Читать книгу Огненная цепь - Терри Гудкайнд - Страница 5

Ричард опустился на колени рядом с расстеленным одеялом и принялся запихивать одежду в дорожный мешок. Судя по холодной мороси за маленьким окошком, дождь зарядил надолго, и он не стал упаковывать плащ.

– Ну, и что ты собираешься делать? – спросила Никки.

Он заметил валяющийся на полу кусок мыла и сунул в кармашек.

– Неужели тебе не ясно, что я собираюсь делать?

Он и так уже потерял много времени – несколько дней. Далее терять его нельзя. Он засунул в мешок свертки с сухими травами и специями, мешочек урюка, и взялся поспешно сворачивать одеяло. Кара оставила расспросы и возражения и вместо этого принялась упаковывать свои вещи.

– Я не о том, и ты это знаешь. – Никки присела на корточки рядом с ним и, взяв его за руку, заставила повернуться к ней. – Ричард, ты не можешь сейчас уйти. Тебе нужен отдых. Я же говорила – ты потерял много крови. Ты еще недостаточно окреп, чтобы отправляться на охоту за призраками…

Он подавил негодующий ответ и туго перевязал скатку с постелью кожаным шнурком.

– Я отлично себя чувствую.

Он, конечно, преувеличил – но самочувствие и вправду было вполне приличное.

Никки провела несколько дней, усердно спасая его жизнь. Она не только беспокоилась за него – она выложилась до предела и, возможно, не в состоянии мыслить здраво. Все вместе заставляет ее полагать, что он поступает безрассудно. И все же он разозлился на ее недоверие.

Никки настойчиво дернула его за рубашку, когда он взялся затягивать второй ремешок.

– Ты даже не осознаешь, насколько на самом деле слаб, Ричард. Ты подвергаешь опасности свою жизнь. Чтобы твое тело исцелилось, требуется время и отдых. Ты же не выдержал и половины срока, необходимого для восстановления сил!

– А какой срок отпущен Кэлен? – Он схватил Никки за руку над локтем и, разгоряченный тревогой, притянул ее к себе. – Она где-то там, и ей плохо. Ты не признаешь этого, Кара не признает этого, но я‑то знаю! И ты думаешь, я способен валяться здесь, когда женщина, которую я люблю больше всего на свете, подвергается опасности?

Он перевел дыхание.

– Никки, вот попади ты сама в переплет, обрадовало бы тебя, если б я из благоразумия не пришел на помощь? Или все-таки захотелось бы, чтобы я попробовал тебя выручить? Не знаю, что именно там случилось, но что-то несомненно есть. И если я прав – а я прав, – то даже приблизительно не могу предположить, насколько тяжелыми могут быть последствия.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот посмотри: если права ты, тогда я просто путаю сны и явь. Но если прав я – при том, что вы с Карой, очевидно, не могли сразу и одинаково сойти с ума, – это будет означать, что у происходящего имеется некая причина – и отнюдь не благоприятная. Я не могу промедлить и, рискуя потерять все, пытаться убедить вас, насколько серьезно наше положение. Слишком много времени уже пропало зря. И слишком велики ставки…

Потрясенная Никки не нашла, что ответить. Ричард отпустил ее и отвернулся, чтобы застегнуть верхний клапан своего мешка. Ему некогда было ломать голову над поведением Никки и Кары.

Наконец к Никки вернулся голос:

– Ричард, неужели ты не видишь, что с тобой происходит? Ты начинаешь выдумывать нелепые доводы, лишь бы подтвердить то, во что хочешь верить. Ты сам сказал: мы с Карой вдвоем не могли одновременно сойти с ума. Останься и отдохни. Мы сможем разобраться в природе этого сна, который так глубоко укоренился в твоем сознании, и, надеюсь, все расставим по местам. Возможно, это я сама что-то натворила, пытаясь вылечить тебя. Если так, пожалуйста, прости меня, Ричард… и останься!

Она не могла думать ни о чем, кроме этой своей проблемы. А он… он тоже думал лишь о своей. Старый Зедд, помогавший воспитывать Ричарда и оказавшийся его родным дедом, говаривал во дни его юности: «Размышляй не о проблеме, размышляй о ее решении!» И ему сейчас нужно было сосредоточиться и решить, как найти Кэлен, прежде чем станет слишком поздно. Как жаль, что Зедда нет рядом – он уж точно подсказал бы, где ее искать.

