Читать книгу Любви все возрасты покорны - Виктор Александров - Страница 3

Я родилась в Подмосковье, в городе, где располагается Лавра. Отец – конструктор на оборонном заводе. Его хобби – поделки из дерева, нумизматика. В период перестройки отец, как многие в «оборонке», попал под сокращение. Ему, с высшим образованием, предложили работать слесарем в котельной. Отец упал духом и пристрастился к зелью. Сначала готовил сам вино из фруктов с огорода, потом гнал самогон. Всё для изготовления для вина и самогона сделал сам. Потом обленился, перешёл на пиво и водку. Если напивался, то костерил всё и всех. Особенно доставалось священнослужителям и коммунистам. М. Горбачёва и Б. Ельцина считал предателями: разрушили страну, посеяли вражду и нищету; при них кто был никем, тот стал всем. Мама сначала ругала его, но постепенно пошла параллельным путём. В браке оба были второй раз.

Мы с братом Алексеем (старше меня на 4 года) родные по отцу. Старшая сестра Оксана – внебрачная дочь отца, смышлёная, хулиганка, предводительница ватаги озорных соседских ребят. Если у кого-то за ночь уменьшилось количество овощей, фруктов, знали: дело рук Оксаны. Жаловались родителям. Отец однажды решил наказать Оксану ремнём. Для храбрости выпил. Когда Оксана пришла вечером, то он начал её обзывать и взялся за ремень. Оксана схватила горячую сковородку с картошкой: «Только тронь – всё будет на твоей голове». Отец с руганью ушёл с кухни. После этого он всю свою злобу на Оксану выливал на маму.

Жили в доме около Лавры, построенном в тридцатых годах. Дом давно требовал ремонта, средств не было.

Мама работала на почте, которая располагалась у Лавры недалеко от дома. Перестройка и последующие лихие времена превратили нашу семью в беднейшую прослойку. Родители смирились с этим, а употребление алкоголя стало привычкой. Спасал огород. Нужно сказать, что, кроме брата, все трудились на нем в поте лица. Заготовок хватало до весны. Постепенно с мяса перешли на пельмени, сосиски, рыбу. Хотя и жили около Лавры, но родители не были верующие. «Дармоеды», – всегда говорил отец о священниках. Многие из соседей работали в Лавре. Но никто там не задерживался. Отзывы о порядках и деяний отцов были не лестные. На освещение куличей посылали нас. Церковные праздники для родителей были поводом для застолья.

К пятнадцати годам я уже была сформировавшейся девушкой. Своими формами (грудь, бёдра) я выделялась среди своих сверстниц. Полноватые, ярко-красные губы, миловидное лицо, каштанового цвета волосы привлекали взор парней старшего возраста и мужчин. Иногда ловила маслянистые взгляды семинаристов и священников. Они пытались со мной заговорить. Так как вокруг лавры было много участков с ветхими домами, то священники разных рангов покупали их, не торгуясь, и возводили коттеджи с высоким забором. «Кровососы на теле прихожан», – говорил подвыпивший отец.

В перестроечные и девяностые годы родителям было не до нас. Всё и вся мы познавали на улице. Информационная доступность всего того, что касалось мужчины и женщины, – секс, потери невинности, мастурбация, средства предохранения и т. д. – ускорило понимание женской чувствительности. Брошюры, фильмы о любовных похождениях, тонкостях соития, позы при любовных утехах только разжигали в нас желание удовлетворить нашу похоть. «Лолита», сборник «Русские в постели», телефильмы «Однажды в Америке», «Интердевочка» и другие были на устах сверстниц и детально обсуждались.

Уличное половое воспитание дало о себе знать. Возросло количество девушек, которые раньше сексуально взрослели. Ребята хвастались победами, да и девушки не скрывали это, передавали свои ощущения близости, и даже в подробностях. В общем, сексуальная революция шла впереди социальной перестройки с насаждением вседозволенности и проституции. Деньги решали всё, и неважно, как они появились. Снять за деньги девчонок стало нормой. Моя сексуальная чувствительность ещё не дошла до той точки, когда желание переспать с мужчиной преследует тебя. Наши сверстники были к нам почти безразличны. Их занимали футбол, хоккей, мотоциклы, автомобили, компьютер.

