Читать книгу Всего лишь сон - Татьяна Филатова - Страница 5

Девушка, работавшая официанткой, испытала странное чувство дежавю, когда принесла молодому мужчине кофе и шоколадный кекс.

– Вы частенько у нас бываете, не так ли? – мило спросила она. Нет, она вовсе не собиралась заводить с ним знакомство, в ней взыграло простое человеческое любопытство. К тому же она еще не до конца для себя определилась (возраст и правила современного мира позволяли ей эту вольность), увлекают ее парни или все-таки девушки.

Но этот молодой мужчина чем-то ее заинтересовал.

– Не так уже и часто, – улыбнулся тот, – но иногда захаживаю. У вас вкусный кофе.

– Но вы бывали здесь с девушкой…

– Да? – переспросил мужчина.

– Да? – удивленно повторила его вопрос официантка извиняющимся тоном.

– Может быть, вы меня с кем-то путаете?

– Вероятно… – девушка растерянно принялась расправлять несуществующую юбку поверх гладких черных брюк. – Извините, Бога ради. Я скорее всего перепутала вас с кем-то другим.

– Ничего страшного, – снова улыбнулся тот. – Спасибо за кофе!

В переполненном кафе все столики были заняты парами или небольшими компаниями из трех-четырех человек, и только за его столиком сидел один он. Несмотря на ответ, какой он дал официантке, его, как и ее, посетило необычное чувство дежавю. Он смотрел на пустое место за столиком напротив себя и определенно ожидал там кого-то увидеть.

Девушку с натуральным, мышиным цветом волос.

***

Мыши. Кругом были мыши. Сперва одна, затем две, затем… я уже сбилась со счету. Это было мерзко. О, Господи, почему именно мыши? Почему не бабочки или котята. Почему мыши?

Мистер Блонд лежал на полу, когда по нему пробежалось несколько этих мерзких созданий. Нет, я не расист в мире животных, но общепринятые человеческие вкусы совпадают с моими. Мой несчастный кот, который знал мышей лишь на генетическом подсознании, заложенном в его ДНК предками котами-мышеловами, был, мягко сказать, в недоумении.

Я не могла понять, откуда мыши все прибывали в моей квартире, но чувствовали они себя в ней, как дома: не боялись ни меня, ни ошарашенного Блонда. Мне было настолько мерзко, что я проснулась. И тут мне стало еще противнее.

Меган закричала. Несколько грызунов ползали прямо у ее стоп. Судорожно подпрыгивая на кровати, она пыталась сбросить с себя даже тех мышей, которых на ней никогда и не было, однако ей казалось, что несколько серых вредителей бегают под ее шелковой ночной рубашкой. Кот сидел у кровати, то и дело шевеля ушами: грызуны бегали не только в спальной.

Меган боялась наступить на мышей, потому осторожно, но очень быстро на носках выбежала из комнаты, прихватив с собой телефон. В полной уверенности, что по экрану телефона эти твари тоже прошлись, она не стала прижимать его к щеке, а включила громкую связь, когда набрала номер домоправителя.

– Сначала зубы, а теперь это! – закричала она после того, как объяснила ситуацию женщине «на другом конце провода» и уже положила трубку. – Какого черта?! Что со мной происходит?

Джеймс Блонд, на которого смотрела Меган, вопрошая к справедливости мира сего, недоумевал не только по поводу ее личных проблем, но и по поводу вездесущих мышей. Наконец инстинкты хищника взяли верх над неграмотностью беззаботного домашнего кота, и Блонд принялся «ловить» мышей лапой, лишь подгоняя тех вперед. Он, пока еще не выпуская когтей, с особым интересом и азартом подталкивал грызунов, когда те пробегали мимо, придавая им ускорение.

– А если бы мне приснился аллигатор? – продолжила размышлять вслух Меган, стоя на диване в своей гостиной. – Или корова? Или лев? Раньше такого не было, я хоть как-то могла контролировать то, что происходило вокруг. Да, раньше мне снились и крысы, но во сне они виделись мне не здесь, не в моей квартире, не в моей постели!

Кот взглянул на хозяйку, в его глазах она прочитала: «Если бы я мог, я бы пожал плечами, но их у меня нет. Потому советую подстраиваться под ситуацию, как это делаю я».