– У тебя еще могут случиться серьезные осложнения, – повторила Никки, стряхивая капли дождевой воды, просочившиеся сквозь дырявую крышу. – Чрезмерные усилия могут привести к…

– Я понимаю, хорошо все понимаю. – Ричард осмотрел охотничий нож и сунул в ножны на поясе. – И не собираюсь отмахиваться от твоих советов. Постараюсь не слишком напрягаться.

– Ричард, послушай меня, – сказала Никки, растирая пальцами виски, словно у нее болела голова. – Дело не только в этом… – Она примолкла и пригладила рукой волосы, видимо, подыскивая слова поубедительнее. – Ты не всесилен. Пусть ты носишь этот меч, он не сможет всегда служить тебе защитой. Твои предки, все прежние правители династии Рал, хоть и владели особым даром, всегда держали под рукой телохранителей. Ты унаследовал дар по рождению, но даже будь ты вполне искусен в обращении с ним, это не дало бы тебе ни полной неуязвимости, ни постоянной защиты – особенно в такое время, как сейчас. И вот, в тебя попали стрелой! Теперь-то ты понимаешь, насколько на самом деле беззащитен? Ты, несомненно, особенный человек, Ричард, быть может, даже великий. Но ты всего лишь человек. И ты очень нужен нам. Отчаянно нужен…

Ричард отвернулся, чтобы не видеть страдание в голубых глазах Никки. Он очень хорошо знал, насколько уязвим. Жизнь была для него высшей ценностью; он по возможности берег ее. Он почти никогда не возражал, чтобы Кара находилось рядом. Она, как и остальные морд-сит, другие телохранительницы, унаследованные им, уже не один раз доказывали, что недаром едят свой хлеб. Но это не означало, что сам он беспомощен и осторожности ради может не исполнить то, что необходимо.

Более того, он уловил и другой смысл, стоящий за словами Никки. Во Дворце Пророков он выведал у сестер Света, что, по их убеждению, существует глубинная связь между ним и древним пророчеством. Они считали, что он – центральная фигура, вокруг которой закручиваются нити всех событий.

Если верить сестрам, светлые силы могли восторжествовать над темными, противостоящими им, только если Ричард поведет их к победе. Пророчество гласило, что без него все пропадет. Аббатиса Аннелина Алдуррен потратила многие годы, подстраивая события так, чтобы он мог выжить, вырасти и повести их в бой. Если послушать Энн, так все ее надежды, все, что ей дорого, держится на плечах одного Ричарда. Спасибо Кэлен, она по меньшей мере убавила у Энн прыти в этом отношении.

Ричард возглавил движение людей, которые просто стремились жить свободно. Их было много, сотни тысяч, и все они считали его своим предводителем – потому что изначально он побудил их к действию. Ричард побывал в подвалах Дворца Пророков и видел там самые знаменитые, тщательно хранимые книги пророчеств, дошедшие из древности. Он убедился, что их речения порой совершенно невразумительны. Тем не менее он видел, как люди отыскивают в пророчествах намеки на то, что больше всего хотят услышать. Ему самому пришлось столкнуться с пророчествами, касающимися их с Кэлен; особенно задели его прорицания ведьмы Шоты. Но, судя по его личному опыту, от пророчеств обычно бывало мало проку и много неприятностей.

И все-таки Ричард заставил себя улыбнуться:

– Никки, ты рассуждаешь прямо как сестра Света. – Она не восприняла эти слова как шутку. – Со мной будет Кара, – добавил он, пытаясь успокоить ее, и тут же сообразил, что Кара была рядом с ним в тот момент, когда стрела свалила его. А может, не была? Где она была во время схватки? Он не помнил. Кара не могла испугаться; даже целый эскадрон кавалерии не заставил бы ее отступить и оставить его без защиты. Конечно же, она была рядом, он просто не запомнил этого.

Он подобрал с пола свой широкий кожаный пояс и надел его, туго затянув пряжки. Этот пояс и другие части снаряжения, прежде принадлежавшего древнему волшебнику, он добыл в замке Волшебника, где теперь правил Зедд, защищая свою твердыню от императора Джеганя и его орды пришельцев из Древнего мира.