Для нас, девчонок, поцелуй и любовь были тождественны: если поцеловал – значит, любит. Многие желали этого, во сне мы целовались с парнями, обнимались и т. д. Мы желали, хотели ласк, но боялись, если кто-либо из парней делал что-то близкое к этому. Парни свое влечение показывали самобытно – дёргали за косы, толкали девчонок и т. п.

В жизни у девушек (я думаю, и у парней) случается эпизод, который сексуальную увлечённость из мыслей превращает в желание. Так случилось и у меня. В один из летных вечеров я, припоздав, осторожно открыла дверь в прихожую. Из комнаты, где спали родители, раздавался скрип. Крадучись прошла на кухню и заглянула в комнату. В свете уличного фонаря я увидела вытянутые ноги мамы, голое тело отца то опускалось, то поднималось над ней. Мама шептала: «Быстрей, быстрей». Дальше не могла смотреть. Медленно попятилась. Тёплая волна пробежала по телу. Скрип кровати прекратился. Открылась дверь.

– Люба, ты? – глухо спросила мама.

– Да, ответила я и включила свет в прихожей, потом на кухне.

Покушав, постелила на диване, в кухне. Брат несколько дней не ночевал дома. Увиденное разгорячило меня. Я разделась догола и легла, укрывшись простынёй. Мои руки невольно потянулась вниз. Погладила клитор, всё напряглось внизу, начала гладить губы, палец проник дальше, дошёл по плевры. Почувствовала боль. Вернулась к клитору. Читала о мастурбации, но не делала этого. Сейчас я по-настоящему это сделала. Получив от этого удовлетворение, уснула. Утром осознала, что такое сексуальное влечение и способ его удовлетворения. Можно сказать, что я переродилась: из девушки превратилась в женщину, но ещё не познавшую близость с мужчиной. Теперь я желала получить наслаждение (я не сомневалась, что это будет всегда наслаждением) от соития с мужчиной. Я раскрылась для любви.

Мои сверстники мне были безразличны, а более старших ребят боялась. В наш класс поступил Жора, армянин, черноглазый, черноволосый парень, плотного телосложения и с женскими губами. Семья купила дом около нашего. Отец был владельцем трёх магазинов, палаток на рынке. Очень богатые по тем меркам. Жору посадили ко мне за парту. На перемене он сказал:

– Мы соседи, давай дружить, – и протянул руку.

Я кивнула ему и протянула свою. Ощутила теплоту и мягкость его руки. Он мне был симпатичен. Жора ждал меня около дома, шли до школы, обменивались новостями. Обсуждали события в школе, телефильмы, книги. На улицу он не выходил. Из школы заходили в магазин, он покупал мороженое, угощал меня. Математика и русский язык ему давались с трудом. Я ему помогала. Мама радовалась, что я с ним встречаюсь. Не раз говорила: «Вот такого тебе жениха». Отец ворчал: «Торгаши, у них ничего святого, кроме как нажить капитал любым путём».

После занятий шла домой делать уроки, потом приходила к Жоре и помогала ему. Он угощал кофе, конфетами, но руки не распускал. Если в первый раз я с тревогой думала об этом, то потом успокоилась. Мне он всё больше и больше нравился. Жора много знал об автомобилях, авторалли, формуле 1, свободно общался с компьютером. Постепенно чувство дружбы перешло в чувство влюблённости (думаю, что и у него было такое же состояние). Его родители не возражали, чтобы я иногда помогала ему и что мы встречаемся. Но его личная жизнь была ими определена: невеста – дальняя родственница по линии отца. Она жили в Ереване. Планировалось, что после школы она приедет поступать в Москву на факультет журналистики МГУ, а Жора будет поступать на юридический. После учебы поженятся.

