Читать книгу Наставник - Витольд Ермаков - Страница 1

Где, как не в российской провинции могла произойти такая удивительнейшая история, как эта? Ведь, как на планете Земля повелось, если бесполезное научное открытие, то Британия, если дурацкое изобретение, то США, если биологическая аномалия, то Китай, ну, а если уж, какая-нибудь удивительнейшая научно-мистическо-фантастическая история, то обязательно в России. Чёрт его знает, наверное, земля у нас такая.

Конкретно эта история произошла в таком известнейшем городе, как Тамбов, в который, не знаю уж почему, но непременно хочет попасть любой мальчик. Наверное, потому что на купленную за границей мелодию очень хорошо ложился текст со словом «Тамбов», но это не точно. Вообще, здесь есть множество неповторимых достопримечательностей, которых вы не увидите нигде более: площадь Ленина, памятник Ленину, речка, ну и конечно, главная улица – Советская. Конечно, не всё так плохо, вот недавно клумбу в виде цифры 385 выстригли, а на Дне города Стас Михайлов выступил – нормально.

Где же ещё, как не на такой почве наша история могла произрасти, не Москве же, там сплошное движение, а хорошая история, она как блюдо – должна настояться.

Глава 1

Как-то раз… А, вообще-то, это была дежурная ситуация, Макар Матвеев – студент Тамбовского университета, весьма, типичный, надо сказать, представитель данного поприща – на парах не учился, а присутствовал, проснулся от телефонного звонка. Не открывая глаз, он нащупал видевший и лучшие времена аппарат и поднёс к уху:

– Да… Алё… – голос Макара звучал хрипло и сухо, – В универ … Блин, а сколько сейчас времени? … Сколько?!

Как ты понимаешь, Матвеев был далеко не отличником и даже не хорошистом, на секунду он задумался, на предмет того, что вообще происходит, и какой сейчас год.

– Нам к первой что ли? – Макар спросил это таким тоном, как будто, по большому счёту, ему было плевать, – Экзамен? … Блин, в натуре? … А, точно! – Макар вспомнил, как планировал вчера сесть и, хотя бы, прочитать пару статей в кодексе, но в последний момент появилась более осмысленная идея – пойти попить пивка с пацанами, – Сейчас выйду…

Макар посидел-потупил ещё с минуту на кровати, после собрался с мыслями, встал и побежал в ванную, где пробыл не многим более пяти минут. За это время он успел почистить зубы и помыть голову в раковине. После, он заглянул в другую комнату, чтобы убедиться, что мать уже ушла на работу. В том, что она не разбудила сына в нужное время не было ничего удивительного – за три года обучения Макар не разу не просыпался к первой паре и мать, с начала пытающаяся побудить сына к прилежности, постепенно смирилась с его поведением. Она оставляла на столе завтрак и отправлялась на работу ещё до того, как сын соблаговолял подняться со своего ложа. Так произошло и сегодня – ещё горячий завтрак ждал Матвеева на кухонном столе, но он в спешке употребил только бутерброд с колбасой, запил его холодной водой из графина, параллельно натянул потрёпанные джинсы и толстовку, и выдвинулся в путь.

В подъезде ему встретилась старушка соседка с верхнего этажа. На его «Здрасте!», она ответила агрессивным ворчанием, о том, что Макар с дружками своими курит в подъезде, и дым душит её, принося страшные муки. Факты о том, что Макар курил только на балконе, и о том, что душить её может запах от дивизии её же котов, не принимались во внимание. «Плохой знак!» – подумал Макар.

При выходе из подъезда Матвеева ослепило яркое солнце и блики от свежевывешенного глянцевого плаката «Аркадий Берёзкин. Тамбовщина способна на многое!». Жизнерадостное лицо Аркадия с белоснежной улыбкой расположилось прямо на стене полуразрушенного дома с табличкой «Памятник культурного наследия», на углу дома примостился неуверенно стоящий на ногах джентльмен, с целью орошения оного. «Тоже ничего хорошего!» – произвёл вердикт Матвеев.

А во дворе его уже ждал товарищ, облокотившись на свой автомобиль типа «Лада Гранта».

– Здорово! – руку ему протянул парень, чуть ниже ростом с немного придурковатой улыбкой, – Да, видок у тебя, конечно, что надо!

Наружность Матвеева действительно оставляло желать лучшего: лицо припухло, как тесто для пирога, а под глазами светились два сизых синяка.

– Готов? – продолжил собеседник.

