Читать книгу Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник) - Валерий Могильницкий - Страница 6

Ванду Сигизмундовну Росоловскую и Любовь Васильевну Бабицкую сдружила в Карлаге любовь к кино. Арестованные и осужденные в знаменитом на репрессии 1938-м к пяти годам лагерей как социально опасные элементы, они честно и добросовестно отбыли свой срок на разных тяжелых работах в степи. Но в 1943-м на свободу не были отпущены: шла Великая Отечественная война. Их оставили в системе Карлага как вольнонаемных сотрудниц. Ванду Сигизмундовну определили как специалиста по кино в культурно-воспитательный отдел управления Карлагом, а Любовь Васильевну Бабицкую – ведущим киномехаником лагеря.

Утвердив бывших зэков в этих должностях, начальник Карлага Чечев сказал:

– Товарищ Сталин назвал кино самым могучим оружием партии. И мы должны пользоваться этим оружием умно и умело, чтобы перевоспитывать заключенных – врагов народа.

И тут Чечев наклонился в сторону Ванды Росоловской:

– Вам-то это особенно понятно, вы ведь были киноведом, критиком…

Да, B.C. Росоловская была квалифицированным киноведом в 30-е годы, работая в научно-исследовательском секторе ВГИКа (института кинематографии). Она занималась проблемами истории создания кино в России и написала довольно емкую монографию «Русская кинематография в 1917 году». Она нашла в архиве Музея Революции СССР ряд бесценных документальных киносъемок периода Февральской и Октябрьской революций, первых лет власти Советов. Это были съемки В.И. Ленина, И.В. Сталина, Я.М. Свердлова, Ф.Э. Дзержинского, М.Ф. Фрунзе, В.И. Чапаева, о чем сообщалось в газете «Кино». Наконец, в 1937 году Ванда написала предисловие к книге мемуаров А.А. Ханжонкова «Первые годы русской кинематографии», выпущенной в издательстве «Искусство».

В Москве она была довольно известным человеком, ее знали и любили многие киноведы, режиссеры, сценаристы, актеры. Она читала во ВГИКе лекции по истории советского кино и радовалась, что этот вид искусства подхватывает новое поколение молодых, вдумчиво и сердечно осваивая профессии сценаристов, актеров, режиссеров.

В 1938 году, несмотря на многочисленные ночные репрессии, культурная жизнь столицы шумела и бурлила. Казалось, все было «впервые», всюду мы были первыми… Достаточно вспомнить, что в Москве началось строительство телевизионного Центра, вышли первые цветные фильмы, были возведены десятки новых кинотеатров, в том числе «Родина»… Сельская киносеть была вдоволь насыщена звуковыми узкопленочными киноаппаратами..

По совету старших преподавателей Ванда стала вести дневники. В них она отмечала интересные события тех лет в кинематографии. Она с удовольствием перечитывала свои строки:

«В Московском доме кино» состоялся просмотр фильма М.С. Донского «Детство Горького». Комитет по делам кинематографии издал приказ о запуске в просмотр фильма СМ. Эйзенштейна «Александр Невский». Получили солидные премии съемочные группы фильмов «Если завтра война», «Папанинцы». С успехом прошел в Москве творческий вечер киноактера М.И. Жарова. На экраны вышел фильм И. Никитченко и В. Нововежина «Руслан и Людмила». Под аплодисменты зрителей прошел документальный фильм B.C. Геймана «Памяти великого летчика В.П. Чкалова». ВГИК впервые выпустил 40 сценаристов кино… Депутатами Верховного Совета избраны кинематографисты Н.К. Черкасов, С.С. Дупельский, И.О. Дунаевский, В.И. Лебедев-Кумач и другие. М.А. Шолохов завершил работу над сценарием «Поднятая целина».

С восторгом Ванда писала о том, что за рубежом успешно проходят показы фильмов В.П. Вайнштока «Дети капитана Гранта», А.Л. Птушко «Золотой ключик», А.Н. Роу «По щучьему велению». Всего на экраны было выпущено около 40 полноэкранных художественных фильмов. По данным «Союзинтеркино», только в августе 1938 года в США было показано более 30 советских фильмов, во Франции – 21, в Чехословакии – 22, в Дании и Норвегии – по 13, в Швеции – 12, в Англии и Болгарии – по 5, в Афганистане – 3. Это был триумф советской кинематографии!

