Читать книгу Уик-энд с мистером Дарси - Виктория Коннелли - Страница 6

Уорвик Лоутон взял последнее письмо Кэтрин Робертс и в очередной раз перечитал его. Улыбка не сходила с его губ, пока он не нахмурился и не потер подбородок. Нет, конечно же она ничего не знает. Понятия не имеет, что Лорна Уорвик – мужчина. Откуда ей знать? Биография, которую печатали в его книгах, выдумана от начала до конца, как и сами книги; никто, кроме его агента и издателя, не в курсе. Будучи писателем, он вел жизнь затворника, избегал журналистов и никогда не раздавал автографы. Даже ближайшие друзья понятия не имели о его профессии. Они слышали, что Уорвик «пишет какую-то чушь», но подробностями никто не интересовался, что его вполне устраивало. Но он не стыдился своих произведений – ни в коем случае. Он любил свои книги. Ведь в конце концов, если бы он не вкладывал душу в работу над сюжетом и персонажами, как бы их могли полюбить читатели?

Его покойная мать Лара Лоутон привила Уорвику любовь к чтению, от нее он унаследовал и творческие способности. Она была актрисой, но так и не прославилась, хотя в детстве Уорвик был уверен, что красота матери сделает ее звездой. Лара Лоутон. Это имя должно было бросаться в глаза со всех театральных афиш, мелькать на экранах кинотеатров и на журнальных обложках. Но вместо этого мать до конца своей жизни оставалась в тени, на задворках мира театра и телевидения, лишь время от времени играя крошечные третьестепенные роли.

«И всегда с книгой в руках», – вспомнил Уорвик.

В промежутках между съемками у матери было много свободного времени, а она страстно любила книги. Мама все время пересказывала ему сюжеты прочитанных романов и поощряла его, когда однажды он решил переписать «Грозовой перевал», чтобы в нем был хеппи-энд, как в голливудском фильме. Мать пришла в восторг от творчества сына и уговорила его писать рассказы. Сначала Уорвик сочинял, чтобы доставить ей удовольствие, но затем обнаружил, что это занятие ему нравится. Так началась его литературная карьера.

Уорвика до сих пор несколько удивлял тот факт, что он обратился к написанию псевдоисторических любовных романов, и он частенько размышлял о том, что надо было заняться триллерами или детективами – словом, чем-то более мужественным. Однако влияние матери было слишком сильным, а вечера, проведенные вдвоем за просмотром экранизаций Джейн Остин и Дафны Дюморье, фильмов вроде «Гнезда дракона» и «Унесенных ветром», наложили свой отпечаток.

И вот сейчас его книги занимали первые места в списках бестселлеров, он вел двойную жизнь, притворяясь женщиной. Вдруг Уорвик подумал, как бы отнеслась к этому его мать. Что бы сказала, узнай, что ее мальчик известен под именем Лорны? Наверное, рассмеялась бы – милым серебристым смехом, звук которого всегда вызывал у него улыбку.

Его друзья тоже посмеялись бы. Он с ужасом представил, как долго бы они хохотали, если б узнали все. Уорвик Лоутон пишет под женским псевдонимом! Тот самый Уорвик Лоутон, ростом метр девяносто, который по выходным занимается альпинизмом и скалолазанием – бросает компьютер ради глыб песчаника Скалистого края?[6] Ни в коем случае! Но, откровенно говоря, ему нравилась эта двойная жизнь. Она напоминала игру. Вот он – Уорвик, несется по автостраде в новенькой дорогой машине, в багажнике груда канатов и ремней; а через несколько часов он – Лорна, изучает модели женского белья начала девятнадцатого века.

Разумеется, шутка была бы еще забавнее, если б он мог с кем-нибудь поделиться, и Уорвик нередко размышлял, не стоит ли рассказать Кэтрин правду о себе.

– В этом-то и проблема, – произнес он вслух.

Что ему делать дальше со своим маленьким секретом?

Уорвик уже собрал чемодан для поездки в Перли-холл – агент в последний момент сумела найти ему комнату. Он уезжал меньше чем через час, но до сих пор не решил, как быть с Кэтрин.

Несколько минут он, не двигаясь, прислушивался к негромкому тиканью дедушкиных часов в холле. Этот звук представлялся ему сердцебиением старого дома, всегда успокаивая и помогая справиться с ситуацией, – именно это теперь и требовалось.

– О боже! – вскрикнул Уорвик.

«Неужели я влюбился?»