– Слушай, Влад, конечно! На сто процентов! – саркастически ответил Матвеев, – Ничего! Это будет не первая моя экзекуция! А ты учил?

– Ну, так… – Влад всё также лыбился, – Почитал.

– Ну, конечно…

В течение этого диалога они погрузились в автомобиль Влада и под чарующие звуки песни «Музыка нас связала» отправились в университет.

– Так! Сначала заходят те, у кого автомат! – преподша, как снег в декабре – появилась неожиданно. Это была брюнетка приятного вида и формы, в элегантном брючном костюме, на вид ей было не более тридцати.

– У Шестёркина тоже автомат? – спросил Макар, глядя на высокого парня, с внешностью кумира девчонок, который бодрым шагом замаршировал за преподшей, и зашёл в аудиторию сразу после того, как она открыла дверь.

– Да! А как ты думал? – ответил Влад, – Активист, хрен ли! Ни дня на парах! Мастер языка!

– И прогиба! – добавил Макар.

Через пару минут автоматчики с весёлым настроением снова появились в коридоре и спешили попрощаться с неудачниками. Кроме Шестёркина, это были три девицы-заучки, которые всегда сидели на первой парте и неизменно отвечали на каждом семинаре, несмотря на то, что путали Швецию и Швейцарию между собой, но «какое это имеет значение в юриспруденции?».

– Ну, ребята, подготовились? – Шестёркин сиял ядовитой улыбкой.

– Да, Антош, во всеоружии! – ответил Влад невозмутимо.

– А ты, Макарий? – он толкнул Макара кулаком в плечо, но ответа не получил. Макар лишь слегка посмеялся.

– Ладно, не бздите! Она сегодня добрая! Поставит! Ладно, давайте! – Шестёркин махнул рукой и удалился.

– Да… После общения с тобой, она точно добрая, – буркнул Макар.

– Хрен с ним! Идём! Пора и нам в логово! – Влад волнительно вздохнул и приготовился к старту.

– Ты иди, а я пока подожду, может успею что почитать.

Люди выходили из аудитории и входили в неё каждые пять минут, по принципу «один выходит – другой заходит», а Макар всё сидел на скамейке возле двери и бегал глазами по экрану смартфона, пытаясь запомнить хотя бы несколько определений, но тщетно – в голове играл приятный морской бриз.

Практически все студенты уже прошли испытание, когда Макар всё-таки решился войти. Он надеялся, что дело пойдёт легко, так как все отстрелявшиеся с радостью говорили свои оценки – по большей части четвёрки. Тут из дверей появился Влад:

– Всё, чувак, сдал! – он вздохнул с облегчением.

– Ну и как там? Сложно? Почему так долго?

– Нормально! Пять! Просто готовился сидел, мог и сразу! Только Павлик Ямкин не сдал! Но там вообще… – он покачал головой и засмеялся, – Заходи!

– Хорошо! Пошёл!

Макар зашёл в просторную светлую аудиторию, стилизованную под зал судебных заседаний, в которой обычно проводились занятия по процессуальному праву, но иногда, как, в принципе, и сейчас, здесь проводились и другие занятия. Преподша сидела на месте судьи, прямо рядом с манекеном в судейской мантии:

– Так, Матвеев, тяните билет! – в этот момент она закинула ногу на ногу, приподняв носок туфли на шпильке так, что стало видно красную подошву, и унизительно посмотрела на Макара своими карими глазами, после чего он понял – сейчас будет происходить доминация.

Отведя взгляд куда-то в район правой ножки стола, Макар подошёл и вытянул самый крайний билет.

– Номер назовите! – она выделяла обращение на «вы» так, как будто хотела показать Макару всю его недостойность этому.

– Двадцать один.

– Очень хорошо! Занимайте своё место! Готовьтесь!

Макар сел на место подсудимого, ну или ответчика, в зависимости от отрасли права, и только после этого прочёл вопросы – «Метод гражданского права» и «Обеспечение исполнения обязательств».

Двадцать минут пролетели, как две, а листок бумаги, лежащий перед Макаром был всё таким же белым, но отвечавшие и выходившие один за одним сокурсники давали ему смутную надежду на счастливый исход.

– Матвеев, готов?

– Да-а-а, – ответил он, тяжело понимаясь со скамьи подсудимого.

– Давайте, побыстрее! Не задерживайте народ! – наседала на него преподша.

Макар дошёл до судейского стола и занял место на стуле перед ней.

– Так, «метод гражданского права», – она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, – весьма несложный вопрос, Матвеев! Что можете сказать?