В то же время записи в дневнике Ванды пестрели словами «арестован», «расстрелян», «осужден как враг народа». Десятки записей касались высказываний зарубежной прессы о советском кино. Так, газета «Содружество» (Выборг) в июне 1938 года печатала:

«Как далеко оставило бы за собой европейскую продукцию (не говоря об американской) русское киноискусство, если бы оно было свободным от социальных заказов Кремля».

С печалью Ванда записала, что в ноябре 1938 года незаконно была арестована ее ближайшая подруга, актриса, балерина Ида (дорогая Итта) Пензо. На полях дневника пестрели пометки ее рукой: «Верните ей свободу! Итта ни в чем не виновата!». Действительно, никакой вины Иды не было доказано, одна у нее беда: мужья – «враги народа».

Ида была очень талантливой киноактрисой. Еще в 1927 году на экраны СССР вышел художественный фильм Александра Довженко «Сумка дипкурьера», посвященный Теодору Нетте. Да, да, тому самому, о ком Владимир Маяковский написал стихи «Товарищу Нетте – пароходу и человеку». Основой фильма послужило убийство за границей советского дипкурьера. В этой картине Ида сыграла роль балерины. Ее игра была такой великолепной, что на нее сразу обратил внимание Александр Довженко. Он влюбился по уши в Иду, и у них был роман. К сожалению, Саша уже был женат, любовь к Иде у него как неожиданно пришла, так и ушла. А в актрису влюбился известный кинооператор Владимир Нильсен, он-то и предложил ей руку и сердце. И только счастье постучало в двери их квартиры в Москве – Володю арестовали как врага народа и в 1938 году расстреляли. И сразу же на Лубянку бросили Иду. Ей предложили стать осведомителем. Однако она отказалась.

Так Ида впервые попала в концлагерь как жена врага народа. Накануне войны ее освободили, на фронте она создала театральный ансамбль, который выступал в часы затишья перед бойцами.

Ида Пензо вторично вышла замуж. На этот раз ее избранником стал главный конструктор Московского автозавода имени Сталина Борис Михайлович Фиттерман. Его арестовали как шпиона Америки… Иду вторично отправили в лагерь как ЧСИР.

Но есть Бог! В 1955 году их реабилитировали. Борис Михайлович не сломался в лагерях Речлага. После отсидки он стал доктором технических наук, был дважды лауреатом Госпремии СССР, его наградили орденом Ленина, Трудового Красного Знамени. Он написал книжку мемуаров «Театр ужасов», в которой тепло и сердечно отозвался о своей Иде.

Ванда после освобождения из Карлага много раз бывала у них в гостях на Плющихе и радовалась их покою и взаимной любви.

Но это еще будет… А тогда, в лихолетнем 1938 году, в дневник Ванды попадали многие известные ей люди, ставшие жертвами сталинских репрессий. С некоторыми из них она встретится в Карлаге… Так, в Алжир отправили арестованную в марте 1938 года киноактрису Рахиль Михайловну Мессерер-Плисецкую – мать будущей знаменитой балерины Майи Плисецкой. Там же будет отбывать свой срок арестованная в августе 1938 года как член семьи изменника родины сотрудница управления кинематографии Ксения Семеновна Кладовикова. 18 октября она прибыла в Алжир Карлага, работала на строительстве бараков, швейной фабрики.

В Бурме Ванда встретится в клубе во время демонстрации фильма «Мы – из Кронштадта» с Анной Лацис. Ее звали подруги просто: Ася. Она – блистательный театровед, работала в «Совкино». В 1938 году ее приговорили за контрреволюционную деятельность к 10 годам лагерей. После освобождения она долгое время трудилась главным режиссером Валмиерского театра.

В дневнике Ванды были записи об арестах многих деятелей кино и театра, пострадавших в 1938 году. Вот их имена: студентка школы-студии киноактера при киностудии «Мосфильм» Ксения Кузьмина, актриса киностудии «Беларусь» Галина Антоновна Егорова (впоследствии расстреляна), военрук ВГИКа Михаил Гозьдзевский (расстрелян), критик-востоковед Моисей Рафес (умер в тюрьме), монтажница «Мосфильма» Лидия Болгуцкая-Блюхер (расстреляна), писатель, журналист, критик Михаил Ефимович Кольцов (Фридлянд), создатель первого советского киножурнала «Кино-Неделя» (расстрелян), актер Георгий Жженов (отправлен на Колыму)… Дошла очередь и до самой Ванды Росоловской. Как раз ее дневники и послужили причиной для ареста. Энкавэдэшники долго рылись в ящиках ее стола, гардеробе, но взяли только их – синие тетради в клеточку. И на первом же допросе следователь строго спросил:

– Что это у вас за заметки об арестованных коллегах? Для чего они? Романы о врагах народа писать? Или зачем зарубежная печать о советском кино и довольно нелестно? Для чего?

