Читать книгу История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима - Сьюзен Уайс Бауэр - Страница 20

Аврам покидает Ур немного позднее 2166 года до н. э. и направляется в западные семитские земли в то время, когда усиливается новая шумерская империя

Примерно во времена борьбы шумеров с кутиями житель Ура по имени Фарра собрал своих слуг, домашний скот, жен и сыновей с их семьями и отправился на запад. Среди его домашних находился Аврам (Abram), сын Фарры, и его жена Сараи (Sarai), которая имела несчастье все еще не обзавестись детьми.[76]

Фарра не был шумером – вероятно, он являлся аккадцем или представителем родственного племени; он отслеживал своих предков до Сима, библейского прародителя семитов.¹ Рожденный примерно в правление Нарам-Суэна, Фарра, по-видимому, никогда не жил в Уре, который не подвергался угрозе нападения кутиев. В его детстве Ур добился выгодного ослабления власти аккадских царей, освободив себя от владычества аккадцев. Ко времени, когда Фарра стал отцом троих сыновей, последний аккадский царь еще пытался защитить свой трон; а пока росла его молодая семья, кутии разрушили Агаде и свободно перемещались по северным равнинам.

Примерно в то время, когда Утухенгаль двигался к Уру, чтобы взять его, а затем снова потерять из-за зятя, Фарра с семьей решил (и это вполне понятно), что лучше уйти из города. Согласно Книге Бытия, они двинулись, к «Ханаану» – на запад, к берегу Средиземного моря, подальше от варваров-кутиев, мстительных эламитов и высокомерных шумеров.

Теологическое объяснение этого путешествия в Книге Бытия 12 таково, что Аврам услышал голос Бога. Это был не шумерский бог, не аккадский бог, а просто Бог, который дал себе озадачивающее имя, на латинице обозначаемое как YHWH – возможно, это форма глагола «быть»[77]

По-видимому, это было внове для Аврама. Фарра с сыновьями, судя по всему, поклонялись богу-луне Сину и его дочери Инанне, главным божествам города Ура – просто потому, что все уроженцы Ура соблюдали, хотя бы формально, культ луны. Кроме того, имена семьи показывают абсолютно стандартную принадлежность к аккадско-шумерскому пантеону. Имя Фарра обозначает родство с лунным богом Сином. Сараи, жена Аврама, была также его сводной сестрой, дочерью Фарры от другой жены; ее имя – это аккадский вариант имени жены Сина, богини Нингал. Внучка Фарры Милка была, очевидно, названа так в честь дочери Сина Малкату.² Само имя Аврам означает «благородный отец». Тем не менее мы можем констатировать, что оба имени, и Аврам, и Сараи, были связаны с поклонением Луне, поэтому позднее Яхве переименовывает обоих, и это одно из условий договора. Новые имена, Авраам (Abraham) и Сара (Sarah), оба содержат новый слог «ah», первый слог условного имени Яхве – имени, которое отлучает их от принадлежности к Уру и передает право собственности на них богу из Книги Бытия.

От бога Аврам получает и обещание, и распоряжение. Обещание того, что от Аврама произойдет великий народ, и будет он благословлен; распоряжение – покинуть свою страну и свой народ (город Ур и смешанное население из аккадцев, шумеров и других семитов) и идти «в землю, которую я укажу тебе»: в землю Ханаан, почти точно на запад.[78]

Множество народов пыталось проследить свое происхождение до какой-либо особо избранной богами личности – но здесь впервые эта история была записана. По крови Аврам не отличался от окружающих его семитов, и не слишком отличался от людей, которые владели землей, куда он был направлен. По священному приказу он был выделен из остальных, и началось нечто новое: для одного семита из всех один бог поднялся из хаоса политеизма. Аврам стал первым монотеистом.

Вместо того, чтобы двинуться прямиком на запад, по маршруту, ведущему через пустыню, клан направился на северо-запад по более легкому пути вдоль Евфрата. В конце концов, он вывел бы их к северному берегу Средиземного моря. Но люди Аврама прошли на север до реки Билих, впадающей в Евфрат в той точке, где они должны были повернуть налево. Вместо этого они повернули направо, на восток, перешли маленькую речку у крохотного городка Харан и остановились там.

Харан лежал на большом торговом пути; он, как и Ур, был центром поклонения Луне и, вероятно, показался Фарре, который уже старел, достаточно знакомым миром, к тому же Харан был относительно спокойным местом.

