Читать книгу Когда уйдешь - Валерия Кёяма - Страница 3

Безумная, в каком-то бреду, она прильнула губами к горлышку. Пару лет назад Леля случайно глотнула водки, перепутав ее с водой. Поэтому ее горький вкус не был для нее сюрпризом. Первый глоток сильно обжог горло, второй –желудок, а третий вошел почти как вода. Она оттерла губы кулаком и развернулась. Шаг стал каким-то не таким, пружинистым, что ли. Выйдя из квартиры, она чуть не споткнулась на коврике и не полетела вниз головой по лестнице. Волосы упали ей на лицо, и она небрежно откинула их назад через плечо. Язык все еще жгла высокоградусная паленая жидкость, которой она навернула, а глаза не переставали пылать.

«Прощай гнусная квартира с разбитыми окнами! Прощайте таракашки! Прощай мамаша, я тебя давно уже не люблю! И пропади ты пропадом старый вонючий пень, который засматривается на маленьких девочек! Надеюсь ты проживешь не многим дольше меня!»

Спускаясь вниз она чувствовала себя резиновым мячиком, спрыгивающим по ступенькам. Кто-то также как с утра кашлял на пятом этаже и курил крепкую сигарету. Она всем телом прильнула к холодной металлической двери, толкая ее вперед. Ей казалось, что она проходит сквозь плотный металл, впитываясь в него. Выйдя на улицу она остановилась под козырьком. Жаркое солнце ударило ей в макушку из-за чего у нее закружилась голова. Приятный теплый ветерок коснулся кожи, волос. На жаре действие алкоголя тут же подействовало, и она опьянела.

Пошатываясь, Леля нырнула сквозь арку на улицу. Все вдруг стало совсем иным, забавным и интересным. Ее насмешила старая надпись с обратной стороны дома, на которой говорилось, что Цой жив.

Ветер слегка поднялся и разносил по воздуху ее длинные волосы, с которых еще слышался еле уловимых запах малинового шампуня. Впервые в жизни она по-настоящему понимала свою мать, которая тратила все деньги на водку. Оказывается, это краска, с которой мир приобретает яркие цвета. Тело теряет вес и хочется смеяться.

Она шла, забыв о том, куда собиралась. Забыв о том, что хотела умереть. Ей казалось, что она плыла вместе с ветром. И все было так прекрасно, так хорошо до тех пор, пока действие алкоголя не перестало действовать. Водка была крепкой, но она сделала всего три глотка. И теперь, снова оставшись наедине со своими мыслями, реальность предстала перед ней в еще более скверном свете.

«Я ведь даже не знаю куда мне ехать. На телефоне нету интернета, и я не могу зайти в чат нашей группы и прочитать то сообщение, в котором Виолетта указала адрес.»

Она присела на низкий косой забор возле газетного ларька. Волосы падали ей на лицо. Леля достала из сумки телефон и покрутила его в руках. У нее оставалась примерно тысяча рублей со стипендии. Теперь было плевать на что ее тратить, но терминала по близости не было. Она как давеча возвела глаза к небу и увидела на нем что-то вроде дыма или туч. Облака плыли быстро. В детстве одним из ее сокровенных желаний было попробовать небо на вкус. Ей казалось, что оно должно быть похоже на нежное ванильное мороженное или на не очень сладкий зефир. Леля представляла, как набивает себе полный рот воздушной ваты. Казалось, это было так давно, но в тоже время так недавно…

Ей пришла мысль взять обещанный платеж, который она, конечно, не собиралась погашать. Леля набрала нужную комбинацию, после чего указала сумму, решив, что ста рублей будет достаточно. А большей суммы, скорее всего, ей бы и не дали. Да и зачем?

Вскоре ее смартфон запиликал от накопившихся оповещений. Он был старенький, с трещинами на экране. Вообще-то, ей его даже не покупали. Мама нашла его в больнице, где работала уборщицей и подарила Алене на следующий день после ее дня рождения, потому что перепутала даты. Среди сотни сообщений пришлось отыскивать то самое, которое сегодня утром ей показала Ангелина. Это было не просто так как за неделю в чат написали много разных сообщений, касаемых и не касаемых учебы.

«Здорово, бандиты! Как вы все знаете, завтра мой день рожденье. Мои сладкие семнадцать (смайлики). Не так давно мой папа купил новую большую квартиру в недавно отстроенном микрорайоне и именно там я решила устроить вечеринку. Ребят, хата реально огромнааая. Места полноооо. Поэтому приглашаю всех, всю группу!!! Приходите, буду рада всем. С собой обязательно берем подарки и отличное настроение. Жду всех по адресу микрорайон Солнечный, улица Луговая дом 14, квартира 62» 22:18 »

Чтобы его найти пришлось перелистывать переписку несколько раз. Ветер к тому моменту стал сильнее.

