Читать книгу Дети небес - Вернор Виндж - Страница 8

Обыкновенно, стоило Йоханне куда-то пойти, как ее мигом окружала толпа синглетов. Сегодня несколько таких фрагментов, у которых способность к речи сохранилась лучше, даже окликали ее, но большую часть пациентов Фрагментария больше заинтересовали новички из тропиков. Никто из охранявших Фрагментарий загонщиков не показывался.

Йоханна со Странником выбрались с прогулочной территории и пошли по дороге меж зданий, которые Равна Бергсндот прозвала домом престарелых. Век стайных элементов был короток и редко достигал даже сорока человеческих лет. В этих домах нашли пристанище те элементы, которые уже слишком одряхлели, чтобы обеспечивать себя пищей и работать с прежней своей стаей. Бывшие соэлементы иногда навещали их, подчас оставались на пару дней, особенно если старики некогда составляли интеллектуальное или эмоциональное ядро стаи. Здесь Йоханне становилось тоскливее, чем где бы то ни было: имевшаяся у них технология ничем не могла помочь несчастным. Постепенно визиты становились все реже, потом стая приступала к интеграции новых молодых элементов и прекращала посещения окончательно.

То здесь, то там элементы крутили головами, взбудораженные приходом девушки. Некоторые гости (те немногие, кто ценил стариков так сильно, что сохранял с ними единство, сколько было возможно) приветственно повизгивали, иногда разражаясь целыми фразами на самношке. Народ тут подобрался вежливый и добросердечный. Тем не менее дом престарелых оставался одним из наиболее мрачных аспектов существования на планете Когтей, неустанно напоминая Детям, что они по уши увязли в первобытной Темной Эпохе.

За поселком стариков находился домик загонозаводчиков, отделявший приют от прогулочных площадок и бараков для неразумных фрагментов, которых предстояло использовать в хирургических целях. Можно было и срезать путь, но Йоханна со Странником держались подальше от лагеря для военных преступников. Многие королевства Когтей, помимо Домена Древорезчицы, поддержали учреждение таких лагерей, хотя обычно с врагами государства долго не нянчились и подвергали мучительной казни, как только выдавалась свободная минутка; но Древорезчице садизм не был свойственен. Странник частенько принимался разглагольствовать и доказывать Йо, как чертовски повезло Детям, что модуль сел в самом цивилизованном королевстве планеты. Шкуродера переделали, Проныру изгнали, и во всем Домене оставался только один крупный военный преступник, а именно Стальной Владыка – жуткое творение Шкуродеровой стайной селекции. Исходного Стального сократили до тройки, и этот ошметок стаи получил одиночную камеру с маленьким прогулочным двориком. Йоханна два года уже не встречалась с ним, но знала, что ее брат иногда приходит поговорить с тройкой; впрочем, Джефри и Амди общались со Стальным, еще когда он был цел и в полной власти… Оставалось лишь надеяться, что визиты не преследуют цели трепать этому существу нервы. Стальной и так уже обезумел – Древорезчица и Шкуродер долго пререкались, как с ним поступить, и бывшему властителю еще повезло, что его не загрызли подчистую. Даже на приличном расстоянии до Йоханны долетали дикие вопли узника, требовавшего немедленно выпустить его на прогулку. Фрагмент Стального явно сообразил, что в лагере гости, а загонщика в его дворике, видимо, не оказалось.

– А где все? – спросила Йоханна. Даже Каренфретт куда-то запропастилась, а она ведь имела привычку приставать к Йо по всяким вопросам.

– Гармоник здесь. Я его слышу.

Странник повернул морду одного элемента к домику администрации.

– Он там?

Вот черт!

Гармоник был у загонозаводчиков старшиной – стая старой закалки; у людей такого назвали бы крутым перцем. Теперь и она слышала громогласное ворчание Когтей. Пока оно звучало негромко, немудрено было перепутать стаеречь Гармоника с бессвязным лепетом из бараков, но сейчас стало ясно, что стая говорит по телефону. Хороший знак – от совета со стороны решения Гармоника еще никогда не становились суровее. Йоханна с трудом подняла тяжеленную задвижку на воротах и пропустила Странника, потом вошла сама. Административное здание изначально было маленькой гостиницей для приезжих, где они могли остановиться на ночлег. Каренфретт часто так поступала. Две-три стаи разместились бы там с удобствами, но изнутри вроде бы доносился только один голос; передняя дверь была распахнута. Йоханна низко согнулась, пробираясь под притолокой, Странник шел впереди и позади девушки.

Гармоник обнаружился в задней комнате, служившей ему кабинетом. Не такой просторной, как ему бы хотелось, зато с выделенной линией связи – старшина с первого дня в должности объявил эту комнату своей. Йоханна тихо радовалась, что никто не удосужился объяснить ему, как легко было бы перекинуть проводку в другое помещение; не только она одна была дурного мнения об этой стае. Завидев Странника с Йоханной, Гармоник быстро закончил разговор и положил трубку.

– Ну-ну, – приветливо отозвался он, – вот идет источник многих моих проблем. – Он указал девушке на стул перед своим рабочим столом. – Пожалуйста, садитесь, Йоханна.

Йоханна так и поступила, обнаружив, что теперь ей приходится задирать голову, чтобы посмотреть в морды Гармонику. Ну что ж, не менее глупо было бы стоять, упираясь головой в потолочные балки. Странник расселся по комнате и оставил одного элемента сторожить вход: так он мог принимать участие в дискуссии, не слишком мешая Гармонику шумом своих ценных мыслей. Йоханна заготовила вступительную речь, но телефонный звонок навел ее на другую идею.

– Вижу, – сказала она, махнув на аппарат, – вы уже прослышали про кораблекрушение.

– Конечно; я только что закончил обсуждать этот вопрос с королевой.

