Читать книгу Есть ли жизнь в Маями - Винсент Килпастор - Страница 1

Пуэрто-Рико случайно открыл плывший в Индию Христофор Колумб. Теперь Пуэрто-Рико это «американская территория» – протекторат типа Филиппин или Украины.

Конституцию островитянам дали принять только в 1950 году, после того как двое лазутчиков с острова чуть не пришили тридцать третьего президента США Гарри С. Трумана у него дома на Пенсильвания авеню. Классическая попытка покушения теперь описана во всех учебниках для агентов Сикрет Сервис и в рекламных буклетах пистолетов Вальтер Р-38.

Про Гарри С. Трумана я знаю очень мало. В детстве бабушка обрисовала мне большинство американских президентов, основываясь на собственном жизненном опыте и репортажах «международной панорамы».

«Рузвельт – хороший президент.

Труман – плохой президент. Кеннеди – хороший президент. Никсон – плохой президент. Картер – хороший президент. Рейган – плохой президент». В подробности бабушка не вникала, а остальных президентов – попросту игнорировала. Бабушкина мантра, однако, повлияла на мои политические пристрастия на всю оставшуюся жизнь.

Если переплыть плотом с Доминиканы, то технически вы перейдете границу водного пространства Соединенных Штатов Америки. А там уже вперед по дороге разочарований по поводу американской мечты.

Америка, впрочем, в Пуэрто-Рико кончается сразу, как только шагаешь в разверстые автоматические двери аэропорта в Сан Хуане. За секунду из привычного кондиционируемого всеамериканского микрокомфорта и стерильности, вдруг получаешь под дых удушливый удар тропического солнца. Истерические крики таксующих частников – окончательно заставляют понять, что здесь США уже кончились. Аэропорт напоминает народную республику Домодедово середины девяностых.

Сначала, я всячески отказывался туда ехать— с моим-то птичьим статусом в США любой выезд за границу это однозначный бан на обратный въезд минимум лет на десять. Но, как вскоре выяснялось из гугла – Пуэрто-Рико это «американская территория». Границу переходить не придется.

Я прилетел в Сан Хуан с Тарасом – большим угрюмым украинцем и моим напарником у которого в отличии от меня, человека без царей в голове, только одна слабость – суши Бенихана. Много суши Бенихана.

Континентал потеряла именно мою сумку, а не Тарасову. Планида людей с правильным приоритетами – у них всегда все окэй и хорошего вам дня.

Тем же бортом на остров прибыл Зураб Церетели – втюхивать пуэрториканцам памятник Колумбу, который никому не удалось втюхать в Москве. Поговаривают, Церетели ваял памятник Лужкову, а когда экс мэр сдернул в бега, отшиб ему голову и вылепил Христофора.

Самого Церетели я не видел. Видел только толпу латинских гопников с плакатами «Церетели» и «Кто из вас Церетели?». Судя по тону плакатов и внешнему виду делегации, напоминающей люберов из Нижних Челнов, памятник у Церетели собирались отжимать бесплатно.

Следить за встречей великого комбинатора от скульптуры не было никакой возможности, в виду того, что в следующую минуту я получил скорбную новость о сумке с моими скромными пожитками.

Авиакомпания Континентал решила, что вещи в тропической раю для меня просто обуза, и шаловливо отправила ее на пятьсот миль севернее, в город Атланта, столицу воспетого Рэй Чарльзом штата Джорджия.

Презрительно взглянув на закованную в белые рубашки с галстуками чопорную стаю участников конференции по «полуподшипниковым полупроводниковым полимерам», налегке, я и вошел в Сан Хуан. С бумажником облегченного типа и постоянно ищущей уклончивый сигнал «самой быстрой в США сети» мобилой. Пробьемся, другого варианта нет. Во всяком случае, заморозков в ближайшие дни не обещали.

Тут самое время раскрыть секрет бизнес модели компании, в которой я гну спину уже который год. Подписки о неразглашении они с меня не взяли.

В США четыре временных пояса. Но есть еще один пояс – Байбл Белт. Библейский пояс. Он опоясывает жаркое подбрюшье великой страны. Америка бесчисленных церквей, бензоколонок, закусочных «Домик вафлей» и тюрем. На билбордах рядом со словами «Панасоник»» можно встретить, что то типа «Ад это реальность!» или «Если дьявол ломиться к тебе в дверь, позволь Исусу открыть».