«Бандиты? Фе. Как же глупо она общается. А где взять подарок и настроение?»

О том, что туда придется добираться на такси она догадывалась заранее. Где находится этот чертов новый микрорайон Леля не имела ни малейшего понятия. А вот о том, что на день рожденье нужен подарок она как-то не подумала. Была еще проблема –она не знала на какой номер звонить, чтобы вызвать машину, но это быстро решаемо, когда под рукой у тебя есть интернет.

– Ало, это такси?! – неожиданно громко крикнула она в трубку, когда гудки прошли.

– Такси Привет, здравствуйте.

– Ээм… Здравствуйте. Мне нужно в микрорайон Солнечный, улица… Луговая 15, нет! 14.

– Микрорайон Солнечный, улица Луговая 14?

– Да.

– Куда доставить машину?

– Куда? А… Эм… Завагзальная 25.

– Машина прибудет через двадцать минут. Тойота функарго, цвет желтый. Номерной знак 467. К оплате двести восемьдесят пять рублей. Спасибо, что выбрали такси Привет.

«Какая машина? Какой знак? Спокойно, по крайней мере я знаю, что такое желтый.»

Леля беспокойно посмотрела по сторонам, проверяя не приехала ли машина раньше времени. На улице внезапно стало прохладно, солнце скрылось в мутноватой дымке, не похожей ни на тучи на облака. Пришлось обхватить плечи ладонями.

Дожидаясь такси она подошла к газетному ларьку. Ей не хотелось являться с пустыми руками, вдруг без подарка ее просто не пустят на порог, а желание напиться после этих нескольких глотков водки в ней только возросло. Сейчас все ее мысли были о том, чтобы скорее присосаться к горлышку какой-нибудь бутылки. Но в ларьке не было ничего кроме газет, журналов с рецептами, игральных карт и дурацких безделушек, вроде детских браслетиков и брелоков.

Но делать было нечего. Она взяла тот, что с медвежонком. Если бы еще утром ей сказали, что она потратит сто пятьдесят рублей на подобное барахло, она бы не поверила. С деньгами приходилось быть очень аккуратной, чтобы стипендии хватало хотя бы на проезд. И так невероятно и в то же время легко было ощущать решимость, с которой она делала покупку, с которой звонила в такси и собралась напиться –решимость, с которой Леля собиралась покончить с собой.

Сейчас она не думала – как. Ей представлялась картина, в которой она пьяная уходит в ночь и смерть сама ее находит.

«Обо всем можно подумать после, а пока я живая последние несколько часов, пусть мои мысли будут отданы жизни.»

Погода резко испортилась. По открытым частям тела начали бегать мурашки. И когда успело так похолодать? Она дожидалась машину с непонятным волнением толи от того, что впервые заказывала такси толи от осознания куда оно ее повезет. Было во всем этом нечто большее, чем она могла знать.

Желтая тойота остановилась на противоположной стороне так, что ей пришлось перейти дорогу. Она прыгнула в машину ошарашенная – начался дождь. Водитель непонятной национальности всю дорогу посматривал за ней в зеркало заднего вида. Леля прижалась к спинке сидения и глубоко и часто дышала. Наверное, не спроста говорят, что перед смертью не надышишься. Ей не хватало воздуха. В салоне было душно, как опустить стекло она не знала. По крыше стучал дождик. Сквозь затемненное окно она видела, как раскачиваются деревья. Небо затянула черная пелена и уже не оставалось никаких сомнений, что это тучи. Вскоре послышались первые раскаты грома.

«Как в ту ночь, когда я впервые захотела умереть. И почему это всегда случается в сильный дождь? Наверное, есть в этом некая закономерность.»

Она провожала глазами знакомые улицы. Небольшая грусть попыталась лечь на ее сердце, но она тут же отогнала ее. Вскоре с КПП машина выехала на шоссе. Леля чувствовала себя брошенной в пропасть. И пока она не коснулась дна ее охватывало чувство полета.

Вскоре на улице уже поливало как из ведра. Они ехали около часа. Когда водитель остановился из-за столба ливня за окном невозможно было что-либо разглядеть. Она отдала ему три сотни, не дожидаясь сдачи и выскочила в холодный майский ливень, обрушившийся на город так внезапно, что он и сам, наверное, не успел этого понять.