Спустя 73 минуты (Меган засекла время), пришли те, кто специализировался на отлове грызунов и обработке домов от их появления.

– Вам и вашему коту стоит на какое-то время съехать из квартиры, – сказал высокий мужчина лет сорока в белом костюме.

– Исключено, – ответила Меган.

«Неизвестно, какой следующий катаклизм я допущу, нельзя, чтобы это было чужое жилье», – подумала она.

– Расставьте ловушки, обойдемся без ядовитых веществ, – добавила она вслух. – Дезинфекцию я проведу сама.

– Вы уверены?

– Более чем, – ответила Меган.

Нет, конечно же, она не была уверена. Она все это время провела на диване: хоть и сидя, но ноги на пол поставить не рискнула.

Ловушки были расставлены по всей квартире. Белый пушистый кот недоверчиво оценивал работу людей в белых костюмах.

Боль в челюсти иногда давала о себе знать.

Весьма престранный день.

Часть грызунов все же была поймана и вывезена сразу – настолько их было много. Меган абсолютно не волновала их дальнейшая судьба, касательно этих низших существ у нее не было ни то, чтобы гуманных чувств: ни один защитник животных не смог бы ей доказать, что эта стая обезумевших Микки Маусов имеет право на жизнь.

В какую бы комнату она не пошла, она везде брала с собой Джеймса Блонда. Сперва коту это нравилось, особенно, когда хозяйка решила принять душ перед тем, как уйти из дома, он остался крайне недоволен и то и дело мяукал, прося, чтобы его выпустили из этой адской комнаты. Но Меган видела в своем коте защитника, хотя и понимала, что именно данный экземпляр семейства кошачьих не был создан для охоты на мышей.

Мышеловок по всей квартире было расставлено не менее двух десятков, и Меган периодически слышала жуткий звук захлопывающейся крышки.

– Минус один, – проговаривала она.

Уже одевшись для выхода из дома (находилась она в своей спальне вместе с котом, закрыв двери, потому что надеялась, что здесь грызунов уже нет), она присела на голый матрас (ведь все постельное белье уже было в стирке после того, как мыши побывали в нем), взяла дневник, подаренный Люси, и написала там несколько строчек.

Я не знаю, что со мной не так. Раньше подобного не было. Ну… да, пускай и было, но не в таких масштабах и не так часто. Мне стоит провести самоанализ и заглянуть в свою же черепную коробку? А принесет ли это результат? Как правило тот, кто чему-то страстно учит остальных, сам совсем не преуспевает в этом деле. Поэтому и берется научить: самореализовать себя и скрыть свои недостатки. Про меня ли это? Или то, что я пишу эти строки, и является моим самоанализом? Или самокопанием? Ведь это принципиально разные вещи. Самоанализ – это попытка посмотреть на себя и свои проблемы со стороны, а самокопание – это признание тех самых проблем и поиск их решения.

Кажется, я увлеклась и принялась готовить очередную лекцию.

И все же: что со мной? Что с моей головой, моим подсознанием? Нет, я не о всей своей жизни. Я говорю именно о том, что происходит теперь. Откуда такой реалистичный внутренний мир?

Неужели это все из-за тех встреч? Ведь такое было со мной впервые: я снова и снова возвращаюсь в то место, более того: я хочу туда вернуться, к тому же он… тот парень тоже знает, что все, там с нами происходящее – всего лишь сон.

Так что же происходит, мать твою?!

Ей хотелось поехать дальше от дома, чтобы уволить себя от встреч с продавцами или просто соседями в своем районе. Иногда даже обычное пожелание доброго дня, услышанное не в то время, может вывести из себя. Особенно, когда ты и без того уже стоишь на пороге «себя», приготовившись к выходу.

Автобус? Почему бы и нет.

День стоял ясный, на улице было много гуляющих людей: счастливчиков, не обремененных работой в такую прекрасную погоду. Причины, по каким Меган и сама не была на работе, были настолько ужасны и неприятны, что вместо всего того, что с ней сегодня произошло, она бы с радостью провела этот день на работе.

