Читать книгу Блистательные сцены жизни. Трагедия дель арте - Виктор Гусев-Рощинец - Страница 5

Его воинственный пыл, которым он приводил в восхищение националистов, заполонивших упомянутый «баптистерий», странным образом не соответствовал его внешности. Долговязый хлюпик, он скорее напоминал филина, чем ястреба, каковым оказывался на трибуне. Он ухал, как филин, сверля аудиторию гигантскими линзами своих очков, брызгал слюной, размахивал тоненькими ручками, и главное, что было смыслом его зажигательных речей – это отгородиться на восточной границе от ненавистного соседа глубоким рвом и денонсировать унию Богдана Хмельницкого о воссоединении с этим самым соседом. Безумец, в его яйцеобразную головку не могла просочиться мысль о невозможности ни того, ни другого. Для танков нет непреодолимых препятствий, а «уния» была с другой страной, которая к тому же умерла.

Он с детства отставал в развитии, был худ и слаб по сравнению со своими ровесниками и даже не пытался в отличие от других заняться каким-либо видом спорта, чтобы преодолеть, или хотя бы сгладить свою физическую немощь. Возможно, она, эта немощь служила препятствием для интенсивной учёбы, ибо он часто болел, месяцами пролёживая в постели с простудой или гриппом, не имея сил даже читать. Однако было в нём нечто необыкновенное – удивительная способность к устному счёту. Он легко перемножал в уме многозначные числа, извлекал корни, возводил в степень, вычислял логарифмы и много чего ещё умел, стяжав тем в узком кругу друзей репутацию гения.

По окончании школы он не нашёл ничего лучшего как поступить на юридический факультет. Юристом быть конечно не зазорно. Однако юристом де-факто он никогда не был, а начал свою трудовую деятельность на поприще торговли – торговал автомобилями. Этот период его жизни тёмен, однако сам он отзывался о нём весьма тепло, утверждая, что нигде не смог бы приобрести столь жизненного опыта, как в этой благородной сфере. При этом добавлял, – впрочем, не без оснований, что именно торговля породила мировую цивилизацию.

По поводу цивилизации он не ошибался. Но ведь известно, какая в то время была в тех краях торговля, то бишь «цивилизация». Сплошной рэкет и разбой. И если бы не было, как говорят, «крыши» над головой новоявленного бизнесмена, то лежать бы ему уже на погосте.

«Крыша» явилась ему незамедлительно в лице двух братьев-боксёров и возглавляемой ими организованной преступной группировки. Юрисдикцией тут и не пахло, а воняло чем-то тухлым, наподобие элементарного мазохизма. Опыт, конечно, незавидный.

Однако прошло время, и, очевидно, «первоначальные накопления оказались достаточно велики, для того чтобы после переворота занять всей это компании место в правительстве несчастной страны. Как только это произошло, он возгласил «баптистерию» о необходимости, во-первых, обзавестись ядерным оружием «сдерживания» и, во вторых, запустить процесс люстрации чиновного люда, – развязать «охоту на ведьм». Впрочем «баптистериев» не столько удивили сами эти проекты, сколь та лёгкость, с какой он быстро выполнил в уме таинственные расчёты, и объявил число обречённых им на изгнание из страны по причине нелояльности. Это число составило один миллион, триста пятьдесят три тысячи сто двадцать четыре человека. Вот где проявился его подлинный гений. Многих из присутствующих законодателей он заставил поёжиться и втянуть голову в плечи.