В один из дней, когда я одетая стояла у двери, чтобы выйти из дома, он обнял меня и поцеловал. Для меня это было неожиданно, я почувствовала томление. Открыла дверь и вышла. Дома вновь и вновь переживала ощущение от поцелуя. Я поняла, что Рубикон по имени любовь перешла. Я влюбилась. Начала даже мечтать о близости с Жорой.

На следующий день мы договорились встретиться вечером в саду у Лавры. Сад этот был тусовкой для нас, живущих около Лавры. Когда возвращались домой, у калитки моего дома мы поцеловались. Сначала я подставила губы, потом сама поцеловала. Мурашки поползли по телу, ощущение тепла снизу поднималось вверх по телу. Мне хотелось опуститься на рядом стоящую скамейку. Кто-то показался в конце переулка, я отодвинулась и открыла калитку. Ночью мастурбировала.

Шли последние дни учёбы. Его родители решили ограничить наши встречи в их доме. Надо сказать, что в его доме я себя чувствовала скованно. А вдруг придёт кто-нибудь и застанет нас целующимися. Позволяла дотрагиваться до груди и не больше. Хотелось близости, но что-то сдерживало. Жора тоже не распускал руки, когда касался меня ненароком. Ночью я давала себе волю в мыслях о Жоре.

После последнего звонка я пригласила Жору к себе. До этого стеснялась приглашать, потому что в доме все кричало о бедности. Но в этот день решилась. Попили чай, устроились на диване, принесла фотографии. Повисло молчание. Мы сидели рядом в томительном ожидании. Он обнял меня, поцеловал и положил на диван. Наклонился. Обняла его за шею, начали целоваться. Когда он лёг боком, непроизвольно перетянула его к себе так, что он лёг на меня. Я раздвинула ноги и сразу ощутила, что в меня уперлось что-то мягкое, но одновременно и твёрдое. Кончик этого твёрдого оказался у моего интимного места. От соприкосновения тел возбудилась. Вдруг он начал двигаться вперед-назад. Но тут заскрипела калитка во дворе. Мы сразу сели на диван. Зашла мама, окинув нас взглядом, прошла в комнату. Я подтолкнула Жору к выходу. Вечером легла пораньше. Меня охватывала волна блаженства. Если так приятно, то как будет, если всё произойдёт по-настоящему? Утомлённая душевно и телесно, крепко уснула. На следующий день мы не встретились. А через день я уехала в лагерь. Мы и не попрощались. Жора говорил, что куплены билеты в Ереван.

Если бы знать, что больше мы не встретимся, а моя первая влюблённость так и останется только во воспоминаниях!

В день возвращения из лагеря мама сказала, что Жору похитили с целью выкупа. Дело получило огласку, о похищении передавали по телевизору. Нашли свидетелей, которые видели, как он садился в жигули седьмой модели. Сгоревшие жигули нашли около посёлка в 30 км от города. Прочесали лес. Его нашли мёртвым. На похороны пришло много народу, ученики школы. Я была как отрешённая. После похорон дома после стопки водки (первый раз выпила) меня прорвало. Я начала безудержно плакать, что-то причитая. Мама уложила на кровать, укрыла одеялом. Я то плакала, то молчала. Несколько дней слёзы не давали мне покоя. Боль утраты постепенно ослабевала. Воспоминания о наших встречах ещё долго не покидали меня. Ежегодно я прихожу на могилу к Жоре.

Через полгода нашли тех, кто это совершил. Ими оказались племянник его отца с подельником. Их цель – получить большой выкуп. Они вывезли Жору за город, отобрали мобильник и сразу умертвили. Подельник звонил отцу по мобильнику Жоры. Почувствовав, что получить выкуп не получается, уехали в Армению, где их отыскали. Им дали по 15 лет, племянника нашли зарезанным в камере.