Никки нетерпеливо вздохнула – Ричард хорошо знал, что так прорывается наружу непреклонность ее характера. Но он также знал, что сейчас ею владеет искренняя забота о его благополучии.

– Ричард, мы просто не можем позволить тебе отвлекаться. Ведь мы должны обсудить очень важные вещи. Я хотела встретиться с тобой именно ради этого. Разве ты не получил письма от меня?

Ричард замялся. Письмо… письмо…

– Да, – сказал он, припомнив. – Твое письмо я получил. Кстати, я тоже посылал тебе весточку – с солдатом, к которому Кэлен прикоснулась своею силой.

Ричард уловил беглый взгляд, брошенный Карой на Никки – судя по удивленному выражению, она не помнила ничего подобного. Лицо Никки осталось непроницаемым.

– Твой ответ до меня не дошел.

Несколько удивленный, Ричард взмахнул рукой в сторону Нового мира.

– Главной его задачей было пойти на север и убить императора Джеганя. Он был подчинен силою Исповедницы; вздумай он отказаться от исполнения этого приказа, смерть немедленно настигла бы его. Если бы он не смог найти тебя, то должен был отправиться к Джеганю. Но, быть может, в дороге с ним что-то случилось. В Древнем мире много гибельных ловушек.

Выражение лица Никки свидетельствовало, что она восприняла сказанное как еще одно доказательство его безумия.

– Неужели ты думаешь… ты можешь хотя бы вообразить, что сноходца можно так легко достать?

– Ну конечно же, нет. – Он заметил, что котелок в мешке слишком выпирает сбоку, и перепаковал его как следует. – Мы рассчитывали, что этот солдат, безжалостный убийца, сам будет убит при покушении на императора. Мы отправили его к Джеганю, потому что он заслуживал смерти. Но ведь была и некая вероятность успеха такой попытки. Я хотел по меньшей мере испортить Джеганю сон – пусть знает, что любой из его людей может оказаться убийцей!

Лицо Никки оставалось преувеличенно спокойным. – Она явно думала, что вся эта история – также лишь часть его сложного сновидения. Но тут Ричард вспомнил еще кое-что.

– Никки, боюсь огорчить тебя, но знай: на нас напали вскоре после того, как Сабар вручил мне твое письмо. И в этом бою он погиб.

Она искоса взглянула на Кару. Та утвердительно кивнула. – Духи милостивые! – горестно сказала Никки, опечаленная известием о смерти юного Сабара.

Ричард разделял ее чувства. Он вспомнил, как Никки настоятельно предупреждала его в письме, что Джегань начал использовать людей, наделенных даром. Так делалось три тысячи лет назад, в годы великой войны. Известие это было воистину безрадостным. Считалось, что вновь сделать такое невозможно – но Джегань нашел способ использовать сестер Тьмы, которых держал в плену. Во время нападения на лагерь письмо Никки попало в костер и сгорело. Ричард не успел прочесть его полностью. Но и прочитанного было достаточно, чтобы понять, как велика опасность.

Когда он подошел к столу, где лежал его меч, Никки встала перед ним.

– Ричард, я знаю, как это трудно, но ты должен отложить дело, навеянное сном. На это нет времени. Нам надо поговорить. Если ты получил мое письмо, ты хотя бы знаешь, что не можешь…

– Никки, – перебил ее Ричард, – я должен это сделать.

Он положил руку на ее плечо и заговорил со всем доступным ему терпением – немалым, если учесть, как снедала его тревога, но своим тоном давая понять, что не намерен продолжать препирательства:

– Если ты отправишься вместе со мной, тогда мы сможем поговорить позже, – выберем время, когда это ничему не помешает. Но прямо сейчас у меня времени нет – и у Кэлен тоже.

Ричард отстранил Никки и подошел к столу.

Взяв в руки блестящие ножны, он вдруг вспомнил картинку из сна и удивился: почему, проснувшись от волчьего воя, он решил, что меч лежит на земле рядом с ним? Может, это как раз и был обрывок сна? Полный нетерпения, он отогнал мимолетную мысль. Просунув голову в кожаную перевязь старинной работы, Ричард быстро приладил ножны на левом бедре, проверил прочность крепления. Потом двумя пальцами вытянул оружие за рукоять с загнутыми вниз концами гарды – не только чтобы убедиться, что он свободно выходит из ножен, но и проверяя состояние клинка. Он не помнил всех подробностей боя и не думал, что сам прятал меч на место.