Компания наша эксплуатирует доверчивость жителей малых и средних городов библейского пояса. И чем ниже к югу – тем беспредельнее доверие. Воспитанные в лучших американских традициях люди верят каждому услышанному с телеэкрана слову.

Милые верующие правые консерваторы. Второе пришествие Спасителя и кока-кола-зеро-калорий. Спасение для души и бренного тела в летнюю жару. А теперь, в конце передачи, давайте все возьмемся за руки и вместе помолимся, чтобы наконец запретили аборты!

Сидят члены общества счастливых потребителей вечером в гостиной, доедают черничный пирог, изготовленный по рецепту тетушки Джил, которая еще помнит времена, когда негров не пускали в автобус вместе с приличными людьми, и смотрят, как чикагские быки в очередной раз громят хьюстонских ястребов. А тут на них бок о бок с рекламой вечнозеленого йогурта, обрушивается сокрушительный, не оставляющий никаких шансов удар:

«Внимание! Это официальное сообщение! В ходе устранения последствий мирового финансового кризиса, администрация президента Обамы распорядилась ликвидировать национальные товарные излишки. Только три дня! Только в вашем городе! Спешите! Ноутбуки – всего сто долларов! Айпады всего десять долларов! Золотые ожерелья – пять долларов! Джинсы – два доллара! Солнцезащитные очки ведущих дизайнеров – доллар! Это ваш шанс! Спешите же по адресу – городская выставка достижений фермерского хозяйства, павильон «Генетически превосходные свиньи», с девяти до девяти! Детям и неграм – скидка.

Изначально мне было стыдно за неприкрытое соучастие в обмане мирного населения юга США. Позже потерпевшие стали бесить меня своей наглой самоуверенностью. Как же – кругом одни бивни, не знают где раздобыть ноутбук за сотню баксов. А вот они, в Элькайотовске знают – они умнее и проворнее всего остального мира. Ну-ну. Умники доморощенные. «Грамотные потребители». Просвещённые, блин, мореплаватели!

Сейчас, спустя несколько лет в «шоу бизнесе», я вообще никаких эмоций не испытываю. Как врач, цинично снимающий запчасти с трупа молодой девушки, превративший в груду обломков и себя и свой розовый автомобиль. Я стал полноценной частью системы и только и высматриваю, где бы чего подбрить с целью последующей перепродажи для личной наживы. Это атавизм всех прибывших из стран Голодной степи.

Потомки конкистадоров тоже не испорчены благополучием. Они не такие доверчивые, как правнуки пилигримов, поэтому реклама на испаноязычных каналах откровенно бесчеловечна.

Семейству Хернандес, собравшихся в тесном кругу и макающим кукурузные чипсы в корытце сальсы, рецепт которой вывезла из Хуареса тетушка Джомари, трижды переплывшая Рио-Гранде под пулями гринго, сообщают, что большая часть товаров будет распределяться бесплатно.

Они ведь все равно не побегут жаловаться. В соответствии с последней переписью населения – семьи Хернандес просто не существует в природе.

Чем ниже к югу – тем меньше людей плюет под ноги и уходит. Чем ниже к югу, тем больше людей покупает и еще что-нибудь втридорога. И снова приходят сюда же через год, стоит только немного поменять картинки с ноутбуками в рекламном ролике. Снова зигзаг удачи. Только три дня. Только в вашем засиженном коровами городе.

Тарас рвет добрых людей на части. У него огромные расходы на ипотеку и навороченную машину. Когда приходит время менять масло в двигателе, умная машина сама назначает время в мастерской и спрашивает Тараса, удобно ли ему. Питается Тарас исключительно не гмо содержащими продуктами. А это страсть, как дорого. Еще любит побаловаться белокорым палтусом. Водится палтус сизокрылый у побережья Аляски и ловить его можно только несколько месяцев в году. Фунт белокорого палтуса стоит как фунт хорошего афганского героина. Надо понимать, почему Тарас пашет как вол. Он раб своих вредных привычек.

Украинцы, наверное, самый работящий на земле народ. Ну, разумеется после мексиканцев. А еще украинцы – белые, а это особенно важно в городах библейского пояса. Здесь встречают и по одежке и по кожному покрову.

Сам наблюдал как пакистанец Шах, мекс Пабло, которого Тарас называет на украинский манер «Павло», и сам Тарас продавали одинаковый товар на шоу в Мемфисе, штат Теннесси. Это тот самый город, где Мартина Лютера Кинга подстрелили, если помните. Так вот, у Тараса очередь стояла, а эти смуглые, не внушающие порядочным людям доверия «бизнесманы», курить бегали от безделья и тоски.

