Читать книгу Кладбище домашних животных - Стивен Кинг - Страница 20

Бабье лето пришло и прошло. Листья пожелтели, потом быстро пожухли. После одного холодного дождя в середине октября они начали опадать. Элли начала приносить из садика украшения, которые они готовили к Хэллуину, и рассказывала Гэджу историю про Всадника без головы. Гэдж радостно лопотал про какого-то Дядю Чихача, когда его укладывали спать. Рэчел смеялась до слез. Это было для них хорошее время.

Работа Луиса вошла в нормальную колею. Он осматривал пациентов, ходил на собрания Совета колледжей, писал очерки в студенческую газету о борьбе с наркоманией и способах предупреждения гриппа, который должен был опять свирепствовать грядущей зимой. Во вторую неделю октября он поехал на Новоанглийскую конференцию работников университетской медицины в Провиденс с докладом о юридическом обеспечении лечения студентов. Виктор Паскоу упоминался в этом докладе под псевдонимом «Генри Монтес». Доклад приняли хорошо. Он начал работать над бюджетом лазарета на будущий год.

Вечера также приобрели обыденность: возня с детьми после ужина, потом пиво у Джуда Крэндалла. Иногда Рэчел тоже ходила с ним, если Мисси соглашалась часок посидеть с детьми, а временами к ним присоединялась Норма, но обычно Луис сидел вдвоем с Джудом. Старик казался Луису уютным, как домашние тапки, и он знал всю историю Ладлоу за последние триста лет, как будто жил здесь все это время. Он рассказывал, но никогда не спорил. Он никогда не надоедал Луису. Хотя Рэчел частенько украдкой зевала, слушая его.

Он переходил дорогу в течение десяти или больше вечеров, а в остальные дни они с Рэчел занимались любовью. Никогда с первых лет брака они не любили друг друга так часто и с таким удовольствием. Рэчел говорила, что всему виной здешняя артезианская вода; Луис был склонен обвинять мэнский воздух.

Смерть Виктора Паскоу в первый день семестра начала стираться в памяти как студентов, так и самого Луиса, хотя родные Паскоу, без сомнения, еще горевали. Луис слушал по телефону плачущий, безутешный голос его отца, который хотел только услышать от Луиса, что он сделал все возможное, и Луис заверил его в этом. Он ничего не рассказал о своем страхе, о кровавом пятне на ковре и о всех вещах, в которые сам теперь с трудом верил. Но все прочие уже стали забывать о существовании Паскоу.

Луис еще помнил про сон и свое хождение во сне, но это будто произошло с кем-то другим или он увидел нечто подобное по телевизору. Это было похоже на его единственный в жизни визит к проститутке в Чикаго шесть лет назад: так же отдаленно и неправдоподобно, как дальнее эхо.

Он уже не думал о том, что сказал (или не сказал) умирающий Паскоу.

В ночь Хэллоуина ударил мороз. Луис и Элли начали с Крэндаллов. Элли с завыванием проехалась на метле через кухню Нормы и была вознаграждена словами:

– Самое остроумное, что я видела… правда, Джуд?

Джуд согласился и зажег сигарету.

– Луис, а где Гэдж? Я думал, ты и его нарядишь.

Они действительно хотели взять Гэджа, тем более что Рэчел с Мисси Дэнбридж соорудили ему чудесный костюм привидения с бумажными крыльями – но он покашливал, и после прослушивания легких и осмотра термометра за окном, который показывал всего лишь пять градусов, было решено оставить его дома.

Элли обещала принести Гэджу конфет, но не особенно опечалилась, что заставило Луиса подумать, что она даже рада, что Гэдж не помешает ей… или не украдет у нее часть похвал.

– Бедный Гэдж, – протянула она тоном, припасенным для случаев недомогания, хотя Гэдж совсем не казался бедным, сидя на диване рядом с Черчем и смотря телевизор.

– Элли – ведьма, – отозвался Гэдж без особого интереса и опять повернулся к экрану.

– Бедный Гэдж, – сказала Элли еще раз, вздыхая. Луис подумал о крокодиловых слезах и усмехнулся. Элли потянула его за руку.

– Папа, пошли, пошли, ну, скорее.

– Гэдж подхватил простуду, – сказал Луис.

– Да, жаль, – сказала Норма, – придется подождать до следующего года. Подставляй-ка сумку, Элли… о-оп!