– А, вот как? – Интересно, что сказала Древорезчица? Вид у стаи был такой самодовольный, что Йоханна приготовилась к худшему. – Там почти двести выживших тропических моряков, почтеннейший. Странник сообщил мне, что эта цифра значительно превосходит обычные показатели для крушения одного корабля из южных морей.

Гармоник недовольно дернул головами:

– Именно так, и я знаю, кого в этом винить.

– Тогда уж и меня, – оживился Странник.

Гармоник страдальчески повел на него мордой. Игнорировать Странника он не мог; две стаи представляли собой едва ли не идеальную противоположность: одна крепко сбитая, как сжатый кулак человека, другая столь растянутая, что временами казалось, будто она вот-вот развалится на подстаи. К несчастью для Гармоника, Странник был консортом королевы: элемент самой Древорезчицы сопровождал его. Гармоник должен был держать язык за зубами, чтоб не сболтнуть лишнего, потому все его морды, покрутившись немного, нацелились на Йоханну.

– Несомненно, вы удивлены отсутствием моих помощников. – Он имел в виду остальных загонщиков. Многие из них поддерживали с Йо весьма теплые отношения.

– Э-э… да.

– Это вы тому причиной. Именно об этом мы говорили с королевой. Само по себе скверно, что вы наворотили столько дел по случаю обычного крушения, а нам теперь разгребать. Но вы еще и показали им это убежище. Совершенно непростительный и гнусный поступок!

– Что?! Я ничего такого не делала.

– Это был я, уважаемый, – вставил очень довольный собой Странник. – Разумеется, Йоханна не могла так поступить. Сомневаюсь, чтобы хоть один из потерпевших крушение знал самношк.

Гармоник поднялся на все лапы, разбросанные по комнате элементы поправили красные форменные куртки. Двое из них рысцой подбежали к столу и проделали сложный жест извинения перед Йоханной.

– О, простите меня! Но ведь именно от вас я мог этого ожидать. Именно так и подумали мои сотрудники. Все они сейчас на нижних выгонах, пытаются как-то сладить с напором тропических новичков. Мы как раз пытались понять, кто же их туда направил…

Йоханна скрестила руки на груди и подалась вперед. Она знала, что большинство выживших в кораблекрушении еще на берегу и патруль охраны загоняет их в Гавань. До приюта успели добраться не больше тридцати или сорока стай. А насчет предположения, будто это она их туда направила… ну ладно, проглотим. Гармоник не в первый раз отпускал колкости в ее адрес, возводя на Йо дикую напраслину… беда в том, что напраслина эта часто в точности совпадала с нереализованными намерениями девушки. Но в этот раз она твердо решила дать ему отпор.

– Уважаемый старшина, если ваши сотрудники полагают, будто я отправила сюда тропических, то я должна заметить, что это неплохая идея. Тропические такие же Когти, как ваши элементы. Как синглеты, которым мы стараемся помочь в королевском Фрагментарии.

– На выгоне, – уточнил Гармоник.

Стаи его профессии занимали видное место в культуре Когтей – их сфера деятельности охватывала брачные контракты, селекцию и реконструктивную хирургию стай. Йоханна относилась к ним с большим уважением, даже к тем, кто точил на нее коготки и зубы. Чтобы правильно подобрать для стаи новых малышей, не нарушив цельности коллективного разума, требовались немалый талант и навык. Это была задачка даже посложнее, чем составление адекватно функционирующих стай из синглетов и двоек. Некоторые заводчики были гениями своего дела, но к Гармонику-Краснокурточнику это не относилось. Он прибыл с востока и каким-то образом сумел подлезть к Древорезчице, когда той требовалась замена для двух самых старых элементов. Восточные заводчики предпочитали работать с индивидуальными элементами, а не со стаями. В этом они сильно напоминали старых приспешников Стального, хотя Йоханна не подозревала, что у Гармоника есть прямой номер королевы.

– Основная трудность заключается в вашем – как это? – сострадании, – продолжал старшина. – Вы относитесь к элементам как к пациентам. Мне непонятен ход ваших рассуждений. Они основаны на качествах, придающих людям слабость. Вы неспособны помочь фрагментам. В этом нет никакого смысла.

Йоханна с трудом удержалась от язвительной реплики: «Если бы Детей не угораздило затеряться в этой первобытной глуши, мы бы при желании заменили любые части своих тел куда сноровистее, чем ты только можешь себе вообразить, сморчок». К сожалению, Гармоник мог бы истолковать ее слова как лишнее подтверждение своей точки зрения. За невозможностью прибегнуть к этому убойному аргументу Йоханна предоставила заводчику выговориться.

– Мы, стаи, вправе выбирать, кем нам стать. Мы существуем дольше, чем любой из текущих элементов, и всегда улучшаем себя.

– Я достаточно долго живу на свете, – очень вовремя заметил Странник, – чтобы понять, что это не обязательно так.

– О, таких маленьких стай, как ваша, мое утверждение может и не касаться.

– Это правда, но к нашей маленькой стае как-никак прислушивается королева. Итак, Гармоник, я хотел бы получить от тебя недвусмысленный ответ на следующий вопрос. Что ты сделаешь, когда толпа выживших при утреннем крушении на побережье появится здесь? Прогонишь прочь?

– Да. – Краснокурточники ухмыльнулись.

– Их больше обычного, – сказал Странник, – и они бывшие члены Хора, так что помехи от них достаточно громкие. Но как синглеты и двойки они не нуждаются в твоем позволении, чтобы слоняться вокруг наших городов, а это сделает помехи даже громче и назойливее. Купцы и крестьяне едва ли найдут их присутствие полезным. А убить их Древорезчица, уж поверь мне на слово, не даст.

С морд Гармоника не сползала усмешка.