– Обычная хроника наших дней, – отвечала смело Ванда. – В ней нет лжи, все правда…

– Что-то ваша правда тенденциозна, все в сторону защиты умерших и расстрелянных врагов народа… Вот о том, что лучшие кинематографисты страны Тарханов, Леонидов, Степанова, Грибов награждены орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, у вас нет, а о срыве строительства новых кинотеатров в СССР – чересчур много… Расстрельный список в дневнике великоват, через страницу – арестован, расстрелян… У нас в СССР это не напечатают, значит, за рубеж нацелилась дневник продать…

И как обухом:

– Мы вам не доверяем. Можете себя тоже в расстрельный список внести…

Что делать? К кому обратиться за помощью? Может, к Ворошилову? Был ведь случай, когда Климент Ефремович защитил актера театра и кино Дмитрия Дорлиака от ареста на Дальнем Востоке и даже послал за ним специальный самолет для доставки в Москву. А может, коллеги освободят? Актер Николай Вальяно был включен в «расстрельный список», но за него заступилась актриса Е.П. Корчагина-Александровская, и его освободили. То же самое произошло с ученым, изобретателем в области кинотехники Евсеем Михайловичем Голдовским. Его обвинили в намерении отравить членов Политбюро парами ртути в просмотровом кинозале Кремля. Однако он отверг все эти измышления следователей. Его супруга М. Голдовская обратилась с письмом к Сталину о никчемных обвинениях. И в конце концов Евсей Михайлович был освобожден, правда, уже без единого зуба и с бессонницей на всю жизнь. Он боялся открывать двери своей квартиры, и как только раздавался стук, кричал: «Я не виноват! Дверь не открою!»

Ванда тоже написала письмо вождю. И хотя ответа не получила, ее в расстрельный список не внесли. Отбывая срок в Карлаге, она показала себя добросовестным работником и на рытье каналов, и на пастьбе овец… Но больше всего она сделала для Карлага, работая в культурно-воспитательном отделе управления. До 1943 года в лагерных отделениях по сути не использовались стационарные и передвижные киноустановки, да и было их – с гулькин нос. Благодаря стараниям Ванды и ее подруги Любови Бабицкой уже к 1945 году в Карлаге было смонтировано 26 киноустановок, которые за год демонстрировали в среднем от 1300 до 2500 киносеансов. Москва привыкла к многочисленным заявкам Ванды Росоловской на новые фильмы и охотно откликалась на них. В 76 клубах, «красных» уголках, а то и прямо в столовых Карлага постоянно демонстрировались такие фильмы как «Петр Первый», «Ленин в Октябре», «Волочаевские дни», «Депутат Балтики», «Богатая невеста», «Веселые ребята»… Кстати, Любовь Бабицкая была ассистентом режиссера на съемках этого фильма, и заключенные всегда с интересом слушали ее рассказы о Леониде Утесове, Любови Орловой, Григории Александрове… Казалось, это было недавно, а ведь это было так давно… Специально для заключенных-шахтеров Ванда как-то «выбила» документальный фильм «Горняки», посвященный великому трудовому подвигу Алексея Стаханова, а затем организовала его обсуждение в библиотеках.

…Ванда порой встречалась с Любовью Бабицкой у фонтана в сквере близ здания управления в Долинке. Они усаживались на скамейке, и при дуновении ветра тысячи свежих капель от струй фонтана освежали их лица. Они ждали весенней оттепели и дождались-таки больших перемен после Великой Победы. Они приехали в Москву поездом на рассвете под звуки маршей, надеясь, что их больше не тронут, что они с головой уйдут в проблемы развития советского кино… Так оно и произошло. Пройдя ужасы сталинских лагерей, подруги сохранили себя для спокойного труда и новых фильмов. В 1956 году они были реабилитированы, и пламя новой жизни охватило их жизнелюбивые души.