Она вынула из стола яблоки и плитку «сникерса», но они тут же выпали у нее из рук. Луиса немного шокировала ее неуклюжая, скрюченная рука. Он нагнулся и подобрал подарки. Джуд засунул их в сумку Элли.

– Положите-ка еще вон то яблоко, с бочком, – сказала Норма.

– Чудесно, – сказал Луис, пытаясь засунуть яблоко в сумку Элли, но она отступила.

– Не хочу с бочком, папа, – сказала она, глядя на отца, как на ненормального. – Пятна… фу!

– Элли, это очень невежливо!

– Не ругайте ее за правду, Луис, – сказала Норма. – Только дети говорят то, что думают. Это и делает их детьми. Пятна действительно не очень красиво выглядят.

– Спасибо, миссис Крэндалл, – сказала Элли, с торжеством поглядев на отца.

– На здоровье, дорогая.

Джуд проводил их до крыльца. Двое маленьких призраков шли по дороге, и Элли признала в них приятелей по садику. Она зазвала их назад на кухню, и какое-то время Джуд с Луисом остались вдвоем.

– Ей, кажется, хуже, – сказал Луис.

Джуд кивнул, гася окурок в пепельнице.

– Да. Это у нее каждую зиму, но сейчас хуже всего.

– Что говорит доктор?

– Да ничего. Что он может сказать, если она не хочет, чтобы он ее смотрел?

– Но почему?

Джуд поглядел на Луиса, и при свете яркой лампы, выставленной для духов, лицо его показалось очень беззащитным.

– Я не хотел просить тебя в лучшие времена, Луис, но надеюсь, сейчас ты мне не откажешь. Можешь ты посмотреть ее?

Из кухни Луис слышал вопли двух призраков и завывания Элли, в которых она практиковалась всю неделю. Звучало все это довольно дико – как и должно быть в Хэллоуин.

– Так что случилось с Нормой? – спросил он. – Ты боишься, что у нее что-то еще?

– Теперь у нее боли в груди, – сказал Джуд тихо. – Она не хочет вызывать доктора Уэйбриджа. Я немного волнуюсь.

– А она?

Джуд, поколебавшись, ответил:

– Мне кажется, она боится. Именно поэтому она не хочет показаться врачу. Одна из ее старых подружек, Бетти Кослоу, умерла в больнице только в прошлом месяце. От рака. Она была того же возраста, что Норма. И она боится.

– Я с удовольствием осмотрю ее, – сказал Луис. – Никаких проблем.

– Спасибо, Луис. Тогда позвони как-нибудь…

Джуд прервался, голова его склонилась набок. Он тревожно посмотрел на Луиса.

Позже Луис не мог припомнить, когда ему показалось, что на кухне что-то неладно. Но они оба поняли это, еще не осознав до конца.

– Угу-гу-гу-гу! – завывали духи на кухне. – Угу-гу-гу! – Потом внезапно этот звук сменился другим, испуганным. – О-о-о-о-о!

И потом один из духов закричал.

– Папа! – голос Элли был пронзительным, полным тревоги. – Папа! Миссис Крэндалл упала!

– О Боже, – почти простонал Луис.

Элли выбежала на крыльцо в своем черном одеянии, в одной руке она держала метлу. Ее зеленое лицо, искаженное страхом, походило на физиономию карлика на последней стадии опьянения. Следом, плача, бежали два маленьких призрака.

Джуд метнулся к двери поразительно быстро для своих лет. Он звал жену.

Луис нагнулся и положил руки на плечи дочери.

– Стой здесь, Элли, на крыльце. Поняла?

– Папа, мне страшно, – прошептала она.

Двое призраков бросились бежать по дороге, размахивая сумкой с конфетами, громко плача.

Луис бросился в кухню, не обращая внимания на Элли, которая звала его назад.

Норма лежала на линолеуме возле стола среди рассыпанных яблок и плиток «сникерса». Наверное, падая, она зацепила чашку и рассыпала все, что в ней лежало. Джуд стоял рядом на коленях, взяв ее за руку, и с надеждой поднял глаза на Луиса.

– Помоги мне, – сказал он. – Помоги Норме. Мне кажется, она умирает.

– Отойди, – сказал Луис. Он тоже стал на колени и, как диверсант, подполз к Норме. По пути он раздавил яблоко, и кухню заполнил запах яблочного сока.

