Читать книгу Мой ХХ век. Сборник стихов - Светлана Севрикова - Страница 3

Знаешь, эта ночь – начало лета.

Как куранты, ухнула сова.

Уличные резкие слова.

Дым дешёвой горькой сигареты.

Шёпот листьев.

Хохот пацанов.

Визг девчат.

Собачий лай – что эхо!

Голосом взволнованного эльфа

гитарист, красивый пустослов

распевает пошлые куплеты.

Слушать – тошно!

Не расслышать – жаль…

Но уже расслышала душа:

В этой ночи главное – не это....

Мы с тобой друг другу стали чужды,

Ничего нельзя вернуть назад.

Но, я берегу былую дружбу.

Нет! Я не хочу её терять.

Может быть однажды в зимний вечер

Я к тебе незваною приду.

Постучусь, и ты, конечно, встретишь.

Скажешь: «Я тебя сегодня жду!».

И, войдя в печальную квартиру,

Резко дверь захлопну за собой,

Вдруг исчезну из большого мира

В тишине квартиры холостой.

На журнальном столике конфеты.

Черный кофе. Черствый бутерброд.

Помолчим. Закурим сигареты.

Вспомним девяностый-ровно год…

Расскажу о детях и о муже,

Причинив нечаянную боль

Нашей многолетней нежной дружбе,

Не перерастающей в любовь.

Я сама себя спросила,

А потом у них у всех:

– Как я буду без России?

Я же русский человек!

На Россию-Украину

Небеса поделены!

Я ж в таком пространстве сгину!

И с ума сойдёте вы!

Не хочу такой свободы!

Не свобода тут, а ложь!

Коль единому народу

Душу надвое порвёшь!

Отрывать нас от России —

Это хуже чем убить!

Чем живьем зарыть в могилу

И совсем уже забыть!

Разрубить гордиев узел,

Кровь пустив из кровных уз?

Без меня и без Союза

Как держаться будешь, Русь?!

Что случилось с вами, люди?

Кто внушил народам бред?!

Или вождь у нас – Иуда?

Не хочу сувернитет!

Позади десять лет суеты,

В чемодан упакованы вещи.

Здесь останется школа и ты.

Новый мир мне судьбою обещан.

Ухожу в города, навсегда.

Вы не поняли, что я царевна! —

Может быть, в этом наша беда,

Мой любимый и моя деревня.

Я рыдала всю ночь напролёт,

Ну а вы умирали от смеха.

И не знаю я, что меня ждёт,

Но уверена: надо уехать!

Ч-ч-ч-ч! Тише шурши!

Шиш тебе, сыч-совесть!

Ввысь вознеси суть судьбы,

А шип ошибки – ниже.

Ч-ч-ч-ч! Жди весны!

Решим что-нибудь. Тише…

Милый мой, любимый голубок!

Веришь ли в разлуку во спасенье?

Я – всего лишь глупый Колобок —

Маленький, распущенный, осенний.

Я от дедуки с бабушкой ушёл,

От немногих, что меня любили.

Заяц, волк и грустный крокодил

За мою дрогу водку пили.

От тебя я тоже укачу,

Не рискнув сойти с ума до боли.

Мне же наплевать, что я хочу

Оставаться навсегда с тобою.

Песню за собою уволок

В голубую, будущую чащу

Маленький, усталый колобок —

Ласковый, ранимый, настоящий.

Высшая это мера —

вою, как битый волк!

если не держит вера —

как тут удержит долг?

Хватит того упрямства

только на пять минут.

Если не сладок пряник —

так ли уж страшен кнут?!

Маленькая белая плясунья,

Бабочка, куда тебя несет?

Я еще крыло твое рисую,

А свеча крыло уже грызет.

Что же ты наделала. дуреха?

Превратилась в звездочку на миг,

Глянула на мир золотооко,

Пепел пал на переплёты книг.

На столе ненужные эскизы

Тонкого. игривого крыла

И свеча с улыбкой Моны Лизы:

– Неужели Бабочка была?

1992—93 (?)

1992—93 (?)

1992—93 (?)

1992—93 (?)

Поддаваясь чудному азарту

Заигравшись с соперником милым,

Я поставила веру на карту,

Но Фортуна мне вдруг изменила.

Чёрт попутал – сам Бог не поможет.

Но, обильно оплакав утрату,

Поняла: он заплатит дороже.

Проигравшие веру – не платят.

Я кормлю голубей, обреченных на зиму.

Птицы падают с неба, друг друга коря.

Будет дарвински просто: насытится сильный,

Ну а тем, кто слабей – не прожить декабря.

Я стараюсь по-божески быть справедливой,

Но природа решает сама за своих.

Слабых бьют, и они улетают пугливо.

И у них – как у нас.

И у нас – как у них…

Ты прекрасна, провинциалка!

Ты – царица, колхозника дочь!

…Завлекает цветеньем фиалок

Голубая московская ночь.

Наряжаешься. Блузка-ветрило

Так прозрачна, и так не к лицу....

Ты с акцентом заговорила.

Улыбнулась в толпе подлецу…

А навстречу… король бубновый!

От смущения – сердце в дрожь.

Но коня на скаку остановишь

И в горящую избу – войдёшь…

Обокрала тебя гадалка.

Тушь размазал плаксивый дождь.

Ты прекрасна, провинциалка!

Ты – царица, колхозника дочь!