Читать книгу Закон и женщина - Уилки Коллинз, Elizabeth Cleghorn - Страница 12

Мы прошли в дальний конец залы. Майор Фитц-Дэвид отворил дверь в длинную узкую комнату, пристроенную к задней стороне дома и простиравшуюся вдоль одной стороны двора вплоть до стены конюшни. Это была курительная комната.

Мой муж сидел один в отдаленном углу перед камином. Увидев меня, он вскочил с места. Майор тихо затворил дверь и оставил нас вдвоем. Юстас не сделал ни шагу навстречу мне. Я подбежала к нему, обняла его и поцеловала. Он остался неподвижен, покорился моей ласке и только.

– Юстас, – сказала я, – я никогда не любила тебя сильнее, чем в эту минуту, я никогда не сочувствовала тебе так, как сочувствую тебе теперь.

Он решительно освободился из моих объятий и с машинальной учтивостью постороннего указал мне на стул.

– Благодарю тебя, Валерия, – сказал он холодным уверенным тоном. – После случившегося ты не могла сказать мне менее того, что сказала, и не могла сказать ничего более. Благодарю тебя.

Мы стояли перед камином. Он отошел от меня и медленно направился к двери, очевидно, намереваясь выйти из комнаты. Я последовала за ним, обогнала его и стала между ним и дверью.

– Почему ты уходишь? – спросила я. – Почему ты говоришь со мной таким жестоким тоном? Ты сердишься на меня, Юстас? Если ты сердишься, я прошу у тебя прощения.

– Мне, а не тебе следует просить прощения, – возразил он. – Прости мне, Валерия, что я сделал тебя своей женой.

Он сказал это так уныло, с таким безнадежным смирением в голосе, что мне стало страшно за него. Я положила руку на его грудь, я сказала:

– Юстас, взгляни на меня.

Он медленно поднял глаза на мое лицо, глаза холодные, ясные, без слез, смотревшие на меня с твердой покорностью, с непоколебимым отчаянием. В эту ужасную минуту я была так же спокойна и холодна, как мой муж.

– Ты считаешь меня способной сомневаться в твоей невиновности?

Он не ответил на мой вопрос. Он горько вздохнул.

– Бедная женщина, – сказал он таким тоном, как сказал бы посторонний. – Бедная женщина!

Сердце мое замерло.

– Я не прошу тебя жалеть меня, Юстас. Я прошу у тебя только справедливости. Ты несправедлив ко мне. Если бы ты доверился мне в те дни, когда мы только что узнали, что любим друг друга, если бы ты сказал мне тогда все, что я знаю теперь, и более того, что я знаю, Бог свидетель, что это не помешало бы мне сделаться твоей женой. Веришь ты мне, что я считаю тебя невиновным?

– Я не сомневаюсь в этом, Валерия, – ответил он. – Все твои побуждения великодушны. Ты говоришь великодушно и чувствуешь великодушно. Но не осуждай меня, бедное дитя мое, если я гляжу дальше, чем ты, если я вижу все, что ожидает нас, наверняка ожидает нас в жестоком будущем.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты веришь в мою невиновность. Присяжные, судившие меня, сомневались в ней и не оправдали меня. Какое основание имеешь ты считать меня невиновным?

– Мне не нужно никакого основания! Я уверена в твоей невиновности вопреки присяжным, вопреки вердикту.

– Согласятся ли с тобой твои друзья? Когда твой дядя и тетка узнают то, что узнала ты, – а рано или поздно они узнают непременно, – что скажут они? Они скажут: он начал дурно. Он скрыл от нашей племянницы свой первый брак, он женился на нашей племяннице под чужим именем, он может уверять в своей невиновности, но, кроме его слов, мы не имеем никакого основания, чтобы верить ему. Когда его судили, вердикт был: «не доказано». Такой вердикт, как «не доказано», не удовлетворяет нас. Если присяжные были несправедливы к нему, если он невиновен, пусть докажет это. Вот что думает и что говорит обо мне свет. Вот что подумают и что скажут обо мне твои друзья. Придет время, когда ты, даже ты, начнешь думать, что мнение твоих друзей имеет основание.