Читать книгу Моя незабудка - Светлана Алексеева - Страница 6

Сбавив скорость, Ирина медленно миновала небольшое, поросшее камышами озеро и, повернув налево, въехала на тенистую сельскую улицу. Сердце Ирины томительно сжалось. Она всегда радовалась предстоящей встрече с сестрой. Простая, добрая, улыбчивая Лариса была старше ее на три года. Несмотря на то, что они были не родными сестрами, а двоюродными, ближе кузины у Ирины никого не было. Лариса всегда была ей и за сестру, и за подругу. Более искреннего и участливого человека она еще никогда не встречала. Нет, у Ирины было много друзей. В основном это были бывшие сокурсники, одноклассники или клиенты. С ними она могла без проблем поболтать о делах, посплетничать, отдохнуть и поругать власть. Но поплакаться на плече, открыться ни перед кем, кроме Ларисы, она себе не позволяла. Именно здесь, в Княже, была ее зона комфорта. Это было то место, где ей всегда были рады, где ее всегда готовы были принять, где ее сердцу всегда было тепло и уютно.

Ирина аккуратно припарковала машину под тенью широкой, ветвистой акации и, подхватив с заднего сиденья коробку с «Киевским» тортом, выскочила из машины. В лицо сразу ударил раскаленный, не по-весеннему горячий воздух. Глубоко вдохнув, Ирина вобрала в себя полную грудь воздуха и оглянулась. Кругом было неестественно безлюдно и тихо. Наверное, спасаясь от жары, сельские жители спрятались по домам. Но от этого настроение Ирины ничуть не испортилось. Раскинув широко руки, она еще раз счастливо вдохнула в себя живительный весенний аромат и, ощутив прилив какой-то беспричинной ребяческой радости, прикрыла глаза. Здесь было так здорово! Как в детстве! Затем, словно пытаясь прийти в себя, весело покрутила головой и, резко нажав на брелок от сигнализации, побежала к высоким, украшенным витиеватыми узорами вычурной ковки, зеленым воротам.

– Эй, хозяева, есть кто дома? – позвала Ирина и, отворив калитку, осторожно вошла во двор. – Лариса, ау!

Но ответа не последовало.

Оглянувшись по сторонам, Ирина медленно подошла к дому. Не раздумывая, ухватилась за ручку двери и потянула ее на себя. Но двери дома были накрепко закрыты. Ирина спрыгнула со ступенек и, подбежав к окну, старательно, по-детски, поднялась на цыпочки. В комнате тоже никого не было видно. «Да, надо было бы вначале позвонить. Вот дура, решила устроить сюрприз», – в сердцах выругала она себя и повернулась, глядя во двор.

Ирина не была здесь всего полгода. Последний раз она гостила у Ларисы на Рождество. Погода тогда стояла слякотная и совершенно не зимняя. Не было ни зимних морозов, ни пушистого белого снега. Двор казался безликим, унылым и серым. Повсюду стояли нагие деревья, расползались черные пятна грязи и растекались лужи.

Сейчас же двор, залитый яркими весенними красками, выглядел торжественным и даже нарядным. Маленький огороженный палисадник возле дома окружали невысокие вишни «шпанки». Чуть дальше, возле колодца, наливалась соком пышная желтая черешня. Лиловыми облаками на заборе лежали тяжелые ветви сирени. Ирина восхищенно округлила глаза и восторженно, по-детски, хлопнула в ладони. Да, сестра сотворила здесь настоящую сказку!

Лариса жила здесь чуть больше десяти лет. А три года тому назад они вдвоем с мужем прикупили еще и соседский дом. Он находился рядом, сразу за их забором. Старенький, неухоженный, он, в принципе, им был не нужен. Их интересовал только расположенный возле дома участок. Именно тогда Лариса задумала сделать на этом месте своеобразную лаунж-зону на открытом пространстве. И это ей удалось! Плодовые деревья органично сочетались с декоративными хвойными кустарниками и замшелыми каменными композициями. По всему периметру двора виднелись пышные миксы декоративных растений и яркие цветники. Клумбы охраняли декоративные сказочные гномики и черепахи. Посреди двора, на шелковистой траве стояла старая, чуть накренившаяся на бок телега. Яркими брызгами в ней пестрели анютины глазки, альпийский мак и виола. Зацепившись за край телеги, курчавился дикий папоротник. В самом конце двора, под огромным старым орехом, стояла бревенчатая беседка. Рядом – широкая, закрытая полукруглой заслонкой печь.

