Читать книгу Школа романиста «WATIM». Октябрь - Валерий Тимофеев - Страница 4

Тури барабанила кулаками в дверь.

– Вы не имеете права! Вызовите генерала Йаре! Он же отпустил меня домой!

Терпение ее тюремщика истощилось. Не выдержав истеричных воплей, он ответил ей грубым ударом с другой стороны двери и закричал:

– Успокойтесь, дамочка, пока вас не отправили на нижний ярус в общую камеру ко всяким отребьям!

– Поймите, это какая-то ошибка!

– Нет никакой ошибки! – резко ответил солдат. – Вы здесь всерьез и надолго.

– Что? – Тури остолбенела.

– Сейчас вам принесут обед. Ужин в семь. В десять выключат свет. Привыкайте, – сообщил тюремщик ее новый распорядок дня.

Его грубый голос отрезвил Тури. Она отступила назад, подавила в груди судорожный всхлип и убрала с глаз горячие слезы.

«Меня не выпустят, – наконец поняла она. – Генерал не поверил мне… или я нужна ему для чего-нибудь еще? Для чего?»

Тури обошла камеру, с брезгливостью заглянула в раковину и унитаз, несколько раз попыталась оторвать от пола стул, чтобы придвинуть его к окну… Расставшись с надеждой выбраться отсюда, она присела на самый край полки и в отчаянии уставилась на серые стены перед собой.

«О звезды, как я дошла до этого? Кажется, еще вчера я думала только о том, как не потерять работу и помочь папе… А теперь? Неужели это действительно я? Я, Тури Йонаш, и здесь?.. Когда все изменилось?»

***

Тот самый день, – день, когда все изменилось, – ничем не отличался от остальных.

Тури проснулась по первому звонку будильника и тщательно привела себя в порядок. На кухне выпекались тосты, вещал новостной канал, шумела кофемашина. Тури завтракала, между делом заглядывая в большой блокнот с результатами ее вчерашней работы.

Сверившись с часами, она встала из-за стола, отправила в сумку шуршащий пакетик со своим обедом и направилась к двери. Перед выходом Тури бросила на себя оценивающий взгляд в зеркало – не выбился ли локон из тугого узла на затылке? Не смазалась помада? – и поспешила к лифту.

Всю дорогу в метро Тури читала объявления о продаже недвижимости. «Этот вариант нам бы подошел. Папе там понравится, – мечтала Тури, обводя карандашом очередное объявление. – В Центре, далеко от воздушной трассы, а до звезд – рукой подать! На первом этаже – рестораны и кафе, на десятом – бассейны и спа, а еще…» Цену за все это удовольствие она старательно закрывала большим пальцем.

От мечтаний Тури отвлек механический голос, объявивший ее станцию. «Когда-нибудь мечты станут явью, – мысленно пообещала себе Тури, убирая брошюру в сумочку, – и начнется совсем другая жизнь».

Научно-исследовательский центр «Каннон» контрастно выделялся на сером фоне городских построек. Это был гигантский комплекс из четырех стеклянных башен, соединявшихся мостами с центральной, пятой. К ней вели широкие белые ступени. Тури часто задерживалась здесь, чтобы окинуть взглядом этот величественный ансамбль, серебрящийся в солнечных лучах.

В холле Пятой башни сотрудников встречал фонтан со статуей круглолицей и тонкобровой женщины в белых одеждах. Ее позолоченную шею украшали жемчужные ожерелья. В руках она держала изящный кувшин, из которого, чаруя слух, с плеском струилась вода. Рядом с ней стояли высокие бронзовые воины. Их грубое оружие и обмундирование казались неуместными рядом с изысканностью одежд обладательницы чудесного кувшина.

– Этих уродцев поставили клановцы, – объясняли старожилы каждому новому сотруднику. – При прежней власти такого безобразия не было!

Для нового режима была важна аллегоричность скульптуры. Хрупкий мир под защитой солдата.

