Читать книгу Блики солнца в преисподней - Валерий Вайнин - Страница 10

После занятий Лёня Рюмин и Гуля Шарипова направились к метро. Солнце скрылось в тучах, но стояла теплынь, и куртки на ребятах были распахнуты. В отличие от большинства одноклассников Лёня и Гуля не носили за спиной ранцев – они шли, помахивая портфелями.

– Двигаем ко мне? – тряхнул чубчиком Лёня.

– Питаться и делать уроки? – уточнила Гуля.

– Имеешь что-то против, восточная женщина?

– Скучновато, бледнолицый брат.

Лёня выдержал паузу.

– Будешь капризничать?

– Ещё не решила. – Гуля извлекла из кармана сотовый телефон. – Ладно, поставлю в известность кишлак, чтоб розыск не объявили. – Набрав номер, девочка принялась отпрашиваться по-таджикски.

Жёлтых листьев на деревьях было много, они падали при порывах ветра. Однако и зеленых листьев было не мало, и они держались изо всех сил. Когда Гуля сунула телефон в карман, Лёня осведомился:

– Как там, в кишлаке?

– Требуют, чтоб я берегла честь. – Гуля потянула его за рукав. – Пошли, полно уроков. Тебе ещё стихи в стенгазету писать.

Лёня хлопнул себя по лбу.

– Чёрт, была же светлая мысль! – Он потянул Гулю в противоположную сторону. – Пошли на автобус.

– Зачем?

– Поехали к Сашке. Помнишь малявку, с которым нас Глеб познакомил?

– Конечно. И что с того?

– Гуль, из него стихи прут вот так! – Лёня щёлкнул пальцами. – Помнишь, Глеб нахваливал?

Гуля смотрела на него сердитыми карими глазами.

– Рюмин, знаешь, ты кто? Ишачий ты сын.

– Но-но, мой папа не ишак, а чекист. Прошу не путать.

– За папу извиняюсь. Но сам ты… Этот Саша, по-твоему, спит и видит, как бы настрочить в стенгазету?

Лёня разозлился.

– А по-твоему, я сам стихи напишу?! – Он постучал себя по лбу. – Не моя, Гуль, область!

– Тогда отболтайся.

– Ну да, у Виктории отболтаешься! Припомнит потом по случаю… Поздняк метаться. Едем к юному дарованию. – Лёня зашагал к остановке.

Гуля его догнала.

– Адрес хоть помнишь?

– Если б не помнил, – буркнул Лёня, – не вылез бы со стихами. Хватило бы ума.

Тут подошёл автобус, и ребята, пробежавшись, в него вскочили. Ехать предстояло минут двадцать, до остановки «Дом Игрушек», но свободных сидений, слава Богу, хватало. Пропустив Гулю к окошку, Лёня принялся развлекать её беседой, состоявшей в основном из перемалыванья мелких школьных событий. Когда они вышли из автобуса, моросил дождик.

– Могли бы завтра заехать, – поёжилась Гуля.

– Нет уж. – Лёня уверенно двинулся по асфальтовой дорожке, петляющей меж домов. – Если филонишь, надо филонить грамотно. Мало ли что завтра случится.

Они приблизились к дому, где проживал девятилетний поэт Саша. И картина, представшая их взорам, была, мягко сказать, удручающей. «Юное дарование» стояло, прижавшись к стене школьным ранцем, под ветвями желтеющего клёна. В руках «юного дарованья» билась перепуганная кошка, а трое мальчишек лет одиннадцати агрессивно на них наседали. На Сашу и кошку то есть. Один из агрессоров держал пластиковую бутылочку, наполненную, похоже, водой. Двое других – размахивали жестяными банками пива. И тот, у которого была вода, совал её Саше в лицо.

– Не ссы, тормоз, глотни! Прикольно будет!

Саша отчаянно отбивался ногами. И кошка, будто с ним заодно, норовила цапнуть противников лапой. Дождик усилился, народу вокруг не было ни души.

Лёня с Гулей переглянулись.

– Что за пассаж? – пробормотал Лёня. – И какой в нём смысл?

– Стоять будем?! – сверкнула глазами Гуля. – Посмотрим и порассуждаем, да?!

Лёня хмыкнул.

– О'кей, вдарим по мелкоте! – Он зашагал к арене действий. – Эй, шелупонь! Ну-ка, брысь!

Взгляды мальчишек обратились на него. На лицах нападавших не было ни испуга, ни растерянности – только злость.

– Что ещё за крендель? – осклабился один из них, хлебнув пива.

– Клизму захотел! – предположил другой, державший воду.

Эти мальчишки учились, вероятно, в классе шестом, а Лёня Рюмин – в десятом. Но ему стало не по себе.

– Пошли вон, – произнёс он без должной уверенности.

Мальчишка вновь хлебнул пива.

– Ну, давай, прогони нас!

Повисло молчание. Прижатый к стене Саша, пользуясь передышкой, отпустил кошку. Кошка с удовольствием дала дёру. Никто её не преследовал.

– Ну так чё, крутой? – скалился на Лёню шпанёнок с пластиковой бутылкой. – Махаться будем или как?

Героем Лёня не был. Но за спиной у него стояла Гуля. К тому же «юное дарование», освободясь от кошки, заехал ближайшему придурку по скуле. И Лёня ринулся в битву: в одной руке – портфель, в другой – неукротимая ярость. Тут и Гуля кинулась на подмогу.

– Прочь, шакалье дерьмо! Уши поотрываю! – вопила она.

