Читать книгу Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России? - Светлана Зорина - Страница 16

Николай Андреевич, какие у вас увлечения? Как отдыхаете?

Смешно: я на отдыхе читаю. Как правило, последнее время – классический английский детектив. Это именно для отдыха. Здесь и сейчас я не могу читать. Нужно мозги освободить, чтобы читать, а не оценивать текст. А в отпуске можно отключиться… И читать для себя…

Хобби, какие-нибудь увлечения есть?

Когда-то чтение было моим хобби. Потом это хобби стало не просто профессией, а всей жизнью. В этом смысле я проклинаю книги, потому что они лишили меня такого замечательного хобби.

Какую музыку слушаете?

Как правило, моя фоновая музыка – это «Ретро FM», но это именно фоновая. А для души… Люблю классику… Бах, Бетховен, Чайковский, Рахманинов. Это музыка ставит мозги на место… Такое впечатление, что Бах мог гармонизировать все на свете. В этом смысле Рахманинов ему очень родственен. Он композитор уже XX века, века дисгармоничной музыки, но сумевший ее гармонизировать. Что поражает в его концертах, симфониях? То, что диссонансы и дисгармония XX века загнаны в классические рамки.

Есть любимые режиссеры или фильмы?

Есть один любимый фильм – «Полночь в Париже» Вуди Аллена. Может быть, отчасти потому, что этот фильм очень тесно связан с тем, чем я занимаюсь профессионально. Литература, литературный процесс волшебно переданы минимальными изобразительными средствами, встречей двух эпох.

А в живописи?

Здесь я замшелый классик, остановившийся на рубеже XX века. Я могу смотреть и постимпрессионистов, и кубистов, даже про это произносить какие-то слова… Но взглядов придерживаюсь классических. Когда оказываюсь за границей, с удовольствием хожу в музеи, галереи.

Вы можете сказать: это мой художник, мой стиль?..

Мне очень нравятся наброски Рубенса к его большим картинам. Когда видишь, как он на маленьком холсте несколькими штрихами набросал будущую картину три на четыре метра с десятками персонажей, которую дальше раскрашивали десять подмастерьев… И вот в этих нескольких штрихах – весь гений.

Практически то, чем вы занимаетесь?

Не совсем. Это не эскиз. Здесь правильнее сказать, что я занимаюсь открытием новых направлений или хорошо забытых старых. Организую то, что уже было, но в новой форме, нахожу новые сочетания.

Вы считаете себя счастливым человеком?

Не всегда. Иногда бывает. Вся жизнь связана с работой, и поэтому мгновения, когда что-то получается, и получается успешно, – они бесценны… Тогда испытываешь счастье.

Счастье для меня – это быть в гармонии с собой и с миром…

Если заглянуть немного вперед, какие задачи вы ставите перед собой?

Задача № 0 – воспитать себе смену. Я все-таки не совсем уже молод, и хочется, чтобы редакция в ближайшем будущем сохранила все наши традиции, достижения, которые есть сейчас.

Вы чувствуете, что может быть какой-то интересный тренд в ближайшее время?

Обязательно будет. Мировое книгоиздание живет по своим внутренним ритмам. Каждые 2–3 года появляется книга, которая переформатирует рынок. Последним таким «форматором» была книга Джона Грина «Виноваты звезды». Сейчас должно появиться что-то новое.

Николай Андреевич, есть ли у вас жизненный девиз?

Нет. Как правило, девиз сужает. Есть литературная аллюзия. Мне нравится известное высказывание Бисмарка. Долгое время он был посланником в России. И когда его спросили, что больше всего у нас ему понравилось, он ответил: «Мне понравилось слово “ничего”. Когда меня извозчик вывалил из кареты в снег, поднял, отряхивал и приговаривал: “Ничего, барин, ничего”».