Ей хотелось пройтись. Выйдя из автобуса наугад, она поняла, что раньше здесь не бывала. А еще она чувствовала, как от нее пахнет мышами (даже если это было не так), потому ей лучше проветриться во всех смыслах этого слова.

Она прошла мимо милого кафе: витрина была отделана деревом, покрашенным в цвет кофе с молоком, над входом и столиками, что стояли на улице, нависал тканевый козырек в бело-коричневые полосы. Атмосфера однозначно была приветливой и располагала к тому, чтобы зайти и выпить чашечку ароматного кофе. Но Меган все же хотела пройтись. Потому, отметив всю привлекательность данного заведения, она прошла мимо, свернув в парк, где она планировала купить мороженое и присесть с ним на первую попавшуюся свободную скамейку.

Он допил свой кофе, положил под чашку чаевые, посмотрел на часы: обеденный перерыв вот-вот закончится. Выйдя из кафе, он мимолетно бросил взгляд в сторону парка, напротив которого и располагалась кофейня. На секунду ему подумалось, что там его кто-то ждет, но здравый смысл был куда сильнее всяких там предчувствий, потому ноги сами зашагали в другую сторону.

«Представляешь, я лишилась двух зубов, а еще у меня в квартире завелись мыши. Много мышей. О-очень много мышей», – Меган написала сообщение подруге после того, как сперва поинтересовалась состоянием ее дел. Люси тут же набрала Меган, но та сбросила вызов, написав в ответ: «Не могу сейчас говорить».

Конечно же, она могла, но не хотела. Хотела она чего-то совсем иного, хотя и не понимала, чего именно. Люси, разумеется, тут же начала активную переписку, сочувствуя Меган и выпрашивая, почему и из-за чего все это произошло.

Меган не знала, что ей ответить. Почему с ней это происходит? Она сама бы не прочь задать этот вопрос тому, кто сможет дать на него ответ. Мимо прошла старушка с несколькими тоненькими шнурками, идущими от ее левой руки. Меган бросила ей вслед короткий взгляд и разглядела, что шнурков было три, и были это вовсе не шнурки, а поводки, которые крепились к миниатюрным шлейкам трех собачонок какой-то карманной породы. Меган скупо улыбнулась.

Домой она возвращалась под светом фонарей. Не спеша. Она знала, что сейчас в квартире ее ждут десятки мышеловок, которые, Меган надеялась, уже выполнили свое предназначение. Но вдруг не все грызуны попались? На утро тот высокий мужчина в белом костюме должен проверить состояние этих ловушек и поставить новые. Но если мыши снова будут ползать у ног Меган, залезут под ее одеяло? Она изо всех сил старалась не думать об этом, но у нее ничего не выходило. Дурные мысли надо отбросить в сторону, ведь скоро ей нужно будет уснуть, и неизвестно, что ее поджидает во сне.

Джеймс Блонд довольно замяукал, когда хозяйка закрыла за собой дверь. Запах от грызунов никуда не делся, да и не мог: Меган так и не вымыла квартиру. Она попросту сбежала из нее.

«Да, безусловно, – напишет она на следующий день, – бывали случаи, когда я не запоминала то, что мне снилось, но на утро все равно обнаруживала следы активности моего измерения М.

Но это…

Я проснулась оттого, что услышала шоркающие звуки за своей дверью. Я готова была к звукам, что издавали грызуны, что остались непойманными, но, если бы это исходило от грызуна, то я бы не хотела с ним встретиться. Ловушек такого размера у меня не было. Хотя я и вовсе ни с кем в своей квартире не хотела встречаться в ночное время суток. Здесь должны быть двое: я и мой кот, который тоже навострил уши в сторону двери. Мы были не одни.

Блонд зашипел, прижал уши. Я тщательно ощупала себя и осмотрела комнату – нет, я уже не спала. Но что-то снова проникло в мою реальность. Что мне только что снилось? О чем был сон? – я не могла вспомнить. Хотя понимала, что, вероятнее всего, мне снилось то, что сейчас шоркало у меня за дверью.

Я подошла к двери, вооружившись настольной лампой (ну и глупость!). Шаг – шорканье, шаг – шорканье, шаг – шорканье. Там кто-то ходил и что-то за собой тащил. Вызвать полицию? Но вдруг за этой дверью ходит древний ящер, который тащит за собой свой хвост, или прокаженный, за которым волочится его почти полностью отпавшая рука. Квартира закрыта изнутри, то есть, по мнению полиции, что бы там ни было, это что-то могла впустить только я.