Ее обдало холодной грозовой водой. Раскатистый взрыв грома заставил содрогнуться. Ливень был звонкий, журчащий. Капли, падая на асфальт, отскакивали от него не меньше, чем на полтора метра. Крупные, ледяные, они больно ударялись об кожу. Леля стояла всего в паре метрах от шестнадцатиэтажного дома, но заметила его не сразу. Кинувшись к укрытию она была мокрая до нитки. Волосы прилипли к лицу, плечам и спине. Она вся дрожала.

Входная дверь была подперта кирпичом. Войдя внутрь первым делом Леля удивилась тому как там чисто и светло. Прямо впереди нее находился лифт с серебристыми дверями. 64 квартира какой это этаж? Она наугад нажала на одну из трех кнопок и стала ждать. Лифта не было, и она нажала на все кнопки по очереди. В конце концов ей это надоело, и она кинулась к лестнице справа, по которой стала взбираться, оставляя на чистых широких ступенях мокрые следы.

Было очень тихо. Как будто в доме никто не жил. Никакого кашля, никаких голосов. Только слышно, как сверху играла музыка и с каждым этажом она становилась громче. Музыка доносились из двери на девятом этаже. Леля встала перед ней, глядя на номер «64». Впервые за это время она подумала каким же странным для всех станет ее появление. Девочка, с которой почти никто не здоровается, маленькая «лупоглазая мышка» явилась на день рожденье к Виолетте. Она и сама ничего безумнее не могла бы представить еще вчера. Но это только потому, что еще не знала, что ждет ее дальше…

Бледная щуплая ручка потянулась к звонку. Она надавила на кнопку дрожащим от холода и волнения пальцем. Так странно в ее случае волноваться по таким пустякам, когда она уже все для себя решила. Еще хлопнув дверью «сундука» она почувствовала невозможность возврата. Как будто спрыгнула в пропасть именно в тот момент.

Дверь распахнулась и Леля от неожиданности сделала два шага назад. На какое-то время ей показалось, что она уже умерла и попала в другой мир, в котором обитают феи, а одна их них сейчас предстала перед ней. Это была очень красивая девушка с бархатной немного смуглой кожей, длинными темными волосами, блестящими так словно к ним примешали золото. Ярко-голубые глаза блестели как два топаза. Она была одета в пышное, доходящее до колен, синее платье, подчеркивающее ее стройную женственную фигуру, которой Леля так завидовала. Улыбка, с которой девушка встречала гостью мигом сошла с ее лица, превратившись во что-то среднее между удивлением и разочарованием.

– А… это ты…, – вымолвила она и сразу за ее плечами показалась ярко-розовая голова.

– Леля?!

Да. Именно такой реакции она и ожидала.

Девушки вытаращили на нее удивленные глаза и с интересом рассматривали. Это продолжалось довольно долго и со стороны могло показаться, что их как будто поставили на паузу. На самом деле впечатление Леля производила двоякое. Во-первых, они не мало были удивлены одному ее приходу, которое, в самом деле, никак не ожидали. Во-вторых, никто никогда не видел ее с распущенными волосами, не видели в красивой одежде. Иногда случается, что самая серая мышь в классе приходит на школьный балл в платье и все вдруг понимают, что на самом деле она очень красива. Но Леля была мокрая до нитки, бледная как сама смерть. С лица, длинных волос, рук и ног сбегала вода. Возможно, если бы она не попала под этот дождь Виолетта посмотрела бы на нее таким же восхищенным взглядом, каким она смотрела на нее сейчас. А при нынешних обстоятельствах Леля очень уж сильно смахивала на девочку из колодца…

– Жесть. – выронила Соня.

– Треш. – подхватила Виолетта.

– Вот. – Леля достала из сумки брелок с белым пластмассовым медвежонком, – Это тебе. Подарок.

Соня подавилась смешком. Виолетта снисходительно улыбнулась и протянула руку, приминая его.

– Ну заходи. – сказала она, освобождая ей проход и как бы немного сторонясь, – Сонь, принеси полотенце из ванной. Надо ее обсушить.

Розововолосая повернулась к ним спиной и через минуту вернулась с большим мягким полотенцем, которое уложила Леле на плечи. Девочка укуталась в него как в одеяло и только согревшись поняла, как сильно на самом деле замерзла под этим дождем.

– Мда. Если все будут подтягиваться такими мокрыми полотенец просто не хватит. А ты волосы еще оботри и если хочешь можешь сходить в ванную, отжать платье. Соня покажет куда идти. – глядя на нее почти с отвращением сказала Виолетта.