– Это не такая уж проблема: достаточно вам двоим отойти в сторонку и дать природе заняться излишками. – Он встряхнулся. – Никто не призывает их убивать; я не сомневаюсь, что в конечном счете выжившие фрагменты сядут на плоты и уберутся восвояси с тем хламом, которым мы их нагрузим. Древорезчица рассказала, что такое случается каждые несколько десятидневок. – Он прямо и самодовольно посмотрел на Странника. – Не ты один нашептываешь советы королеве на ухо. – Гармоник ткнул лапой в телефон. – Изумительное устройство. Вам, двуногим, многое можно простить за то, что вы обогатили нашу цивилизацию такой машинкой.

«Ах ты гад! – подумала Йоханна. – Я бы могла по дороге сюда вызвать Древорезчицу и Равну – обеих! А вместо этого я сижу и препираюсь с этой сволочью».

Гармоник не унимался:

– Мы с королевой решили, что принимать новые фрагменты в королевский приют было бы неблагоразумным. Если его территорию существенно не увеличить, места всем не хватит. Что еще важнее, предложение приютить здесь членов Тропического Хора идет вразрез с изначальными целями учреждения нашей организации. – Он помолчал, словно выжидая, не станут ли Йоханна или Странник возражать. – Но не переживайте, эти отщепенцы не смогут наводнить собой улицы и рынки Новозамка или Тайного Острова. Я предложил ее величеству альтернативное решение, и она с удовольствием приняла его. Для бывших членов Хора будет создан новый анклав. Специально выстроенный с учетом их потребностей.

– Второй Фрагментарий? – поинтересовался Странник.

– Не совсем. Он будет размещен на южном склоне Холма Звездолета, вдалеке от мест, пребывание в которых может представить угрозу или трудности для этих существ. Лечить их нет нужды. Достаточно просто выделить им эту резервацию.

– Это тюрьма?

– Нет, посольство! Посольство Хора. Иногда самое абсурдное решение оказывается и самым верным.

За этой фразой последовал взрыв лающего смеха. Когти умели смеяться, и получалось это у них в целом правдоподобно. В данном случае идея казалась неплохой, но Гармоник-Краснокурточник не преминул добавить ложку дегтя:

– Разумеется, нам понадобится возвести определенные заграждения, а на первое время и выставить охрану по периметру: королевскому патрулю это пойдет только на пользу. Резервация будет включать небольшое поле, где можно выращивать зерновые культуры и ямс. Мы все знаем, что тропические не мясоеды.

Йоханна покосилась на стаю. Когти ели все, но мясо однозначно предпочитали остальным продуктам. Вегетарианцы встречались только в самых бедных кварталах.

Гармоник явно исчерпал запас своих аргументов, и если так, то победа осталась за ним. Она перевела взгляд на Странника.

– Тогда, – произнесла Йоханна наконец, – я тоже поддержу это решение.

– Фактически, – сказал Странник, – в нем нет ничего дурного, хотя все зависит от деталей реализации. Сооружение и обустройство резервации – дело нескольких лет. И я не уверен…

– …что это мое дело, – подхватил Гармоник. – Благодарение Стае Стай, я умываю лапы. Вы вольны излагать свои соображения королеве, и я даже думаю, что вы именно так и поступите.

– Само собой, – ответил Странник.

Йоханна почувствовала, как один элемент Странника деликатно потянул ее за руку, указывая, что пора отступать с вражеской территории: Странник явно беспокоился, как бы ей не пришло в голову оставить за собой последнее слово. Он слишком хорошо ее знал… Ну ладно, пора его посрамить. Она поднялась на ноги, стараясь не стукнуться головой о потолок.

– Очень хорошо, достопочтенный Гармоник. Я вам очень благодарна за столь оперативное и, гм, изящное решение. – «Вот видишь? Я могу быть дипломатичной». Она еще немного склонила голову, но полным поклоном это бы никто не назвал; она просто пыталась выбраться из кабинетика наружу.

Гармоник жестом призвал ее задержаться:

– Вы знаете, моя беседа с ее величеством выдалась на диво продуктивной. Я полагаю, что мы с ней примерно одинаково представляем себе нужды общественного здравоохранения и преимущества честных подходов к нему. В конце концов, труд заводчика создает счастье всего народа. Я склонен полагать, что на востоке это понимают яснее, чем здесь. Реакция на… стальнистские перегибы и так была чрезмерной. А еще вы, люди, лезете со своей запутаной этикой.

– Да уж, – сказала Йоханна, делая жест, который Гармонику остался заведомо непонятен. Ей настоятельно требовалось покинуть общество этого чувака.

К несчастью, Гармоник во всем любил крайности или просто решил, что промежуточной победы недостаточно.

– Вы должны понять, Йоханна, что вашему сумасбродному влиянию на дела королевского приюта положен конец. У нас не хватит ресурсов, чтобы поддерживать Фрагментарий в том виде, в каком вам угодно.

Это ее зацепило.

– Вы это о ком? О ветеранах войны и жертвах несчастных случаев?

Она сделала шаг в его сторону, не обращая внимания на то, что Странник слегка куснул ее за руку.

Гармоника ее предположение как будто бы остудило.

– О нет. Королева высказалась определенно. Пускай даже шансы на успех невелики, а сливая взрослые фрагменты, мы часто получаем малоэффективные стаи… ветеранам мы обязаны всем, что у нас есть. Было бы безнравственно так далеко зайти. Но элементы стареют, заболевают неизлечимыми болезнями и, увы, умирают. Простите мою прямоту. Они умирают, что бы вы там себе ни думали. Наша цель отнюдь не в том, чтобы продлевать их страдания. Да и нет у нас для этого средств.

– Гармоник, старики умирают так или иначе. Почему бы не подсластить им горечь последних лет жизни?

Краснокурточники встряхнулись.