А тем временем южнее Ур-Намму захватил трон своего тестя и расширял область своего правления, создав новую шумерскую империю. Но его рука никогда не протянулась настолько далеко на север, чтобы захватить Харан. Около 2094 года он умер после 18 лет правления; его похоронная поэма славит покойного царя как мудрого и достойного доверия пастыря своего народа, как владыку, который восстановил Шумер, и как человека, достойного в загробной жизни разделить трон с самим Гильгамешем.³

Место Ур-Намму занял его сын Шульги. Вскоре – может быть, в течение четырех-пяти лет – Аврам покинул Харан и возобновил свой путь в землю, которую обещал ему Бог. Он двигался на юго-запад и в конце концов, прибыл в Гесем западнее реки Иордан, на полпути между двумя водоемами, известными позднее как Галилейское и Мертвое море.

Тут он потребовал у бога заверения, что земля эта будет его, потому что, насколько он мог видеть, она были заселена хана-анеями.

«Ханаан» – более позднее название земель, которые станут известны в первом тысячелетии до н. э. как Израиль, у римлян они именовались Палестиной, а крестоносцы называли их Левантом. Самое раннее появление слова «ханааней» пришло из таблички, найденной в Мари, защищенном стенами города Зимри-Лима; она датируется примерно 1775 годом до н. э и содержит нелестное упоминание о бродячих бандитах откуда-то с реки Иордан.⁴ В 2090 году до н. э. у земли, которую бог обещал Авраму, не было названия, потому что она не имела ни расовой, ни политической принадлежности.

Люди, которые жили вдоль восточного берега Средиземного моря, были «западными семитами».[79] Мы уже встречали их близких родичей в первой главе, когда семиты смешивались с шумерами в начальный период возникновения шумерских городов. Вместо того, чтобы поселиться на Месопотамской равнине, западные семиты продолжили свой путь. В то время как их родичи учили шумеров работать на земле, западные семиты расселялись вдоль берега и строили свои собственные города.

Аврам – первая личность, которая всплыла на поверхность истории этого конкретного района. Не имея единой развитой культуры, западные семиты не оставили каких-либо хроник, и все, что мы знаем о них, известно лишь благодаря археологическим раскопкам. К 7000 году до н. э. земледельцы разводили одомашненных коз и овец и распространили свои поселения по всему пространству палестинской равнины. Такие места, как Чатал-Гуюк на далеком севере и Иерихон южнее, ближе к Мертвому морю, имеют честь быть одними из самых древних городов в мире. Иерихон стоит на земле, на которую будут со временем претендовать потомки Аврама; большинство поселений западных семитов – это деревни без особых защитных сооружений. Так было раньше, но к 6800 году до н. э. население Иерихона возвело вокруг города поразительно высокую, просто огромную каменную стену. В одном из углов стены поднималась круглая башня тридцати пяти футов высотой, так что караульный мог постоянно следить за окружающим город пространством.

Чьего нашествия ожидали люди Иерихона, не совсем ясно. Это правда, что Иерихон расположен на месте устойчивого и не иссякающего источника свежей воды⁵ – но в конце концов, река Иордан находилась не так уж далеко. Тем не менее жители Иерихона – единственные среди западно-семитских племен, кто построил мощную защиту от какой-то серьезной угрозы извне и постоянно опасался, как бы она не нагрянула неожиданно.

Ко времени, когда сюда прибыл Аврам,[80] города западных семитов наладили свои собственные торговые пути – особенно с Египтом. Город Библ, расположенный на полпути до берега Средиземного моря (известный как Губла аккадцам и как Гебал – шумерам), основывал всю свою экономику на отправке морем в Египет кедра в обмен на египетские ткани и драгоценные металлы. Северный город Эбла собирал дань с караванов, которые проходили через контролируемую им территорию.⁶ Город Мегиддо, возникший на пути от Иорданской равнины к равнине Шарон, рос в размерах как минимум с 3500 года до н. э. Сихем, где Аврам впервые попросил Бога подтвердить его просьбу, был как минимум таким же старым и, вероятно, был заселен благодаря расположенному здесь древнему источнику, который редко пересыхал. Первые города западных семитов пополнялись различными мигрантами, которые просачивались с севера и с юга; в большинстве своем это были амореи – кочевники, говорившие на собственном языке семитской группы, которые могли прийти с Аравийского полуострова.

Можно представить себе удивление Аврама: как, эта пестрая страна может стать его владением? Тем не менее, он удивлялся недолго, потому что менее чем через пять лет после прибытия в обещанную землю снова ушел отсюда.