На краю фонтана, повернувшись спиной к статуям, сидел Руа. В одной руке он держал надкусанный шоколадный батончик, в другой – планшет, по которому рассеянно бегали его глаза. Время от времени он поднимал взгляд на снующих по холлу сотрудников, вздыхал и снова опускал голову.

Тури направлялась к лифту, когда Руа выцепил ее из толпы. Он спрятал в широком кармане халата обертку, убрал планшет и крикнул:

– Привет, Тури!

Она обернулась и подождала, пока он подойдет к ней.

– А я тебя дожидаюсь, – сказал он, улыбаясь.

– Совсем не обязательно меня здесь караулить, Ренн, – строго заметила Тури, состроив недовольную мину, но уже через мгновение улыбнулась. – Я все равно никогда не опоздаю!

– А я и не сомневался, – заявил он. – Просто хотел уточнить насчет сегодняшнего ланча.

Брови Тури досадливо сдвинулись. Взгляд ее задержался на его очках со склеенными дужками, скользнул на халат с прилипшими шоколадными крошками и карманы, набитые сладостями.

Руа поспешно отряхнулся и пригладил волосы рукой, но это не помогло. Тури приняла решение задолго до того, как прозвучал вопрос.

– Нет, Ренн, прости, – немного помедлив, ответила она. – Сегодня перекусываю на ходу. Много работы.

– Откуда? – удивился он. Улыбка быстро сошла с его губ. – Ты же только пришла!

– Ренн, ты меня знаешь, я трудоголик, – Тури хотелось поскорее переменить тему. На счастье подходящая тема была у нее прямо перед глазами. – Великие звезды, опять эти ужасные очки! Ты ждешь, что весь отдел снова скинется тебе на подарок?

Руа, задетый ее отказом, с неохотой ответил:

– Ты же знаешь, почему я их не меняю.

Но Тури нужно было развеселить Руа и сгладить неудачное начало дня.

– Да, знаю, – улыбнулась она, – но пока твои очки скорее раздражают начальство, чем приносят тебе счастье.

– Брось, Тури, когда-нибудь и мне повезет.

– Как с азартными играми? – продолжала подкалывать его она.

Руа снова помрачнел.

– Кто тебе сказал?

– Так это правда? Правда, что ты спускаешь все жалование в Зеленом квартале?

Он фыркнул.

– Ребятам из соседнего отдела нечем больше заняться, вот они и распускают про меня разные слухи. Да они просто завидуют!

– Это чему же? Твоему выигрышу? – усмехнулась она.

– Я смотрю, ты сегодня в ударе. Не завидую твоим бедолагам! Их ждет капитальная прочистка мозгов, – хмыкнул он.

Тури расслабилась: мир между ними был восстановлен.

Руа проводил ее до лифта, взял обещание подумать насчет ланча и отправился на второй этаж, где располагался отдел обслуживания и программирования.

От Тури его отделяло восемь этажей.

В кабинете Тури первым делом закрыла дверь на ключ и подняла жалюзи, впуская в комнату белый свет. Переодевшись в рабочий халат, она села к телефону. Нужно позвонить отцу.

Нажав кнопку вызова, Тури стала считать секунды до ответного щелчка и прокручивала в голове дежурную фразу, которую ей приходилось повторять изо дня в день. И в тот день, как и в предыдущие, одноцветный голос медсестры (настолько равнодушный, что Тури всерьез забеспокоилась, не заменили ли там живых людей на роботов) сообщил:

– Состояние вашего отца не изменилось. Если хотите поговорить с его лечащим врачом, приемные часы с десяти до двенадцати. Если надумаете написать отказ, подойдите в кабинет №3. Всего доброго.

Тури сняла палец с кнопки, откинулась в кресле и закрыла глаза.

Отец лишился рассудка после смерти матери. Страшная метель, неудачная посадка, пустынная дорога в полусотне километров от города. Прошло еще несколько часов, прежде чем небо прояснилось, и их стали искать. Все это время Йонаш пытался согреть труп своей жены и сам лишь чудом остался в живых.