– В первый раз приступив к работе, я счел ваши дурацкие идеи вредными. Вы разве не заметили, что ваш контрпродуктивный подход побуждает все большее число стай поддерживать отношения с умирающими элементами? И, сообразно с этим, у нас их накапливается все больше. Им не может полегчать, даже вы это признаете. Тем не менее они продолжают прибывать – это даже не принимая во внимание взрослых синглетов, каковые, смотрю я, стали предметом вашей особой слабости. Они отнимают пространство у тех, кого мы могли бы спасти. Кто-то должен взять на себя тягостные решения и очистить место.

Странник сунулся назад в кабинет:

– Ваши тягостные решения едва ли найдут поддержку у мягкосердечных стай запада, которых вы вознамерились лишить старейших элементов.

Гармоник осуждающе поднял пару голов:

– Это их ответственность. Мы просто сообщим им, что хотя и понимаем их слабости, но не располагаем достаточными ресурсами, чтобы и дальше заботиться о престарелых и больных элементах. Они могут поручить нам самим ими заняться или взять эту ношу на себя, как всегда и поступали приличные Когти. – Традиция, о которой он упомянул, заключалась в следующем: как только элемент не мог обеспечивать себя охотой, его оставляли позади. Постепенно выражение «оставить позади» стало в межстайном языке эвфемизмом для смерти элемента.

– А тех, кого вам поручат, вы убьете? Хм, и как же?

Йоханна сделала еще шаг назад, чтобы Гармоник наконец понял угрозу.

Двойка краснокурточников негромко зарычала и подалась вперед, но остальные смотрели на девушку не без тревоги.

– Для этого есть традиционные способы, не такие уж болезненные или шокирующие. Вы, бедняги, заточены в единственном смертном теле. Я и не ожидаю, что вы проникнетесь нашим пониманием смерти.

Все элементы Гармоника набрались храбрости и скалили на нее пять пар крепких челюстей.

Странник за спиной девушки тянул ее за летные штаны и куртку всеми элементами. Он больше не пытался замаскировать усилие, с каким пробовал вытащить ее из комнаты, но голос звучал изысканно-дипломатично:

– Спасибо за сочувствие, какое вы, дорогой Гармоник, выказали гостье.

Краснокурточники грациозно изогнулись.

– Взаимно, хотя это королева поручила мне проинформировать вас.

– Я не премину поблагодарить ее за это в следующий раз, – ответил Странник, – когда мы прибудем вместе.

В аккордах Странника прозвучали нотки, заставившие загонщика приумолкнуть. Для стай «быть вместе» означало именно «совместно мыслить». В буквальном значении. Это была самая суровая отповедь, о какой только могла подумать Йоханна. Она наконец позволила своему острозубому приятелю вытащить ее наружу.

Пока они не отошли от домика на расстояние, недоступное даже слуху Когтя, девушка не проронила ни звука и только потом нарушила тишину:

– Странник, я полагаю, ты отдаешь себе отчет в значении своих слов. Я о разговоре с Древорезчицей.

– Да. Гармоник слишком много о себе возомнил, напялив красные куртки. Такие типы – дерьмовей всех на Восточном побережье. – Странник казался в большей мере удивленным, чем рассерженным.

– Эта стая – настоящее чудовище, – сказала Йоханна, – сукины дети.

Странник оглянулся на многоэтажные бараки, стоявшие по обе стороны пути. Отсюда даже не было видно прогулочных площадок и аллеи между ними.

– Тут и вправду стало тесновато, ты знаешь… – раздумчиво откликнулся он.

Остаток вечера девушка была занята доселе неслыханным: перебранкой со Странником. К счастью для ее ушей, кричала в основном сама Йоханна. Как мог ее лучший друг во всем мире оказаться таким же безжалостным, как эти убийцы из Фрагментария? К закату Йоханна уверилась, что он изложит всю проблему королеве хотя бы затем, чтобы Йо заткнулась. Странник делал все, что мог, чтобы ее успокоить. В его культуре устранение старых элементов не было равнозначно убийству, да и вызывать Йоханну на ссору с самой королевой он не желал.

– Это личное, Йоханна, – секс и мыслеречь. – На миг его взгляды затуманило сладострастие.

Обычно этот аргумент работал безотказно. Девушке и впрямь нечего было делать на брачной подстилке Когтей, но сейчас она подозревала, что Страннику просто хочется отвязаться от приставучей инопланетянки.

– Ладно, – сказала она. – Ты поговори с Древорезчицей, но, умоляю, заставь ее понять, что этот краснокурточный подонок ничем не лучше старого Шкуродера!

– О да. Обещаю сделать все, что в моих силах.

Пятерка нервно плясала вокруг Йо, потом наконец протиснулась за дверь.

«Трус». Она могла бы полететь с ним в сам Новозамок и поговорить с королевой. Странник не посмел бы ее удержать. Но, к счастью, здравый смысл победил, и Йо осталась у себя, а Странника отпустила.

Можно было позвонить Равне Бергсндот. Равна была королевой Домена на равных правах с Древорезчицей. Хотя титул для Равны значил мало, она тем не менее была самым могущественным существом на планете. Она бы отдала приказ, и, о Силы Наверху, Когти исполнили бы его, поджав хвосты. Вот только Равна для этого была слишком хорошим переговорщиком. Она шла на компромисс почти везде, если только это не затрагивало проблему Погибели.

Йоханна выскочила на двор, в сумерки, и сделала несколько глубоких вдохов. На северо-западе небо еще отливало красками зари, но большая часть небосклона уже налилась темно-синим, а на востоке просверкивали первые звезды. Йоханна так часто проклинала этот мир, но летом тут и вправду неплохо. Можно забыть, что он смертельно опасен, позабыть, чего ты лишилась. Тесная комнатка, которую она делила со Странником, была по меркам местных резиденцией аристократки. И если Равна воплотит в жизнь свои планы наладить водогрей от лазерных пушек звездолета, в этом жилище станет комфортнее, чем в каком бы то ни было замке старых Когтей.