Но теперь он был не одинок. Археологические исследования показывают, что примерно между 2400 и 2000 годами культура западных семитов, которая неуклонно двигалась по пути урбанизации, вдруг повернула назад, к менее организованному и более кочевому стилю жизни, а многие города были оставлены.[81] Сочетание избыточного возделывания земли и цепочки засух уменьшило водные ресурсы и количество плодородных земель; в итоге крупные поселения, которые потребляли большое количество воды, должны были распасться, чтобы выжить.⁷ Сюда же стоит добавить падение на юге Древнего царства, с которым западные семиты потеряли не только возделываемые земли, но также своего самого богатого и надежного торгового партнера, страну, которая однажды излила богатства на Библ и дюжину других городов в обмен на товары. Хаос Древнего царства распространился на север. В результате Аврам двинулся на юг.

«В той земле был голод, – сообщает Книга Бытия 12:10, – и Аврам пошел на юг, в Египет, потому что голод был свиреп». В Египте было больше воды и пока еще немного больше порядка. За «бестолковой» Седьмой династией последовала Восьмая – чуть более стабильная, но абсолютно ничем не примечательная; 27 царей правили 146 лет, но не сохранилось имени ни одного фараона.

Однако около 2160 года могущественный вельможа из Гераклеополя по имени Ахтой благодаря своим способностям смог при помощи хитроумных альянсов и грубой силы вновь собрать Египет воедино под своей властью. Мането называет Ахтоя «более ужасным, чем его предшественники» – этот комментарий отражает, вероятно, количество пролитой крови, которая потребовалась для этого временного возрождения единой страны.⁸ Следующие сто лет наследники Ахтоя – семнадцать успешных царей, включая Девятую и Десятую династии по хронологии Мането – правили Египтом, который постепенно опять утратил почти все свое былое величие. Он страдал не только от внутренних проблем, но также от невозможности защитить свои границы от вторжений западных семитов, которые постоянно совершали налеты в дельту Нила мелкими кочевыми бандами.

По традиционной датировке Аврам с женой, слугами и скотом прибыл в Египет около 2085 года. Эта дата не очень далеко отстоит по времени от эпохи Ахтоя III из Десятой династии – от фараона, который написал о налетчиках-западных семитах:

«Подлый азиат! Он не ладит с местом, где находится, там не хватает воды, земля покрыта кустарником… Он никогда не живет на одном месте, но бродит по собственной воле, меряя землю ногами… Азиат – это крокодил на речном берегу: он хватает все на своем одиноком пути.»⁹

Вероятно, эта враждебность к пришельцам с севера объясняет, почему Аврам, оказавшись в Египте, заявляет, что Сараи его сестра, а не жена. Согласно Книге Бытия, Аврам пригляделся к Сараи где-то на пути в Египет и подумал про себя: она красива, поэтому египетский фараон может приказать убить меня, чтобы забрать ее. Это, конечно, предполагает, что семиты имели столь же плохое мнение о египтянах.

Мир Аврама

Опасения Аврама оказались верными. Фараон (один из безымянных, безликих и ничем не примечательных царей Десятой династии) забрал Сараи себе и осыпал Аврама благодарственными подарками за то, что тот привел в Египет свою прекрасную сестру. Аврам остался с египетскими овцами, коровами, ослами, верблюдами и слугами. Тем временем фараон и его домашние не так уж процветали. Книга Бытия 12 сообщает нам, что присутствие Сараи в гареме фараона наложило на последнего божественное проклятие; фараона и всех его домочадцев поразила какая-то напасть под названием neh-ga. Английские переводы склонны вежливо называть ее «чума» – вероятно, потому, что она проявлялась в появлении отвратительных язв, возникавших каждый раз на новом месте. Болезнь совершенно отбила у фараона интерес к женщинам, в результате он оставил в покое и Сараи.

Эта странная история приобретает больше смысла, если поставить ее в один ряд с остальными историями Книги Бытия. Уйдя из Египта (и от фараона, который не убил Аврама, явно боясь дальнейшего божественного возмездия), Аврам вернулся в Ханаан и поселился возле Хеврона, значительно южнее Шехема. Обещание, что он станет отцом целой нации, казалось, было неправдой. Пара оставалась бездетной, пока Сараи не стала слишком стара, чтобы сохранялась надежда на зачатие.

