Читать книгу Агенты школьной безопасности - Валерий Гусев - Страница 1

Глава 1
Денежки тю-тю

Оглавление

Недавно я прочитал в предисловии к одному детективному роману, что самая интересная книга в этом жанре, знаете какая? Та, в которой читатель получает, наравне с главным героем-сыщиком, всю информацию о совершенном преступлении. Автор сообщает приметы предполагаемых преступников, всякие улики, «обозначает» нескольких подозреваемых, называет еще какие-нибудь важные детали.

И получается так, что читатель как бы тоже ведет свое расследование. Параллельно с сыщиком. И даже частенько его обгоняет и на него сердится: «Какой же он глупый! Ведь и так понятно, что машину угнал Васька Конопатый». А почему? А потому. «Во-первых, Васька с детства мечтал о своей машине, а ее у него никогда не было. Во-вторых, в ночь угона он не ночевал дома. А в-третьих, на воротах гаража обнаружены отпечатки его пальцев».

И даже если потом выяснится, что Васька Конопатый с раннего детства такой близорукий, что не только машину, а и велосипед угнать не может; что в ночь угона он просидел в милиции за мелкое хулиганство; что отпечатки на воротах гаража Васька оставил, когда помогал владельцу машины запереть эти ворота. Ну и так далее…

Но даже и после этого догадливый читатель не очень огорчится. А восхитится умелым сыщиком. И признает, что он не очень-то глупый. И задумается: а как же я не обратил внимания на эти факты?

Мне эта мысль в предисловии понравилась. Но я ее очень скоро забыл за другими делами и мыслями. А вот когда в нашей школе совершилось подлое преступление – тут же вспомнил.

Вспомнил потому, что сам оказался как бы читателем увлекательного детектива, в котором главным героем-сыщиком стал мой младший братишка Алешка. Я знал (и позже узнавал) все, что знал он, и пытался сам во всем разобраться. Что-то я угадывал правильно, в чем-то ошибался, но в любом случае до Алешки мне было далеко.

Но я не в обиде. Не каждому ведь дано быть Шерлоком Холмсом. И у меня тоже есть кое-какие достоинства. В частности, я решил рассказать эту историю вам в виде настоящего детектива.


Начинаю с самого начала этой загадочной, поучительной и страшноватой истории…

Третьим уроком у нас была физподготовка. На нашем стадионе. Мы пробежали сто кругов по сто километров и попадали без сил на площадку для прыжков, наполненную еще теплым после лета чистым речным песком и первыми осенними листьями.

Никишов – он лежал на животе – приподнял голову, сложил ладони «биноклем» и навел его на школьный подъезд:

– Лайнер подошел. Опять Баулин приплыл.

Возле школы плавно остановилась длиннющая несуразная белая машина. На таких возят женихов, невест и Аллу Пугачеву.

– И чего он повадился? – лениво спросил кто-то (кажется, я).

– По двойкам соскучился, – насмешливо объяснил Никишов.

Этот Баулин когда-то учился в нашей школе. Пока его не выгнали за неуспеваемость – уж очень тупой был. Немного погодя он попал в милицию за мелкую кражу, а потом начал торговать цветами и вскоре стал настоящим цветочным королем Москвы и Подмосковья. В Подмосковье эти цветы для него выращивали, а в Москве он ими торговал. Вот тебе и тупой!

Но на родную школу Баулин не обижался. Наоборот – очень скучал по ней, называл ее своей малой родиной, часто навещал и делал своей малой родине всякие подарки. Говорил, что будет вечно признателен за то, что в ее стенах получил некоторые знания арифметики. Научился считать. Денежки, конечно, а не звезды в небе, например.

Приезжая к нам, Баулин ходил по всем этажам, распространяя запах роз и хризантем, и предавался теплым воспоминаниям. За ним суетливо семенила Артоша, наш многолетний завуч.

В нашей школе, как и в любой другой, все учителя и ученики имеют прозвища. Для внутреннего употребления, как говорит наш директор Семен Михалыч (по прозвищу Полковник). Артошей нашего завуча прозвали очень давно. Когда она носила на голове мелкие кудряшки, а платье у нее было с хлястиком в виде бантика. Все вместе очень походило на симпатичного пуделя – кудряшки, бантик на хвостике, да и фамилия у нее была подходящая – Артамонова. Со временем длинная кличка Пудель Артемон превратилась в Артошу.

Артоша хорошо помнила Баулина и умилялась его воспоминаниям.

– Вот это окно, – говорил ей Баулин, – я разбивал шесть раз. Даже надоело.

– Да, Валечка, – вторила ему Артоша, – у тебя была великолепная рогатка. И память хорошая.

– А вот точно таким глобусом, – сладко жмурился «Валечка», – я гонял в футбол в спортзале.

– Да, Валечка, – жмурилась Артоша, – ты был такой выдумщик!

– А вот на этой стене, помните, я нарисовал красивый пейзаж. Масляной краской из баллончика.