Можно было прогуляться в Новозамок и повидать Детей. Большинство их – и все детсадовские – жили именно в этом городе. Брат тоже наверняка там… нет, Джефри с Амди в эту десятидневку в лесах на севере, на импровизированной скаутской вылазке. С кем бы еще поговорить? Невил? Он, скорее всего, еще внизу, в Гавани. Он бы понял. Он прекрасно умеет слушать и советовать. Как жалко, что сюда еще не протянули телефонный кабель, иначе бы она ему позвонила.

Йоханна побрела по склону прочь от Нового Замка и города, что раскинулся вокруг него. Ей некому было излить горе. Может статься, это и к лучшему: она не столько печалилась, сколько гневалась. Стаи – симпатичные существа, немногие люди лучше их. Но даже лучшие из стай не в состоянии воспринимать элементов как личности. Она ускорила шаг, почувствовав, как растет застарелая обида. Сегодняшнее происшествие многому ее научило, и она не собиралась спускать все на тормозах. В прошлом она видела умирающих элементов. Смерть поступала с ними так же, как и с людьми, хотя Когтей в этом не убедить.

«Ну что ж, если слова не помогут, придется взяться за дело». Она позволила этой мысли укорениться в мозгу, воображая, что бы смогла натворить, если бы у нее оставался доступ ко всему, чем страумлианец – каждый страумлианец, даже ребенок, – пользовался до падения Вниз. Даже возможности звездолета Равны не шли в сравнение с тем, что было заложено в детских игрушках Йоханны. Она бы подняла фрагментов до полноценного самосознания и стерла бы глумливые ухмылки с морд мерзавцев вроде Гармоника…

Было соблазнительно предаваться таким мечтам. Но ведь они были реальностью, более того – повседневностью, – пока страумлианцы не свалились с Вершины Запределья. Когда в Высокой Лаборатории все пошло вразнос.

Йоханна огляделась и только тут поняла, что отмахала больше километра до края Хмурой Долины. Взошла луна планеты Когтей, и дальняя оконечность долины спряталась в предночном тумане. Путь – Королевская Дорога, если пользоваться официальным наименованием, – петлял и выписывал зигзаги, спускаясь по северному склону. Днем тут было интенсивное движение, и погонщики керхогов часто переругивались, не желая уступать дорогу.

Пока Йоханна услаждала свой внутренний взор картинами невозможного возмездия, ноги сами принесли ее к Фрагментарию. Наверное, в ногах сегодня ума было больше, чем в голове. Гармоник заявлял, что места нет, и Древорезчица с ним согласилась. Ну что, место всегда можно увеличить! Есть способы заставить всех заткнуться и слушать ее! Йоханна увеличила темп. Теперь ее ноги и мозги работали в согласии (ах, как уместно бы прозвучала эта свежеиспеченная идиома в стаеречи!), и она поняла наконец, как много может изменить с помощью даже тех скудных средств, которыми располагает. В заднем уголке сознания прорезался голосок, твердящий, что ее действия могут причинить больше вреда, чем бездействие. Она заставила его умолкнуть.

Йоханна миновала последний поворот перед Фрагментарием. Слои тумана чуть ли не касались крыш, так что она видела лишь несколько смутных огоньков – наверное, в бараках для престарелых. Администрация на другом краю поселка. Королевская Дорога вела дальше, в Гавань, но поворот к Фрагментарию был уже в пятидесяти метрах или около того. Йоханна вступила в туман.

– Привет, Йоханна, – сказал чей-то голос совсем рядом. Йо испуганно вскрикнула, а мысли заметались. Бежать? Отбиваться? Поговорить? Она напряженно вгляделась во тьму. Ага. Дружеский разговор. Четверка. Нет, пятерка, если считать маленького.

– Привет, – ответила Йоханна, – я тебя знаю?

Взрослая четверка сдвинула головы вместе. Хотя стая сгрудилась всего в паре метров от девушки, туман скрадывал мысли. Когти пытались собрать себя в кучу и что-то придумать. Голос прозвучал снова:

– Не понимаю. Прости, Йоханна.

Йо потерла руки. Стаи, как правило, воспринимали этот жест как аналог когтевого «все в порядке». В любом случае было слишком темно, чтобы Когти могли воспользоваться зрением.

Постояв немного, они пошли дальше. Туман вытворял чудные трюки со звуками. На пределе слышимости жужжали высокочастотные мысли. А может, стая просто нервно пофыркивала.

– Я… хмм…

«Они пытаются мыслить на самношке?»

– Я… был… – (этот аккорд стаеречи она узнала), – я работаю… в Новозамке… я работаю с камнем.

– Ты каменщик в Новом Замке?

– Да! Верное слово, верное.

Прежде чем люди явились на планету, а Дети пошли в Академию, работа каменщиков считалась крайне сложной и доверялась только высококвалифицированным специалистам. Но и сейчас стаи этой профессии очень ценились.

Они шли вместе в молчании. Общаться им было трудно: каждый плохо понимал язык другого. Потом Йоханна сообразила, что они больше не одни. Еще одна стая плелась сзади, а за той почти наверняка еще одна. Поскольку Каменщик явно слышал их, Йоханна озадачилась еще больше. Но враждебных намерений никто не выказывал.

– Повернуть. Повернуть сюда, – сказал Каменщик. Они свернули к Фрагментарию. Йоханна позволила стае чуть опередить себя на отмеченной флажками дороге. Они миновали фонарь, и девушке удалось лучше разглядеть две другие стаи. В одной оказалось всего три элемента, в другой – четыре, но двое из них, казалось, едва вышли из младенческого возраста. Загадка получила объяснение.

Когда они достигли бараков для престарелых, две стаи что-то пробулькали. Им отозвалось несколько звучавших вразнобой голосов. Стаи устремились к баракам, а Каменщик остался с Йоханной. У входа в приют он сказал:

– Ты не помнишь меня, но, если не считать моего малыша, я весь был с тобой и Фамом Нювеном, когда ты попала в Новозамок. Ну, ты знаешь. Тот день, когда Фам погасил солнце.