Ирина подошла ближе и, опустив торт на скамейку, неторопливо, все время оглядываясь по сторонам, пошла по ровной, выложенной разноцветной тротуарной плиткой дорожке. Чуть ниже, отгородившись от двора невысоким коричневым забором, располагались хозяйственные постройки. Ирина потянула калитку на себя и, переступив высокий деревянный порог, направилась к сараю, в котором обитала ее любимая кормилица – крепкая пятнистая корова по имени Лапша.

– Лора, хозяйка, ау! – еще раз протяжно позвала Ирина и насторожилась.

В ответ послышался звук, похожий на падение металлического ведра и грохот. В следующую минуту, скидывая на ходу фартук, из сарая выбежала Лариса. Округлив от удивления глаза, женщина застыла на месте. Но уже через мгновение, словно ребенок, радостно завизжала и, широко распахнув руки, понеслась к гостье.

– Мама дорогая, кого к нам принесло! – восторженно выкрикнула она, порывисто обнимая Ирину за плечи. Затем, слегка отстранившись, с тревогой поинтересовалось: – Что-то случилось?

– Нет, все нормально! – нервно сглотнув, соврала Ирина и отвела от нее взгляд. – Просто соскучилась!

– Понятно! – выдохнув, многозначительно обронила Лариса и потянула ее за собой. – Идем в дом!

Ирина с грустью глянула на Ларису и вымученно улыбнулась. Они не виделись чуть больше пяти месяцев. За это время сестра совершенно не изменилась. Несмотря на то, что ей уже исполнилось сорок лет, выглядела Лариса значительно моложе. И это без дорогих плацентарных масок и косметических процедур. Главным успехом своей молодости она всегда называла чистый сельский воздух и свежее молоко. И, глядя на нее, в это можно было поверить. Правда, если не знать законов генетики. В их роду все выглядели значительно младше своих лет. Чуть выше среднего роста, стройная и гибкая Лариса имела необыкновенно красивую бархатистую кожу, тронутую на лице нежным, почти девичьим, румянцем, и длинные светло-русые волосы, которые она всегда почему-то собирала на затылке заколкой. У нее был правильный, слегка расширенный в скулах овал лица, выразительные серые глаза, прямой небольшой нос и тонкие, красиво очерченные губы. Когда она улыбалась, на ее щеках, так же, как и у Ирины, появлялись очаровательные, едва заметные ямочки. На лице сестры Ирина никогда не наблюдала ни заносчивости, ни кокетства. Приветливая, улыбчивая, спокойная Лариса всегда была для нее олицетворением доброты и нежности.

Лариса родилась и выросла в соседнем селе Топильня, откуда родом был и отец Ирины – Виктор Борисович. Мечтая стать выдающимся поваром, после окончания школы она поступила в кулинарное училище, а затем как-то быстро и неожиданно для всех вышла замуж. Избранником Ларисы стал самый завидный жених в районе – перспективный начинающий фермер из соседнего села Княжа, широкоплечий красавец Юрий. С тех пор все свои кулинарные шедевры Лариса посвящала только ему. И, по-видимому, они ему очень нравились! Жили они дружно. Как говорят люди, душа в душу! Так и не воплотив свою детскую мечту в реальность, Лариса занялась вместе с мужем сельским хозяйством. Причем довольно успешно! Рядом с новым просторным жилым домом появились хорошо оборудованные хозяйственные постройки. Не поместившись в гараже, под навесом, сияя свежей краской, обосновался только что сошедший с конвейера грузовик. О новых фермерах в селе начали говорить с особым, нескрываемым почтением. Во всем этом была и Ларисина немалая заслуга. Трудолюбивая, не лишенная здравой практичности, она достойно вела домашнее хозяйство, оберегала семейный очаг и строила новые, порой даже весьма грандиозные, планы.