– Ах, озорник! Только это был не пейзаж, ты забыл. Там были какие-то слова. – И Артоша краснела при воспоминании об этих словах. – Да, Валюша, напрасно ты пошел в бизнес. У тебя ведь такие были способности, золотые руки…

Да, эти «золотые руки» наша школа помнит до сих пор.

– …С такими руками, Валечка, ты бы мог стать хорошим рабочим. Или строителем, тоже хорошо. Возводил бы дома для людей.

– Да, конечно, – вздыхал Баулин, разглядывая свои нежные пальцы с розовыми ногтями. – Рабочим быть очень хорошо.

И он приказывал своим громадным охранникам внести в школу очередной дар. Глобус, например. Вот и сегодня опять что-нибудь привез.

– Пошли посмотрим, – сказал Никишов, вставая и отряхивая с пуза песок.

Мы пошли к подъезду. Баулин как раз выбирался из машины. Но в этот раз руки охранников были свободны. А вот руки самого Баулина, наоборот, были заняты – он бережно и надежно прижимал к груди небольшой плоский чемоданчик.

– Помочь? – спросил его Никишов.

Баулин скосил на него глаза, не ответил, а один из охранников мощной рукой отмел Никишова в сторону:

– Не вертись под ногами, братан.

– От братана слышу! – конечно, не стерпел Никишов.

Но на него не обратили внимания, и все трое прошагали прямо в кабинет директора, побыли там и вскоре вышли, уже без чемоданчика. За ними вышел и наш директор, Семен Михалыч, боевой отставной полковник. Всегда невозмутимый, он сейчас был заметно растерян. Проводил «делегацию» до двери, попрощался и задумчиво вернулся в свой кабинет.

Никишов приставил палец ко лбу, изобразив глубокое раздумье. Потом сказал:

– Что бы это значило? – И сам ответил на свой вопрос: – Взрывное устройство. Запоздалая месть за двойки.

– Это не месть, – в шутку подхватил я. – Он хочет взорвать свою малую историческую родину, чтобы освободить место под застройку.

– Ты прав, Димон, – кивнул Никишов. – Здесь будет громадный цветочный торговый центр имени Валюши.

– Да. Поэтому нужно скорее идти в класс. Чтобы успеть еще чему-нибудь научиться. Пока школа цела.

Но через два дня нам стало не до шуток…


Через два дня нас всех согнали в актовый зал.

Семен Михалыч поднялся на сцену. Он был хмур и бледен.

– Встать! – гаркнул он на весь микрорайон. – Смирно!

Мы поднялись со своих мест и замолчали. А наши любимые учителя, выстроившиеся вдоль стены, побледнели.

– Во вверенном мне подразделении, – начал тяжелым голосом отставной полковник и действующий директор, – я хотел сказать, в нашей школе, произошло отвратительное событие. – Семен Михалыч помолчал. – Вчера из моего сейфа пропали деньги. Огромная сумма, которую выделил нам спонсор для реконструкции школьного здания.

Тишина в зале настала такая, что даже страшно стало.

– Я пока не сообщал об этом в милицию. Я не хочу, чтобы на безупречную репутацию вверенного мне подразделения легло несмываемое пятно позора. Я даю время тому, кто совершил эту пакость. Если деньги не будут возвращены, я приму меры. Все свободны! Идите и думайте!


Вообще это было как-то странно. В нашей школе, конечно, всякое случалось. Но никогда не случалось воровства. Да у нас и красть нечего, кроме старых матов и драного «козла» в спортзале. А тут… Ведь в тот день, когда наш спонсор Валюша Баулин передал в дар школе деньги, он даже, в целях большей безопасности, оставил нам одного из своих охранников. Раньше должность охранника совмещал наш завхоз. Вечером он запирал все двери на все ключи и пил чай. До утра. А теперь школу охранял здоровенный детина. С дубинкой и газовым баллончиком. Он чай до утра не пил. Значит, все-таки деньги спер кто-то из наших.

…Мы разбрелись по классам. Не глядя друг на друга. Это было очень противно – думать, что кто-то из нас украл эти деньги. Конечно, в нашей школе, я уже говорил, как и везде, были всякие ребята. И хулиганы, и курильщики, и двоечники, и драчуны. Были и такие, которые отбирали у малышей деньги. Исправляли в журналах оценки. Но воров у нас никогда не было. А вот теперь – есть! Есть и у нас вор. Да еще какой – хапнул целый чемодан денег. И, может, он сидит рядом с тобой, в твоем классе… А мы все сейчас под подозрением.

На переменке Никишов (он у нас, как говорит директор, и формальный и неформальный лидер) задержал нас в классе, стал к дверям и сказал:

– Если это сделал кто-то из наших, пусть немедленно сознается. Все равно мы узнаем. Но тогда…

– А что тогда? – спросил Костя Музейник. – Расстреляешь?

– В овраге искупаю, – мрачно пообещал Никишов.

Да, это была серьезная угроза. Когда-то в наш овраг сливались отходы с бензоколонки, и сейчас там зловонное болото. Не отмоешься никогда. И ничем.