Поэтому каждый год, когда мы возвращаемся в эти же самые города, Тарас впаривает очередному подросшему племяннику тети Джил очередной бэушный ноутбук. А тетя Джил снова и снова обнимает Тараса и обливается слезами умиления, когда он дарит ей грошовую китайскую мышку или «пропитанные революционным очистным раствором салфетки для экрана высокого разрешения».

Тарас прошел хорошую школу – в мутные времена перестройки он бойко торговал электродрелями и утюгами на готических улицах древнего Кракова.

Моя задача в простенькой схеме «выставки-продажи», заключается в том, чтобы все компьютеры работали хотя бы те три дня, пока шоу не убралось из города. Иногда мы не успеваем это сделать, недовольные люди возвращаются, и мне приходится, поправляя ежеминутно очки и изображая программиста древнего языка Паскаль, объяснять, что интернет, оказывается, не был частью сделки и его видимо придется заказывать отдельно от ноутбука. Как страшную тайну я сообщаю им, что провайдеров всегда несколько и хорошо бы сравнить цены до принятия такого жизненоважного решения. Покупатель уходит просветлённый, как после визита к индейскому оракулу.

Такой примерно сюрприз и готовила наша респектабельная фирма жителям маленького острова Пуэрто-Рико. Остров подвергся массированному обстрелу всей мощью телевизионной и радио рекламы задолго до нашего прибытия в Сан Хуан.

Планировалось бомбить остров четыре недели подряд и забрать у доверчивых людей все их сбережения. Не иначе. С целью легкой наживы были заказаны целые контейнеры дешевого блестящего китайского экономического чуда, включая мобильные сальса-мейкеры, легким движением руки, превращающиеся в удобные тостеры. Теперь приготовление сальсы из постылой рутины превратится в удовольствие. Островитянам не оставляли ни одного шанса.

Моя злосчастная сумка путешествовала по разным штатам еще целых двое суток. Скольких работников местечковых служб безопасности перелетов потревожило ее неожиданное прибытие без владельца, скольким обученным на поиск наркоты и взрывчатки бобикам ее дали понюхать, и сколько раз грубо вскрыли, вторгаясь в мою исподнюю личную жизнь, оставалось только гадать.

Полное скорби существование мое без сумки омрачалась еще тем, что нас жестоко припахали. По десять часов в день, мы строили декорации для спектакля «Битва за Сан Хуан». Хорошо, что у меня Тарас напарник, украинцев на работе можно смело приравнивать к средствам малой механизации.

Дисплеи строились вдвое больше обычных, плакатов и лозунгов навезли тонны, а товару столько, что хватило бы оснастить средних размеров город. Это шоу туземцы должны были запомнить надолго. Подобного не было со времен Колумба, когда он бросил здесь якорь во второй раз, уже с грузом дешевой огненной воды и блестящих стеклянных бус. Его матросы во второй рейс тоже больше смахивали на турецких челноков времен императора Бориса Нетрезвого.

Хозяева фирмы не поскупились – в этот раз мы орудовали не в павильоне «Гидропоника настольного пчеловодства», а в самом большом концертном зале в центре столичного города. Перед зданием плескались хитроумные музыкальные фонтаны, а рядом на пирсе покачивались океанские лайнеры, изчервленные вялотекущими пенсионерами. Центр культурной жизни маленькой нации. Если бы Зураб не был Церетели, а слыл обычной Соткилавой, то пел бы он именно здесь в пуэрториканском дворце съездов.

Все деньги фирмы, ушли на сальса-мейкеры, аренду помпезного здания и агрессивную рекламу. Поэтому включать кондиционеры до начала представления оказалось непростительной роскошью. Сказалось также, что ответственным менеджером назначили худого как некормленая собака, индуса по имени Вишнуананд Протап Сингх. Если вы наберете в хуяндексе поисковой запрос «гигантский палочник» у вас не останется вопросов по поводу внешности и характера человека с таким внушительным именем.

