нечестно получается. Мы с тобой уже столько вместе, а ты даже не предложил мне познакомиться со своими родителями. А я, представляешь себе, уже и платье купила, и боа к нему. Я так мило выгляжу в своем наряде. Несомненно твои предки будут рады лицезреть меня в своем обществе,– девушка перевела дух, чтобы продолжить. – Знаю об этом говорить слишком рано, но Ларина Расхи звучит просто великолепно. Ты не находишь?

– Думаю, что пока слишком рано о том говорить,– спина Жоржа нестерпимо зачесалась. Это сумрачные крылья прокладывали себе дорогу на волю.

– Дорогой, но я же должна начинать тренироваться. А иначе когда же мне привыкать? – укорила мужчину Ларина.

Жорж от дикого напряжения сжал кулаки, не давая возможности Ларине увидеть моментально чернеющие ногти с вкраплениями темного-серого цвета, превращающиеся в страшное и острое оружие, которое являлось отличительной особенностью всех представителей клана Расхи. Нельзя было допускать, чтобы кто-то посторонний видел насколько легко вывести мужчину из себя. Только силой воли черноволосый демон не позволял показать насколько он зол.

Как могла эта девица, на которую он никогда бы в жизни не подумал, возомнить, что будет управлять им, демоном из клана Расхи, а тем более решать, что ему делать? У мужчины чесались руки с вмиг отросшими когтями показать кто здесь является хозяином положения и кто вправе решать за него. Глаза мужчины сиюсекундно запылали красным огнем в глубине беспросветного зрачка. А глупая курица, ошибочно посчитавшая себя чем-то большим, нежели очередное постельное увлечение Жоржа, словно ничего не замечала, продолжая болтать.

– Знаешь, дорогой, я прямо таки вижу нашу свадьбу. Ты в белом смокинге, твои волосы стянуты на затылке резинкой…Это обязательное условие, а то будет некрасиво, если они будут змеиться по плечам и лезть мне в глаза, а там тушь, накладные ресницы, когда мы будем фотографироваться на памятный альбом. В твоей петлице будет обязательно воткнута рыжая тигровая лилия, символизирующая твое доброе отношение ко мне. Я же буду в нежно голубом платье с открытыми плечами, обязательно отделанным настоящими бриллиантами, чтобы все видели, что не за простого смертного выхожу, а за демона из клана Расхи. Долой обычность в свадебных нарядах. Устроим революцию при проведении отдельно взятой свадебной церемонии, – девушка перевела дыхание и продолжила, чуть ли не захлебываясь от воодушевления. – А по подолу платье будет вышито золотой нитью в тон лепесткам лилии. Мои рыжие волосы шикарно будут смотреться на голубом, часть их будет заколота высоко на голове, а часть я прикажу оставить распущенными. Как тебе, дорогой? Нравится?

Ларину от быстрой смерти спас лишь телефонный звонок, раздавшийся со стороны комода, выполненного из темного дуба. Смартфон отчаянно завибрировал и приятным женским голосом проворковал:

– Матильда звонит. Матильда звонит. Сынок, срочно возьми трубку…Матильда звонит. Матильда звонит. Сынок, срочно возьми трубку…

– Это кто еще за Матильда? – Ларина ощетинилась, как рассерженная кошка. – Кто еще такая? Я ей глаза выцарапаю, – гневно прошептала девушка, на глазах превратившись из милого котенка в разъяренную фурию. Рыжая совершенно не обратила проникновенное обращение «сынок».

– Принеси мне трубку с комода, – прорычал сквозь сжатые зубы Жорж. Он был совершенно не в том состоянии, чтобы отвечать на глупые угрозы недалекой девицы, умеющей хорошо маскироваться под невинную овечку. Мужчина желал оказаться хоть на один кратчайший миг чуть дальше от пустоголовой подружки, разозлившей его настолько, что он никак не мог с собой совладать.

– Сейчас, дорогой, – к большому удивлению Ларина споро бросилась исполнять приказание любовника, грациозной кошечкой соскользнула с широкой кровати и покачивая бедрами, словно присутствовала на показе мод, подошла к комоду. – Ой, тут тетка какая-то расхаживает, – она увидела заставку на главном экране смартфона.