– А чего ты грозишься? – недовольно спросил Кузнецов. – И оскорбляешь. У нас в классе таких нет. Я вообще думаю, что деньги не ребята сперли.

– А кто? – шагнул к нему Никишов.

– Кто-то из взрослых. Из учителей.

– Думай, что мелешь! – вспыхнул Никишов. – В лоб захотел?

– Попробуй. – Кузнецов усмехнулся. И не зря. В школе поговаривают, что его старший брат Витек состоит в какой-то группировке. Может, это и так, а может, Кузнецов сам это придумал, для авторитета. Витек время от времени тоже появляется у нас в школе. На вид – он настоящий добродушный бандюга. Рот до ушей, но взгляд тяжелый. И с Баулиным он хорошо знаком, они с ним в одном классе в свое время глобусом в футбол играли. Так что Кузнецова у нас побаиваются.

Но Никишов Кузнецова не боится. Наверное, потому, что его не любит. И еще потому, что у Никишова тоже есть старший брат, который служит в какой-то крутой охране.

– А что? – не унимался Кузнецов. – Учителя у нас бедненькие, зарплаты у них маленькие, а сейф, считай, игрушечный.

– Ты по себе-то не суди! – Мне показалось, что у Кузнецова и впрямь сейчас лоб зачешется. – Не все деньгами меряется!

Тут он прав. Мы наших учителей знаем уже много лет. И никто из них не смог бы такое сделать. Хоть у них и зарплаты маленькие.

В общем, мы не только все переругались, но и чуть не подрались. А потом Никишов сказал:

– У древних юристов было правило: ищи, кому выгодно. Вот мы и…

– Глупости говоришь, Андрюха, – перебил его Костя Музейник. – Такие бабки хапнуть – каждому выгодно.

– И тебе? – сощурился Никишов.

– И мне, – смело кивнул Костя, – выгодно. Только я ни из-за какой выгоды воровать не стану.

Я подумал, быстренько прокрутил в голове весь класс и понял: выгодно каждому, но никто из нас такое не сделал бы. Мне как-то даже легче стало. Вот только такая мысль пришла: а ведь сейчас, наверное, в каждом классе такая же буря поднялась. И все говорят и орут примерно то же самое.

Но ведь все-таки кто-то украл эти деньги. Кто? И зачем? Ну, зачем, это ясно. Деньги и зарабатывают, и крадут для того, чтобы их тратить. Тот, кто зарабатывает деньги, тот тратит их на жизнь. А тот, кто их крадет, тот тратит деньги на всякие развлечения.

И я не думаю, что громадные деньги из сейфа директора украдены на хлеб с маслом. Я думаю о другом: вот если бы вдруг я нашел на дороге пачку денег, что бы я сделал? Я бы отнес их в милицию. Никогда не взял бы чужое. Я помню, у нас был такой случай, с Кузнецовым, я еще тогда дружил с ним. Он на самом деле нашел на улице деньги. Целую пачку. И все их проел. И мне потом похвалился.

– Ну и дурак! – сказал я. – В милицию бы отнес.

– Ага! Разбежался! Я их проел, а они их пропили бы. Ты что, наших ментов не знаешь?

Я не люблю драться. Мне трудно ударить человека, даже очень плохого, в лицо. Но тут я не сдержался. И вмазал ему в лоб кулаком. Даже пальцы ушиб. Потому что мой папа работает в милиции. И он никогда не возьмет чужое. Наоборот – он работает для того, чтобы возвращать людям то, что у них украли, и наказать тех, кто это сделал. Он рискует своей жизнью ради других, совершенно чужих ему людей.

Мне вообще кажется, что нужно почаще думать о других людях. Нельзя относиться к ним небрежно. Вот в Алешкином классе учится Светик, очкарик, тихоня такой. У него мама – дворником работает. И некоторые ребята относятся к нему с презрением. «У меня мама – артистка, а у тебя – дворничиха. Иди отсюда, от тебя помойкой пахнет».

А если подумать, то без артисток мы уж как-нибудь проживем, а вот без дворников просто пропали бы все. В мусоре заблудились. И помойкой пропахли бы.

В общем, у этого Светика трудная жизнь, некоторые ребята его дразнят. А он, молодец, не стесняется, что его мама не знаменитая кинозвезда, а простой дворник. И Светик ей все время помогает убирать территорию. Им вообще трудно живется. Папа их бросил, ушел в другую семью, к другим детям. И квартиру у них забрал. Вот мама Светика и пошла в дворники, потому что там давали жилье. В общем, они со Светиком дружно живут. Но бедно…


Перед последним уроком в наш класс влетел Алешка. Весь какой-то встревоженный и растерянный.

– Дим! Светика арестовали!

Мы все так и ахнули.

Выяснилось: никто его не арестовывал, просто Любаша отвела его к директору.

Вот это новость! Светик в нашей школе самый послушный и тихий ученик. Чтобы его отвели к директору? Такого быть не может!

– Может! – выпалил Алешка. – Любаша сказала, что это он деньги украл!

Агенты школьной безопасности

Подняться наверх