Полированная сталь блеснула сквозь пленку засохшей крови.

Отдельные моменты боя вихрем пронеслись в его памяти. Все случилось внезапно и неожиданно – но после того, как он, разгневанный, выхватил меч, это стало несущественно. А вот численное превосходство врага осталось существенным. Ричард прекрасно понимал, как права Никки, напомнив ему, что непобедимых полководцев не бывает.

Вскоре после того, как они с Кэлен встретились, Зедд по праву Первого волшебника назначил Ричарда Искателем и вручил ему меч. Ричард неправильно понял, что представляет собою это оружие, и потому поначалу возненавидел его. Зедд объяснил, что Меч Истины – так он назывался – просто орудие, как и всякий другой, но смысл его действиям придает воля человека, который его держит. И уж к этому мечу утверждение волшебника относилось в наибольшей степени.

Теперь меч был накрепко связан с Ричардом, с его намерениями, действовал для достижения его целей. С самого начала его целью и намерением была защита тех, кого любил Ричард, кто был ему дорог. Постепенно он осознал, что для этого должен помочь создать такой мир, где люди могли бы жить в покое и безопасности. Именно эта цель и придавала мечу ценность в его понимании.

Клинок с присвистом опустился в ножны.

Намерением Ричарда сейчас было – найти Кэлен. Если меч сможет помочь в этом, тогда он без колебаний пустит клинок в ход.

Ричард поднял упакованный мешок и закинул привычным движением за спину, внимательно осмотрев почти пустую комнату – не забыл ли чего полезного. На полу рядом с очагом он увидел сушеное мясо, дорожные лепешки и много всякой другой еды. Простые деревянные миски Ричарда и Кары тоже были там, в одной – похлебка, в другой – остатки овсяной каши.

– Кара, – сказал он, связывая ремешками три бурдюка с водой и вешая их себе на шею, – собери всю провизию, которая может выдержать дорогу. И миски не забудь!

Кара кивнула. Она убедилась, что Ричард не намерен оставлять ее здесь, и теперь методично укладывала вещи.

Никки схватила его за рукав.

– Ричард, говорю совершенно серьезно, мы должны сосредоточиться, дело очень важное…

– Тогда делай, как я предложил: собирайся, и пойдем со мной! – Он снял с крючка свой лук и колчан. – Если не будешь меня задерживать, можешь на ходу высказать все, что пожелаешь.

Кивнув в знак капитуляции, Никки наконец прекратила спор и бросилась в заднюю комнату собирать вещи. Ричарда вовсе не тяготила мысль о том, что волшебница последует за ним. Помощь Никки могла стать неоценимой; ее дар имел шанс пригодиться при поисках Кэлен. Ведь и тогда, когда он проснулся перед нападением и заметил, что Кэлен нету, первым его побуждением было добраться до Никки и попросить помощи.

Ричард набросил на плечи лесной плащ с капюшоном и направился к двери. Кара оглянулась – она торопливо собирала последние принадлежности, – и кивком дала ему знать, что надолго его не задержит. Сквозь распахнутую дверь задней комнаты он видел, что Никки тоже отчаянно торопится, чтобы не дать ему уйти далеко.

Подогреваемая страстным желанием найти Кэлен, фантазия Ричарда разыгралась и уже начинала подминать волю. Ему чудилось, что он видит ее раненой, страдающей. При мысли о том, что Кэлен, одинокая, где-то попала в беду, сердце начинало бешено биться от ужаса. Против воли всплывали в памяти гнетущие воспоминания о тех днях, когда она едва не умерла от ран. Тогда он бросил все остальное и увез ее далеко в горы, где никто не мог найти их. Там, в полной безопасности, Кэлен выздоровела. Тот краткий промежуток лета, с момента, когда здоровье стало возвращаться к ней, и до появления Никки, решившей силой увести его с собой, стал одним из лучших в жизни Ричарда. Как Кара могла забыть то замечательное время – это казалось ему непостижимым.

Привычным движением еще раз проверив, легко ли вынимается меч из ножен, он распахнул дощатую дверь хижины.