– Ну… – Макар смотрел себе в лист, хотя там не было совершенно ничего, кроме трёх жирных точек, нарисованных в порыве глубокого раздумья, – метод… это… ну… способ… как бы… сейчас сформулирую… претворения… ну да… претворения в жизнь норм гражданского права, – он напряжённо выдохнул.

– Претворения в жизнь норм гражданского права? – она улыбнулась, показав из-под красной помады свои белые зубы, – первый раз слышу подобное определение, но пускай так, оно близко к истине, но давайте всё-таки поговорим о методе конкретно гражданского права! Что это за метод?

– Ну… Метод… Он достаточно… Ну… Э-э-э…, – Макар опустил голову, как бы задумавшись, но только как бы, а после поднял и смиренно вздохнул.

Преподша снова улыбнулась, выдержала паузу в несколько секунд, которая, впрочем, показалась Матвееву длинной, как весь прошедший семестр, и приступила к уничтожению:

– Макар, вот ответь мне, пожалуйста, на вопрос. Зачем ты вообще пошёл учиться на юриста? Ты думал тут с тебя спрашивать не будут? – она задавала следующий вопрос, не дожидаясь ответа на предыдущий, – Или может ты родителей послушал, как часто бывает? Зачем?

Макар молчал, теребя обеими руками свой белый лист, и, пытаясь найти ответы. В сущности, он никогда не задумывался, зачем поступил именно в это заведение и куда его это приведёт. Куда же ещё податься? В инженерии, физике или сельском хозяйстве он дуб дубом, история и литература безмерно скучны, а лингвисты и программисты нафиг никому не нужны в Тамбове. Конечно, можно было поехать в другой город, но Макар с его социофобным характером, не считал это адекватной идеей. Вот и выходит, что единственным вариантом для него является юриспруденция и типичная должность в какой-нибудь госконторке, но и эта перспектива не казалась ему радужной. Так как же быть?

Макар посмотрел на преподшу и ответил:

– Я не знаю…

Матвеев вышел из аудитории даже в несколько приободрённом состоянии, всё-таки экзекуция закончилась, и торопливо поскакал к выходу, не замечая Влада, который всё это время дожидался его, облокотившись на подоконник раскрытого окна:

– Эй, чувак, куда побежал?

Макар рассеянно оглянулся и молча дождался, когда друг приблизится:

– Ну что, сдал что ли? – Влад всё также давил лыбу.

– Неее… На пересдачу! – Макар махнул рукой.

– А что так-то? – по лицу Влада было понятно, какой ответ является правильным.

– Да что? Она сразу валить начала… – он потупил взгляд, – Хотя, я не учил нифига… А, ладно, следующий раз поставит!

Влад оскалился, кинул пару шуток про отчисление, но увидев, что они не работают перевёл разговор:

– Ты домой сейчас?

– Не, мне к бабушке надо. Но нам всё равно по пути!

– Погнали!

– Здорово, пацаны! – неожиданно из небытия появился высокий, тощеватый человек с немытыми патлами и лицом, схожим с собачьей мордой.

– Витёк, привет! – Макар поздоровался с ним так, как приветствуют друг друга негры из Нью-Йоркского гетто. Влад же только кивнул и буркнул «Хаюхай!».

– Ты? И в универе? – продолжил Макар.

– Да, два экза надо пересдать! – с бахвальством ответил он.

– Ну и как? – с ухмылкой поинтересовался Влад.

– Никак! Я же не задрот, Владик! – Витёк посмотрел на Влада ядовитым взглядом отчего тот презрительно отвернулся, – Сегодня вписон, Макарий! Будешь?

– Не, у меня сегодня семейное мероприятие! У бабушки ДР!

– Ладно, – Витёк закатил глаза, – Давайте тогда!

Глава 2

Что самое главное в семейных ужинах? Сесть в углу и соглашаться со всем, что скажут твои родственники. Ну, и конечно, улыбаться каждый раз, когда кто-нибудь из них отчебучит какую-либо «искромётную» шутку. Если же своим оппозиционным поведением ты решишь перевоспитать устаревших предков, то можешь нарваться на жесточайшие санкции, так что лучше оставаться «каким-то неразговорчивым».

Именно к такому застолью шла полным ходом подготовка в квартире у бабушки Матвеева.

– Вера Павловна, картошка, наверное, сварилась! Надо потолочь! – звучал голос из кухни.

