Читать книгу Жесткая ротация - Виктор Топоров - Страница 10

Пятнадцатилетие падения Берлинской стены отметили все. Об очередном наступлении евро на доллар не написал разве что ленивый. Остается понять, как второе связано с первым.

Бычий тренд евро имеет множество макроэкономических и политических причин. Но мы будем говорить о причинах психологических – из области коллективного подсознания, определяющего и экономику, и политику. Напомнив для начала, что выгоды от укрепления (или ослабления) собственной валюты неоднозначны и что в прогнозах на среднесрочную перспективу – полный разброд: заголовки вроде «Обвал доллара» соседствуют, допустим, в Сети с «Обвалом евро» в соотношении 3:2 или даже 4:3.

Евро – общеевропейская валюта немецкого происхождения, что видно хотя бы из ее номинальной стоимости в две бундесмарки. Евро – ключ к Объединенной Европе, изготовленный в немецкой мастерской.

Да и сама Объединенная Европа это, прежде всего, немецкий проект: Соединенные Штаты Германии и наконец-то добровольно примкнувшей к ней Франции – так это задумано. Недаром же Англия продолжает цепляться за фунт стерлингов.

После падения Берлинской стены и объединения двух Германий дальнейшая немецкая экспансия (мирная, разумеется) стала на европейском континенте неминуемой. Немцы оказались единственной нацией Старого Света, сохранившей (или заново набравшей) витальность, чтобы не сказать – пассионарность.

Немецкая модель плавильного котла в максимальной мере нейтрализует исламский фактор. Немецкие наука и техника лучше всего подготовлены к непростому переходу в постиндустриальную фазу. И даже раздельное существование двух Германий не помешало ФРГ стать мотором и лидером всей Западной Европы (как, кстати, в свое время и ГДР – мотором и лидером Европы Восточной). Одним словом, сразу же после объединения Германии и ликвидации Варшавского договора в общеевропейскую повестку дня попал вопрос о «четвертом рейхе». С человеческим лицом, понятно, – с лицом куда более приятным и, не в последнюю очередь, родным, нежели поднадоевшая европейцам физиономия Дяди Сэма. Не говоря уж о наетых ряшках преемников Дядюшки Джо… Но сначала нужно было «переварить» бывшую ГДР – и Германия приступила к этому, не жалея сил и средств и, в частности, существенно «уронив» бундесмарку.

Такое развитие событий не устраивало США, уже взявшие курс на однополюсный мир, управляемый исключительно из Вашингтона. Первая (а затем, конечно же, и вторая) война с Ираком, вмешательство в конфликты на территории распавшейся Югославии (в которой, кстати, основной валютой была бундесмарка) и, наконец, односторонняя война с Сербией в 1999 году напомнили европейцам (и прежде всего немцам), кто в доме хозяин. И нельзя сказать, чтобы немцы, да и французы, отнеслись к этому с излишним восторгом. Но реальных средств политического противостояния Вашингтону, не желающему слушать никаких возражений, у объединяющейся Европы не было и нет, тем более что «новые европейцы» поспешили присягнуть на верность США. В этих условиях евро стал валютой не только объединения, но и протеста, и тут же оброс множеством символических смыслов – как сам по себе, так и в курсовом соотношении с долларом.

Изначально заниженный (до уровня обвалившейся после объединения Германии бундесмарки × 2), но номинально все равно превосходящий доллар (1:1,15), евро опустился до 0.90 еще в безналичной форме, а затем начал долгий – макроэкономически двусмысленный, но символически чрезвычайно важный – подъем к нынешним 1,30. Все более претендуя на роль даже не резервной, а второй мировой валюты. Но двух мировых валют в однополюсном мире быть не может: владение единственным печатным станком – важнейшая составляющая мирового господства. А ведь крушение доллара (чисто гипотетическое) низвело бы на уровень натурального хозяйства и саму Европу. Поэтому США наверняка постараются (не постояв, как всегда, за ценой) войну валют если уж не выиграть (это им невыгодно), то погасить, привязав евро к доллару на уровне примерного паритета и превратив его из протестной валюты в идеологически нейтральную вроде канадского доллара. Ну а называться «европейский доллар» может и евро – союзника нельзя загонять в угол. И вряд ли Объединенная Германия (прошу прощения, Объединенная Европа) сумеет найти эффективные контраргументы.

2004