Не успела отойти от потери Жоры, как новая беда свалилась на меня, изменив мою жизнь. Наш дом подожгли, изнутри, днем, когда отец отлучился в магазин за пивом. Всё из-за брата – не вернул долг братанам. Соседи видели, как двое парней зашли в дом, потом быстро вышли и убежали за угол. Через некоторое время из окон потянулся дым. Пожарники быстро приехали. Когда отец вернулся, пожарные уже потушили огонь. Я была у подруги. Когда вернулась, на кухне были отец, мама – они пили, как говорится, от горя. Пришёл сосед, принёс деньги на восстановление. В комнате обгорели шкаф с книгами, часть стен, местами потолок, ковры на полу. Стёкла окон были выбиты пожарниками. Гарь ещё не выветрилась. Я была в отчаянии, меня угнетало, что родители не убирают, а принялись за выпивку.

Через некоторое время приехала Оксана с любовником Алексом. До этого видела его один раз. Он привозил маму и Оксану, когда была в лагере. Выбежала навстречу к ним потная (играли в волейбол), на мне была блузка и шорты, загар был основательным. Алекс внимательно посмотрел на меня, мы встретились глазами. Меня поразил цвет его глаз – синие с поволокой. Они невольно притягивали меня. Алекс улыбнулся. Что-то стукнуло у меня в груди.

– Не буду вам мешать, – сказал он и ушёл к машине, иномарке чёрного цвета.

«Богатый любовник, – подумала я – повезло Оксане».

Он шёл прямой походкой, голову держал прямо. Всё говорило о том, что он знал себе цену. Про таких говорят: самодостаточный мужчина. Они привлекают девушек независимо от того, женат он или нет. Об их отношениях рассказывала бабушка. Они познакомились в электричке. Оксана работала на рынке у армянина, продавала овощи, фрукты. Через месяц начал приставать, предлагал её отвозить домой. Оксана понимала, чем это кончится. Видя неуступчивость, армянин стал выплачивать половину оговоренной зарплаты, ссылаясь на то, что Оксана берёт фрукты домой. За месяц не заплатил, так как все деньги ушли на налоги, и т. д. Оксана жила без мужа с малолетней дочерью Леной, которая с рождения страдала косоглазием. Из-за нехватки продуктов Лена не набирала в весе, вся светилась. В основном жили на средства бабушки. В двадцать два года Оксана вышла замуж, развелась, сошлась с соседом Евгением старше на три года. Родила от него дочь. Его родители считали, что это не дочь сына. Евгений работал на стройке и был членом одной из группировок (бригад) в городе. Тогда в каждом районе городе была своя местная группировка. Когда Оксана была на восьмом месяце беременности, Евгения с тремя ребятами сожгла в бытовке конкурирующая бригада для устрашения. После рождения дочери они собирались пожениться. Оксана сильно похудела. Как-то замерзшая Оксана вошла в переполненный вагон. На очередной остановке освободилось место.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал сидящий рядом мужчина в кожаной куртке. – Видно, что промёрзли, – сказал он, когда она заняла место. Оксана посмотрела на него: синие глаза, доброжелательная улыбка, дорогая одежда. Не зная почему, Оксана рассказала ему об армянине, о невыплате зарплаты, о том, что хочет сменить работу, но пока не получается. Алекс слушал.

– Извините, я выхожу на следующей остановке, вот моя визитка, позвоните завтра, может быть, помогу чем-то.

На квартиру Оксана приехала ободрённая, рассказала об Алексе.

…Когда Алекс вошёл в дом, то с брезгливостью посмотрел на пьяных родителей. Оксана сказала:

– Хватит пить, давайте убираться.