Жорж теперь пожалел, что на днях специально установил подобный звонок на телефоне, синтезировав из отдельных записей мамин голос и поставив на заставку тот момент, когда мама с кем-то разговаривала по телефону, расхаживая по огромному холлу их загородного дома. Таким образом он хотел немного подшутить над маман за то, что она опять настояла на своем. Мужчина решил подурачиться, но вот только шутка не удалась. Ему пришлось срочно уехать из отчего дома. Для связи с деловыми партнерами у Жоржа был другой телефон, имеющий несколько степеней защиты от прослушивания, а этот был только для связи с женской частью знакомых, дабы не смешивать одно с другим.

– Дай быстро трубку, – у Жоржа разве что пар не валил из ушей. Он последним усилием воли заставил исчезнуть когти на руках, чтобы взять злополучный телефон из Лариных рук. Девушка, наконец, заметила что любовник находится совершенно не в благодушном настроении, чтобы шутить и быстренько преодолела расстояние их разделяющее, протянув смартфон мужчине. Она только сейчас заметила опасный блеск глаз и рычащие нотки в голосе любовника. Эйфория от замаячившей на горизонте голубой мечты в виде замужества стала потихоньку спадать. И девушка вдруг стала реально оценивать сложившуюся ситуацию. Ее внутреннее чутье, дремавшее дотоле, соблаговолило прийти в себя и дать большого пинка хозяйке. Ларина быстро одернула руку и отскочила на полметра в сторону, стоило ей передать Жоржу телефон.

Мужчина сделал пару глубоких вздохов прежде чем ответить на вызов. Маме не стоило знать в каком он пребывал состоянии.

– Выйди в другую комнату, – распорядился демон, прожигая взглядом Ларину. Та даже не попыталась возмутиться, хотя еще несколько минут назад вряд ли бы спокойно снесла такое обращение. Что-то ей подсказывало о необходимости подчинения, а то будет хуже. Она уже проклинала свой язык без костей, выболтавший все тайны, что лелеяла кошечка, лежа у себя в комнате, когда не была нужна любовнику.

Ларина юркнула в гостиную большого гостиничного номера, располагавшегося на десятом этаже дорого отеля, принадлежащего семье Расхи, где обычно проходили интимные встречи между нею и Жоржем. Она прямиком направилась в ванную комнату, чтобы подправить слегка макияж, дабы в следующий момент времени предстать перед демоном во всей своей красе. Девушка была уверена, что Жорж на нее запал и теперь уже не сорвется с крючка. Она и так слишком долго вела себя чересчур идеально, пора было прибирать мужчину к своим рукам. Так рассуждала глупая кошечка, мурлыкающая себе под нос какую-то мелодию, пока припудривалась и вновь подводила губы помадой, предполагая как в очередной раз сможет сразить своей красотой привередливого демона из клана Расхи.

Жорж проследил, чтобы Ларина закрыла за собою дверь, приготовившись в случае чего сделать ей замечание и осуществить все как задумал. Но хоть в этот раз девушка догадалась, что перечить не стоит.

– Да, мама, – ответил демон, полностью восстановив свое дыхание. На лице мужчины появилось скучающее выражение, которое выводило Матильду из себя, впрочем, как и то, когда Жорж обращался к ней «мама». Демон все еще был не в духе.

– Сколько раз тебе говорить, что не надо называть меня «мама». Зови меня Матильдой. Я еще не разменяла свою третью сотню лет.

– Мама, может быть ты не будешь вслух говорить о своих преклонных годах? – насмешливо произнес Жорж. Он то прекрасно знал, что для демонов это не возраст, но живя среди людей, начинаешь привыкать ко многим моментам, в частности к продолжительности жизни, которая короче в несколько раз. – А то тебя сочтут умалишенной и закроют в одной палате с каким-нибудь Бонапартом или в худшем случае пирожным наполеоном.

– Не смей подкалывать маму, – строго произнесла женщина, обиженно надув губки.

– Мама, ты определись кто для меня. Матильда или мама, а то начинаю теряться, – вздохнул мужчина.