– А сама то что? – пожилая, но бодрая старушка с короткой кудрявой причёской на голове, которую обычно называют химией, накрывала на стол в гостиной, параллельно смотря телевизор, который вещал «Политические дрязги с Василием Воробьёвым».

– Салат режу!

– Сейчас-сейчас! – Вера Павловна оторвалась от стола и быстрым шагом пошла на кухню, не отводя глаз от экрана, – Ты смотри, что творится, окружают и окружают нас! Соли не добавляла?

– Нет. Да это всё американцы мутят, мир им надо захватить, а мы им, как кость в горле! – женщина, что называется в дамских романах, «бальзаковского возраста», пересыпала нарезанную кубиками варёную морковь в салат и взяла майонез, – Хлеб порезать не надо?

– Нет, Галь, я уже порезала, разложить только осталось! – Вера Павловна принялась давить горячие клубни картофеля деревянной толкушкой, поочерёдно добавляя сливочное масло и молоко, – А союзнички-то наши, все, как один предатели, сидят и ждут, пока разорвут нас!

– Ой, не говори! – Галя помешала салат ложкой и понесла в гостиную, – А Ивановы придут сегодня?

– Нет! Ты знаешь, у Степана катаракта обнаружилась – к операции готовится!

– Ах, а я даже и не знала! Как жалко! – Галя покачала головой и поменяла местами тарелки с колбасой и котлетами – так ей казалось будет удобнее.

– Ничего, семьёй посидим, родители твои придут, Макарик! Посидим, отметим. Принеси полотенца. Там в шкафчике – в прихожей!

– Хорошо-хорошо! – она удалилась в прихожую, – У Макара экзамен сегодня! Интересно, как он там?

– Не бойся, он мальчик умненький! – Вера Павловна заметила что-то неладное на столе и поменяла тарелки с колбасой и котлетами местами, – Сейчас уже подойти все должны! Пять часов!

В дверь позвонили. Галя незамедлительно открыла дверь:

– Мама, папа, рано вы! Мы ещё на стол не накрыли!

В дверь вошла пара, похожая друг на друга внешностью и поведением – обоим было на вид около семидесяти и оба святились весёлыми красными лицами, разве что мужчина был настолько пузатым, что рубаха сходилась на нём с трудом.

– Да ладно, Галя, поможем, если что! – прохихикала женщина.

Вера Павловна решила тоже поприветствовать гостей на входе:

– Сваты, прибыли уже, а у нас не готово ещё ничего!

– Веруня, поздравляю с Днём рождения! – пробасил мужчина, подошёл к ней и сжал своими большими, для такого возраста ещё крепкими, руками, а после смачно поцеловал три раза, – Желаю достатка, счастья, и, чтобы по утрам кости не хрустели!

– Да, Верочка, – продолжила его спутница пищащим голосом, – долгих лет, счастья, всего наилучшего, и, чтобы Макар нас всех радовал и не подводил! – она вручила Вере Павловне большой, картонный, цветастый пакет.

Именинница открыла в него, заглянула и отложила в сторону:

– Тоня, Сергей Леонидович, ну что вы? Не надо было!

– Ничего, Верка, племянник мой с крытого рынка ещё не такое притащит! – все засмеялись.

– Ну, что, гости, пожалуйте в комнату! – Вера Павловна засеменила в гостиную, зазывающе размахивая руками, – Подождите пока, телевизор посмотрите, мы пока с Галочкой досерверуем.

Гости вошли в комнату и разместились на диване под весящим ковром, прямо напротив телевизора.

– О, Воробьёв чирикает, что там опять за трагедия?! – басил Сергей Леонидович.

– Да санкции опять вводят! – отвечала Вера Павловна из кухни.

– А что мне их санкции, пенсия девять тысяч, бензин растёт! И ты, понимаешь какое дело, он растёт, то потому при падении нефти, рубль дешевеет, то потому что, нефть, наконец, расти начинает! Тьфу! Дурь! – жена ткнула его локтем в бок, и он замолчал, но взял пульт и переключил канал.

– Чтоб ты понимал?! – Вера Павловна появилась из кухни с пятью стаканами, надетыми на пальцы, – Голосовать-то за кого будешь?

– Ни за кого! – отмахнулся Сергей, – Если в курятнике поменять петуха, курятником он быть не перестанет.

Антонина принялась судорожно тыкать его локтем в бок.

– Да, что ты несёшь?! – отреагировала Вера Павловна, – Берёзкин четыре года, как мэр, и город цветёт!

– Да, Берёзкин хороший! – закивала Антонина, – При нём хоть пенсию платят!

