Читать книгу Семя Пунии. Ад Дахиль - Вагиз Азатзаде - Страница 23

Следующим утром вошел в город караван из Византии. Он добирался сюда не обычным путем по землям халифата, а новой северной дорогой из Херсонеса через Пантикапей, через земли хазар и их столицу Итиль, тогда еще небольшой город, оттуда на Хорезм и наконец в земли хана Булана. Если хану удастся доказать, что он способен сделать безопасным участок дороги, проходящий через его земли, страну ждали богатство и процветание.

Руководил караваном купец из далекой Армении по имени Ерванд Аматуни. Сам он прибыл накануне вечером, но в городе узнали об этом только на следующее утро, когда весь народ пришел в сильное возбуждение: ведь караван состоял из более чем тысячи человек. Вьючных верблюдов сопровождал солидный отряд хазарской конницы.

Багатур известил Булана о том, что Хатун принадлежит к роду изгнанного кагана, что может вызвать ропот у хазар и помешать началу столь многообещающего предприятия. Поэтому под страхом смерти было запрещено всяческое упоминание о принцессе. Ее, как и было задумано, готовили к путешествию в Чин. Перед ее отъездом Багатур вызвал к себе Ад Дахиля.

– Ты, конечно, хочешь ехать с нами? – спросил он.

– Да.

– Тогда имей в виду, что в империи Тан ты будешь никем. Твоя дорога и дорога твоей подружки разойдутся: она принцесса, а ты безродный мальчишка. Но если твоя счастливая звезда не отвернется от тебя, то я верю, что ты не пропадешь. Советую тебе учиться искусству. Император покровительствует искусствам и иностранцам, а значит, если ты проявишь усердие, то не пропадешь.

Мальчик почтительно поклонился.

– А теперь иди и помоги остальным собраться. Мы выдвигаемся сегодня вместе с караваном из Византии.

По пути Ад Дахиль наблюдал многолюдье на улицах города. Их заполнили чужестранцы из Китая и Рима, там были и бородатые великаны с Севера, торговавшие шкурами и золотом. Действительно большое дело задумал хан.

У восточных ворот города воин из отряда Багатура, взяв мальчика за руку, подвел его к важному человеку, стоящему немного в стороне от основной группы людей. Они проводили последний осмотр вьючных животных и телег, запряженных мулами. Одни записывали что-то в свитки, другие проверяли, хорошо ли закреплена поклажа, третьи раздавали указания погонщикам. Купец не стал представляться мальчику, словно его имя и так должно было быть известно всем. Ад Дахиль и вправду знал его имя, которое было у всех на устах. В первый момент тот не обращал на подростка никакого внимания, пока приведший его степняк не сообщил, что это тот самый мальчик, за которого просил его господин, и при этом всячески расхваливал Ад Дахиля.

Дав ему хорошенько себя рассмотреть, Ерванд спросил на германском наречии:

– Какого ты происхождения?

– Я Гейзерих, сын Альберика из Децима Карфагенского, – ответил мальчик на своем родном языке.

Степняк, который привел мальчика, открыл рот от удивления: ведь за последние несколько месяцев он не раз видел мальчонку, и тот всегда говорил по-арабски.

– Какие еще языки ты знаешь? – спросил купец.

– Только арабский.

– Ну что ж, пойдем, Гейзерих, – купец протянул ему руку, и они направились к повозке, запряженной двенадцатью прекрасными вороными конями, которая представляла собой настоящий дом на колесах.

Сколько мог видеть глаз, вдалеке толпилось множество нагруженных верблюдов, мулов, лошадей. Когда Ерванд подошел к повозке, несколько слуг приставили специальную лестницу и помогли ему подняться.

Поднявшись, он пригласил мальчика туда же. Это была уютная комната с несколькими удобными сиденьями, обитыми пестрыми тканями. Хозяин усадил мальчика и принялся расспрашивать.

– Ну что же, друг мой, в дороге нет большего наслаждения, чем узнавать что-то новое. Расскажи мне подробнее о себе, а я расскажу о себе, и так мы не заметим, как доберемся до великого города Чанъаня. Твой господин просил меня отдать тебя там на обучение, но чтобы оно принесло пользу, нужно прежде понять, к чему у тебя есть талант, в какой сфере ты можешь преуспеть. Сколько тебе сейчас лет?

– Тринадцать.

– Хорошо, что ты ведешь счет своим годам. А теперь расскажи мне всю свою историю.

Мальчик начал рассказ с того дня своей жизни, с которого стал себя помнить. Ему было тогда четыре года. Он играл во дворе и увидел змею. Погнался за ней с палкой, а она попыталась укрыться в доме. Он хорошо помнил, как боялся, что та спрячется дома, а ночью вылезет из своего укрытия и отомстит ему. Мальчуган успел схватить ее за хвост. Она извивалась. Он стал бить ее о стену, а она все не хотела умирать и злобно шипела. Долго после этого, когда он ложился в постель, ему казалось, будто кто-то ползает у него под одеялом. Он часто откидывал одеяло и кричал. Мама всячески успокаивала его и даже завела нескольких кошек, убеждая сына в том, что они не дадут змее проникнуть в дом. С тех пор кошки спали вместе с ним, и он успокоился. Но однажды утром вдруг обнаружил одну из них мертвой, а рядом с ней мертвую змею. Видимо, она успела ужалить кошку в ночной схватке, и кошка ценой своей жизни уберегла мальчика.