Мы работали два дня во влажной тропической жаре. Как в патриотических роликах про войну во Вьетнаме. Или как крестьяне из Бхопала, родного города ВишнуанандаЮ Там еще взрывы были на американском заводе Юнион Карбайд, помните? Пол Бхопала полегло не за хрен собачий. Общий счет более полумиллиона человек. Все произошло так быстро, что виновных даже не успели классифицировать как террористов группировки Тамил-и-Лама. В атмосферу было выброшено сорок две тонны паров пестицидов. Облако накрыло близлежащие трущобы и железнодорожный вокзал. Сам президент Юнион Карбайд возложил цветы на братскую могилу, а мать одного из погибших, девятилетнего мальчика, поставила президенту на лоб жирную оранжевую точку, в знак того что его жертву приняла богиня Кали.

Пот сплошным потоком заливал стекла очков, и они медленно сползали с носа. Пару раз я ловил их уже у самого пола. Ненавижу физический труд. Человек в очках не должен потеть, чтобы заработать на кусок хлеба. Это унизительно. Я создан для чего-то более тонкого, творческого. Суть эволюции по Дарвину в развитии и движении вперед. И если бы общество вернулась к торжеству духовных ценностей перед торжеством коллекции прорезиненных плащей от Валентино, тогда и пахать, тоже пришлось бы вдвое меньше.

Меня сильно пугало остаться на острове без очков и без вещей навсегда. Где-то в задней части мозга, все время крутился страшный вопрос – а что если меня не пустят в аэропорту обратно, на материк, и я навсегда останусь в этом жарком раю, где самая низкая температура зимой – 30 тепла по Цельсию? Островок-то вполне приличный – только вот одна проблема – много пуэрториканцев.

Ненавижу Континентал. Из всех американских компаний – это самая аэрофлотная. После пятьдесят пятого звонка я решил съездить в аэропорт и устроить скандал. Нет ничего приятнее в Америке, чем скандалить в отделе по обслуживанию покупателей. С особым цинизмом. Всегда можно вырулить что-нибудь бесплатно. В знак компенсации.

Я надеялся повысить статус обратного билета до бизнес-класса, чтобы лететь назад с белыми людьми, кушать свеженавороченные суши Бенихана и экспрессом проскочить все возможные процедуры с прощупыванием документов.

Не тут то было. Сан – Хуан это вам не Миннеаполис. Окраина империи. Представите, что вы житель Москвы, всю жизнь проживший в столичном ритме, оказались вдруг в лапах мелких аэропортовских чиновников засиженного жирными мухами душного Душанбе.

Все что удалось добиться от огнеупорного урюка в малюсеньком офисе компании это соединить меня с кем-то на «большой земле». Я даже говорить с большой землей стал, коверкая английские слова на испанский манер – это уже стало входить в новую вредную привычку. Пор фа вор штука прилипчивая.

Далекий кто-то говорил с голубоватым бостонским акцентом и долго извинялся мягким голосом. Искренность извинений смахивала на слезную отповедь Хиллари Клинтон, когда ее морпехов застали за справлением малой нужды на труп убиенного имя афганца. «Подобное поведение это не совсем то, что мы ожидаем от наших морских пехотинцев» – с возмущением сказала Клинтон представителям прессы.

Ваукнув с десяток раз из вежливости, бостонский чревовещатель сообщил, что я заслуживаю компенсации в размере семидесяти четырех долларов девяноста пяти центов. Деньги будут переведены на ту же кредитную карту, что я использовал, приобретая билет.

Так как билет мне купили неведомые силы в чикагском офисе фирмы, то и компенсации мне было не видать. Я стал высказывать далекому буржуину все, что давно накипело на сердце на жарком острове, но вскоре понял, что разговариваю с мертвой телефонной трубкой.

Урюк, видимо привычный к душераздирающим сценам в маленькой каморке сан-хуанской Континентал, молча вырвал у меня трубку, стер с нее мой пот носовым платком в синюю клеточку, и взглядом дал понять, что желает мне хорошего дня.

Прожив пару лет в стране победившего капитализма, становишься мягкотелым романтиком и отвыкаешь от подобного обращения. Я почувствовал себя советским туристом, застрявшим в какой-то нелепой абхазской деревне.

Я поклялся экспроприировать в три раза больше, чем ворую обычно, чтобы компенсировать за неудобства островного быта. Я вам припомню Бхопал! Дайте только присмотреться. Дайте только нащупать вашу слабину. У меня должно быть стальное терпение, как у чукотского охотника на моржей, от ловкости и терпеливости которого зависит жизнь целой деревни и, следовательно, будущее маленькой нации.