Примерно через двадцать лет или около того после первого сообщения от своего бога Аврам решил сам протянуть руку помощи данному ему обещанию. Он взял служанку Сараи Агарь второй неофициальной женой, пообещав Сараи, что любой ребенок Агари будет официально считаться ее отпрыском.

Это не было редкой в шумерских городах практикой – она отражена в наборе шумерских законов под названием «Таблицы Нузи», но у Аврама такой прием не прошел. Обещание бога адресовалось не одному Авраму, но Авраму вместе с Сараи. Аврам должен был стать отцом новой нации – Сараи же, а вовсе не какой-то другой плодовитой женщине, надлежало оказаться ее матерью. Как и сам единый бог, новая нация должна была походить на то, что существовало до нее – но в то же время быть совершенно другой. Бог Книги Бытия был связан с природой, но находился вне природы и не управлялся ею. Новый народ должен был отличаться от окружающих людей, потому что был создан благодаря обещанию единого бога. Это обещание было дано Авраму и Сараи, а не одному Авраму.

Любой вклад Десятой династии со стороны фараона или египетской служанки (Агарь – египетское имя, которое означает что-то вроде «иммигрант»; эта женщина была одной из служанок, подаренных Авраму перепуганным фараоном) приветствовался не больше, чем единый бог приветствовал бы Энлиля или Иштар, бросившихся ему на помощь. Именно после эпизода с Агарью бог повторяет свою просьбу к Авраму и переименовывает его в Авраама (Abraham), демонстрируя свое священное покровительство этому человеку и его потомкам.

Вскоре Авраам встретил царя «с бегающими глазами». На этот раз царь правил Гераром – городом, расположенным к югу от Хеврона, в местности между Ханааном и Египтом, называемой Негев. И снова, боясь быть просто выселенным, Авраам настоял, чтобы Сара назвалась его сестрой, и снова Сару взяли в царский гарем.

В результате все женщины этого дома стали бесплодными, пока Сару не вернули (и царь, Абимелех, не был «отстранен от прикосновения к ней» – а это предполагает, что женщины были не единственными, кто временно лишился возможности исполнения естественных функций). И снова рассказ касается расовой идентичности народа, который обещал создать бог.

Книга Бытия была написана по любым расчетам много лет спустя после событий, которые она описывает, нарочито анахроничным стилем повествования. Библейские рассказы всегда используют имена, которые были бы знакомы современным читателям, а не те, которыми пользовались в историческом прошлом: «Ур халдеев» – один такой пример использования, так как земля в верховье Персидского залива ранее, до правления Ашшурнасирапала II Ассирийского (884/883–859 годы до н. э.), не была известна как земля «халдеев».[82] Авраам имел дело с «амореями»; Абимелех, царь Герара, назван филистимлянином. Эти имена принадлежат куда более поздним политическим образованиям, которые выделились, когда западно-семитские племена обратили внимание на эту территорию и начали сражаться за нее.

И все-таки, даже если имена в тексте умышленно анахроничны, события самого рассказа показывают ясное понимание различия не только между кровью Авраама и египтян, но также между народом Авраама и народом Абимелеха. Впервые стало возможным говорить о западных семитах как о принадлежащих к другому этносу.

В Шумере с древнейших времен не существовало определения его населения как «шумеры». Они были горожанами Ура, горожанами Лагаша, горожанами Урука, и первоначально все они поклонялись различным божествам, зная о существовании и других. Подъем Аккадской империи Саргона с четкой дифференциацией между шумерами и аккадцами запустил новые изменения: два народа в одних политических границах с общим определением («подданные Саргона»). Но тем не менее это не изменило базисного различия. Налеты кутиев еще больше прояснили это: два различных народа могли иметь одно определение цивилизованные, что по контрасту объединяло их и отделяло от третьего.

Теперь Авраам, двигаясь на запад и говоря на языке, так похожем на язык западных семитов, что он мог без труда общаться с ними, оказался отделен от окружающей среды уже более изощренным образом. Он не похож на Абимелеха, другого западного семита, потому что он избранный.

Когда обещание бога наконец-то было выполнено, и родился Исаак, новый народ был создан и получил физическое отличие: бог приказывает Аврааму сделать обрезание своим сыновьям, себе и членам своей семьи, как знак их обособленности. По-видимому, этот знак должен был в решающий момент напоминать им, что они не должны смешивать свою кровь с кровью других народов. Позднее, когда Авраам захотел найти жену своему сыну, он не позволил Исааку жениться на любой девушке из живущих вокруг западных семитов. Вместо этого он посылает своего слугу назад, на северо-запад Месопотамии, чтобы привести кровную родню – его внучатую племянницу Ребекку, от тех родственников, которые остались в Харане.