Ирина медленно подняла на Ларису глаза и радостно улыбнулась. Перед ней всплыли добрые воспоминания детства. Это было такое счастливое время, полное безудержного веселья, шаловливых игр и наивных иллюзий! Прикусив губу, Ирина украдкой вдохнула и прижалась к груди сестры.

Не отпуская ее руки, Лариса обрушила на нее шквал вопросов. Ее интересовало все: как дела у Машеньки, как ей живется в Америке, как здоровье Ирининых родителей, как процветает их бизнес. Смеясь, Ирина рассказала ей о том, что у Машеньки уже появился ухажер, что отец занялся по утрам бегом, а мама начала работу над новым учебником. Весело переговариваясь, сестры подошли к дому и остановились возле веранды. Вытащив из кармана ключи, Лариса торопливо открыла дверь и глянула на Ирину. В уголках ее губ заиграла неподдельно искренняя улыбка.

– Я так рада, что ты приехала! – жизнерадостно воскликнула она и крепко обняла Ирину за плечи.

– Я тоже, Лорочка! Я так за тобой соскучилась! – честно призналась Ирина и, немного отпрянув в сторону, с теплотой глянула на сестру. – Очень соскучилась!

– Проходи, проходи, – наигранно сердито буркнула Лариса и потянула ее на веранду. – Хватит меня рассматривать!

– Лорчик, а ты замечательно выглядишь! – с удовольствием отметила Ирина и, сбросив на пол кроссовки, добавила: – Такая свежая, красивая и даже уже загореть успела! Колись, где была? Канары, Мальдивы, солярий?

– Бери выше, – весело огрызнулась Лариса и беспечно отряхнула с футболки засохшее сено. – Нетоптаные поля Княжи! – весело махнув рукой, пояснила она и, закатав до щиколоток низ джинсов, скомандовала: – Быстрей заходи!

Ирина послушно кивнула и наконец вошла в дом. Просторный, светлый, он приветливо встретил ее своим нежным теплом и уютом. Комнаты дома были не по-сельски большими, с высокими, свежевыбеленными потолками, под которыми свисала разлогая люстра. Его обстановка ничем не отличалась от городской. В зале была невысокая стенка-горка, большой бежевый диван, такие же кресла и тонкий плазменный телевизор. Чуть дальше, возле окна, стоял небольшой полированный стол. Почти в самом углу, раскинув свои широкие листья, гордо стояла финиковая пальма, которую Лариса вырастила из косточки. Пробежавшись глазами по комнате, Ирина остановила взгляд на огромном расшитом гобелене, украшавшем стену. Обрамленная красивой золоченой рамкой, перед ней красовалась репродукция полотна Эдмунда Лейтона «Акколада». Ирина восторженно затаила дыхание. Ей всегда нравилось смотреть на это полотно талантливого художника. Как никто другой, он смог отобразить в своей картине изысканную красоту далекого прошлого, переполненного галантностью, изяществом и величием. В романтической сцене эпохи Средневековья изображалась роскошная королева Англии и юноша, преклонивший пред нею колени. На правом плече будущего рыцаря – ритуальный меч. В знак смирения юноша сцепил в замок пальцы рук и опустил голову.

Ирина с грустью вздохнула. Как жаль, что время доблестных мужчин-рыцарей осталось в далеком Средневековье. Как часто, даже спустя столетия, многие женщины сожалели о том, что родились так поздно. В этом Ирина не была исключением.

– Ну что ты опять застыла возле этой картины? – с шутливым укором бросила Лариса. – Давай быстрей иди в ванную, мой руки, а я пока накрою на стол и Юрке позвоню, расскажу, что к нам бизнес-леди из самой столицы приехала! А то он с утра укатил в Звенигородку. Все носится на своем старом грузовике по клиентам! Ты же знаешь его: работу себе всегда найдет!

– Подожди, Лор, не звони пока! – тихо попросила Ирина и, обхватив маленькую декоративную подушку, села на край дивана. – Давай лучше вдвоем поговорим. Я не голодная. Расскажи мне, как у вас дела?