Сырой воздух и тусклый утренний свет приветствовали его. Вода, стекающая по крыше, сочилась с карниза и хлюпала под сапогами. Холодная морось покалывала лицо. Но уж лучше это, чем проливной дождь. Плотные облака нависали низко, цепляясь за верхушки дубов, стеною стоящих на дальнем конце небольшого пастбища, а над блестящей от воды травой колыхались, будто призраки, пряди тумана. За массивными корявыми стволами прятались тени. Ричарда раздосадовало то, что именно теперь их преследуют дожди. Если бы не дождь, у него было бы гораздо больше шансов на успех. Впрочем, он и так может справиться: на земле, камнях и деревьях всегда находятся какие-нибудь знаки и следы.

Читать следы станет затруднительно – но даже затяжной дождь не сможет смыть их полностью. Ричард сызмала обучен выслеживать зверей и людей по лесам, и дождь ему в этом не помеха. Потребуется больше времени и усилий, нужно будет получше сосредоточиться – вот и все.

И тут до него дошло: когда он найдет следы Кэлен, у него появятся доказательства, что она существует. Никки и Каре не останется ничего иного, как наконец-то поверить ему.

Каждое живое существо оставляет особые, непохожие на других следы. Ричард знал, как выглядят следы Кэлен. Он также знал, каким путем они шли. И там найдутся следы и его собственные, и Кары, и Кэлен, любой сможет их увидеть. В сердце его затеплилась надежда, хотя до радости еще было далеко.

Как только он отыщет несколько отчетливых отпечатков и покажет их Никки и Каре, спорить станет не о чем. Они сообразят, что ему ничего не приснилось и искажено не его сознание, а ход реальных событий.

Тогда он сможет пойти по следам Кэлен, начиная от места последней стоянки, и найти ее. Дождь замедлит дело, но не остановит его – к тому же возможно, что умения Никки помогут ускорить поиски.

Люди, сновавшие туда-сюда по лугу, заметили, как он выходит из хижины, и стали сбегаться отовсюду. Они не были солдатами в точном смысле слова – возчики, мельники, столяры и каменщики, фермеры и торговцы, которые много лет боролись за свою жизнь под гнетом Ордена, перебивались, добывая хлеб насущный, чтобы прокормить семьи. Для большинства этих работяг жизнь в Древнем мире означала постоянное сосуществование со страхом. Любой, кто осмеливался вслух осудить правление Ордена, вскоре подвергался аресту, предавался суду за подстрекательство к бунту и шел на казнь. Поток обвинений и арестов не иссякал; сколько среди них было ложных, а сколько истинных преступников – никто не проверял. Такое правосудие, скорое на расправу, держало людей в страхе – и в узде.

Одновременно с этим в головы народа, особенно молодежи, непрерывно вбивалось учение Ордена, и уже немалая часть населения фанатически веровала в его истинность. Детям с рождения внушали, что самостоятельно мыслить вредно и лишь пылкой верой и бескорыстным служением на благо будущего добра можно заслужить славное воздаяние после смерти, войти в сияние света Создателя и избежать вечных мук в темных безднах подземного мира, под безжалостной рукою Владетеля. Любое другое направление мысли считалось дурным.

Искренне верующие очень старались сохранить существующее положение вещей. Простым людям был обещан справедливый раздел жизненных благ, а сверхблагочестивые сторонники Ордена постоянно искали случая попробовать крови отступников в надежде получить свою долю их имущества. Ведь эти мерзавцы, как учил Орден, являлись эгоистичными угнетателями – то есть грешниками, заслужившими свою судьбу. Из среды праведников постоянно шел приток молодых парней, добровольно желающих служить в войсках, стать частью благородной борьбы по сокрушению неверующих, наказать злодеев, отобрать неправедно нажитые богатства. Никто не запрещал им грабить, никто не сдерживал их жестокости; насилие над теми, кто не принял новой веры, считалось само собой разумеющимся. Именно здесь вырос особо опасный и заразительный вид фанатизма. А уже на его основе была выпестована армия разнузданных дикарей.

Именно таковы были солдаты Имперского Ордена. Они проложили себе путь в Новый мир и теперь почти безнаказанно бесчинствовали на родных землях Ричарда и Кэлен. Мир стоял у порога очень темных времен.

