Читать книгу Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1 - Татьяна Ярош - Страница 1

– Почему ты такая холодная?

Парень ходил из стороны в сторону и сжимал кулаки. В его взгляде виднелся еле сдерживаемый гнев. Рваные движения, злой блеск глаз и гуляющие желваки на скулах выдавали его раздражение.

Знал бы парень, как меня выводят его выходки.

Я сложила ладони в замок на уровне живота. Это всегда помогало успокоиться. Глубокий вдох и теперь  точно была готова поставить точку.

– Вот опять, – яростно взмахнул он руками. – Опять ты ТАК сложила ладони!

– Как?

– Вот так!

 Мой взгляд опустился на руки.

– Ты опять сложила их вместе! Как меня это бесит!

– Не кричи, – спокойно попросила я, чувствуя нарастающую головную боль.

Парень разозлился только сильнее.

– Ты сама смотрела на себя со стороны! Ходишь, как ледяная принцесса. Никого не замечаешь! Ни с кем не говоришь! Я выполняю все твои прихоти, а ты даже поцеловать себя не разрешаешь!

«Так вот в чем дело».

Удивительно, он действительно верит, что мы с ним пара.

– Я тебя, Себ, ни о чем не просила никогда.

Лицо парня потемнело от злости. Он дышал тяжело и рвано, словно только что пришел с пробежки или выполнил несколько сложных упражнений для боевых магов. Его злость уходила корнями в собственные мысли, в которых он построил наши отношения, хотя на самом деле я давно пытаюсь прекратить эти ухаживания. Себ не понимал, с кем связывается. Парня привлекала моя холодность, может, и внешность, и он наивно полагал, что настойчивость поможет завоевать мое сердце.

Наверное, и смог бы, если бы я не знала, что он поспорил с друзьями. Ему дали месяц на то, чтобы охмурить меня.

Злость Себа исходила от осознания поражения.

Хотя меня даже веселило порой, как он искусно врет, чтобы получить свое. Поаплодировала бы, но сама же была призом.

– Ледышка! – злобно процедил он. – Так и умрешь старой девой, которую никто не полюбит!

Парень окинул меня презрительным взглядом и стремительно ушел, продолжая оглядываться.

Я холодно смотрела ему вслед, а когда тот скрылся за поворотом, поджала губы. Вся эта холодность и спокойствие лишь иллюзия того, что на самом деле творится в душе. Слова Себа неприятно царапнули, напоминая о том, кем я являюсь.

Пальцы против воли прошлись по кольцу, которое блеснуло пурпурным светом.

Я ведь и вправду никому никогда не буду нужна. Такие вот выпали мне карты.

За окном полыхнуло фиолетовым, и коридор снова погрузился в полутьму. На тренировочном поле во внутреннем дворе Академии адепты учили новое плетение. Кажется, это защитный круг.

Я продолжала смотреть в сторону, куда ушел Себ, но думала теперь совсем о другом. Хотелось наведаться к профессору Гройту – мастеру иллюзий и превращений. Он просил зайти к нему еще утром, но я до последнего откладывала встречу. Неужели боялась плохих новостей?

Я глубоко вздохнула и решительно пошла в противоположную сторону. Игнорировать человека, который тебе помог, неприлично. Как бы сильно ни хотелось идти, придется потерпеть.

По лестницам и коридорам сновались студенты. Беззаботные, светлые и радостные, они были воплощением того, что у меня никогда не будет – счастья. Внутренне иногда я завидовала им. Порой хотелось жить с душой нараспашку, как они, но понимала, что это невозможно.

Нужный кабинет находился в другом крыле. Чтобы пройти к нему, нужно миновать стеклянный коридор над ботаническим садом, комнату с наградами и только после этого попасть в башню с куполообразной крышей, где и сидел профессор Гройт.

Я до последнего надеялась, что того не будет в кабинете, но профессор оказался на месте и сидел на столе, поджав ноги.

– Амелия, – не открывая глаз, сказал он. – Я тебя жду еще с утра.

– Простите, профессор. Срочные дела.

– Дела сердечные лучше решать все стен Академии.

Надо же, как он быстро узнал.

– Верно, – кивнула я. – Так вышло.

Профессор открыл глаза и положил руки на колени. На меня уставились пурпурные глаза мастера иллюзий. Только у высших магистров они такие. Почему – профессор не рассказывал. Говорит, что тайна Ордена Магов.

– Хочешь знать мое мнение, Амелия?

Я согласно кивнула.

– Лучше держаться подальше от любителей поиграть чувствами. Тебе ли не знать, к чему приводят эмоциональные срывы.

– Я держу себя под контролем, профессор, – уверила его. – Как вы учили.

Он удовлетворенно кивнул. По глазам было видно, профессор действительно верит, что я способна удерживать себя.