Йоханна резко обернулась к стае. Внезапная беглость самношка застала девушку врасплох. Старый, совершенно облысевший элемент вынырнул из теней. Каменщик сгрудился вокруг синглета, прижался к нему всеми головами. Наверное, эта стая была в охране Древорезчицы в Битве на Холме Звездолета.

Йо улыбнулась. Этой стаи она не помнила, но…

– Да, я хорошо помню тот день. Ты был во внешнем кордоне? Ты своими глазами видел, как померкло солнце?

В таком примитивном мире, как планета Когтей, почти любое проявление высокоразвитой технологии воспринималось со священным ужасом, но то, что сделал тогда Фам, перевернуло законы природы на сотни световых лет кругом и потрясло даже Детей. Ничего удивительного, что солнечное затмение на его фоне поблекло.

Пятерка – вся, даже маленький щенок, – согласно закивала.

– Через тысячу лет останется только миф в сознании стаи, которой я тогда стану, но то будет величайший миф всех эпох. Глядя на темное солнце, я обонял запах Стаи Стай.

Каменщик – теперь включавший синглета из Фрагментария – помолчал с минуту, потом, вздрогнув, продолжал:

– Здесь так холодно для некоторых из нас, почему бы тебе не пойти внутрь? Там несколько слитных стай, они задержались на всю ночь. Они не говорят на самношке, но я буду переводить.

Йо пошла было за остальными в зал, но потом сообразила, что большинство стаеобломков внутри так и не объединялись. Они остались позади. А задержись она еще на минуту, наверняка начнет изливать им горе насчет планов Гармоника. И слишком многие поймут, что это значит. Она замерла на пороге и пропустила Каменщика.

– Я в другой раз, – сказала она.

Стая колебалась.

– Хорошо, но я хочу, чтоб ты знала: я тебе благодарен. Часть меня сильно болеет, но, сливаясь с ней, я сразу умнею. Обретаю способность что-то планировать. Я прихожу сюда каждую ночь, а днем после этого мне легче работается. Собственно, я так и задумал, еще когда был умным. Постепенно мои щенки учатся у старика. Богатые могут позволить себе содержать старых постоянно. – Все головы смотрели на Йоханну. – Я думаю, поэтому они и остаются богатыми. Спасибо тебе, что предложила королеве Древорезчице учредить этот приют.

Йоханна мотнула головой:

– Да пожалуйста.

Ей было трудно говорить, поэтому она повернулась и молча, кусая губы, пошла во мрак.

Черт! Черт! Черт!

Она на пару минут затерялась в тумане, и этого времени хватило, чтобы вина вновь переродилась обратно в кипящую ярость. Ей требовалось отомстить Гармонику и всем его прихвостням-традиционалистам. Немедленно и изящно. Совершить что-нибудь такое, чтобы даже Древорезчица получила по мордам.

В конце концов Йоханна перешла на бег и устремилась к высокой изгороди, ограждавшей прогулочную площадку от хирургических бараков. Она прошлась вдоль барьера и, встав на цыпочки, дотянулась до верхушек деревянных столбиков. Так, значит, Гармоник считает, что тут мало места? Ну да, и впрямь тесновато. Слух о том, что здесь помогают старикам, разлетелся дальше, чем они планировали. Несомненно, Гармонику не дают покоя и потребляемые здесь ресурсы, и это мнение он сумел донести до Древорезчицы.

Но ведь Древорезчица богата. Если бы это было не так, у Равны появились бы проблемы с техобслуживанием «Внеполосного-II». Этот мир так беден и глуп… На Вершине Запределья забота о разумных существах обходилась очень дешево и совершалась почти незаметно. Деньги расходовались на совсем иное…

Она чуть было не споткнулась о существо, копавшееся под изгородью. Коготь вытащил морду и лапы из грязи – и челюсти его щелкнули там, где было лицо Йоханны, прежде чем она отшатнулась. Но дальнейшей атаки не последовало. Бедолага не был восстановлен и остался синглетом. Или нет? Вон парочка других крадется в туманной лунной ночи. Все тропические. Блохастые беженцы обменялись малоосмысленными взглядами и отступили, и почти сразу же стихийно сложившаяся тройка разбежалась в разных направлениях. Стая никогда не теряла себя так случайно. Сколько еще таких шляется по Фрагментарию и вокруг него, создает всем проблемы? Предложение собрать тропических в отдельном лагере не лишено смысла.

Йо неслышно кралась ко входу в хирургические бараки. Оттуда исходил шум, снаружи, со стороны изгороди, метались смутные тени, временами подвывая. Загонщики Гармоника наверняка все еще изображают бурную деятельность в долине. Йоханна была у бараков одна. Обитатели лагеря – друзья Йоханны, по крайней мере в том смысле, какой доступен их урезанному интеллекту.

А что, если, очутившись тут в одиночестве, она получила намного лучшую возможность совершить возмездие, чем надеялась? Йоханна пошла быстрее. Теперь к определенной цели. Идея, родившаяся в ее голове, могла показаться безумной, но ведь мечта Гармоника о драгоценном свободном месте ей не противоречит? До этих подонков, и Древорезчицы тоже, наконец дойдет, что фрагментов обижать не рекомендуется.

Ворчание в бараках стало еще громче, перейдя в тоскливый булькающий вой. Йоханна часто бывала здесь и в зимнее время, и после захода солнца, но никогда не слышала такого сердитого воя. Разумеется, фрагменты не так цивилизованны, как слитные стаи, и отчаялись реинтегрироваться… У них прихоти и обиды сотен индивидов. Большинство обитателей хирургического отделения были крупными, здоровыми особями (затем-то здесь ворота и загородка), некоторых едва бы устрашила мысль о побеге. В то же время они наверняка побаиваются раствориться в мире, так и не найдя подходящей стаи. За последние два года Йоханна немалому числу фрагментов в этом помогла. Каренфретт даже прозвала ее «самой маленькой заводчицей».