Иногда с матушкой было так трудно разговаривать. Он часто сочувствовал отцу, который получил в жены столь противоречивую особу. В один миг она могла быть мягкой и ласковой, а в другой злобной фурией. Причем, предугадать какой мама будет в следующий момент никто не мог. Однако при всех ее недостатках отец очень сильно любил жену и во всем ей потакал, стоило Матильде только чего-нибудь захотеть, как муж со всех ног кидался это выполнять. Жорж часто задумывался, а найдется ли в его окружении такая женщина, ради которой он будет готов в лепешку расшибиться или же шею свернуть.

Он надеялся что такая женщина еще просто не выросла, а когда наступит время, то она займет полагающееся ей место.

– Жорж, – строго произнесла она, – ты мне всю голову задурил. Я уже забыла зачем тебе звоню.

Опять упреки, как же мужчине они надоели.

– Зачем, мама? – демон решил не спорить, а то это могло затянуться надолго. Часто Матильда с удовольствием вступала в совершенно необоснованные перепалки, и если не выходила из них победительницей, то могла обидеться, причем надолго.

Сейчас было не самое подходящее время, чтобы спорить с матерью, поскольку за дверью ждала Ларина, с которой следовало до конца решить все внезапно возникшие вопросы.

Расхи приготовился слушать.

– У нас случилось радостное событие, – восторженно произнесла Матильда и ее лицо озарилось лучезарной улыбкой.

Демон задумался на тему того, что же могло так повлиять на мать.

– Опять ощенилась Тропикана? – маленькую собачку, что была любимицей у родительницы, Жорж собственноручно придушил бы, даже не опасаясь маминой истерики или папиного гнева по этому поводу. Хотя иной раз и у невозмутимого Гомера Расхи проскакивало подобное желание. Жорж был в этом уверен.

Тропикана обладала исключительной любвеобильностью и совершенной неразборчивостью в связях. Будучи маленькой комнатной собачонкой эта оторва умудрялась западать на огромных кобелей. Они липли к ней не хуже банных листов к пятой точке. После каждой такой встречи у псины появлялись на свет метисы. И как она только умудрялась их вынашивать? Но самым насущным вопросом был в другом, все щенки всегда были крупными. Жорж задумывался, а не прикормила ли она аиста, который украдкой приносил огромных детенышей, похожих на пап как две капли воды.

– Нет, – довольна произнесла женщина. – Тропочка на сносях, но ей еще рано. Вот через недельки четыре будет в самый раз,– мечтательно подкатила глаза Матильда, будто сама собралась щениться.

– Кто он? – строго спросил черноволосый демон.

– Ты сейчас о ком?

– Кобель. Кто же еще? – Расхи уже рычал не хуже того неизвестного пса.

– Спаниель, – с придыханием молвила Матильда. У Жоржа закралось подозрение, что мама специально отпускает Тропикану на блуд, чтобы та периодически беременела от разных кобелей, потому как эта шавка умудрялась рожать детей один-в-один похожих на отцов. А матушка потом благополучно выдавала щенков за чистокровных, продавая. Причем, имела неплохой доход на свои карманные расходы. Гомер умилялся от предприимчивости жены. Но ее тайны не выдавал никому. В семье было табу обсуждать Тропикану и мамин бизнес.

– Понятно, – сухо ответил Жорж, вставая с кровати и начиная ходить по номеру, думая, когда же мама сообщит главную новость или рассказ про ее обожаемую сучку это и есть главное звено в повествовании. – Все?

– Жорж, – строго произнесла матушка, вновь поменяв свое настроение. – Ты дурно воспитан. Не смей со мной так себя вести. Я все же твоя мать, – кто бы о том помнил, подумалось мужчине, судорожно сжимающего трубку телефона.

– Мам, я занят…немного.

– Ой, сынок, так бы сразу и сказал. Кто она? – голос стал слаще меда.

– Матильда, она никто. Что за сообщение ты хотела сделать? – не выдержал мужчина, зарычав.

– Вольф вернулся, – без перехода произнесла родительница.