– А у твоих кошек были клички?

– Мама назвала их Мегера, Алекта и Тисифона.

– Ты знаешь, что обозначают эти имена?

– Да, мама мне позднее разъяснила их значение. А моей спасительницей стала Алекта, я ее больше всех любил!

– Алекта! – повторил купец. – Непрощающая. Твоя мама дала им имена фурий.

– Да, она их так и называла. Они всё в доме переворачивали вверх дном.

– А ты, наверно, и сам был озорником и не раз перекладывал свою вину на кошек, а? – рассмеялся Ерванд.

– Как вы об этом узнали? – мальчик покраснел и опустил голову. – Да, бывало, что я огорчал свою мать ленью или нерадением в домашних делах. Сейчас я бы так не поступил, я бы всё отдал, чтобы быть рядом с ней.

Купец добродушно улыбнулся и похлопал мальчишку по плечу.

– Мы не хозяева нашей судьбы. Она ведет нас по своим дорогам, подобным узорам на этом ковре. И мы должны пройти этот путь достойно, чтобы не пришлось сожалеть о сделанном. Молись, сынок, своему Богу, чтобы он помог твой маме. Что еще ты помнишь?

Мальчик рассказал купцу всю свою жизнь. Не умолчал и о том дне, когда он просил у неба денег и его просьба сбылась, но исполненное желание не принесло счастья в их дом.

– Да, сынок, с просьбами надо быть осторожным. Мы сами порой не знаем, что для нас хорошо, а что плохо. Иной молится о здравии – и вдруг внезапно умирает. И это избавляет его от мук рабства, потому что вскоре враги захватят его город и всех уведут в плен. Всякого я навидался в своей жизни и давно смирился с тем, что человек строит планы, а Бог вершит его судьбу. Поэтому я делаю то, что в моих силах, а когда молюсь о чем-то, заканчиваю словами: «Впрочем, пусть все будет по Твоей воле». Ведь если Бог есть, то он лучше меня знает, что для меня хорошо.

– А Бог есть?

– О, мой мальчик, ответить на этот вопрос каждый должен для себя сам. Я за свои многолетние странствия нашел для себя ответ и могу тебе сказать, что найти Его можно только в своем сердце. Некоторые пытаются свое понимание силой навязать другим, и к чему это приводит? Кто-то говорит, что Он благ, а кто-то что Он причина и добра и зла. Случилось ли с тобой зло, когда тебя похитили из родного дома? Если да, то к чему оно привело? К тому, что ты теперь едешь в одной повозке с господином всего этого множества людей и рассказываешь мне о своей жизни. Расскажу и я тебе одну историю, но прежде давай мы с тобой… – Ерванд не договорил и дернул за конец свисающей вдоль стены веревки. Открылось окошко, и в нем появилось лицо одного из слуг. – Саркис, подай нам чаю! – распорядился. – Тебе уже знаком этот напиток? – спросил он Гейзериха.

– Нет.

– Э, мой друг, когда-то его пили только императоры! А теперь я занимаюсь его распространением по всему миру. Хе-хе-хе! И это приносит мне прибыль не меньшую, чем знаменитые чинские шелка.

Вскоре слуга принес и поставил посреди комнаты массивную бронзовую подставку с горящими углями, прикрытыми красивой узорчатой решеткой. Затем вышел и вернулся с каким-то свертком и небольшой каменной ступой.

Когда все приготовления были завершены, купец стал объяснять мальчику, что делает слуга.

– Чтобы приготовить чайный напиток, сперва надо вскипятить воду. С первыми пузырьками из нее выходят все вредные примеси и болезни. Кстати – не пей никогда некипяченую воду!

Мальчик удивился. Ведь всю свою жизнь он пил именно что сырую воду из колодца или родника.

– Сырая вода, друг мой, это источник болезней. Надо дождаться, когда вся поверхность воды покроется мелкими пузырьками, и тогда можно бросить в нее соли.

Слуга бросил щепотку соли и начал размешивать ее специальной ложечкой.

– Соль, друг мой, – продолжал Ерванд, – это источник здоровья. Ты замечал, как ее любят дикие животные? Они-то знают, что для них полезно. Тебе приходилось видеть, как больная собака из тысяч разных трав находит именно ту, что принесет ей облегчение?..

Слуга тем временем раскрыл сверток. Там оказалась какая-то спрессованная масса, издающая приятный аромат.

– Это листья, мой друг, собранные монахами на южных склонах гор. Монахи, живущие в горах, говорят, что чай бодрит и дает силы для глубокой медитации.