Саша, подросший за лето, но всё такой же худой и вихрастый, с немой свирепостью орудовал кулачками. Получилось, так сказать, трое на трое. Шпанята, однако, оказались увёртливы и сильны не по возрасту, и не известно, чем бы эта свара закончилась, если б мимо не проехал милицейский патруль. Даже не глянув на драку, менты покатили дальше. Но шпанята задали стрекача, и вожачок их прокричал:

– Запомним вас! Ещё встретимся!

– Хоть сейчас! – хорохорился Лёня, отряхивая брюки. И, не получив ответа, с облегченьем обратился к Саше: – Ну, что тут у вас за дела?

Саша поправил на плечах ранец.

– Куртку порвали, падлы. От бабушки влетит.

Гуля потрогала его рукав.

– Чего они хотели, Саш? Кошка твоя?

Саша мотнул вихрастой головой.

– Кошку они хотели из бутылки напоить. Она верещала, а я проходил мимо и… В общем, выхватил кошку – и драпать. Они – за мной. Обступили и тычут бутылкой в рожу. «Выпей, – говорят, – отпустим.» – «Щас, – говорю, – разбежался!» Они ржут: «Думаешь отрава?» И глотнули по очереди. Я послал их подальше. Тут вы нарисовались.

Гуля застегнула пуговку на его рубашке.

– Что в бутылке-то? Пахнет чем?

Саша чуть подумал.

– Ничем. Вода, вроде.

– Ну и выпил бы, – усмехнулся Лёня. – Великое дело.

Саша бросил на него взгляд.

– Ты дурак?

У Лёни покраснели уши.

– Но-но, малявка, фильтруй базар. Они же пили, сам говоришь. А тебе, что ли, гордость не позволяет?

Саша вновь подумал.

– Лёня, – сказал он, – я не делаю того, что меня заставляют делать.

Лёня раздражённо тряхнул чубом.

– Слушай, бэби, сколько тебе лет?!

Гуля пихнула его портфелем.

– Помнишь, за чем мы пришли?

Лёня вздохнул.

– Саш, у меня к тебе просьба…

– Заходите в дом, – пригласил Саша. – Посидим, чайку попьем.

Гуля шагнула к подъезду, но Лёня покачал головой.

– Спасибо, нет времени. Уроков до черта. А тут ещё задали стих об осени написать. Вот я и подумал: если б ты помог…

– Нет проблем. – Сашину мордашку озарила улыбка. – Ты ведь, блин, мне жизнь спас.

Гуля хихикнула. А Лёня так и взвился.

– Слушай, не хочешь – не надо! За спрос денег не берут.

– К какому дню? – уточнил Саша. – Об осени, так об осени.

– Ко вторнику, – воспрял духом Лёня. – В понедельник мы могли бы к тебе заехать и забрать. Сделаешь?

Саша кивнул.

– Заходите в понедельник.

Лёня отсалютовал, развернулся и пошёл.

Гуля потрепала Сашу по вихрам.

– Пока, вундеркинд. – И двинулась за Лёней.

– Гуль! – окликнул её мальчик. – Ты заметила, что эти оглоеды как бы дымились.

Гуля растерянно обернулась.

– Не выдумывай.

Лёня так же остановился и воззрился на Сашу.

– Капал дождик, – сказал он, – на них падала тень от дерева…Оптический эффект.

– Какая тень?! – возмутился Саша. – Чёрный дымок их окутывал. Они были как бы в сумраке.

Лёня хохотнул.

– Неплохо для юного дарования. Развей этот образ. Гуль, погнали, а то пролетим с уроками.

Гуля помахала Саше рукой.

– До понедельника! – И поспешила прочь.

– Гуль! – крикнул Саша. – Ты заметила, я знаю!

Мальчик вошёл в подъезд, поднялся на свой этаж и позвонил в квартиру. Открыла ему горбатая старушка с усталым лицом.

– Где тебя носило? Обед остыл. – Она заметила порванную куртку. – Господи, опять дрался! Когда это прекратиться?!

– Ба, отстань, – буркнул Саша раздеваясь.

– Что значит «отстань»?! – возмутилась старушка. – Одежда на тебе горит прямо, не напасёшься!

Из-за спины старушки выглянуло пятилетняя девочка с плюшевым медведем в руках.

– Ой, какой чума-азый! – пропищала она. – Как поросёнок.

Саша хмуро на неё покосился.

– Отвали, Танька. Пока не схлопотала.

Танька тоже подросла за лето. Она перестала в разговоре путать буквы «р» и «л» и чётко произнесла:

– Вредный и противный! Майкл, – обратилась она к медвежонку, – дай ему по роже!

Плюшевый мишка сохранял невозмутимый вид и, судя по всему, приказ этот выполнять не собирался. Саша, однако, отреагировал с неуместным пылом:

– Заткнись, болтушка! Прикуси язык!

Бабушка всплеснула руками.

– Как ты стал разговаривать! Грубости да хамство! Вот позвоню сейчас Глебу…

– И я позвоню Глебу! – ввернула Танька. – И скажу, как ты обзываешься!

Мальчик швырнул ранец в угол.

– Отстаньте обе! Надоели! – Он захлопнул за собой дверь комнаты. – Звоните кому угодно!

– Шучу, думаешь?! – крикнула из-за двери бабушка. – Сию же минуту звоню Глебу!

Она подошла к телефону, набрала номер и, выслушав семь долгих гудков, повторила набор. Затем старушка положила со вздохом трубку и отправилась на кухню разогревать обед.

Саша не слышно возник у неё за спиной.

– Ну как, позвонила?

– А как ты думал? – громыхнула посудой бабушка. – Не подходит у него никто.

– Само собой, – кивнул мальчик. – Станет он дома рассиживать.

Бабушка хмуро обернулась.

– Думаешь, такое поведение сойдёт тебе с рук? Не надейся: попозже позвоню опять.

Саша улыбнулся.

– Давай-давай. Удачи тебе.