– Ты шутишь? – Жорж остановился посередине комнаты, уставившись на белую подушку с ручной вышивкой по краю. – Скажи, что ты шутишь?

– Нет же. Я тебе серьезно говорю. Вольф вернулся. И сразу же отправился с папой по делам. Я даже не успела его потискать. Он так вырос. Стал совсем большой и по-прежнему страдает, – практически шепотом ответила мать.

– А когда они будут? – задал вопрос Жорж, желая распланировать свой день, чтобы уделить время на общение с братом.

– Я не знаю, сынок. Вольф такой большой стал…, – погрузившись в воспоминания пробормотала Матильда.

– Все понятно, мама. Вольф, наконец, вырос, хотя и старше меня на четверть века, но я для тебя взрослый, которому обязательно жениться, чтобы на свет могло появиться следующее поколение Расхи, а он для тебя до сих пор мальчик, которого следует опекать, – с горечью на губах произнес Жорж. Слова помимо воли вылетели из уст мужчины.

– Жоржик, милый, я так за тобой соскучилась, – отворилась соединяющая гостиную и спальню дверь и в нее просунулась обнаженная ножка, поползшая по косяку вверх. Это Ларине надоело сидеть одной и она решила поиграть со своим очаровательным демоном. Вот только она совершенно забыла ради чего была выдворена из спальни.

Расхи развернулся вокруг своей оси, настолько быстро, отчего даже воздух в комнате затрепетал и пошел волнами и подскочил к дверному проему. На Ларину посмотрели злые глаза, пылающие красным. Причем, девушка потом могла поклясться, что кроме глаз она ничего не видела. Жорж словно растворился в пространстве. Это он перестал себя контролировать и перешел на пограничный с сумеречным уровень, настолько сильно вывело мужчину замечание матери.

– Пошла, вон, – заорал Жорж, едва не переходя на ультразвук.

Ларину снесло ударной волной от закрывающейся двери. Ей чуть ногу не оторвало, она едва успела ее выдернуть из проема.

– Это ты мне? Своей матери? – встрепенулась Матильда. – Как тебе не стыдно? Ты как был невоспитанным мальчиком, так и остался, – принялась причитать женщина по ту сторону связи, чем вывела еще больше из себя Жоржа.

– Не переживай так, мамочка, скоро твое сердечко успокоится. Теперь же вернулся твой обожаемый Вольфик, в котором ты души не чаяла и пылинки сдувала, но который попрал все устои и обычаи, свалив из семейного гнезда куда подальше.

У Жоржа начали расти крылья более не сдерживаемые силой воли, и теперь они хлопали по воздуху, живя своей жизнью. Они то и так были особо не управляемые, а сейчас, когда демон находился во взвинченном состоянии, тем более.

– Сынок, ну что ты такое говоришь? Неужели ты думаешь, что мамочка тебя не любит? Очень даже любит. Ты мой самый-самый…любимый…сынок, – женщина почувствовала, что ее ребенок не в себе.

Запинку в голосе разве что глухой не заметил бы.

– Как же, любит…Но вот только после того, как любимый Вольфик наплевал в душу, – с горечью выдал мужчина, напоминая в данный момент скорее обиженного мальчика, нежели серьезного и всеми уважаемого мужа. Видели бы его сейчас подчиненные, они ни за что не поверили, что это их грозный, рассудительный и уравновешенный начальник, которого боялись все от рядового работника до вице-президента компании с много миллионными оборотами.

– Сынок, ну не надо начинать. Ты расстраиваешь, свою мамочку, – раздалось из трубки смартфона. Жорж же буквально начал рычать.

– Ах, теперь ты снова мамочка, а я твой сынок, правда, «любимый» это эпитет, который уже относится к другому…,– устало прикрыл глаза мужчина, стараясь все же взять себя в руки, понимая, что он все равно не в состоянии ничего изменить. И раз на горизонте вновь появился первенец, то ему, второму, придется занять свое место. Боль, доселе спрятанная глубоко внутри, вновь всколыхнулась с новой силой.

