Читать книгу Книга времени перемен - Василий Пимкин - Страница 9

После обозначения очертаний необходимого нам набора известного повествование стало неприятно напоминать научный трактат, что для нас крайне нежелательно. Вернёмся к простым и близким каждому человеку вещам.

Всё, что мы знаем, это ложь и только ложь. Задача человеческого знания не только в том, чтобы что-то фактически знать, а ещё и в том, чтобы научить человека жить с тем, что на самом деле он не может чего-либо знать. Все известные нам аксиомы на самом деле всего лишь допущения.

Инженеры собирают из своих допущений формализованные гипотезы и верифицируют их. Уточняют допущения, уточняют гипотезы и приходят к лучшему, но так же ограниченному и неполному пониманию. И, понимая его ограниченность и неполноту, довольствуются достигнутыми улучшениями. У каждого свой способ жить с тем, что всё, что мы знаем и делаем, – абсолютно бессмысленная ерунда.

Все остальные просто уверены, что могут пользоваться аксиомами. Мудрые китайцы даже помнят те времена, когда целым поколениям подряд удавалось прожить целую жизнь, ни разу не напоровшись на то, что их аксиомы – всего лишь допущения. Мы знаем это потому, что за пределами Китая принято считать, что есть страшное китайское проклятие: «Жить бы тебе во время перемен». В самом Китае это понимается немного по-другому, но суть в целом верна. Тем не менее с некоторых пор никакого времени, кроме времени перемен, нет ни у кого. Даже у китайцев.

Все остальные просто больно напарываются на то, что аксиомы почему-то не работают. При выяснении причин этих неудач, как правило, никто не идёт настолько далеко, чтобы понять, что применённые аксиомы – всего лишь допущения. Все находят для этих неудач куда как более простые причины: не повезло, не сложилось, нужно попробовать то же самое, но в других обстоятельствах. Некоторые мы-уже-знаем-кто в этом поиске простых причин даже уверены, что используют «бритву Оккама». Некоторые не используют. Некоторые не уверены. Однако все при этом верят, что получают какой-то там «опыт». Иногда этот «опыт» достигает консистенции «жизненного опыта», и это бывает ещё веселее. А уж когда речь заходит о «бесценном жизненном опыте», начинается просто праздничная феерия бессмысленности и безысходности.