Тури было пятнадцать, ее брату, Сверре, – десять.

Взгляд Тури упал на яркий уголок брошюры, выглядывавший из сумочки.

– Ничего, папа, – прошептала она и попыталась улыбнуться. – Ты поправишься и вернешься домой.

И, помолчав, еще тише добавила:

– Когда-нибудь.

Тонкий сигнал входящего вызова вырвал Тури из тяжелых воспоминаний. Она закрепила на голове гарнитуру, и в наушнике раздался голос профессора Камура:

– Хвала звездам, Тури! А я боялся, что ты уже на обходе!

Тури посмотрела на часы.

– Я как раз собиралась уходить.

– Ты можешь уделить мне минутку?

Она улыбнулась.

– Для вас у меня всегда найдется минутка и даже не одна, профессор. Чем я могу помочь?

– Не по телефону, Тури. Как освободишься, загляни ко мне в лабораторию. Это ненадолго.

Лаборатория профессора Камура находилась несколькими этажами выше. За рядами длинных столов сидели лаборанты: одни поднимали к свету пробирки и колбы самых разных форм и наполнения, другие, прищурив глаз, смотрели в микроскопы. Сверкало стекло, дышали белым паром холодильники, носились по клеткам мыши.

Тури зашла в стеклянные двери и позвала:

– Профессор Камура!

Его голова вынырнула на другом конце лаборатории.

– А, Тури, ты уже здесь! Подожди минутку, я закончу с этими образцами. Не стой, заходи в кабинет! Я сейчас.

Тури кивнула и зашла в кабинет профессора. «Раньше здесь было гораздо уютнее», – с грустью вздохнула она. Профессор хотел оставить работу после смерти сына, но так и не решился. Полупустые полки, коробки, громоздящиеся за профессорским креслом, скучный стол, заваленный бумагами… Единственным намеком на то, что здесь кто-то живет и работает, был чайный сервиз. Его очертания угадывались под белой салфеткой на низком столике у окна.

Профессор не заставил себя долго ждать.

– Доброе утро, Тури, – поприветствовал он, присаживаясь к столу.

Его руки долго и суетливо искали какую-то бумажку.

– Прости за этот беспорядок, – виновато улыбнулся он. – Все никак не уйду в отставку.

– Профессор, – улыбнулась Тури в ответ. – Я слышу это в сотый раз. Куда вы без нас?

Вытащив из самой глубины смятый листок, профессор сделал на нем короткую запись и отложил в сторону.

– Чаю? – предложил он.

– Нет, спасибо, в другой раз.

Ей не терпелось узнать, зачем она ему понадобилась.

– Ну что ж, тогда сразу к делу, Тури, – профессор положил руки на подлокотники и сцепил пальцы между собой. – Мне нужно протестировать один препарат.

– Опять сатурнианская лихорадка? – с сочувствием спросила она.

Последние годы профессор Камура работал над вакциной против страшного вируса, поразившего имперские колонии на спутниках Сатурна, но безуспешно.

– Не совсем, – замялся он, подбирая слова. – Но если все удастся, то польза будет колоссальная.

– Что от меня требуется?

– Мне нужен один из твоих пациентов… для исследований.

Лицо Тури мгновенно стало серьезным.

– Вы хотите провести тест на живом человеке?

– Именно так. Ты не волнуйся, разрешение я получил, все необходимые бумаги подписал, – поспешил заверить ее профессор.

Тури поерзала на стуле. Когда дело касалось ее пациентов, она становилась чересчур щепетильной. Не только потому, что чувствовала большую ответственность или хотела хорошо выполнять свою работу.

В каждом из них она видела что-то от своего отца.

– Кто именно вам нужен? – спросила она. – Вы их всех знаете.

Профессор оживился и пододвинулся ближе к столу.

– Вспомни, Тури. Есть у тебя такой пациент, от которого уже отказались родственники?