– Жорж, как ты смеешь так говорить? – строгим тоном произнесла женщина. – Как тебе не стыдно? Разве я любила тебя? Разве не баловала? Разве не сидела с тобой ночи напролет, когда у тебя резались крылья и все никак не могли стабилизироваться? Думаю, что тебе не в чем меня упрекнуть, – закончила Матильда свою обличительную речь.

– Все так, мама, вот только быть «вынужденным» сыном я не перестал, – горько произнес мужчина, приходя в себя.

Последним штрихом в обретении спокойствия стало не увещевания матери и заверения в любви, а собственный облик, отраженный в зеркале. Мужчина увидел себя со стороны и это его отрезвило. Крылья были загнаны на место, оболочка перестала вибрировать то проваливаясь, то вновь появляясь в этой реальности, а глаза прекратили светиться красным.

Когда Жорж был маленьким он неоднократно корил судьбу за то, что родился вторым и это осознание довлело над ним всю сознательную жизнь. В семьях демонов редко шли на рождение второго наследника, если только для этого не было объективных причин. Речь шла именно о наследнике, а не ребенке, вообще. Его, Жоржа, объявили таковым, потом это имя отобрали, когда необходимость отпала.

Вот такая ирония судьбы. Мужчина, у которого было все, не было по сути ничего.

– Мама, извини, я перезвоню чуть позже. Я занят, – бросил в трубку Расхи, полностью придя в себя и желая прервать тяжелый для себя разговор.

– Жорж…Жорж… подожди, – услышал он напоследок своим острым слухом, прежде чем отключиться.

Теперь демону следовало решить еще одно проблему по имени Ларина, что подвывала сейчас с той стороны двери, Расхи не мог этого не заметить.

Он широко распахнул дверь и как был нагой, так и вышел в гостиную. Девушка сидела на полу и тихо всхлипывала, словно побитая собака у дверей дома хозяина, представляя собой жалкое зрелище.

– Ты что-то хотела? – холодный голос мужчины заставил вздрогнуть. Кошечка ожидала, что найдя ее в таком плачевном состоянии Жорж бросится утешать, начав корить себя за грубое отношение. Однако девушка не ожидала такого выхода демона. В ее маленькой головке сразу же с огромной скоростью пронеслись мыслительные процессы, что тут что-то не так и если она тотчас не исправит ситуацию в свою пользу, то ей может быть плохо.

– Дорогой, я так перед тобой виновата. Простишь ли ты меня? – девушка опустила ресницы и молитвенно сложила руки, являя собой кающуюся грешницу во плоти.

Безусловно Жорж не ожидал ничего подобного, а потому в первое мгновение несколько растерялся и не сразу среагировал.

– За что?– выдал первое, что пришло на ум.

– Дорогой, я помешала твоим делам, – девушка на коленях поползла по полу, причем в ее движениях не было желания соблазнить, а лишь стремление оказаться рядом с объектом обожания.– Я больше так не буду. Ты только говори мне, что следует делать и я с удовольствием выполню все твои пожелания. Только не гони меня, – девушка обняла ногу Жоржа, словно не замечала его наготы, совершенно никак на нее не реагируя.

Расхи не знал что ответить. В глазах Ларины светилось такое раскаяние, будто она совершила вселенский грех, а теперь желала его замолить.

– Встань, пожалуйста, – потянулся к девушке Жорж, поднимая Ларину на ноги.

– Ты меня простишь? – с мольбою выспрашивала кошечка, заглядывая в глаза и ласково улыбаясь лишь одними уголками глаз, принимая крайне соблазнительную позу.

– Вставай, замерзнешь. Пойдем, оденемся, – демон подхватил на руки девушку и понес в комнату, где укутал в плед прежде чем попытался разыскать ее одежду.

– Я чувствую себя такой маленькой в твоих руках, – прижалась доверительно к груди мужчины девушка. – Мне с тобой так спокойно.

Разве мужчина мог устоять и не проникнуться, когда милая и ласковая кошечка преданно заглядывала в глаза, ища в них одобрения и прощения.

Жорж сам не заметил как потянулся к чувственным губам красавицы, которая с удовольствием подалась в ответ. Напряжение, что скопилось глубоко в мужчине, искало выхода, демоническая сущность рвалась наружу, требуя своей жертвы. Расхи сдерживал себя из последних сил, но Ларина словно того и ждала, чтобы еще сильнее прильнуть, прижаться, впитать в себя мужское начало. И демон не выдержал и пошел в наступление.