Йоханна могла бы сейчас пройти прямиком в бараки и поговорить с самыми умными синглетами и двойками, которые немного понимали самношк. Хотя к связной речи они были неспособны, фрагментам нравилось находиться рядом с кем-то, кто был так же умен, как слитная стая, с существом, в чьем обществе они могли хоть ненадолго почувствовать себя полноценными. Часто она сливала двойки или синглета с двойкой, и так зарождались новые стаи. Так же часто ей приходилось отправляться в Гавань, Новозамок или на Тайный Остров и уламывать инвалидов слиться с подходящими компаньонами из госпиталя.

Собственно, благодаря ее стараниям (ну и самых приличных заводчиков) пациенты редко пытались сбежать. Сегодня ночью бараки выли совсем иначе.

В свете укрепленного над воротами фонаря Йоханна видела десятки фрагментов, шныряющих туда-сюда. Некоторые показывались на краткий миг: толкали изгородь носами и царапали лапами.

Заметив девушку (или услышав: слух был у Когтей лучше развит), они залаяли свое обычное: «Привет, Йоханна!», «Привет, Йоханна!» Эти осмысленные аккорды тонули в сердитом вое, очень походившем на тявканье и лай обычных собак. Постепенно, впрочем, слова набирали силу. Иногда на самношке, но чаще на межстайном языке, и были эти аккорды так примитивны, что даже без перевода она разбирала:

– Выпусти нас! Освободи нас!

Теперь она увидела, что стало причиной необычного волнения: тропические как-то просочились за изгородь. Она заметила только парочку, но именно вокруг них кучковались те, кто вопил громче всего. Надо полагать, слаженный вой новичков разбередил все бараки. Она еще никогда не видела, чтобы столько фрагментов одновременно пытались прорваться наружу. Они не только взбирались на загородку, но и активно рыли под нею. Прямо напротив выхода пара синглетов пыталась перелезть через ворота. Если бы они были координированной стаей и носили куртки с цеплялками для лап, им бы наверняка удалось пробиться наружу. Пока что пирамида ни разу не выросла выше двух с половиной метров, а достигнув этой отметки, неизменно рассыпалась.

– Эй, Йоханна, помоги нам! – донесся голос. Он прозвучал как раз там, где напротив входа затевалась куча-мала.

– Чиперс! – приветственно крикнула Йоханна. Она узнала его по белому меху на затылке. Он лучше всех владел самношком и мог изъясняться почти осмысленно. Бедняжка бы пришелся ко двору в любой стае, но, к сожалению, происходил из многажды перекроенных экспериментов Стального, и его жуткие воспоминания так или иначе отталкивали всех, кто мог бы его приютить. Сам по себе он был приветлив и обходителен, а среди синглетов, пожалуй, не было никого разумнее его. Оттого-то Йоханну так и печалила судьба Чиперса. Она опустилась на колено и заглянула синглету в глаза через тонкие щели в загородке. – Что там творится?

– Выпусти нас, выпусти нас!

Йоханна покачалась взад-вперед. Ну как ей объяснить? Тонкие нюансы ситуации пониманию синглетона останутся недоступны.

– Я… – начала было она и вдруг, оборвав начатое извинение, подумала: «Почему бы и нет?»

Она медленно выпрямилась. Да, вот это будет месть. Одним махом она покончит с перенаселенностью Фрагментария и осчастливит Чиперса с приятелями.

Она поглядела на ворота. Снаружи имелся замок, но, к счастью, простой – деревяшка да задвижка. Высотой ворота были метра два. Сбежавший синглетон до замка не дотянется. Она заметила, что по ее сторону изгороди бродят трое тропических, но не обратила на них особого внимания. Они смотрели на девушку. Интеллект их был так урезан, что они явно не соображали, как открыть механизм, но по эту сторону ворот любая более-менее слитная стая справиться с ним, просто встав друг другу на спины и сбив ударами лап. Да что там, Йоханна и сама могла открыть замок.

Она подалась вперед, начиная втихаря злорадствовать над вероятными последствиями. Потянулась к засову, потом отдернула руку. Последствия, последствия. Из-за них бедолаги и заточены тут. А куда еще им пойти? В городах Домена лишь немногие могли обрести новые личности, остальным же оставалось бродить и задираться с местными. Некоторых убивали, других обращали в рабство. Это и послужило поводом к учреждению Фрагментария. И сама Йоханна долго добивалась, чтобы военно-полевой госпиталь Древорезчицы превратили в постоянно действующий приют. Освободив пациентов, она отомстит… им самим.

Девушка покосилась влево. Чиперс подпрыгивал и вилял хвостом, требуя выпустить его.

Кабы не новички, оравшие ночь напролет, фрагменты едва ли подумали бы о побеге…

Йоханна отвернулась. Нет, даже в ярости она способна не на все. Такое сумасбродство… Но я могла бы, и, ох, какая была бы морда у Гармоника…

Что-то промелькнуло в темноте и сбило ее с ног. Это была тройка тропических. Прежде чем девушка поднялась на ноги, они уже взгромоздились друг на друга. Наверное, они видели, что она собиралась делать, и сохранили достаточно разума, чтобы попытаться, – как бы то ни было, верхний элемент пирамиды уже просунул морду под запирающую ворота щеколду, сорвал и откинул ее прочь. Под напором изнутри ворота распахнулись, и пирамида освободителей рассыпалась. Толпа промчалась по ним наружу, кто-то врезался в Йоханну, и она опять оказалась сбитой с ног. Некоторые останавливались, чтобы сказать «привет». Йоханна свернулась клубком и закрыла лицо руками.