Поджав под себя ноги, она, не отводя взгляда, всматривалась в глаза сестры. Как будто именно в них был единственный источник ее душевного равновесия и спасения. Затем, не дожидаясь ее ответа, словно стараясь забыться, неестественно весело затараторила: – Я, пока тебя не нашла, обошла весь двор. Слушай, вы так классно его сделали! У вас такой оригинальный ландшафтный дизайн! Не хуже, чем у меня в Осокорках. Вам теперь не хватает только бассейна!

– Да зачем он мне, ваш бассейн, если у меня в конце огорода озеро? – усмехнулась Лариса и игриво заметила: – Причем с лебедями! Точнее, с гусями! А не все ли равно! Там и уточек пруд пруди!

Ирина не отступала.

– Для антуража и совершенства ландшафта! – подняв указательный палец вверх, деланно серьезно произнесла она.

– Да я в конце дня не смогу даже плавать! Руки устанут! – разразившись заливным смехом, выкрикнула Лариса и, изобразив из себя вымученное создание, устало плюхнулась на диван. – После рабочего дня я не то что плескаться, порой есть не хочу!

Ирина нежно обвила ее руками и ласково, с сочувствием, погладила спину.

– Хорошая моя! А хочешь, я на целый месяц останусь с тобой в Княже? Возьму отпуск и буду тебе помогать по хозяйству, буду полоть огород. Хочешь? Я даже попробую научиться доить корову, – тихим ласковым голосом предложила она и прикусила губу.

Ничего не ответив, Лариса слегка отстранилась в сторону и настороженно прищурилась. В ее глазах мелькнула неподдельная, искренняя тревога. Не отводя от Ирины глаз, она на ощупь, похлопав ладошкой по столу, нашла на столе очки и, неловко зацепив дужками волосы, надела их. Лицо ее сразу преобразилось, стало строгим, как у школьной учительницы. Между бровями обозначились тонкие, едва заметные морщинки.

– Слушай, Ириш, ты что-то темнишь! Приехала с бухты-барахты, решила заняться сельским хозяйством. Я, конечно, тебе рада! Но вижу, что ты какая-то не такая, как обычно. Губы вроде улыбаются, а глаза все равно грустные. Родная моя, ты меня не обманешь. Рассказывай, что случилось! – требовательно попросила она и, обхватив узкие ладони Ирины, мягко сжала.

Ирина обреченно вздохнула и перевела взгляд на окно. Погрузившись в недавние воспоминания, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она совершенно не знала, как выстроить разговор дальше. Да, она приехала к сестре, чтобы поделиться своими проблемами, рассказать о том, что у нее произошло, услышать ее совет. Но это было так трудно. Самым сложным для нее было начать этот разговор, произнести то первое слово, которое лежало на ее душе как камень, тяжелое и острое. Слово, перечеркивающее годы ее жизни, разрушающее иллюзию ее счастья и видимого благополучия.

Ирина глубоко, полной грудью вдохнула воздух и стыдливо подняла глаза на Ларису. Минута, другая, третья. В повисшем молчании сестры не решались сказать друг другу то, что уже если не поняли, то интуитивно почувствовали.

– Я ухожу от Андрея, – наконец выдавила из себя Ирина. – Сегодня я… – медленно продолжила она и, умолкнув на полуслове, выпалила: – Сегодня я застала его в кабинете с нашей коллегой и, как я думала, моей хорошей приятельницей. Именно я по рекомендации Минздрава устроила ее юристом в свою клинику.

– Бедная моя девочка, – с болью протянула Лариса и машинально прикрыла ладонью губы.

– Нет, я совсем не бедная! – встрепенулась Ирина и поднялась. – Наоборот! Я даже рада тому, что произошло. Понимаешь, Лорчик, я никогда, никогда не была с ним счастлива. Я ведь никогда его не любила. Впрочем, как и он меня. Я все от тебя скрывала. Понимаешь, мне просто было неловко в этом признаться. Стыдно!

Лариса изумленно расширила глаза и плавно, словно на нее навалилось что-то невидимое, откинулась на спинку дивана.