Слуга отщипнул кусок от брикета, положил на специальную лопаточку и стал нагревать над горящими углями. Затем, когда кусок размягчился под действием жара, медленно начал толочь в ступе мягкую массу…

Глухой звук в сочетании со стуком колес, скрипом повозки и бульканьем воды в ковшике создавал некую таинственную атмосферу. Мальчик был словно загипнотизирован. Купец тем временем продолжал свой рассказ, словно магическое заклинание, без которого напиток не обретет своих свойств.

– Теперь, когда сухой лист превратился в пудру, его насыпают в воду… – Слуга так и сделал. – Потом, немного подождав, как только он выпустит первые свои соки, его остужают… – Слуга добавил из ковшика холодной воды, – и разливают по чашкам.

Купец с улыбкой смотрел на мальчика, словно ждал благодарности за посвящение в великую тайну. Тот поднес красивую чашку к устам и отпил…

– Фу, какая гадость! – сделал он гримасу отвращения.

Ерванд расхохотался.

– Напиток самого Дамо ты называешь гадостью? Да ты действительно варвар!

Он высмеивал невежество мальчика, чтобы тем самым навсегда вселить в его душу вежливое и терпимое отношение к неизвестным знаниям.

Гейзерих покраснел и извинился.

– Люди-люди! Вы хулите все, что вам недоступно! Просвещенный же человек не отрицает чужого опыта, а относится к нему с уважением. – Купец сделал глоток. – Будь внимательным: первыми должны получить влагу высохшие горло и гортань, подготовь их к принятию важного гостя. – Затем он сделал второй глоток и третьим осушил чашку. Слуга налил ему из ковшика еще. Купец подождал, пока мальчик допьет свой чай, и продолжил урок: – Нехорошо человеку быть одному, сказал Господь и создал ему жену. Вот и я уже не один, – и он выпил до дна вторую чашку.

Мальчик поспешил последовать его примеру.

– Третья чашка наполняет влагой все мое нутро, – он свободной рукой провел от горла по груди и животу, указывая, куда проникло тепло, и закатив глаза от удовольствия.

Мальчик тоже выпил третью чашку и почувствовал разливающееся по внутренностям тепло.

Выпив четвертую чашку, купец воскликнул:

– Ах-ах! – Капельки пота выступили у него на носу. – С потом из нас выходит зло, которое порождает болезни.

Слуга подал ему и мальчику белоснежные полотенца.

– Пятая чашка входит уже в чистое пространство, – купец, демонстрируя довольство, глубоко вздохнул. – Шестая чашка дарит бессмертие. Человек, обретший в этом мире гармонию, останется в нем навсегда – в бабочке, цветке, воздухе… Глупцы называют это ересью, но глубокий смысл заключается в том, что мы всегда были в этом мире и всегда будем.

Хоть мальчика и распирало от желания спросить, что тот имеет в виду, но все же он решил не нарушать таинства, происходившего перед ним.

Слуга налил седьмую чашку. Купец выпил ее, и лицо его стало таким же красным, как халат.

– И только теперь ты можешь ощутить приятную прохладу, – он слегка отодвинул ворот, раскрыв шею.

Слуга унес все принадлежности церемонии. Купец пребывал в молчании или в общении с самим собой, как подумал Гейзерих.

– Семь чашек чая, – снова заговорил Ерванд, – равны числу дней, за которые Господь создал наш мир. Ты участвовал со мной в чайной церемонии – значит, мы с тобой пребываем в общении.

Мальчику очень понравилась чайная церемония. Он решил в будущем при всяком удобном случае соблюдать этот красивый обряд.

– Там, откуда я родом, многие считают меня еретиком. Меня бы давно казнили, если бы большую часть своей жизни я не провел в странствиях. Ты спросил меня, есть ли Бог? Я скажу. Где бы я ни находился, в холодных или жарких странах, высоко в горах или в бескрайней степи, всюду, будь то нищие или богатые, все ищут Бога и по-своему поклоняются ему. На основе своих наблюдений я понял, что, независимо от способа общения, только чистому искреннему сердцу становится Он доступен, одинаково промышляет и о степняках, и о римлянах. Бог принадлежит всем, и все принадлежат Ему, и нет ничего, что без Него. Вот я расскажу, что видел своими глазами. Жили две семьи. В одной отец был безобразным пьяницей и богохульником, а жена была так ему предана, что каждый вечер находила в злачном месте и несла домой на своих плечах. Она содержала его, а он на заработанные деньги устраивал пиры, где собирались такие же пьяницы, да еще и блудницы, и она ни разу не сказала о нем плохого слова. Когда он умер, похоронила его и всю оставшуюся жизнь держала по нему траур. И другую семью я знал, где муж был ангелом, только что не летал, и красив, и благороден, и в доме был достаток. А жена почем зря хулила своего мужа, так что тот умер от тоски, чем, кажется, вызвал у нее еще большее раздражение, она даже не почтила его похоронами. Друзья похоронили его словно нищего, а она устроила пир, собрав развратников со всей округи. И если ты спросишь меня, в чем разница между этими двумя женщинами, я тебе отвечу: благодарное сердце всегда найдет, за что благодарить, а сердце черное испускает зловоние подобно гнилому зубу, как ты его ни чисти. А теперь, мой друг, пора и отдохнуть…

Он закрыл глаза и уснул.