***

– Гомер! Гомер!– Матильда звала мужа по имени еще до того как произошло соединение.

– Тильда, что ты так кричишь? У меня заложило уши, – пожурил жену демон с благородной проседью в волосах. Он вглядывался в свое отражение в огромном окне на тридцать восьмом этаже офисного центра, расположенного в центре города, стоя в ожидании старшего сына, который остался пообщаться с одним нужным человеком.

– Гомер, кажется, у нас проблемы, – взволнованно произнесла женщина. Она уже несколько минут ходила из угла в угол прежде чем набраться смелости и позвонить, чтобы посоветоваться.

– Какие? Тропикана опять родила от мастифа и ты пугаешься злобного вида щенков? – с улыбкой на губах произнес мужчина.– Или эпиляцию произвели чересчур грубо?

– И ты туда же, – у Матильды не находилось слов, чтобы высказать свое возмущение по поводу предположений высказанных мужем.

– А кто еще так считает?– удивился демон из клана Расхи.

– Жорж, – не стала скрывать Матильда.

– Ну, он может. Весь в меня, – с гордостью за сына произнес Гомер, касаясь стекла и начиная чертить на нем замысловатые фигуры. От его дыхания поверхность слегка запотела. Мужчина обернулся, удостоверился, что никого рядом нет, после чего задышал часто-часто на стекло. На окне появился запотевший круг, в котором мужчина быстро-быстро нарисовал смешную рожицу, с высунутым языком. Гомер еще раз оглянулся и после этого вдохнул в нее немного силы. Серебристое свечение побежало по контурам рожицы, которая ему тут же подмигнула, а язык спрятала, обнажив острые зубки.

– Он не стабилен, – в сердцах вымолвила женщина.

– Кто? – не понял о ком и о чем идет речь Гомер с умилением смотря на сотворенное своими руками.

– Жорж,– выдохнула Матильда, замерев на секунду на месте, но потом вновь принявшись нарезать круги по комнате. На месте женщине не сиделось. Ее все больше и больше беспокоили собственные страхи.

– Что за глупости?– рожица попыталась цапнуть Гомера за поднесенный вплотную к стеклу палец. Мужчина вовремя его убрал. Ясно, что на материальном уровне нарисованная мордочка не могла причинить никаких повреждений, а вот схватить за ауру могла с большим удовольствием.

– Я тебе говорю, – принялась убеждать мужа женщина.

– Не говори глупостей, Матильда, – Гомер называл так жену только в исключительных случаях: когда был недоволен ею или начинал нервничать. Сейчас было и то и другое.

– Но я с ним разговаривала…

– Опять вывела мальчика из себя? – гневно спросил мужчина. Ему не нравилось когда происходило то, что случалось достаточно часто.

– Да что ты такое говоришь, Гомер? Разве я могла? Ты же меня знаешь…, – у Матильды даже слезы потекли по щекам.

– Я знаю своего мальчика, он может себя контролировать, причем прекрасно. И только сильное потрясение могло повлиять на него,– принялся отстаивать интересы сына отец. Гомер любил Жоржа и гордился его достижениями в бизнесе.

– Неужели ты считаешь, что я могла?– всхлипнув, произнесла Тильда.

– Матильда, давай ты не будешь пытаться мною манипулировать, мы это уже несколько раз проходили. И ты же знаешь, что я этого не люблю, – когда надо, то Гомер мог быть строгим со своей женой. У мужчины этого было не отнять.

– Я не…

– Давай я сам со всем разберусь. Не будем делать скоропалительных выводов, – одернул Матильду мужчина.

– Хорошо, – ей ничего не оставалось делать, как согласиться с решением, принятым мужем. Женщина подумала, что можно отложить разговор до лучших времен, например, до вечера, а уж тогда она вновь заведет разговор .– До встречи дома, Гомер.

Связь разорвалась. Мужчина постучал трубкой телефона по ладони, раздумывая над тем что услышал.