– Отжать платье?

– Ну да, глупенькая, с тебя вода бежит. Сонь сделай, а? Я пока еще раз ему позвоню.

– Пошли. – она схватила ее руку и потащила за собой.

Прихожая, в которой они стояли была довольно просторная и кардинально отличалась от той, что была дома у Лели или у бабы Зины. Широкая, ромбообразная. Она вела в другой коридор, к которому примыкала большая полукруглая комната с панорамными окнами на всю дугообразную стену. Посередине нее стоял длинный стол, заставленный разной едой. Позади него возле самых окон находился большой угловой диван в кожаной обивке. К этой комнате примыкал еще один коридор, по которому Соня и повела ее. Когда они вошли Лелю одарило еще несколько десятков удивленных глаз, среди которых она успела узнать только Стаса.

«Какая же огромная квартира – подумала она – в ней можно потеряться.»

Соня долго не церемонилась. Подвела ее к одной из дверей и сказав «вот» развернулась и ушла. Растерявшись, Леля какое-то время тупо стояла, глядя ей в след. Потом схватилась за ручку и потянула на себя. У нее чуть глаза не выпали из глазниц и не покатились по полу. Ну разве это ванная?! Комната была больше чем кухня в ее квартире. Без малого в два раза! Она неуверенно вошла вовнутрь, как нищий впервые входит в дорогой бутик, с мыслями, что ему тут не место и в любой момент могут дать пинка. Дверь беззвучно прикрылась за ней, но Леля резко повернулась словно испугавшись того, что осталась тут взаперти. Она подошла к длинному зеркалу над тумбами. На одной из них лежала раковина, выполненная из большого натурального камня. Она прикоснулась к нему и почувствовала, что камень теплее, чем ее пальцы. В отражении моргая длинными ресницами перед ней стояла как будто очень напуганная девочка, только что сбежавшая из подвала, где ее долгие годы держал маньяк. Глаза-мячики смотрели на себя удивленно. Она отшатнулась.

«Какой же я урод…»

Ей захотелось умереть как можно скорее, провалиться под землю или сбежать от сюда назад в дождь, чтобы ее больше никто не увидел. Она даже метнулась к двери, но потом остановилась на месте.

«А какой в этом смысл? И какая разница увидят они меня или нет. Все ровно уже видели и все ровно я очень скоро умру.»

Ей представилась картина, как она лежит в гробу с закрытыми навек глазами, холодная, навсегда шестнадцатилетняя и как мама шепеляво произносит ее имя, плача или ругая ее, а дядя Володя уже не смотрит на нее так плотоядно и не предлагает угоститься конфеткой. Интересно, кто-нибудь из ее одногруппников придет с ней проститься?

Леля коснулась лямок и неуверенно стянула их со своих плеч, после чего потянула мокрый сарафан к полу и оказавшись в одном нижнем белье она выжала его над раковиной, хорошенько отерлась полотенцем, протирая прилипшие к спине волосы и быстро оделась назад. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь зашел и увидел ее, как она думала, уродливое тело.

В ванной было много подсветок. Комната освещалась ярким белым светом. Леля заметила, что здесь два унитаза, один из которых был немного меньше. Детский что ли? За занавеской скрывалась большая полукруглая ванна, любопытство заставило ее заглянуть туда и Леля вспомнила свою – старую почерневшую, которая прежде казалась ей нормальной если набрать ее хотя бы наполовину горячей водой. Теперь же убожество квартиры, в которой она жила переполнило ее еще больше.

Полотенце не хотелось снимать со своих плеч, в нем она чувствовала себя почти как в домике, к тому же грелась об него. Такое мягкое, уютнее, чем ее одеяло и просто не сопоставимо с тем пледом, каким она укрывалась вчера ночью, сидя на мамином диване. Прошли всего сутки, но как поменялись мысли в ее голове. Она ведь и тогда думала про день рождение Виолетты. Думала, что и следующий вечер проведет точно так же, а ее ровесники тем временем будут веселиться на всю катушку. Как так получилось, что и она здесь с ними? Сейчас вернется и на нее будут все пялиться. Просто не верилось. А вспоминать о том, как невероятно красива выглядела Виолетта было просто страшно.

Когда она уже собиралась выходить, оправив собравшиеся складки на влажном сарафане, кто-то постучал в дверь и Леля резко выскочила из нее сама не понимая почему так поступила. В коридоре стола Соня.

– Можно я не буду снимать полотенце? – увидев ее спросила она.

– Да не снимай. Мне то что?