– Ты меня ошарашила, – честно призналась она. – А зачем же ты выходила за него замуж?!

– Наверное, в молодости я не сумела отличить любовь от благодарности, – с грустью пояснила Ирина и снова села на край дивана.

– А это как? – ошеломленно поинтересовалась Лариса и растерянно моргнула ресницами. – Что-то я ничего не понимаю. Вы вроде же хорошо жили. Андрей всегда был такой обходительный, внимательный к тебе. Все, помню, норовил тебя взять за руку, погладить, поцеловать. Да и родители твои всегда его хвалили. Особенно мама. А тут такое. Как это – не любили?

– Лорочка, все это очень сложно, – с горечью произнесла Ирина и, резко вскинув голову, закрыла глаза. Тело ее вздрогнуло, по щекам безудержно полились слезы. – Выходя замуж, я верила, что со временем наши отношения с Андреем сложатся счастливо. Как и все, я тоже мечтала о любви. Привыкшая во всем повиноваться родителям, я доверила им решать мою судьбу. Но, к сожалению, я очень быстро поняла, что стала заложницей семейных амбиций и тех грязных интриг, которые вил вокруг меня Гриневский.

Лариса резко оторвалась от спинки дивана и удивленно, подняв плечи, сжалась. Мягкая, добродушная улыбка исчезла с ее лица, сменившись выражением разочарования и сочувствия. Сняв очки, она, как ребенок, шмыгнула носом и повернула голову набок. Глазами, полными слез, она, не отрывая взгляда, смотрела на ту, которую еще недавно считала избранницей Божьей: полной счастья, любви, внимания и достатка. Оказывается, все это было иллюзией.

– Ну так расскажи мне тогда, что случилось? – чуть слышно попросила она, участливо глядя на сестру.

Ирина решительно поднялась с дивана и, задумчиво сузив глаза, подошла к окну.

– Мне тогда был всего двадцать один год. Ты же помнишь, какой это прекрасный возраст?! Время, полное счастья, надежд, любви! В этом возрасте каждый день как праздник! Смотришь на мир широко открытыми глазами и свято веришь в то, что впереди у тебя еще целая жизнь, что все люди – близнецы-братья, что в мире не может быть ни зла, ни лжи, ни предательства. А если где-то такое случается, то это только в кино, сценарий которого на сто процентов взят не из твоей жизни! Так в то время думала я. Но я не об этом. Может, ты помнишь, Лорочка, я тебе когда-то рассказывала, как еще на третьем курсе я познакомилась с одним интересным парнем, курсантом военного института. Правда, это было давно и не имеет никакого отношения к тому, что случилось сейчас. Это я так, как предисловие. Просто этот парень оказался единственным человеком в моей жизни, которого я любила! Единственным. Точно так же я была уверена и в его чувствах ко мне. Мы встречались чуть меньше года. Это было самое счастливое время в моей жизни! Мы радовались каждой минуте, которую проводили вместе, мечтали, строили планы на будущее. Знаешь, он даже сделал мне предложение! И… признаюсь, именно он, да, да, именно он стал моим первым мужчиной. И, не суди меня строго, сестричка, я не жалею об этом! Наоборот! Только с ним я узнала, что означает слово «любить»! Хотя тогда я этого особенно и не понимала… А осенью, ближе к зиме, мы расстались.

– Почему? – с сожалением спросила Лариса. Согнув одну ногу в колене, она обхватила ее руками и, не отрывая взгляда, всматривалась в лицо сестры.