Я волновалась не столько за себя, сколько за кота. Что будет с ним, если то существо, которое сейчас бродило по моей квартире, убьет меня? Найдет ли оно Блонда? Если нет, что станется с котом после моей смерти? Его заберет Люси? Или, что еще хуже – моя мать?

А если существо убьет и его?

И тут я поймала себя на мысли, что о благоприятном исходе для себя я уже и не думаю. Я была уверена в провале.

В карман наспех накинутого халата я положила телефон, дождалась, когда шорканье немного отдалится от двери, ведущей в мою спальню, и тихо вышла, закрыв кота в комнате.

То, что я увидела, я уже мельком видела несколькими часами ранее. В парке. Только теперь все выглядело куда хуже. Мой извращенный, больной мозг, мое повернутое подсознание на славу поиздевалось и надругалось над ними и изрыгнуло в реальный мир.

Запах разложения ударил мне в нос, когда я, закрыв спальню (в надежде так обезопасить мистера Блонда), насколько возможно бесшумно побежала в сторону входной двери. А на моей кухне бессмысленно бродила старушка с тремя поводками. Нет. Это не могла быть она. Не более двенадцатью часами назад я видела ее собачонок живыми и здоровыми, а сейчас от их обезображенных маленьких телец по моей квартире везде остались смердящие, гнилостные разводы. Да, определенно, эти карманные собачки были мертвы уже очень давно. Это внушило мне надежду, что я не навредила старушке из парка, а создала новую, выгуливающую в моей квартире трех своих дохлых мини-псов.

Проблема с мышами тут же ушла на второй план. И даже дальше.

Видимо, двигалась я не достаточно тихо, потому что пожилая, седая женщина с дохлятиной вместо карманных собак, резко повернула голову в мою сторону.

Я едва не потеряла сознание от страха. Глаза ее были белыми. Сперва я решила, что они были неживыми, но позже поняла, что женщина была слепа. Она открыла рот, чтобы что-то мне сказать, но не смогла, потому что на месте ее языка шевелился едва заметный обрубок. Она протянула в мою сторону правую руку, левую же не смогла поднять из-за тяжести вонючего гнилья, висевшего на трех шлейках. Я судорожно принялась открывать входную дверь, и, как это принято, дрожащим пальцам замок поддался не сразу.

Старушенция что-то мычала, направляясь в мою сторону.

Сейчас я не могу передать тех эмоций, того первобытного страха, того ужаса, какой я испытала в тот момент. Я боялась, что умру от разрыва сердца.

Захлопнув за собой дверь и провернув ключ трижды, я, стоя в коридоре, вслушивалась в бессвязное мычание старой женщины с мертвыми собаками. И тут я посмотрела на ситуацию ее глазами. Ее белыми, невидящими глазами: она никогда не существовала, ее никогда не было, она подобна новорожденному, который впервые увидел свет, но и его она не видит. Я представила, если бы ожила любая дорогостоящая картина Пабло Пикассо: что бы тот персонаж сказал своему создателю? Поблагодарил бы? Едва ли.

А если, все же, это та самая старушка из парка? Тогда все обстоит еще хуже.

Как бы там ни было, у меня не было выбора. Я вызвала полицию.

Они решили, что старуха выжила из ума и сбежала из дома, прихватив с собой (или украв их) трех собачонок, которых собственноручно убила, не снимая с них шлеек. Судя по увечьям (отрезанный язык), над ней когда-то жестоко издевались. В целом типичная (не совсем, но все же типичная) картина: старики сходят с ума, уходят из дома, могут забрести в чужие дома, могут нанести другим вред, могут пораниться сами.

Лучше бы мыши.

Я схожу с ума. Что потом? Джек-Потрошитель? Серийный убийца, что сидит в ближайшей тюрьме? Более древние персонажи или вовсе: выдуманные?

О, Бог мой, зачем я об этом думаю? Ведь вчера, в парке, я даже не видела лица той старухи. Но ночью…

В такой ситуации лоботомия не выглядит чем-то бесчеловечным.