Тури сжала губы, перебирая в памяти содержимое карт своих пациентов. Она знала их наизусть.

– Есть… – наморщив лоб, пробормотала она. – Да, точно! Пациент №9. Я наблюдаю его почти месяц. У него никого нет.

– Чудно! – воскликнул профессор и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. – Вот именно такой мне и нужен.

Тури встала.

– Ну тогда я могу взять ваш препарат и задание…

– Нет, Тури, – остановил ее профессор. – Мне нужен этот пациент здесь. Я проведу испытания сам.

Она вернулась на место.

– Профессор?

– Прошу тебя, не спорь. Я работал над этим много лет и хочу сам довести дело до конца, – сказал он, пряча взгляд.

– Но кто будет вам помогать? – нахмурилась Тури, чувствуя, как закипает кровь в ее жилах. – И потом, это мой пациент, вы не можете просто взять и отстранить меня от испытаний!

Профессор болезненно поморщился.

– Тури, пожалуйста, не усложняй. Ты отдашь его мне, я распишусь в журнале передачи. Всю ответственность я беру на себя, – медленно и твердо проговорил он. Видя, что Тури еще колеблется, профессор встал, приобнял ее за плечи и сказал, уже с прежней теплотой в голосе. – Тури, я не делаю ничего плохого. Клянусь дружбой с твоим отцом. Тебе не о чем беспокоиться.

Напоминание о былой дружбе, связывавшей его и ее отца, всегда срабатывало, как нужно, и профессор прекрасно знал об этом.

Тури, борясь с негодованием, закрыла глаза и сделала глубокий вздох. Последовавший за ним долгий выдох вернул ей утраченное спокойствие.

– Хорошо, профессор, я сделаю, как вы хотите, – официальным тоном сказала она, расправив плечи. – Хотя мне это не нравится!

– Я уверен, что когда-нибудь ты меня поймешь, – профессор одарил ее благодарной улыбкой. – Пусть твои санитары переведут его в нулевую палату, сюда, поближе к лаборатории.

– Когда начнутся испытания?

– Как только пациент прибудет.

– Профессор. Вам точно не нужна моя помощь? – снова спросила Тури, кольнув его напряженным взглядом.

– Нет, – профессор отвернулся к окну, убрав руки за спину. – И не будем больше об этом, – он шагнул к столу и вдруг улыбнулся Тури. – Есть новости от Сверре?

Следующая неделя выдалась напряженной. Место П-9 занял новый пациент, еще двух нужно было подготовить к выписке, появилось много нудной писанины. И, хотя Тури намеривалась ежедневно справляться о ходе испытаний, у нее было так много своей работы, что она ни разу не позвонила профессору и не поднялась в лабораторию. Лишь в конце недели появился просвет, и она, превозмогая пятничную усталость, решила навестить профессора.

Тури попыталась связаться с ним по телефону и договориться о встрече, но на другом конце провода никто не отвечал. Тогда она отправилась в лабораторию без приглашения.

К ее удивлению, дверь в кабинет профессора оказалась закрыта, а в нулевой палате не было никаких следов присутствия П-9.

Дурное предчувствие охватило Тури. Она вышла в коридор и быстро нашла дежурного врача.

– Что вы, милочка, этот пациент давно скончался, – ответил он. – Его кремировали три дня назад.

– То есть как – скончался? – оторопело заморгала Тури. – Мой пациент?..

– Почему ваш? – удивился в свою очередь дежурный. – В журнале указано, что это пациент профессора Камура.

– Да, верно, – спохватившись, поправилась она. – А причина смерти?..

Дежурный махнул рукой вглубь коридора.

– Шестая комната, вся документация там. Посмотрите отчет профессора.

– А сам профессор? Где он?

– Вы разве не знаете? – дежурный окинул ее подозрительным взглядом с головы до ног. – Он заболел.