Он немного подумал об этом, а потом решительно отогнал мысли о любви. Ну как он мог влюбиться? Он даже никогда не видел эту женщину, хотя, надо признаться, нашел в Интернете ее фото в компании унылых мужчин в твидовых костюмах на фоне колледжа Святой Бригитты в Оксфорде. Кэтрин была прекрасна. Он прикрыл глаза, вспоминая длинные волнистые каштановые волосы, темные глаза, бледное лицо, розовые губы, очаровательную улыбку. Подходящая внешность для героини, подумал он тогда, немедленно решил наделить ее чертами сексапильную красотку из своего следующего романа и сохранил фотографию в компьютере.

Вчера вечером Уорвик перечитал все письма Кэтрин и пришел к неожиданному выводу: она необыкновенная женщина и ему хочется познакомиться с ней поближе. То, как она писала о книгах, как говорила… обо всем, – волновало его. Она способна на глубокие чувства и не боится их выражать в отличие от его прежних возлюбленных, не слишком обремененных интеллектом. Взять хотя бы Фиону, настоящую шопоголичку: она ни о чем не могла говорить, кроме своих ногтей и туфель. Или Линдсей, дизайнер интерьеров. За четыре месяца, что они были вместе, Уорвик узнал о диванных подушках и ламбрекенах гораздо больше, чем хотел.

Нет, Кэтрин не похожа ни на одну из его знакомых. Она мила, проницательна и обладает острым умом. Иногда ее замечания заставляли его краснеть… Они уже поделились столькими секретами. Она доверяет ему.

«Она доверяет Лорне! – подумал Уорвик. – Ты не тот, о ком она думает. Она никогда не рассказала бы тебе столько о своем прошлом и о своих интимных переживаниях, если бы заподозрила, что ты мужчина. Она не раскрыла бы тебе своих чувств, если бы знала, что у тебя за плечами столько неудачных романов».

В этом и проблема с предстоявшим уик-эндом. Как поступить с Кэтрин?

Он сидел за столом в кабинете и разглядывал ее письма.

«Я с таким нетерпением жду твоих посланий. Как прекрасно знать, что где-то есть человек, который понимает меня», – говорилось в одном из них.

«Я чувствую, что тебе можно доверять, – читал он в следующем. – Ты настоящий друг, Лорна, а это именно то, что мне нужно в данный момент».

«Я могу поделиться с тобой любыми переживаниями, и это служит мне огромным утешением. Это так много для меня значит», – писала Кэтрин в третьем письме.

Очень скоро они стали делиться самым сокровенным, и по утрам Уорвик, вместо того чтобы работать, расхаживал по холлу в ожидании почты.

«Моей первой любовью был наш сосед – как это банально! – написала ему Кэтрин всего месяц назад. – Я позволила ему поцеловать себя на первом свидании, и это было ужасно! Я едва не дала обет безбрачия! Однако продолжала встречаться с ним до университета. Потом безумно влюбилась в студента третьего курса, он соблазнил меня в библиотеке, которую обязан был закрывать на ночь! Никогда не забуду, как смотрела на все эти книги, надеясь, что дух Томаса Гарди или Эмили Бронте сейчас на меня не гневается. Черт возьми! Никогда никому об этом не рассказывала!»

Уорвик улыбнулся, вспоминая это интимное признание – первое из многих.

Он вынужден был признаться себе в том, что переписка оказывает на него странное воздействие. Письма поклонницы к своему кумиру за очень короткое время превратились в письма к подруге. Но сейчас они уже больше чем друзья. Несмотря на то что Уорвик и его корреспондентка никогда не встречались, он чувствовал необыкновенную близость к Кэтрин и боялся утратить эту близость.

У него вдруг пересохло в горле. Да, это будет нелегко. В любом случае, как бы он ни обставил свое признание, правда останется правдой: он отвечал на письма Кэтрин под чужим именем и обманывал ее, притворяясь женщиной. Череда глупых подружек превратилась в глупых бойфрендов. Страсть Фионы к тряпкам была преобразована в увлечение Тони мотоциклами, а подушки Линдсей – в подушки Ленни (и Лорна с ужасом поняла в свое время, что Ленни – гей). Кэтрин была полна сочувствия, поддерживала Лорну в невзгодах личной жизни, давала хорошие советы. «„Подушки Ленни“ – звучит так, будто это рождественский подарок для твоей застенчивой тетушки», – писала Кэтрин. Словом, она верила всем его россказням.

Уорвик тяжело вздохнул, размышляя о дурацком положении, в которое сам себя поставил.

«Почти как в одной из твоих книжек, – подумал он. – Неплохая задумка для сюжета: женщина переписывается с мужчиной, думая, что пишет подруге».

Он усмехнулся. И ощутил укол совести из-за того, что позволил себе даже подумать об этом – чтобы использовать дорогую ему дружбу, так сказать, в корыстных целях? И все же набросал несколько строк в блокноте, чтобы не забыть. Писателю никогда не следует отказываться от хорошей идеи только из-за того, что это может кого-то обидеть.