– Да, он то тут причём? – покрутил у виска Сергей Леонидович, – А то, что цветы цветут это да, только бы ещё дороги были, чтобы дойти до них, и ларьки убрать евонные с линии обзора, чтобы видеть клумбы!

– Дурак ты! – буркнула Вера Павловна.

– Правда! – загрохотал Сергей, – Что мне там понимать? «Атаман узнает – сабли не хватает, эскадрон пополнит и забудет про меня» – он прочитал это, как стих.

Вера Павловна фыркнула и отвернулась, в этот момент снова раздался звонок.

– Ох, вот и Макар пришёл! – Антонина радостно вскочила, переглянулась с Верой и побежала к двери.

Она открыла дверь и поцеловала Макара в щёку:

– Вовремя ты, а то Вера с дедом опять лаять начинали!

– Ничего, баб Тонь, сейчас разрядим!

Макар вошёл в комнату, поздоровался со всеми, недолго пообщался и сказал шутку про то, что в одном помещении собрались фанаты «Зенита» и «Спартака», но никто, кроме деда, её не понял, а после сразу же обратился к Вере Павловне:

– Бабуля, поздравляю тебя с Днём Рождения! Счастья, здоровья, ну и, разумеется, богатого внука! – все засмеялись – такие шутки местная публика понимала.

– Ну, что, давайте за стол! Всё остывает! – Вера Павловна указала Макару на его место.

– Наконец-то! А то я уж думал не накапят! Кому что налить? – возбудился Сергей Леонидович и кутёж понёсся.

После нескольких тостов за здоровье и достаток Веры Павловны, застолье приобрело обычный среднерусский вид – обсуждение лёгкого поведения в молодые годы, уже вышедших на пенсию подруг и друзей присутствующих, старинный вопрос «От кого рождён Ванька Иванов?», а также излюбленная тема неумолимого роста цен на гречку.

После исчерпания потенциала вышеперечисленных вопросов, присутствующие перешли к теме «Ты такой великолепный Макар, что ангелы восторгаются на небесах, так почему же у тебя нет женщины?». По расчётам его самого, это была последняя тематика, в которой ему было необходимо принимать участие, после чего можно было расслабиться и подналечь на съестное, но неожиданно дело повернулось круто:

– А как там учёба, Макарик, сдал экзамен? – Вера Павловна уставилась на него довольными глазами, ожидая утвердительного ответа.

Студент почувствовал мощный удар в груди, который, впрочем, низвергался лёгким дыханием неизбежности:

– Нет, – он постарался ответить так, как будто это ничего не значило. Естественно, из этой затеи ничего не вышло.

Вера Павловна переменилась в лице, все остальные насторожились, разумеется, кроме Сергея Леонидовича, который только ухмыльнулся, закинув котлету себе в рот.

– Это что же вы себе позволяете, господин хороший?! – Вера Павловна пыталась сдержаться, но всё больше переходила на крик, – Пока мы тут жилы рвём, ты позволяешь себе так наплевательски относиться к учёбе! Тебя даже работать не заставляют! Учись-не хочу! В своё время я в школу ходила за двадцать километров…

– Ой, ба, ну всё, ну хорош…

Макар сказал это таким безразличным тоном, что Вера Павловна почувствовала мимолётное желание воткнуть ему вилку в глазное яблоко:

– «Хорош»? «Хорош»?! Это тебе «хорош»! Сколько можно?! Видел бы тебя дед! Или отец… – в голосе её послышались всхлипывания, и она прервалась. Но в ответ на это Макар лишь закатил глаза.

– Ничтожество! – добавила она твёрдо.

Макар многое слышал от родных и прекрасно понимал, что они произносят это в сердцах, но после этого слова его редуты безразличия перестали существовать:

– Да идите вы все на хрен!!! – он вскочил из-за стола и успел хлопнуть дверью ещё до того, как все осознали, что именно произошло. За столом воцарилась тишина. С вилки Галины сполз и упал на тарелку кусок холодца. Вера Павловна принялась рыдать.

– Да-а-а, вот это бурлеск! – Сергей Леонидович сказал это без смеха и даже без улыбки, но жена всё равно машинально толкнула его локтем в плечо, – Пойду покурю!

Макар вышел, точнее вылетел из подъезда, пытаясь выломать дверь вместе с пищащим домофоном, во имя мщения юриспруденции, родителям и всем-всем-всем. Он остановился на ступеньках подъезда с вопросом в голове: «Ну и что делать?».