Наконец топот вырвавшейся из заточения оравы стих вдали. Разбегаясь на север и юг по Королевской Дороге, они наполнили ночь лаем и победным улюлюкающим визгом.

Йоханна встала. Дорогу вокруг девушки смесили в грязь. Ворота перекосились. На входе оставалось не более полудюжины Когтей.

– Эй?

Йо пошла к ним. Ничего странного, если при прорыве кто-то покалечился…

Но даже подойдя достаточно близко, она не заметила крови и ран. Никто не хромал, кроме синглета, которого она прозвала Хенриком-Грязнулей, чья передняя лапа была плоха еще с той поры, как остальные его элементы попали под камнепад и погибли. Да, шесть Когтей, кажется, просто не могли решиться, что им делать – остаться или уйти. Они мялись у ворот, нервно повизгивая и глядя наружу во тьму.

Йо постояла рядом с ними какое-то время, испытывая такую же растерянность, что и оставшиеся в лагере синглеты, и вспоминая, о чем думала и как себя урезонивала, прежде чем гости из тропиков перевели вопрос в разряд теоретических. Наконец она сказала:

– Ладно, ребята, вам лучше на чем-то сойтись, потому что я запираю ворота.

Никто не понял ее самношка. Она положила руки на створки ворот и начала толкать их внутрь. Казалось, Когтей это проняло. Все, кроме Хенрика-Грязнули, проворно проскочили в лагерь, а Хенрик остался наполовину снаружи, наполовину внутри. Он нюхал ночной воздух и нервно дергал мордой. Его прежняя стая была лесорубом: как знать, вдруг у него на свободе все получится? Хенрик-Грязнуля нерешительно дергался туда-сюда, потом вдруг сообразил, что ворота продолжают напирать на него. Он коротко взвизгнул и отступил внутрь.

Йо пришлось налечь на перекошенные ворота, чтобы закрыть их. Она оставила засов валяться на земле. Вот черт! Если бы ворота еще малость искорежили, Хенрик бы так или иначе вылез наружу. А сейчас? Йоханна постояла в молчании несколько минут, пытаясь определить свое отношение к случившемуся. Потом покачала головой и стала подниматься к домику администрации. Ей надо было сделать несколько звонков.

Остальные Дети прозвали события той ночи «великим побегом Йо». Некоторые пришли в совершеннейший восторг. А последствия? Ну, они оказались примерно так же скверны, как Йоханна себе представляла, хотя и не настолько очевидны и заметны посторонним. Еще год или около того глухие закоулки и свалки кишели синглетами и двойками, бесцельно бродяжничавшими в городе и окрестных деревеньках. Они пытались воровать и попрошайничать, но делали это крайне бесталанно. Кое-кто вернулся во Фрагментарий. Очень немногие нашли убежище в «посольстве» Хора, хотя бывшие его элементы восприняли их прибытие с куда меньшим энтузиазмом, чем когда выпускали местных синглетов на волю.

А большинство беглецов просто как в воду канули. Странник считал, что несколько полноценных стай из них вполне могло получиться.

– Я тебя заверю по личному опыту, – заявил он, обнаружив Йо в слезах несколькими десятидневками позже, – что, когда наступают тяжелые деньки, приходится делиться сознанием с чуваками, с которыми ты прежде и под одним кустом не присел бы. Посмотри хотя бы на меня. – Плач Йоханны сменился кашляющим смехом. Она лучше многих понимала, что он имеет в виду. Но оставалась в уверенности, что северная лесная глушь поглотила жизни подавляющего большинства спасенных.

Что до самой Йоханны Ольсндот, то лишь самые глупые из ее одноклассников полагали, что шутка вполне удалась. Ну и еще брат. Он вообще отнесся к случившемуся с необычайным восхищением. Пришлось сестренке вправлять ему мозги, потому что, с точки зрения Джефри, поступок Йо просто восстановил нормальное положение вещей.

Древорезчица некоторое время отказывалась разговаривать с девушкой. Ее величество превосходно представляла себе шансы на выживание синглетов в глуши. Она учредила Фрагментарий по тем же соображениям милосердия, по каким приютила ветеранов войны, – и Гармоник не предлагал ничего, что выходило бы за рамки естественных для Когтей планов расчистки свободного места под нужды здоровых синглетов. Она понимала также, что побег ударил по репутации королевы даже сильнее, чем по мордам Краснокурточника.

Наверное, Странник нашептал ей в уши несколько добрых советов, поскольку в дальнейшем Фрагментарий оставался открыт. По крайней мере, там теперь было достаточно места: одно счастливое последствие побега в точности совпало с ожиданиями Йоханны. Древорезчица не стала выгонять оттуда стариков. Каменщик и остальные сохранили возможность пообщаться со своими старыми элементами, даже зная, что те обречены. Проблема свободного места на некоторое время была снята. Гармоник теперь всеми считался именно таким бесполезным и напыщенным засранцем, каким и был в действительности.

В первые же дни после Прорыва Йо не составило труда доказать свою невиновность. В конце концов, все улики против нее были сугубо косвенные, а громче всех обличал девушку Гармоник. Единственными свидетелями могли выступать синглеты, и показания их по понятным причинам не отличались согласованностью, хотя некоторые искренне полагали, что это девушка открыла лагерь. Она почти поддалась соблазну признаться Страннику, но вовремя сообразила, что он уже обо всем осведомлен. Еще ближе Йоханна подошла к тому, чтобы пооткровенничать с Равной Бергсндот, потому что ей было больно представлять себе, что Равна думает о ней как о глупом подростке. Бедняжке и так столько всего пришлось на себя взвалить… Но проходили дни, а репутация Йоханны крепла. Она втайне радовалась, что ходившие о ней басни не соответствуют действительности. Но, черт побери, в будущем такие говнюки, как Гармоник, дважды подумают, прежде чем встать на дороге у Дрянной Сумасбродки с Холма Звездолета!