Так как сумка все еще пребывала в плену у Континентал Эрлайнз и никто на целом свете не мог предсказать время ее прибытия в Пуэрто-Рико, переодеться мне было совсем не во что. Стирать все целиком, ступив в одежде под струю душа, уже осточертело.

Как украсть больше чем обычно, я еще не представлял, но разминку начал немедленно. В качестве учебной цели я выбрал пару футболок из отдела одежды шоу. Эта одна из льгот нашей неблагодарной работы.

Легче всего получать льготы в отделе обуви. Туда следует заходить во время шоу, примеривать приглянувшуюся пару, укладывать старую пару аккуратно в коробку и ставить обратно на полку. Потом на выходе следует незаметно тосануть пятерку мексиканскому нелегалу, который работает камерой наблюдения в отделе обуви.

Нелегала зовут падре Даниэль. Говорят, будто он имел сан священника в своей деревушке в мексиканском штате Коахуила де Зарагоза. По мне, так он больше напоминает уголовника, чем доброго пастыря. Особенно, когда регулярно свирепеет от выпитой сервесы, и начинает изтязать свою подружку, продавщицу фальшивого золота и потомственную алкоголичку Пенелопу Домингез.

Пенелопу жаль, она часто приносит людям пользу, когда мы оказываемся в зданиях типа сан-хуанского дворца съездов. Секюрити в таких местах не разрешает приносит с собой ланч. Это чтобы покупали всякую дрянь в их буфете втридорога.

Пени Домингез, мать шестерых детей, зачатых в бурный период, когда она торговала метафетамином в Денвере, штат Колорадо, трудно чем-то напугать. Благодаря полученным в молодости навыкам, она может протащить кучу еды и напитков в любое здание, включая Конгресс Соединённых Штатов, и потом потихоньку приторговывать. Четких тарифов у Пенелопы нет. Все платят ей сколько не жалко. Человек по имени Вишнуананд Протап Сингх, например, не платит совсем, а Тарас, если у него хороший клёв, может и на чай ей подкинуть.

Регулярные кухонные бои падре Даниэля и Пенелопы, конечно, их личное дело, но я напрягаюсь от разборок с полицией. Пару раз буйного падре Даниэля уже паковали на пятнадцать суток, но депортировать никому не пришло в голову – бардак в американской бюрократии еще тот. В последнюю ходку падре Даниэль даже умудрился подлечить в тюрьме зубы за счет департамента юстиции.

Каждый раз к его освобождению Пени берет новую футболку и фальшивые джинсы «Дизель» в отделе одежды. И всякий раз интересуются насколько, по-моему, одежда должна прийтись Даниэлю по вкусу. Я всегда пытаюсь плоско шутить, говоря, что «дизель» по-русски это «солярка», и спешу дальше, по своим делам.

Отработанные мной в ходе экспроприации футболки, впрочем, были явно ориентированы на местный пуэрториканский рынок. Думаю, и Пениному горячеголовому священнику они тоже бы хорошо подошли. На моей груди теперь красовался усыпанный блестящей мишурой орел времен третьего рейха с надписью «Destroy», а на рукавах были вышиты католические кресты времен инквизиции. Китайская фантазия на тему позднего католицизма с арийским орлом на фоне ярко синей расцветки футболок, делали меня похожим на примкнувшего к скинхэдам беспутного гасконца Де Артаньяна.

Из-за плаща фашиствующего мушкетера, пуэрториканцы сразу безоговорочно приняли меня за своего, и поминутно обращались скорострельными фразами на языке великого Сервантеса.

Впервые за долгие годы я очутился в стране, языка которой совсем не понимал, и мне было стыдно. Поэтому вторую клятву, что я дал себе тогда, вдобавок к клятве экспроприировать по максимуму, была клятва выучить на испанском что-то еще, кроме этого моего дежурного «пердон, но эспаньоль».

Наконец со строительством стендов, пестрящих надписями о 80 % скидках, было покончено. После припашки, гостиница с кондиционером и кроватью представлялась как апогей возможного на земле комфорта.

Стоял загар туристического сезона, с местами в гостиницах было туго, и наши боссы, скрепя зубами разместили весь табор в роскошном Шератоне, всего в двух шагах от выставки-продажи. В Шератоне я немедленно обзавелся зубной щеткой, станком для бритья и банным халатом.