Мы вышли во двор, взяли лопаты, вёдра, веник. Алекс пошёл к авто, снял пиджак, повесил на плечики, одел халат, взял перчатки. Вместе начали уборку. Выкинули в окно обгоревшие вещи, ковры, шторы. Пошли вместе в сарай, принесли фанеру. Забили окна. Алекс починил проводку, заменил лампы. Шваброй протерли стены и пол. Родители так и не тронулись с места. Мне стало жутко: как здесь жить? Может быть, поехать на квартиру, где жила бабушка? Оксана сказала, чтобы я собрала вещи. Собрала самое необходимое.

Мне отвели комнату, смежную с гостиной. Бабушка к нашему приезду приготовила еду. После ужина пошла спать. Оксана с бабушкой ещё долго сидели на кухне, обсуждали случившееся. Мне было тяжело не из-за того, что произошёл пожар, а из-за того, что у родителей и у бабушки с Оксаной одно на уме – выпивка. Слёзы навернулись на глаза. За что мне такое – потеря Жоры и пожар? Теперь буду полностью зависеть от Оксаны.

Ежедневно я ходила помогать отцу ремонтировать дом. Мы обили оргалитом потолок и стены, на пол положили фанеру. Запах гари щекотал ноздри. В доме не могла долго быть.

Осенью пошла в десятый класс. Школу не поменяла, добиралась на автобусе с пересадкой. К занятиям потеряла интерес, стала грубить учителям. С четвёрок и пятёрок скатилась на тройки. После школы бесцельно ходила по городу, в Лавру. Возвращалась вечером. Никто не интересовался, где была и что делала.

Алекс долго не приезжал, был в командировке. Оксана работала барменшей в аэропорту, куда её пристроил Алекс. Он заплатил за операцию по устранению косоглазия у Лены. Оксана после смены один день спала, два остальных уходила после обеда к подругам, которые враз объявились, как только у неё появились деньги. Гуляли в ресторанах. Возвращалась поздно, всегда под градусами. Бабушка предупреждала, что поздно или рано Алекс узнает о загулах. Оксана махала головой: если вы не скажете, то он не узнает. К нему на работе липнут девушки. Позже выяснилось, что Алекс всё знал. Оксану предала лучшая подруга.

В один из дней к обеду приехала Оксана с работы, возбуждённая, радостная.

– С какого перепугу такое настроение? – спросила бабушка.

– Алекс приедет, надо манты приготовить.

Бабушка готовила вкуснейшие манты, рецепт привезла из Узбекистана. К его приходу я подкрасила ресницы, брови, надела платье с глубоким вырезом.

– Для кого ты так прихорашиваешься? – спросила бабушка.

Я промолчала.

Алекс приехал вечером, Оксана кинулась сразу его целовать. Помыл руки, переоделся. Сел напротив меня. Бабушка выпивала водку, Алекс с Оксаной – коньяк, я – фужер вина. Сразу ощутила теплоту, щёки покраснели. Я расслабилась и, по-наглому стала разглядывать Алекса. Он не смутился. Футболка обтягивала его спортивную фигуру. От него исходили уверенность и спокойствие. Оксана постоянно обнимала его, гладила колени. Он не реагировал, разговаривал с бабушкой. Вдруг он повернулся ко мне, наши глаза встретились. На меня изучающе смотрели его сине-бирюзовые глаза. Они как бы проникали ко мне внутрь. Я ощутила волнение, губы приоткрылись. Он улыбнулся и отвернулся.

«Повезло Оксане, – подумала. – Только она не ценит этого».

Алекс пошёл в ванную, потом в спальню. Я ушла в свою комнату. Оксана с бабушкой продолжали выпивать, судачили о соседях. Когда улеглась, то я стала прислушиваться. Алекс говорил по телефону. Речь шла о подготовке к совещанию. Разговор окончился, слышно было, как он раздевается и ложится, пружины заскрипели. Лежала и думала: за стеной лежит мужчина и, быть может, голый, от которого Оксана без ума. Будет у них секс или нет? Вспомнила сцену, как это происходило у родителей. Рука потянулась вниз, тепло пошло по телу.