Леля думала, что она как недавно возьмет ее за руку и поведет куда-нибудь еще, но Соня лишь слегка оттолкнула ее в строну.

– Ты дашь мне пройти или будешь стоять как истукан?

– Что?

– Мне нужно в туалет, что-что.

– А.

Леля отошла, и Соня цыкнув хлопнула перед ее лицом дверью.

В квартире громко играла музыка. Под потолком весели золотистые и черные шары. Леля пошла прямо по коридору, поправляя немного задравшийся сарафан. И уткнувшись в овальную комнату остановилась на месте. Пока ее не заметили она успела разглядеть Стаса, Веронику, других своих одногруппников, девочек с других группы, а еще людей с их бывшей школы, которые не так уж и сильно изменились за год, чтобы их не узнать. А еще она заметила Ангелину и почему-то сразу вспомнила их утренний разговор на перемене. Она рассказывала о платье, которое ей кто-то там подарил.

– Леля! – крикнула она ей и подошла ближе, – Ты пришла!

Трудно было это отрицать, и она кивнула. Ангелина рассматривала ее с ног до головы точно так же как это недавно делали Соня с Виолеттой. А Леля, глядя на нее, не выдержала и улыбнулась уголками губ, понимая, что первое место всеобщих насмешек достанется не ей. Жесткие рыжие волосы, всегда собранные в высокий хвост на подобие веника из хвороста, сейчас были выпушены на свободу. Она даже не додумалась их прилизать, и теперь они торчали над ее головой как пух одуванчика. Но это еще ничего. Платье, которое она надела представляло собой нечто очень зеленое и блестящее. Такое нормально могло смотреться лишь на новогодней елки для маленьких детей. Она была похожа на ведьму. Для полного образа не хватало только метлы.

Но по началу Леля все же привлекала к себе чужое внимание. Не обошлось и без шуточек Стаса, который никак не унимался с ее фамилией. Соня перешёптывалась с какой-то девочкой, бросая насмешливые взгляды в ее сторону. Впрочем, возможно не в ее, а в Ангелинину так как та больше не отходила от нее. А в остальном, Лелю радовал тот факт, что вскоре о ней все забыли и никому не было до нее дела. Согревшись, она вышла в прихожую и повесила полотенце на пустую вешалку так как забыла в какой из комнат была ванная и не решалась пойти туда без спроса. А когда вернулась, наконец, решила поинтересоваться у Ангелины почему никто не пьет и где хоть какой-нибудь алкоголь. Стол ломился от еды, фруктов, колы и соков, но того, что она хотела не было.

– Ты немного опоздала. Мы выпили все шампанское.

– Как все выпили?!

Лели показалось, что ее мир пошатнулся.

– Ну вообще-то тут было всего четыре бутылки, так что я тоже не успела попробовать. Но это ничего. Шампанское купили родители. Они думают мы будет только кушать и танцевать. Скоро приедет парень Виолетты, ему уже есть восемнадцать. Он должен привести много чего, всем хватит. А ты пробовала раньше алкоголь?

«Да, часа два назад. Навернула прямо с горла три глотка паленой водки прямо перед мамой. А так…»

– Вообще-то, нет.

– А я однажды выпила энергетик. А еще на новый год мне налили бокал вина.

– А когда он приедет этот парень?

– Не знаю, его все ждут. Виолетта такая нервная… Уже несколько раз ему звонила, а в последний раз он не взял трубку.

«Черт его дери…»

– Не повезло тебе: попала под дождь. А меня папа привез, когда только начинало моросить. Ты кстати назад на чем? Можем вместе уехать. Меня правда отпустили только до десяти…

– Я? Я еще не знаю… за мной, наверное, дядя приедет в половине одиннадцатого. – солгала Леля и почувствовала, как сщемило ее сердце. Ей пришлось подумать о том, что ночь в которую она собралась уходить на поиски смерти будет очень холодной и сырой. Изначально это в ее планы не входило, но куда деваться. В прошлый раз, когда она взяла в руки осколок от бутылки, а по крыше стучало точно так же, у нее ничего не получилось. От боли она дала слабину. Но здесь… здесь девятый этаж. На секунду у нее полыхнули глаза.

– Блин, повезло тебе. Ребята вообще собираются все ночь тусоваться, кто-то остается до утра… Хочешь скажу тебе кое что по секрету? Когда будет алкоголь, я хочу выпить сразу несколько бокалов и рассказать Стасу о том, что он мне нравится. Ну как, храбрая я, а?

