Читать книгу Это самое (сборник) - Валентин Бобрецов - Страница 15

В наличии все атрибуты:

двустворчатая, как тиски,

дверь с анаграммою в три буквы,

славянским символом тоски,

с инструкцией, что запрещает

в кабине смех, куренье, флирт,

и зеркалом, где всяк с прыщами

себя увидит. Словом, лифт,

что, исключая дни поломок,

туда-сюда, верней, вверх-вниз

жильцов, гостей, котов, болонок

перемещает, гуманист.

Какое чудо! Нужной кнопки

нажатие, и ты уже,

не утрудив нисколько ноги,

стоишь на нужном этаже.

Однако я живу на третьем,

оторван от земли едва:

и видит Бог, не жажду встретить

там, в зеркале, я № 2.

И потому порою маюсь,

однако, слабость утаив,

самодержавно подымаюсь

при помощи своих двоих…

Буксующей машины фары

мигают, радужно искрясь.

Ату, грядущие татары!

Или туман вам застил грязь?

Так соберите чувства-мысли,

дабы постичь, что, злись-не злись,

асфальты русские раскисли,

да и ботинки расползлись.

Да и пальто до основанья

промокло – убеждаюсь в чем,

ключ из кармана доставая

и пальцы омоча ключом.

Но что творится в этом доме

со мной, с основами основ?

Лифт отвечает как термометр

на приключившийся озноб,

когда безлюдная кабина

взмывает в вышину стремглав.

Как это объяснить? Обидно,

не мистик я… И дверь, и мгла,

и ключ, и так в подъезде тихо,

что слышимо – который год! —

дыханье судеб-сталактитов

под капельницей непогод.