Послышался шёпот за стеной. Оксана разделась и плюхнулась на тахту. Возня сопровождалась поцелуями, потом Оксана застонала. Скрип пружин чередовался вздохами, её нога уперлась в стену и начала двигаться, повторяя скрип пружин. Стоны были всё громче и громче. Соседям слышно, а сама я всё распалялась. Потом всё стихло. Через несколько минут всё возобновилось. В этот раз процесс ускорился. Я вытянулась и со вздохом замерла, почувствовав смазку. Я блаженствовала. За стеной всё успокоилось, и я крепко уснула.

Утром за завтраком бабушка спросила:

– Ты слышала, как стонала Оксана? Видно, Алекс хороший любовник. А Оксане все мало. Ни к чему хорошему это не приведёт.

– А что такое хороший любовник?

– Это тот, кто умеет возбуждать женщину, знает эрогенные точки, сперва ублажает женщину.

Бабушка знала, о чём говорила. Я же знала, что такое эрогенные точки, и сама находила их у себя.

– Он, конечно, не красавец, – продолжила бабушка, – но ты, наверное, заметила, что его взгляд притягивает к себе, заманивает. Может, потому, что они синие и с поволокой? У него есть харизма.

Она-то знала толк в мужчинах. После развода с дедушкой она уехала по набору в Узбекистан на строительство железной дороги. На её груди и бёдра с вожделением смотрели местные аксакалы. Но она предпочитала русских парней. Каждое её слово об Алексе входило в меня, как вода в губку.

Вздохи, стенания Оксаны долго преследовали меня, раздражая мою чувствительность. Мне хотелось ощутить мужское тело, почувствовать ласки. Ночью я как бы созерцала мужское тело, его плоть. Теперь я оценивающе смотрела на Алекса.

День Победы был пасмурным, изредка светило ласковое солнце. Я легко оделась – платье и лёгкий жакет. После демонстрации Оксана ушла от нас в близлежащее кафе пообщаться с подругами. Она долго не возвращалась. Мне стало зябко, я съёжилась.

– Что-то холодно, когда Оксана вернётся?

Алекс распахнул куртку и обнял меня. Я невольно прижалась к нему. Волнение охватило меня. Первый раз мужчина обнимал меня. Потом снял куртку, укрыл мою спину, притянул к себе. Коснулись щеками. Моя грудь прижалась к нему, я ощутила жар его тела. Внизу почувствовала тепло, которое поднималось вверх. Я замерла, отодвинуться не было сил.

– Ты согрелась? – тихо спросил он.

Я молчала. Его плоть коснулась внутренней стороны моего бедра. Меня как током пронзило. Я возбудилась, толчки пошли по телу. Почувствовав это, Алекс немного отодвинулся. Я забыла обо всём и о том, что рядом – Лена.

– Лена, иди и позови Оксану, Люба замёрзла, – попросил Алекс.

Лена пошла. Чуть-чуть помедлив, я освободилась от объятий.

Подошла Оксана. Мы встали рядом, укрылись курткой. Алекс держал меня за талию. Пройдя несколько метров, Оксана сняла свою куртку, отдала её мне и юркнула под куртку Алекса, прижавшись к нему. Так мы дошли до квартиры. Ощущения от прикосновений Алекса не давали мне успокоиться. Лицо выдавало моё состояние. Не дождавшись ужина, приняла горячий душ и сразу легла в постель, укрывшись тёплым одеялом.

– Не дай Бог, заболеет Люба, – сетовала на кухне бабушка.

Они ещё долго сидели на кухне – праздновали день Победы.

Мне приснилось, что Алекс ласкает меня, мы целуемся. Мне было приятно. Утром встала поздно. Оксаны и Алекса не было, они уехали в аэропорт. У него было дежурство, Оксана пошла на смену.

Весь день я была в хорошем настроении.

– Ты что-то весёлая? – спросила бабушка утром. – Не влюбилась ли ты?

– В кого? – смеясь, ответила я.

– Да мало ли в кого, – сказала она, ухмыляясь.