Дверь подъезда снова открылась и из светлого портала, созданного стоваттной лампочкой появился круглый мужчина – это был Сергей Леонидович. Макар зыркнул на него, но тут же отвернулся:

– Ага! Не ушёл ещё! Я думал не успею за тобой! Сайгаком по лестнице бежал! – при этом он не выглядел запыхавшимся. За ним и раньше такое прослеживалось. Создавалось впечатление, что возраст и вес не приносил ему никаких неудобств.

Сергей Леонидович достал из кармана пачку сигарет, взял себе, и протянул внуку, тот удивлённо посмотрел на деда, он ухмыльнулся:

– Да ладно, знаю, что дымишь!

Макар взял сигарету, а Сергей Леонидович достал спички, прикурил сам и дал огня внуку. Он всегда пользовался спичками, ему нравился запах и звук вспыхивающей серы и древесины.

Сделав пару затяжек, Сергей Леонидович начал разговор, которого Макар ожидал с самого его появления:

– Ты бы помягче с Веркой, один ты у неё из мужиков остался, дед Гришка помер, отец твой тоже… Без мужика тяжело ей на старости лет…

– А как же ты?

– А что я? – он замялся, – Я ей никто! Так, дополнение к семье, а ты родной человек! Наследник!

– Да вы не понимаете…

– Всё мы понимаем! – дед перебил внука, – Но и ты пойми! Иди отдохни, как вы сейчас это делаете, а потом сдай ты этот экзамен. Ну это же мелочи! – он засмеялся и бросил окурок в урну, – Ладно, пойду я к девкам! А то одни они там! Нехорошо!

Сергей Леонидович похлопал Макара по плечу и снова скрылся в подъезде, а внук остался со своими мыслями: «Отдохни! И как же мне отдохнуть?». И после нескольких секунд раздумий Макар вспомнил про Витька.

Глава 3

Квартира Витька, где проходило фешенебельнейшее мероприятие под названием «вписон», имела весьма плачевный вид. Это была среднестатистическая двушка в хрущёвской пятиэтажке, которые хозяину приобрели сердобольные родители. До этого квартира, очевидно, принадлежала какой-то бабуле, и старушка старалась изо всех сил блюсти чистоту, но, когда хозяином стал Витёк всё пошло прахом – пол задекорировали бутылки из-под джентльменского поила «Жигулёвское», а в последнее время и разные причиндалы типа пипеток, прожжённых бутылок и прочей хрени для «виртуалочки», как говорил сам домовладелец. В общем – притон, чистой воды.

Макар сразу по приходу понял, куда попал, взять хотя бы «гостя», который уже в самом начале мероприятия сидел в обнимку с толчком и звучно блевал – «Отравился морепродуктами», – с оскалом пояснял Витёк. «Интересно, в каких закладках водятся те молюски», – думал про себя Макар, но всё же решил остаться, благо обычный жидкий кураж тоже был в избытке.

Народ потихоньку собирался. В квартире, казалось, не осталось ни одного квадратного метра без стоящего, лежащего или сидящего человека. Публика собиралась сплошь «прогрессивная», каждый был олицетворением «яркой индивидуальности», и каждый был «не таким как все». Но при взгляде на это столпотворение в общем, складывалось впечатление, что это был какой-то сводный полк фриков – все использовали чётко определённый набор слов, то есть «чилили», «рофлили» и «флексили», стреляли у друг друга лёгкие «сижки», и, конечно, использовали одинаковое обмундирование – толстовки и кофты «оверсайз», закупленные в секонд-хенде, естественно «от топовых производителей шмота», которые отличались только крупными буквами названия бренда. Даже пол человека в этой массе было сложно отличить, хотя у некоторых девиц на голове были определённого рода копна различных цветов радуги – признак яркой независимой личности.

Матвеев сразу же отстранился от этого сверхразумного болота, старательно прикрывающего руки ниже локтей длинными рукавами, «хотя перед кем тут скрываться» – размышлял он, и облюбовал уютный подоконник на кухне, где, с одной стороны было спокойно, по меркам заведения, а с другой, можно было наблюдать за происходящим. Макар взял бутылку красного и, дыша свежим воздухом из открытой форточки, погрузился в свои мысли.

Так продолжалось несколько часов. Макар наблюдал за тем, как дрыгались в конвульсиях люди под звуки метеоризма, называемого «новой школой русского рэпа». Ценителями обсуждалось качество этой «музыки», естественно, принимались лишь хвалебные отзывы, несогласных посылали по матери и записывали в «зашкварщики». Обсуждалась политика – оказалось, что сто процентов респондентов придерживается радикально либеральных взглядов и уже никто зашквариваться не хотел – все были едины.