– Очень…

Время шло, но парень Виолетты так и не приезжал. Музыка начала давить ей на уши. Леля почувствовала легкую тошноту и поняла, что ничего кроме той смаженки и кофе она не ела с самого утра. Вместе с Ангелиной они отрезали себе по кусочку настолько вкусного шоколадного торта, что у нее закружилась голова. После этого они поклевали со стола всего по чуть-чуть и завалились на кожаный диван. Леля почувствовала, что немного утонула в его мягкой обивке. К этой комнате, оказывается, примыкали еще две с широкими арками вместо дверей. Одна их них, очевидно, была кухней так как Леля заметила в ней большой холодильник с двумя дверцами и барную стойку. А вторая была почти пустая. Только в углу ее стояло нечто похожее на высокий горшок для комнатного растения.

Сквозь сбегающую по высоким окнам воду проглядывались далекие огни города. Какой же шикарный вид должен быть отсюда в нормальную погоду. С ума можно сойти. Повезло же людям, которые живут в подобных квартирах. На самом деле, Леля и представить себе не могла, что такое вообще бывает. Она привыкла видеть деревянные рамы, хотя, конечно, видела евро окна, но чтобы такое…

По стеклу все било и било. В комфорте время текло быстро, хоть на уши и давила громкая музыка, а на сердце груз ответственности, который она сама на себя возложила. Вот ей вроде как уже и не хотелось умирать, но она же все решила. Нельзя идти на попятную, потому что очень скоро все повторится. Ей то кажется, что ее жизнь только началась то, что уже давно катится в какую-то бездну и если она не уйдет сама, случится что-то более ужасное.

«Мне все это надоело к чертовой матери. Уж лучше страшный конец, чем бесконечный страх. К тому же и возвращаться мне теперь некуда если там теперь будет жить этот человек…»

На улице уже совсем стемнело, а дождь не прекращался. Леля время от времени оглядывалась за спинку дивана, чтобы проверить не приехал ли тот самый парень с алкоголем, которого все ждали. Время шло, а всего не было. Ей уже начало казать, что он не приедет, а ее планы рухнут. Потому что она не найдет в себе смелости спрыгнуть вниз на трезвую голову. С другой стороны, откуда она может знать, что найдет ее, когда будет пьяной если никогда не напивалась? Но, по крайней мере, она знала точно, что не сможет сделать этого будучи трезвой.

А идея спрыгнуть с окна, вспыхнувшая в ее взгляде, так ее и не покидала. Это было лучшим вариантом и теперь она не сомневалась в фатальности сложившихся событий. Нужно было только найти в этой огромной квартире окно, которое можно открыть. И сделать все очень быстро, чтобы никто не успел ничего понять.

Вскоре всем, очевидно, надоело ждать, и кто-то предложил поиграть в салочки, завязав имениннице глаза. Виолетта с охотой согласилась и после того, как Стас покрутил ее несколько раз, чтобы сбить с толку все стали разбегаться по разным комнатам, смеясь и расталкивая шарики. Леля не хотя поднялась с дивана и прошла мимо нее, прижавшись к стене. Волосы обсохли, но теперь стали прямыми и безобъемными. Без волн казалось, что у нее их мало, хотя они просто были слишком ровные от природы. Она вышла в коридор и прошла прямо.

Она не обращала внимание на бегающих туда-сюда смеющихся девочек, которых эта игра забавляла. Было очень скверно на душе, а от их веселья и не наигранной беспечности ее тошнило. Она и сама бы хотела быть такой, быть на месте любого из них, чтобы можно было радоваться, не боясь того, что утром придется страдать. Она не может поступить иначе еще и потому, что потратила половину своих денег и теперь их ей просто не хватит для существования. Она не сможет добираться в колледж, не сможет питаться. Выходило именно так, что она действительно бросилась в пропасть. Оставалось только разбиться. По крайней мере, так виделось ей, шестнадцатилетней девочке, чья жизнь больше была похожа на скитание маленькой лодочки, затерявшейся среди беспокойных волн холодного океана.

«Еще один раз – и это последний. Не потому, что я не хочу жить. А потому, что я от такой жизни устала»

Она открыла комнату в надежде найти там окно и выйти через него в ночь, в ливень, в холод. Смерть ничем не будет отличаться от ее жизни. Но это оказалась ванная, в которой она недавно выжимала свое платье. Леля прошла прямо к крайней двери и попала в темную комнату. Темную и пустую.