И именно с этой угрозой, по убеждению Энн, должен сразиться Ричард, для этого он рожден. Аббатиса и многие другие верили предсказанию, согласно которому у свободных людей были шансы выжить в этой великой битве и одержать победу только в том случае, если Ричард возглавит их.

Люди, собравшиеся здесь, осознали всю негодность идей и пустоту обещаний Ордена. Они поняли, что за возвышенными словами стоит тирания. Они решились отвоевать свое право на жизнь. И это сделало их воинами, борцами за свободу.

Тишину раннего утра нарушили возгласы радости и удивления. Люди сходились со всех сторон, гомоня и наперебой спрашивая, как он себя чувствует и вполне ли здоров. Их искренняя забота растрогала Ричарда. Подавив нетерпение, он заставил себя улыбаться и принялся пожимать руки тем, кого знал по событиям в городе Алтур-Ранг. Ведь им хотелось именно такой встречи…

С кем-то из этих людей Ричард вместе работал, многих знал по имени, но дело было даже не в этом. Он понимал, что стал для них символом избавления – лорд Рал из Нового мира, лорд Рал из краев, где люди свободны. Он показал им, что такое возможно и для них, и нарисовал картину жизни, какой они прежде не ведали. Но сам Ричард не видел особой разницы между собою нынешним, Искателем и владыкой империи Д’Хара, и прежним лесным проводником. Хотя ему довелось пройти через много опасностей и жестоких испытаний с тех пор, как он покинул дом, в душе он остался тем же человеком с теми же убеждениями. Если прежде Ричарду приходилось давать отпор деревенским подонкам, то ныне ему противостояли целые армии. Масштаб был разный, но суть – одна и та же.

Однако теперь ему важно было одно: найти Кэлен. Без нее весь прочий мир – и жизнь вообще – теряли для него всякую ценность.

Неподалеку стоял, опираясь на столб, мускулистый человек, чья улыбка скорее напоминала угрожающий оскал, видимо, привычный – морщины на лбу и щеках не разглаживались. Волосы его были подстрижены так коротко, что голова казалась бритой. Капли дождя оседали на ней. Сложив могучие руки на груди, человек смотрел, как другие приветствуют Ричарда. А тот, пожимая на ходу десятки рук, спешил пробиться сквозь толпу к этому хмурому кузнецу.

– Виктор!

Угрюмость сменилась по-детски искренней улыбкой. Они с Ричардом крепко обнялись.

– Никки и Кара позволили мне навестить тебя только два раза. Если бы они и нынче утром не пустили меня, я бы им на шеи свернутые кочерги понадевал!

– А тогда, в первое утро, ты был тут? Ведь это ты прикоснулся к моему плечу, выходя из дому?

Виктор улыбнулся еще шире и кивнул.

– Я, а то кто же? Я помогал перенести тебя сюда. – Он осторожно сжал одной рукой плечо Ричарда и попробовал потрясти его. – Ну, похоже, тебя хорошо заштопали. Только бледный ты еще. У меня есть лярд: поешь – и наберешься сил!

– Благодарю, я вполне здоров. Позже обязательно попробую. Спасибо, что помог меня дотащить. Слушай, Виктор, а где Кэлен?

Виктор удивленно поднял брови, собрав морщины гармошкой:

– Кэлен?

– Да, моя жена.

Виктор молча уставился на него.

– Ричард, когда это ты успел обзавестись женой?

Обеспокоенный Ричард оглянулся через плечо на других людей:

– Кто-нибудь из вас видел Кэлен?

На лицах отразилось полное недоумение. Одни отворачивались, другие озадаченно переглядывались. Пасмурное утро вновь притихло. Они не понимали, о ком он говорит. Между тем многие из этих людей знали Кэлен и должны были помнить. Но и они сейчас отрицательно вертели головами или пожимали плечами.

Ричард приуныл; положение оказалось хуже, чем он думал. Выходит, что-то случилось не только с памятью Никки и Кары. Он отвернулся от притихшей толпы и посмотрел прямо в глаза мастера-кузнеца:

– Виктор, у меня случилась беда, и нет времени подробно объяснять. Я даже не знаю, как вообще можно объяснить… Мне нужна помощь.

– Что я могу сделать?

– Отведи меня туда, где мы приняли бой.

– Запросто!

Виктор тут же повернулся и зашагал в сторону темного леса.