Жизнь оказалась не такой безнадежной, когда я припух у бассейна на крыше пятнадцатого этажа, с видом на слияние Атлантики и Карибов со вкусной пиньей коладой в высоком бокале. Меня всегда удивляли люди, купающиеся в бассейне с видом на океан.

Поразительная вещь – цвет воды в Атлантике и в Карибском море разный и в Пуэрто-Рико мне пришлось это наблюдать воочию. Чёткая полоса разделения водных пространств и узкие полоски крутозадых женских купальников, были достопримечательности вполне достойные моего утонченного душевному склада.

Машины фирма нам не арендовала, а шарахаться по жаре в чужом странном городе не было никакого желания. Париж ли это, Афины, египетские пирамиды или грановитая палата старого седого Кремля, мне плевать. Я прожил уже сто пятьдесят жизней и успел посмотреть все земные достопримечательности несколько раз. Дежавю всегда посещают меня в моменты, когда какая-нибудь сила или обстоятельства, всё-таки вытаскивают меня на экскурсию. Видел я и эти древние камни, и скучающую рожу экскурсовода и просящие кирпича лица других туристов.

Хотя пойти глянуть на редакцию бывшей Сан Хуан Стар, где протирал штаны Хантер Томсон было бы клёво.

По телевизору, разумеется, шли одни испанские теленовелы. Засилье тараторящих ведущих с гигантскими нечеловеческими сиськами.

Лейтмотивом у женщин с утрированными стилизованными молочными железами было две супер новости дня. Первая – громкий арест Хозе Фигуэро Агусто, известного также по кличке Эль Капсула.

Бывший рыбак, он создал целую флотилию лодок перевозивших из Доминиканы тонны нежного, как детская присыпка кокаина. Стал, как говорится «ловцом человеков». А большой стране всегда нужно много лекарств. Такой вот человек со шрамом нашего времени. И до сегодняшнего дня он как и я, и Зураб Церетели ходил так вот запросто по узким каменным улочкам Сан Хуана.

Получить детали происходящего на экране боевика не позволяли мои скромные познания в испанском, но судя по видеоряду, жизнь Эль Капсулы представляла собой хрестоматийный пример сбывшейся американской мечты. Сначала пара утлых рыбацких моторок, потом несколько подержанных яхт, а теперь федералы захватили целый флот, флагманом которого стала боевая советская субмарина класса «Фокстрот», приобретенная у украинских военных в непрозрачную эпоху чубайсации населения. Чем черт не шутит, может ей оказалась одна из тех самых четырех фокстротов советского ВМФ, что наделали шороху у соседней Кубы во время Карибского кризиса.

Так или иначе, но и подлодка сгодилась на доброе дело. Теперь радостные федералы в обнимку фоткались на ее фоне. Можно было подумать, что они случайно о ней узнали только вчера, а не пасли уже пару лет, ожидая сигнала с Кей-стрит.

Коллаж старых советских подлодок, Хрущева и Кеннеди сменялись вытянутой рожей Эль Капсулы, когда федералы окружают его машину и сдирают с его головы изящный парик а ля Иосиф Давыдович Кобзон. С поразительной для его комплекции легкостью, неожиданно облысевший Капсула выпрыгивает из машины, и мчится через дорогу, где на него наваливаются сразу пятеро, обшитых броней агентов. Этот зацикленный ролик мне пришлось посмотреть раз триста за один час.

Особой гордостью ментов был захват ноутбука злодея, полный контактов и секретных явочных адресов по всей Америке. Это то же многократно показали, когда бы давая людям из списка понять, что пришло время вставать на лыжи. При внимательном рассмотрении потрепанного ноутбука я понял, что и Хосе Фигуэро Аугусто прошел через ручищи Тараса на одной из наших дешевых распродаж. Видимо наркодоллары он угрохал на покупку подводной лодки, ноутбук драглорда оставлял впечатление умиленной жалости к той части человечества, что вечно живет за чертой пульсирующего развития технического прогресса.

Вторая супер-новость века вокруг кипели страсти темпераментных испанских теледикторов, была наша фантастическая распродажа, которая должна была стартовать в Сан Хуане завтра в полдень.

* * *

День открытия гала-шоу в Сан-Хуане, безусловно, войдет в историю народа Пуэрто-Рико наравне со знаменитым кровопролитным восстанием Грито де Ларес, когда своевольные и горячие островитяне всыпали наглым испанцам перцу и самоопределились как нация. Тогда же и были написаны слова «Пуэрториканки» – гимна маленького, но дерзкого народа.