– Так вышло, – с грустью ответила Ирина. – Я еще к этой истории вернусь. А в октябре, когда я была уже на четвертом курсе, в нашей семье случилось несчастье, – продолжила она и медленно перевела взгляд на Ларису. – Ты, наверное, хорошо помнишь моего деда, Марка Захаровича. Помнишь, с каким почтением мы все к нему относились? А он и правда был у нас славный! Профессор, членкор Академии наук, ученый, имя которого было на устах во многих научных кругах. Он был нашей гордостью и, конечно, главой семьи! Мы все считались с его мнением. Никто из нас никогда не имел права ему перечить. Он нас воспитал, помог устроиться в жизни. Мы были обязаны ему всем, что имели. Бабушка наша, ты знаешь, умерла рано. А мы так и жили вместе: дедушка, мама, папа и я. Марк Захарович был человеком ответственным. Превыше всего для него была работа, работа и честь семьи. Так он воспитывал и меня. Строго, жестко, но справедливо. В детстве, правда, он меня иногда баловал: дарил разные подарки, играл со мной, водил на экскурсии, в парк и даже несколько раз брал с собой на рыбалку. Но чем старше я становилась, тем более требовательно он ко мне относился. Причем во всем: в учебе, в быту. Если бы ты знала, как я ревела, когда в конце десятого класса родители с его подачи запретили мне заниматься бальными танцами! А мне так нравилось кружить на танцполе! Но дед устроил дома такой скандал! Он так ругался! Мама и папа ему, конечно, поддакивали. Твердили, что порядочные девушки имеют более серьезные и, самое главное, полезные увлечения. Посовещавшись, они единогласно решили отправить меня на дополнительные занятия по физике и английскому. И это несмотря на то, что я уже занималась с тремя репетиторами и уверенно шла на золотую медаль. Но спорить с дедом никто не отваживался. Может, это было и правильно… Не знаю. Порой я даже обижалась на деда. Но все равно я его очень любила! Такой он был, наш Марк Захарович.

Ирина на некоторое время замолчала. Ее воспаленные покрасневшие глаза сузились, брови сдвинулись к переносице. Ей было невероятно сложно раскрывать тайну своей жизни. Тайну, которую она сама еще до конца не знала.

Лариса молчала. Умудренная жизненным опытом, она не задавала лишних вопросов, не торопила. Она понимала, что хорошего рассказа ей ждать не стоит. Ощущение обволакивающей тревоги заставило ее сердце сжаться. Ее не покидало гнетущее дурное предчувствие. Подойдя ближе, она мягко обняла Ирину за плечи и привлекла к себе.

– Не мучь себя, не мучь, родная! Я всегда была и буду на твоей стороне! – постаралась успокоить ее Лариса.

– Я знаю это. Спасибо тебе, сестричка! – мягко ответила Ирина. Затем твердым, решительным голосом добавила: – А теперь о том, что произошло той осенью, точнее, в тот злополучный день. Я его навсегда запомнила.

Помню, шла третья пара, лекция по генетике. Настроение у меня было дрянное. Не знаю почему. Может, я что-то предчувствовала, может, виной была отвратительная погода. Не слушая лектора, я тупо пялилась в окно. Хотя ничего интересного там не было. Серо, безлико и грустно. С неба сыпал промозглый дождь. Если бы ты знала, как я его ненавидела! Тогда мне казалось, что именно он смыл все яркие краски ушедшего лета. Моего лета. Самого лучшего лета моей жизни. Опустившись низко, облака упали на землю, словно хотели ее задушить. О чем я тогда думала, не помню. Да и это не важно.

Неожиданно, резко распахнув двери, в аудиторию влетела студентка-интерн с последнего курса. Я ее лично тогда не знала. Знала лишь, что дед был ее научным руководителем, что звали ее Юлей. Все-таки мы были младше на три года. Но я не о ней. Остановившись возле двери, она торопливо пробежалась взглядом по партам и, увидев меня, нервно, несколько раз подряд, подзывая, махнула рукой. Вид у нее был ужасно напуганный. Веришь, я тогда сразу почувствовала – что-то случилось с дедом. Подхватив тетрадки, разбросанные на столе, я что-то невнятно бросила преподавателю и выбежала из аудитории. Ухватив меня за руку, Юля на ходу рассказала, что во время лекции Марку Захаровичу стало плохо. Потеряв сознание, дедушка перестал дышать. Но, не растерявшись, студенты оказали ему первую помощь: сделали искусственное дыхание, массаж сердца и вызвали скорую. Успокоив меня, Юля заверила, что деду уже лучше, что он снова пришел в себя и первым делом попросил, чтобы кто-то привел к нему меня.