Из старого этноса возник новый. Сын Агари тоже был другим.

С разрешения Авраама Сара отослала прочь беременную Агарь. Та вышла на дорогу, которая вела из Хеврона, мимо Беершебы на юг, к Египту. Она шла домой.

Но сыну Авраама не суждено было снова оказаться поглощенным хаосом Египта Первого Переходного периода. Агарь, согласно Книге Бытия, 16, неожиданно встретила на дороге посланца бога, и ей тоже было дано обещание. Как зеркальное отображение обещания, данного Саре, ребенок Агари также должен был превратиться в народ – такой многочисленный, что его невозможно будет сосчитать.

Тогда Агарь вернулась в дом Авраама, и родившийся ребенок, названный Измаилом, вырос в доме своего отца. От него традиционно ведут свой род арабы. По Корану (написанному много позже описываемых событий, даже позже чем Книга Бытия) Авраам (Ибрагим в арабском написании) был первым почитателем Аллаха, единого бога, а не звезд, Луны или солнца. Став взрослым, Измаил ушел с Ибрагимом в Аравию, в город Мекку на юго-западном конце полуострова, и вместе они построили Каабу, первый дом для почитания Аллаха. К этому дому Коран приказывает поворачиваться всем последователям Аллаха – «Людям Книги»: «Где бы вы ни находились, повернитесь лицом в этом направлении… Откуда бы вы ни отправились, поверните лицо в направлении Священной мечети: где бы вы ни оказались, поверните свое лицо туда».¹⁰

А в новой шумерской империи, которую покинула семья Фарры, беспокойство прежних дней подходило к концу.

Шульги, который унаследовал трон Ура, от отца, амбициозного Ур-Намму, первую часть своего правления просто оценивал ситуацию. После двадцати лет на троне – как оказалось, меньше половины срока его правления, – Шульги начал реорганизовывать свои владения.¹¹ Эта реорганизация включала определенное количество завоеваний; Шульги провел кампанию на севере, дойдя до маленьких городков Ашшур и Ниневея, а затем повернул назад через пограничный Тигр в земли эламитов, вернув назад Сузы. Он никогда не продвигался на север до высокогорий Элама, где эламские цари из долголетней династии Симаш сохраняли свой суверенитет. Но там, где заканчивалась битва, он начинал переговоры. Шульги заключал договоры и

соглашения с десятками мелких принцев и военачальников, выдал трех своих дочерей замуж за правителей территорий, которые лежали в землях эламитов. Он разделил свою растущую территорию на ряд провинций с управляющими, которые регулярно делали ему доклады.

Это была империя, управляемая законом и договором, связанная правилами, которые его люди должны были соблюдать. Они были послушны не только потому, что Шульги имел солдат, которые поддерживали его требования, но и из-за того, что он был выбран богами, отобран божеством по особому расположению:

В особенности он любил богиню Инанну, которая была расположена к нему частично благодаря его сексуальной удали:

Он также любил бога-луну Нанну. В благодарность за его божественное покровительство Шульги построил самый большой зиккурат в Уре, новошумерский эквивалент Великой пирамиды – огромное строение, олицетворявшее эту эпоху, называли шумерским «Домом, чье основание скрыто в страхе».¹³ В своей попытке править добродетельно, как требовали боги, Шульги создал новый свод законов. Они фрагментарны, но эти законы приобрели известность, так как стали первым в истории записанным кодом, предписывающим наказание за обиды.¹⁴

Пока в Уре правил Шульги, Авраам боролся за безопасное существование своей семьи. То были трудные времена для выживания в Ханаане. Как раз в этот период только стены Иерихона разрушались и восстанавливались семнадцать раз.¹⁵

Авраам стал отцом не одному, а двум народам; оба его сына были отмечены знаком договоренности, обрядовым удалением крайней плоти, что создавало физическое отличие между ними и остальными семитами, которые бились за суровые земли между берегом Средиземного моря и рекой Иордан.[83] Но это отличие не давало им преимущества в борьбе за территорию. Когда Сара умерла – почти через тридцать лет после рождения Исаака, новый клан все еще имел так мало земли, что Авраам, чтобы похоронить жену, вынужден был купить пещеру у жившего поблизости западного семита.

Сравнительная хронология к главе 17

* * *