Оглянувшись, чтобы ее никто не увидел, она шагнула вовнутрь и прихлопнула за собой дверь. Полную тьму нарушало голубоватое свечение. Оно ложилось на пол и касалось ее ступней в мокрых серых кроссовках, которые уже начали натирать сухожилие. Какой-то неясный трепет перед ним заставил волну мурашек пробежаться по телу. Как от предвкушения чего-то очень волнительного или приятного. Леля сделала пару шагов вперед, и вся целиком оказалась под этим таинственным свечением. Когда глаза привыкли к темноте она увидела, что оно исходит от такого же высокого окна, какое было в гостиной только не на всю стену.

Она подошла ближе. В стекле торчала ручка. Не может быть! Значит Бог ее все-таки услышал! Услышал уверенность, с которой она теперь его просила. Услышал и понял, что другого выбора у нее просто нет.

«А на всем белом свете не существует дома, который я могла бы назвать своим.»

Даже сама мысль о том, что ей придется вернуться в дырявый сундук вызывала в ней ужас. Только не после сегодняшнего, не после того, как она ушла, хлопнув дверью, не после того, как попрощалась. Потому что если она сейчас вернется, то не сможет уйти уже никогда.

«На самом деле совсем не страшно сбегать – страшно после этого возвращаться.»

Она начала глубоко и часто дышать. Воздуха вновь не хватало, он как будто сжался или сжалась ее грудь. Голова пошла кругом. Рука схватилась за ручку, как будто та была последней и единственной опорой во всей Вселенной. Первое мгновение ей казалось, что в комнату кто-то войдет и остановит ее. Она даже слышала чьи-то шаги в коридоре. Однако этого не произошло. Не произошло и в следующую минуту. Губы предательски выдали жалобный стон. Неужели она ожидала чего-то подобного? Хотела, чтобы ее кто-то спас? Задав себе это вопрос Леля почувствовала к себе неописуемое отвращение. Она и так никогда не считала себя чем-то значимым, а сейчас и вовсе не могла сравнить даже с раздавленным по полу тараканом. Да кто она такая, чтобы спасать ее никчемное существование? Просто девочка, которая спит за шкафом. Девочка в чужой поношенной одежде. Девочка, которую никто никогда не любил. Ее выбрасывали зимой на улицу, как нагадившего котенка, и она столько раз бродила ночами по серым улицам своего района, что знала каждый его уголок.

Ей нередко приходилось терпеть дома чужих людей, но с тех пор как мама стала пить исключительно с бабой Зиной и у бабы Зины Леля порядком отвыкла от этих компаний. Она даже просила маму, чтобы та больше никого не приводила, чтобы Леля могла спокойно учиться по вечерам, могла спокойно, насколько это вообще для нее возможно, спать ночами. Она успела подзабыть каково это за эти полгода. Даже думала, что если это вновь случиться она не сможет это вытерпеть. Нет, уж лучше смерть.

Она со всей силы дернула ручку и зажмурив глаза просто сделала резкий рывок вперед.

За тот мимолетный промежуток времени, пока ее правая нога не встретилась с твердой поверхностью у нее перед глазами пронеслась вся жизнь. Маленькая девочка с огромными глазами идет в ближайший магазин за хлебом и водкой. Мама разрешила ей купить мороженое. Она видит себя со стороны. Совсем малышка. Такая крохотная, беззащитная.

Вот она идет в школу в первый класс. Ранец больше, чем она сама. На физкультуре всегда самая последняя в шеренге, на математике всегда самая умная. На школьной фотографии самая маленькая.

Снежная вьюга. Мама выставила ее за дверь. Ляля натягивает на себя варежки в подъезде. Открывает дверь, все белым бело. Мороз. Идти некуда, там слишком холодно. Она сидит одна на холодных ступеньках, ждет, когда кто-нибудь выйдет, и она сможет спросить разрешение вернуться домой.

Дома воняет дымом. Она не понимает, что происходит. Бросает под дверью сумку, бежит в комнату. Кто-то повырывал страницы из нее книг и пытался развести огонь прямо посреди комнаты. Мама спала с дотлевшей сигаретой в зубах. В квартире стоял дубак, от окон несет морозной стужей. Большие зеленые глаза наливаются крупными слезами. Они капают на обугленные страницы, которые девочка собирает бормоча себе что-то под нос.

Она верит в чудо. Верит, что в ее жизни случится хорошее. Недаром она видела это во снах. Он придет за ней, она это знает и мечтательно глядит сквозь разбитое окно в темный двор. Перед ней кружка любимого чая с малиновым ароматом. Пар клубится. Она ждет пока он остынет.