Матвеев смотрел на всё это и не понимал, что вообще происходит и зачем он здесь присутствует, но пока решил не покидать вечерю. Иногда к нему подходили знакомые и неизвестные люди, и пытались изложить свои глубокие мысли, смысла которых Макар не понимал. Некоторые девчонки, разной степени контрастности головы предлагали заняться досугом, но степень социальной ответственности Макара была высока. В конце концов большая часть кодлы посчитала его «токсичным» и оставила в покое.

В какой-то момент Матвеев заметил сцену, которая выбивалась из общей вакханалии – Витёк вёл диалог с каким-то типом, которого Макар не знал, но это и не удивительно, так как он не знал больше половины присутствующих. Не удивителен был и внешний вид парня – такая же драная необъятная экипировка. Удивительным показалось Макару его лицо, при том, он не совсем понял, что же такого он в нём заметил. Они столкнулись взглядами лишь на миг, и незнакомец сразу же зашторил физиономию капюшоном, но Макара сразу объяло чувство какого-то безысходного кошмара, как будто он переглянулся не с человеком, а с существом из другого мира. Витёк же перед ним вёл себя неадекватно, если не сказать провоцировал на грубость – Матвеев подумал, что обычно он себя так ведёт перед особо строгими преподавателями. Вообще, вся эта сцена продолжалась недолго и человек этот испарился также неожиданно, как и появился.

Через некоторое время Витёк подошёл к Макару с пустой пластиковой бутылкой:

– Ну что, Мак, раздавим плюшку?

– Не, Витёк, спасибо! А сиги не будет?

– Нет, капля никотина убивает лошадь! – он оскалился, – Спроси у кого-нибудь!

Макар махнул рукой, ему не хотелось идти побираться в толпу.

– С кем ты разговаривал? – решил поинтересоваться Матвеев, хотя это ему было не очень интересно.

– Когда? – с хитрым выражением лица спросил Витёк.

– Да, минут десять назад, – Макар решил настойчиво продолжить, увидев странную реакцию собеседника, – Парень в капюшоне.

– А, это… Да, так… Не бери в голову! Проблемы по бизнесу! – засмеялся он, – Давай лучше пыхнем!

– Не-не, я по старинке! – Макар показал ему бутылку с вином.

После полуночи вечеринка начала затихать, большинство участников уже разошлись, музыка не играла, а оставшиеся сладко спали в своей, а может не своей, блевотине. Витёк, почувствовал предел возможностей своего организма, пополз в ванную. Глядя на это, Матвеев понял, что в гостях хорошо, а дома лучше и собрался ретироваться, да и мать звонила уже далеко не один раз, но решил угоститься сигареткой. Пачку и зажигалку он взял у джентльмена, уткнувшегося лицом в грязный промежуток между диваном и стеной, был слышен даже звук его дыхания полугодовой пылью.

Макар вышел на балкон и оказалось, что в пачке были «ни фига не сигареты», но одну он всё-таки нашёл и прикурил. С балкона он видел, как некоторые из личностей со вписки продолжают веселиться и на улице. Это вызывало в нём только один вопрос: «Как у этих людей получается жить с таким тупым безразличием к себе и окружающим?»

Его раздумье прервал звук открывающейся входной двери, которой он, поначалу, не придал никакого значения, но потом заинтересовался, кто же это мог вернуться назад. Заглянув в квартиру с балкона, Макар успел заметить только тень заходившего в ванную человека. Заинтересованность сменилась настороженностью, ведь фигура двигалась настолько лихо, что отсутствие алкогольного опьянения прослеживалось чётко, и он решил проверить, кем является этот визитёр. Тихо подкравшись к двери, Матвеев прислушался – в ванной была тишина. «Может показалось», – подумал он, и, распахнув дверь, заглянул внутрь. Перед его глазами открылась картина – над сидящим в бреду телом Витька нависла фигура человека в капюшоне, без сомнения, это был тот странный собеседник хозяина квартиры. Он не сразу заметил Макара и продолжал делать какие-то манипуляции с руками Витька, но через доли секунды исправился и обернулся на неожиданного свидетеля, на этот раз лицо было закрыто шарфом с надписью «Сектор газа». Не успел Макар сообразить, что же это такое он увидел, как визитёр бросился на него. Оказалось, что в руке всё это время у незнакомца был шприц, который он, воспользовавшись замешательством, вогнал в шею Матвеева. Макар почувствовал укол, в глазах его потемнело, и он ощутил, как брякнулся носом в холодный кафель.