– И все же тебе стоит больше уделять внимания концентрации, а не веселью. Не хочу, чтобы все мои труды рухнули из-за какого-то задиры.

– Я помню, – блеклым голосом ответила я. – Закрыть чувства на замок, стать хладнокровной, как Богиня Зимы и гибкой, как ивовая ветвь.

– А еще молчание, – добавил тот в список новое правило. – Молчание – золото.

– И молчаливой, как могила.

Профессор внимательно посмотрел на меня. Я понимала, что именно сейчас тот роется в голове. Никогда не любила в нем этого качества, но тот уверил, что ищет только важное. К тому же лишний раз видеть мои мысли он считал необходимым из-за особенностей магии, которые отравляли мою жизнь с детства.

– У меня для тебя новости.

Профессор не стал развивать тему мыслей. Видимо, решил, что я сама справлюсь.

– С завтрашнего дня ты переходишь на обучение в мою группу.

– Считаете, что мне пора учиться вместе с остальными?

Профессор свесил ноги со стола, снова внимательно посмотрел на меня, но на этот раз его интересовали не мысли.

– Ты здесь уже три года, –  со смешком ответил он. – Уверен, ты справишься с заданиями не хуже обычных студентов.

– А почему именно к вам? – задала я вопрос, который интересовал больше всего. – Почему не к боевикам?

Профессор откровенно рассмеялся от моего вопроса.

– Представляешь, что будет, если на тебя нашлют какое-нибудь проклятье, – сквозь хохот пояснил он. – Ты вдруг запнешься и подумаешь не о том сплетении. Вдруг произойдет резонанс в силе или кто-то из студентов решил над тобой подшутить. У боевиков с юмором вообще плохо.

Да, последствия я себе представляла. К сожалению, именно моя сила очень неустойчивая и требует постоянного контроля над собой. Причем не только магического, но и эмоционального. Любой всплеск может привести к плохим последствиям.

– А у меня на занятиях, – с гордостью продолжил профессор. – Ты будешь много медитировать, пить успокаивающий чай и обсуждать темы творения мира. И, конечно же, создавать иллюзии.

Я натянуто улыбнулась, хотя в душе до жути захотелось сбежать к боевикам. В любой другой ситуации, наверное, так и поступила, если бы не профессор Гройт. Много лет назад он очень помог мне, устроил в Академию магии и продолжает присматривать и учить. Его помощь была просто неоценимой.

– Да, думаю я стану самой лучшей иллюзионисткой, – с теплом ответила я, вспоминая, сколько сил потратил профессор на мое обучение.

– Ну, это навряд ли, – без тени смеха ответит тот.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, а сердце обожгла обида. Заметив это, маг поспешно выставил руки перед собой и сказал:

– Не принимай все близко к сердцу, Амелия. Маг ты отличный, но иллюзионист просто отвратительный.

Мужчина рассмеялся, и его гулкий смех громом раскатывался под куполообразной крышей.

Я с привычным спокойствием наблюдала за ним, но в душе чувствовала неприязнь. Профессор много раз вытаскивал меня из беды, помогал, когда это было действительно необходимо, порой защищал, но имел крайне мерзкий характер. Иногда казалось, что он специально создает такой образ.

Профессор спрыгнул со стола и потянулся, вытянув руки вверх, как лев после охоты. Чуть рыжеватые волосы придавали только большего сходства с хищником.

Гройт начал рассказывать мне, какие именно стоит взять книги в библиотеке. Обращал внимание на такие детали, как форма его факультета. Оказывается, у них в «моде» широкие штаны-шаровары и кофты с открытыми плечами. Когда, как мне казалось, список необходимого закончился, профессор резко развернулся и указал на меня пальцем.

– Да, тебе стоит переехать в наше общежитие. Защита в комнатах гораздо сильнее.

– Почему?

– Иногда студенты перебарщивают, когда выполняют задания, – ответил тот. – И вместо чудных пейзажей создают самые настоящие ужасы, а не иллюзии.

А говорит, что я плохой иллюзионист. Мне самые простые миражи даются без труда.

– Это все? – поинтересовалась я.

Больше всего не хотелось переезжать из своей комнаты. Там я жила одна, и необходимости переселяться не было. Комната за эти годы стала, пожалуй, единственным местом, где чувствовала себя комфортно. Там стояла сильная защита. Из соседей были только несколько старшекурсников, а я сама могла быть тем, кем хочу, а не вечно держать себя в руках. А насколько мне известно, у иллюзионистов студентов много и в каждой комнате живет по три-четыре человека.

– Не переживай, – сказал профессор Гройт, словно  прочитав мои мысли. – Тебя со всеми не заселят. Сама же помнишь, что ты как бомба, которая вот-вот взорвется.