Умерла бабушка, которую она ни разу не видела. Дядя-великан. Зеленый гроб. Мертвенно-бледное лицо, на котором застыл отпечаток усталости. Мама громко плачет. Венки. Зашторенные зеркала. Кого они пытались в них спрятать? Жара, невыносимая жара. Ей на голову повязали черный платок. Бесконечно долгая дорога на кладбище. Она ждала что кто-то заберет ее от сюда именно в этот вечер. Сейчас или никогда. Бабах! Гром. Она ничком лежит на траве. Умоляет его прийти. Ночь. Ливень. Она поднимается с койки, под руку попадается осколок от разбитой бутылки. Кровь…

Ангелина улыбается ей брекетами поверх кривых зубов.

– Это правда. Виолетта всех-всех пригласила.

Мурашки по ее спине.

Что?

Сердце стремилось к пяткам, но она стояла на чем-то твердом и не чувствовала ни холода, ни дождя. Но ведь… она открыла окно, шагнула наружу… Почему же тогда не летит вниз? Как такое возможно?

Открыв глаза она обнаружила себя в маленькой комнатке. В стекла билась вода. Опять этот голубоватый свет. Он освещал балкон, на котором она стояла.

Так это была просто дверь…

По телу пробежала волна дрожи и она с облегчением выдохнула.

«Я живая! Живая!»

Волна фейерверка взорвалась в ее груди. Она даже подпрыгнула от радости, тряхнув длинными волосами. Прядь упала ей на лицо, но она не стала ее убирать.

«Я живая! Какое же странное чувство сначала умереть, а потом понять, что это было не по-настоящему…Наверное, тоже самое чувствует тонущий человек, которого в последний момент вытаскивают из воды. С ума можно сойти –я живая!»

Она не переставала дрожать. Сердце стремилось выскочить из груди. Воздух, воздух. Нужно дышать. Дышать полной грудью. Так она стояла потеряв счет времени, забыв обо всем на свете. Мозг, принявший и смерившийся со смертью еще долго не мог начать нормально функционировать. И она потеряв смысл слов, не переставая твердела себе, что живая.

Вдруг что-то произошло. Какой-то звук сзади. Она приросла ногами к полу и не могла заставить себя обернуться. Ни смерть ли с косой решила все же явиться за ней? Глаза округлились как два тенистых мячика и их зеленоватый оттенок отражался в мерцаемых под непонятным светом окнах.

Кто-то открыл стеклянную дверь балкона и вошел. Человек встал рядом с ней так что она почувствовала рядом с собой запах мокрой одежды и чего-то очень приятного. Но ей не было страшно. По какой-то причине все ее тревоги в миг прошли словно она выпила большую таблетку самого сильного успокоительного. От вошедшего очень приятно пахло, но не парфюмом и не мылом. Это был его собственный запах.

– Не против если я приколочу? – дружелюбно спросил парень и Леля возвела к нему глаза.

Он был гораздо выше ее, так что она дышала ему чуть выше локтя. В полумраке трудно было различить какие-то черты лица, но она увидела, что он улыбнулся. Леля резко отвернулась и уставилась в окно. Ей хотелось убежать, выскочить от сюда, но она не могла. Что-то не позволяло ей дернуться с места и теперь это был уже не страх. Нечто другое.

Парень стоял спиной к окну, прислонившись к подоконнику локтями и что-то делал. Мял какие-то бумажки, шуршал чем-то сыпучим. Леля заметила, что дождь ослабил напор. По стеклу больше не так сильно бежала вода, и она разглядела, что источником света снаружи был молодой месяц, пробивавшийся сквозь тучи.

Парень чиркнул зажигалкой и балкон стал наполняться странным сладко-горьким дымом, совсем не похожим на табачный. Вдруг ее как будто ударило током или ошпарило кипятком. Она подивилась своей глупости и не произвольно ударила себя ладошкой по лбу.

– Ты парень Виолетты!

Это прозвучало скорее, как утверждение, а не вопрос. Она не хотела произносить его в слух, но так получилось, что воскликнула достаточно громко. От неожиданности парень подавился дымом. Леля кинулась к двери. Теперь ей еще больше хотелось напиться. И уже, когда она одной ногой была в комнате, он прокашлялся и ответил.

– Неа. Я ее впервые вижу.

Леля застыла на месте и обернулась на него с округлёнными глазами. Ее ошарашенный вид заставил его улыбнуться.

– Девушка моего друга. Я с ним приехал.

Когда эта мелкая девчонка, которую он и сам хотел заставить уйти, чтобы она не дышала дымом убежала, парень еще какое-то время думал о ней, ну а потом забыл. А Леля почувствовала странную горечь и горле, но решила, что это от дыма.