«Вот оно, опять призрак Паскоу», – подумал Луис и быстро подавил эту мысль.

Он пощупал ее пульс, слабый и учащенный, – не удары, а скорее спазмы. Предельная аритмия, от которой рукой подать до полной остановки сердца.

«Как у Элвиса Пресли», – мелькнуло у него в сознании.

Он расстегнул ее платье, обнажив желтую шелковую сорочку. Слушая свой собственный ритм, начал делать искусственное дыхание.

– Джуд, послушай, – сказал он. Его левая кисть лежала в четырех сантиметрах от грудины, правая – на запястье, нагнетая давление. «Только осторожнее – у стариков хрупкие кости. Пока ничего страшного. И, ради Бога, не раздави ей легкие».

– Я здесь, – сказал Джуд.

– Бери Элли и перейди через дорогу. Только осторожнее – не попади под машину. Скажи Рэчел, что случилось. Скажи, что мне нужна моя сумка. Не та, что в кабинете, а та, что в ванной на верхней полке. Она знает. Попроси, чтобы она позвонила в Бангор и вызвала «скорую».

– Бакспорт ближе, – сказал Джуд.

– Из Бангора приедут быстрее. Иди. Сам не звони, пускай Рэчел это сделает. Принеси мне сумку.

Джуд ушел. Луис слышал, как хлопнула дверь. Он остался наедине с Нормой Крэндалл и рассыпанными яблоками. Из комнаты доносилось медленное тиканье часов.

Норма внезапно глубоко, тяжко вздохнула. Веки ее дрогнули, Луис вдруг испытал холодную, давящую уверенность.

«Вот сейчас она откроет глаза и начнет говорить про Кладбище домашних животных».

Но она только поглядела на Луиса, вряд ли узнавая его, и глаза опять закрылись. Луис устыдился своего дурацкого страха. Он почувствовал одновременно жалость и надежду. В ее глазах была боль, но не было особого выражения умирающих.

Луис теперь дышал тяжело. Кроме телевизионных шарлатанов, никто не мог делать искусственное дыхание без труда. Хороший массаж груди поглощает массу калорий, и завтра у него будут болеть руки.

– Могу я помочь?

Он оглянулся. Сзади стояла женщина в брюках и коричневом свитере. Мать призраков, подумал Луис.

– Нет, – ответил он, и тут же поправился: – Намочите тряпку, пожалуйста. Приложите ей ко лбу.

Она пошла в ванную. Луис поглядел вниз. Норма опять открыла глаза.

– Луис, я упала, – прошептала она. – Думала, я умираю.

– У вас какой-то коронарный спазм. Ничего серьезного. Расслабьтесь и ничего не говорите.

Он передохнул и снова нащупал ее пульс. Теперь он был чересчур быстрым. Сердце у нее работало, как телеграф: длинные удары перемежались с краткими, и снова все приходило в норму. «Тук-тук-тук, тук… тук… тук, тук-тук-тук». Это было не очень хорошо, но все же лучше, чем аритмия.

Женщина вернулась с тряпкой и положила ее на лоб Нормы. Тут появился Джуд с сумкой.

– Луис?

– Ей лучше, – сказал Луис, глядя на Джуда, но обращаясь главным образом к Норме. – «Скорая» выехала?

– Твоя жена звонит, – сказал Джуд. – Я не стал ждать.

– Не хочу… в больницу, – прошептала Норма.

– Ничего, – сказал Луис. – Пятидневное лечение, профилактика, а потом вернетесь домой. И если вы еще что-нибудь скажете, я вас заставлю съесть все эти яблоки с семечками.

Она улыбнулась и опять закрыла глаза.

Луис открыл сумку, отыскал исодил и вытряхнул одну пилюлю, которая могла бы уместиться на ногте его мизинца. Он зажал пилюлю в пальцах.

– Норма, слышите меня?

– Да.

– Откройте рот. Я положу вам пилюлю под язык. Держите, пока не рассосется. Она немного горькая, но терпимо. Ладно?

Она покорно открыла рот. Оттуда вырвался запах испорченных зубов, и Луис на миг испытал острую жалость к этой старухе, лежащей на полу своей кухни среди рассыпанных яблок и конфет. Он подумал, что, когда ей было семнадцать, все окрестные парни пялились на ее груди, зубы были целыми, а сердце работало, как мотор.