Я кивнула и собралась уйти, посчитав, что тот теперь точно рассказал мне все.

Мужчина подошел к шкафу в кабинете, открыл дверцу и достал оттуда пузатую бутылку.

– Амелия, задержись еще ненадолго, – глухим голосом сказал он.

Я сложила руки в замок и подошла к окну.

– У вас есть задание ко мне?

– Нет.

– Совет? Напутствие? Предложение? – скорее от скуки начала перечислять.

Профессор смотрел на меня пурпурными глазами.

– Последнее в точку.

Он плеснул в стакан красноватой жидкости и сделал несколько глотков.

– В Академии пить нельзя, – напомнила я.

– Да, но мы же с тобой не первый год знакомы. – Его глаза хитро блеснули. – Ты же меня не сдашь?

Я покачала головой и посмотрела в окно, где на тренировочной площадке преподаватель по физической подготовке гонял боевиков. Стройные ряды студентов бегали по полю, чуть в стороне другие ловко уходили от огненных шаров. Несколько адептов на закрытой площадке учили заклинание-оберег от слабых магических атак. Их окружала голубая аура, которая могла выдержать несколько несерьезных нападений. Большая часть студентов уже прекрасно справлялась с заданиями, но были и те, кто терпел неудачу.

Неожиданно сильно захотелось оказаться рядом с ними и участвовать в настоящей практике, а не сидеть в теплых кабинетах и тренировать свои чувства. Мысленно я представила себе, как сижу на полу и запираю каждую мысль и эмоцию на замок. В реальности все выглядело по-другому, но примерно так это и происходило. Каждую часть себя приходилось запирать, гнобить и истреблять.

«Сама себе враг», – так профессор описывал мои действия.

Гройт оперся спиной о шкаф и пристально посмотрел на меня.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что попробовала сделать, – наконец, сказал он.

Должна признаться, профессор меня заинтриговал.

Я выгнула бровь.

– Попробовала?

– Да, – кивнул тот.

Профессор не спешил поделиться идеей. Он кусал губы и задумчиво смотрел в пол.

– Я хочу, чтобы ты применила свой дар.

Сердце подпрыгнуло в груди. Теперь стало понятно, почему он так долго тянул разговор. Вот так прямо попросить меня об этом было рискованно.

Я глубоко вздохнула и чуть крепче сжала руки. Сердце застучало ровнее. Чуть усилилась головная боль – верный признак того, что магия откликнулась на волнение.

– Нет, – нервно сказала я.

Мой ответ, кажется, удивил профессора. Его лицо вытянулось, а пурпурные глаза округлились. Я заметила, что сухожилия на руках напряглись. Неужели ответ его разозлил?

– Нет?

– Это опасно.

– Опасно? – повторил тот за мной. В его голосе послышались стальные нотки.

Мужчина поставил стакан на стол и сложил ладони вместе. Так преподаватель делал только, когда пытался успокоиться. Недолго придется гадать от кого у меня такие же жесты.

– Опасно, – повторил он, но теперь спокойнее.

Профессор встал рядом. Пурпурные глаза впились в меня таким взором, будто тот собирался как минимум сжечь взглядом.

Снова пошло колебание магии, но на этот раз я без труда успокоила ее.

– Разве не было опасно для МЕНЯ, – на последнем он сделал большой акцент. – Браться за такую студентку, как ты?

Я продолжала смотреть тому в глаза, не боясь их отводить.

– Разве не было опасно МНЕ возиться со студенткой, которая не умеет себя контролировать, и каждое волнение и слезы приносили с собой беды.

– Это не одно и то же.

На скулах мужчины заходили желваки. Он шумно вдохнул.

– О, поверь, обучать тебя было гораздо хуже чем то, о чем я хочу тебя попросить.

Профессор вдруг закрыл глаза и когда открыл их, то в них больше не было злости. Он улыбнулся и положил руку мне на плечо.

– Где твоя благодарность, Амелия? – ласково сказал он. – Столько лет я тебе помогал, а ты не теперь не желаешь помочь мне.

Я выдохнула и посмотрела на кольцо. Давным-давно профессор подарил его мне, как талисман и защитник, который должен был оберегать меня от самой себя.

Слова Гройта заставили снова ощутить себя опасным зверем, изо рта которого капает ядовитая слюна. Вернулось ощущение страха перед тем, что я так тщательно скрывала в себе.

Профессор добился своего и меня начала грызть совесть. Насколько бы сильно мне ни нравилось, что он хочет применить мой дар, я у него в долгу.

– И что мне нужно сделать?

Лицо мужчины заметно оживилось. Пусть я не дала согласия, но тот понял, что почти у цели.