– Заболел? – не поверила Тури. – Но…

– Послушайте, я вам сказал все, что знал, – перебил он, явно утомленный ее расспросами. – Свяжитесь с профессором. Я уверен, он вам все расскажет.

Тури вернулась к себе в полной растерянности.

«Почему профессор не сообщил мне о провале эксперимента? Может, он искал меня и не нашел? Я была так занята эти дни… Но эта внезапная болезнь… Что-то здесь не так».

***

Тури собиралась провести очередной вечер за работой. Она только что вышла из душа и, завернув влажные волосы в тюрбан из полотенца, упала на диван. На журнальном столике перед ней благоухала чашка свежезаваренного чая. Блокнот и остро заточенный карандаш лежали в боевой готовности рядом.

Работа заменяла Тури сеансы психотерапии. Болезнь отца, тревожные вести с Цереры, таинственное исчезновение профессора Камура… Погружаясь в безумные миры своих пациентов, она вдруг начинала видеть собственную жизнь в другом свете. Отцу не стало хуже. Отряд Сверре далеко от линии фронта – на другом конце планеты. А профессор… Возможно, эта неудача с новым препаратом действительно сказалась на его здоровье.

Но мысль о П-9 никак не выходила у нее из головы.

В ее блокноте не появилось ни одной новой строчки. Рука то и дело порывалась поднести к губам чашку, которая уже давно была пуста. Взгляд Тури, блуждающий по стенам в поисках озарения, постоянно спотыкался о книжный шкаф. Она всегда делала копии карт своих пациентов для работы дома. И папка П-9, вместе со всеми остальными, лежала в том самом шкафу, который теперь не давал ей покоя.

– Почему ты не оставишь меня? – не выдержав, спросила Тури у пустоты. – Никто не обещал, что испытания пройдут гладко. Все претензии – к профессору Камура.

Ей никто не ответил. Тури почувствовала себя ужасно глупо.

– Ты сведешь меня с ума, – буркнула она, бросила блокнот на стол и подошла к шкафу. – Прочь из моей головы!

Сняв с полки папку с карандашной цифрой 9 на корешке, Тури хотела было выдрать из нее листы и отправить в корзину, но остановилась.

На первой странице была небольшая фотография. Обычный снимок, который делали с каждого пациента, как только он поступал в лечебницу. Молодой человек, на которого смотрела Тури, не был похож на больного. Красивое лицо, умные глаза, тонкие губы…

Она вспомнила те два или три последних сеанса, которые успела провести с ним. С этих губ почти никогда не сходила улыбка. Добрая, открытая, но вместе с тем… безумная. Тури нетрудно было узнать ее: так улыбался ее отец, так улыбались и многие другие пациенты, лишенные рассудка. Ничего особенного.

У него не было имени. Чтобы сохранить анонимность, всем пациентам, попадавшим в «Каннон», давали кодовые номера: не от всех еще отворачивались семьи.

Но от П-9 не просто отказались. Из закрытой информации Тури знала, что он убил – и убил жестоко – своих отца и мать. Суд определил его в тюремную лечебницу, откуда через несколько лет П-9 по жребию перевели в «Каннон». Здесь лучшие специалисты планеты пытались вернуть десять душевнобольных пациентов к нормальной жизни.

– Прости, – вздохнула Тури, дойдя до последней страницы. – Я правда думала, что смогу тебе помочь… И вернуть тебе твое имя.

Сонную тишину прорезал телефонный звонок. От неожиданности вздрогнув, она выронила папку, и та рассыпалась белыми листьями по ковру.

– Кто же это? – с досадой прошептала она сквозь зубы и принялась собирать листы. Но телефон не переставал доставать ее пронзительной трелью.

Тури поспешила в соседнюю комнату, где надрывался звонок. Добравшись до телефона, она поднесла динамик к уху.

– Да, – раздраженно ответила она, даже не предполагая, кому это не спится в столь поздний час. Мысли ее все еще были с П-9.

– Тури! – позвал ее голос как будто из совсем другого мира.

Это был профессор Камура.