– Ничего плохого, Амелия, – профессор потрепал меня за плечо. – Ты ищешь подвох там, где его нет.

– И все же, – настояла я на конкретном ответе.

Если мне и придется применять магию, то хотелось бы знать для чего.

Профессор ответил не сразу. Он некоторое время смотрел в окно, будто собирался с мыслями. Может, думал, как правильно преподнести новость, чтобы не спугнуть. В его глазах, по крайней мере, я не заметила злого умысла.

– Я хотел попробовать научить тебя думать целенаправленно, – наконец, сказал он.

Я вопросительно приподняла брови.

– Все просто, Амелия. Мы с тобой садимся в удобные кресла. – Профессор мягким жестом указал на мебель в конце кабинета. – А потом ты должна будешь расслабиться и заглянуть в себя.

Он замолчал и вопросительно уставился на меня.

– И все? – с сомнением спросила я.

– Да, – кивнул тот. – Всего лишь расслабиться и подумать о чем-то.

Мужчина сделал неопределенный жест кистью. Его глаза были уставлены в потолок, но я все равно заметила предвкушение.

Профессор вдруг вздрогнул всем телом и выставил перед собой руки.

– Или вот сама представь, – воодушевленно начал он. – Ты думаешь о каком-то конкретном месте и представляешь, что будет, если твоя сила выйдет на свободу.

Я скривилась. Вот уже что мне действительно не хотелось делать.

– Потом ты делаешь усилие, – продолжал профессор. – И возвращаешь все на свои места. Это вроде тренировки.

– Вы же говорили придется применить мой дар.

– Так я и имел это в виду.

Меня одолело сомнение.

– Не думаю, что это хорошая идея, – твердо сказала я. – Такое обычно плохо заканчивается, а я не настолько хорошо собой владею, чтобы в нужный момент остановить.

Мужчина махнул рукой.

– Я в тебя верю.

– Я тоже, – парировала я. – Но это опасно.

Профессор потемнел лицом. Он едва заметно поджал губы и посмотрел на меня с холодностью. Видеть его недовольство было неприятно, но смириться и сложить руки не в моем духе. Любая сила опасна, если не уметь ею пользоваться, а когда она еще и разрушительна, как огонь, то и вовсе не стоит идти на эксперименты.

В душе появилось тягостное чувство упрямого отчаяния. Мне не хотелось разочаровывать профессора, но и не хотелось ставить под угрозу жизнь студентов.

– Что ж, – сухо сказал Гройт. – Тогда и держи себя всю жизнь в узде.

Его слова задели за живое.

– Значит, буду, – упрямо ответила я. – Буду держать в ежовых рукавицах, если это необходимо.

Я сложила ладони вместе и крепко сжала их.

Не хотелось ссориться с профессором, но тот задумал опасную авантюру, с которой я могу не справиться. Ставить под угрозу жизнь невинных куда хуже трусости или бравады. Особенно последнее ни к чему хорошему не приводит.

– Мне жаль тебя, Амели.

Я вздрогнула всем телом. В горле встал ком и захотелось поскорее уйти, чтобы побыть немного одной.

– Ты ведешь себя, как трусиха, – неожиданно тот поменял тон. Теперь в его голосе слышался упрек и даже брезгливость. – А ведь я тебя не этому учил.

– Да, так и есть.

– Сейчас ты ведешь себя так, словно бы тебе все равно.

– Это неправда, – возразила я.

Мужчина подошел ко мне и заглянул в глаза.

– Тогда почему не хочешь учиться? Почему предпочитаешь прятаться за стеной?

– Вы меня этому учили.

– Я не этому тебя учил, – надавил тот. – Я хочу, чтобы ты могла справляться с собой, а не пыталась зарыть талант в землю.

– Но это проклятье!

Профессор схватил меня за плечи и приблизил ко мне свое лицо.

– Нет, Амели, если уметь этим пользоваться.

Пурпурные глаза вспыхнули, и следом пришло чувство, похожее на усталость.

Я покачнулась. Профессор подставил мне плечо и отвел к креслам.

– Ты плохо себя чувствуешь?

Слабый кивок был пределом моих возможностей.

– Ничего, Амелия. – Слова профессора звучали приглушенно, словно тот находился очень далеко. Мир перед глазами расплылся, а нос защекотало запах корицы. – Сейчас отдохнешь и пойдешь дальше заниматься.

Дышать в какое-то мгновение стало просто невыносимо из-за усилившегося запаха корицы. Иногда он становился слабее, и тогда я чувствовала другой запах, который навевал ужас и погружал те дни, когда рядом совсем никого не было. Я ощущала запах каштанов – горький аромат детства.

Когда запах корицы снова усилился, перед глазами все потемнело, и я утратила связь со своим сознанием.