Глава 4

Матвеев не понимал, где находится, события вокруг него проносились, как времена года, и каждое он переживал с огромным потоком всех человеческих чувств, как будто ничего более уже не будет. То он сидел дома за компьютером и мать за что-то долго и упорно отчитывает его, то бродил по коридорам института и вызывал неистовый смех у каждого встречного, то вдруг оказывался посреди огромного поля пшеницы или ржи, Макар не разбирался, и, не видя конца и края, просто шёл вперёд, не в состоянии понять, как выбраться.

В один момент, Макар оказался в тёмном помещении с тусклым, еле ощутимым освещением, похожим на свет церковных свеч. В центре, на деревянном стуле сидел человек. Как вскоре оказалось – это был Витёк.

– Ну что, Макарыч, – Матвеев подумал о том, что Витёк никогда его так не называл, – Всё!

– Что «всё»? – Макар оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где они находятся.

– Я – всё! – он засмеялся, – Но это ничего, так должно было закончиться!

Он опустил голову и замолк, но через несколько секунд снова продолжил:

– А ты не смей связываться! Понял? Не ходи! Не ходи!!! – лицо его стало чёрным, как мокрая земля, в голосе слышалось эхо.

– Куда не ходить? Что здесь твориться? – Макар действительно не понимал, что происходит, – Я не могу выйти отсюда!

– Не можешь? – Витёк снова засмеялся, – Просто глаза открой! Открой глаза!

Матвеев открыл глаза и увидел сначала слепящий дневной свет, а после грязно-белый потолок с длинной трещиной на штукатурке. Несколько секунд он приходил к осознанию, где находится, но как только ощутил трубочки и датчики на своём теле, и услышал пищащий звук аппаратуры понял, что находится в больничной палате.

– Он очнулся! Очнулся, Владимир Иванович! – услышал Макар визжащий девичий голос.

Сразу после этого, перед его глазами появилась седая голова в очках с металлической оправой:

– Пробудились, голубчик? – вопрос был риторическим.

– Макарик! Макарик! – раздался громкий голос. Макар узнал мать.

– Галина Сергеевна, – седой обернулся, – имейте терпение! Завтра пообщаетесь! Сейчас мы должны оценить его состояние!

Весь следующий день с Матвеевым проводили манипуляции – следили за давлением, температурой, ставили капельницы и многое другое. Это время он пытался использовать с максимальной пользой, то есть вспомнить, по какой неведомой причине он оказался в больнице. В памяти всплывали только Витёк, тусовка на хате, толпа невменяемых людей, но не понятно было главное – как он здесь оказался. Наконец он вспомнил таинственного незнакомца в капюшоне и их столкновение в ванной. «Да что за бред?!» – подытожил он свой мыслительный процесс.

– Давно я здесь нахожусь? – Макар задал вопрос медсестре.

– С позавчера! Очумел ждать! – на вопрос ответил низкий мужской голос.

Макар приподнялся над подушкой, и увидел мужчину средних лет, сидящего в кресле в углу палаты, он заметил его и раньше, и подумал, что это какой-то врач.

– Два дня! – неожиданно дала ответ медсестра, как будто не слышала предыдущей реплики.

Данный казус привёл Макара в ступор, он даже хотел придумать какую-нибудь шутку, но в палате появился уже знакомый седой доктор и перевёл всё внимание на себя.

– Так, голубчик, ну что, – он перебирал в руках листы бумаги, – кажется, всё у вас в порядке! Как чувствуете себя?

– Голова болит, как будто палкой били! – пробормотал Матвеев.

– Ничего страшного, голубчик, последствия интоксикации! Поспите, вам полезно! Катенька! – доктор позвал медсестру, – Седативное дайте ему!

Приказ доктора был выполнен незамедлительно, и в скором времени Макар погрузился в глубоки сон, а мужчина в кресле глубоко вздохнул и картинно уронил голову на спинку кресла.

На следующий день Макару стало гораздо лучше. В палате собрались все родственники – мать, дед и обе бабули. Доктор Владимир Иванович объяснил им, что состояние парня вполне нормальное, «наверное, употребил не много», что «употребил», Макару было не ясно. Кроме них, в палате присутствовал и вчерашний незнакомый мужчина. Матвеев заметил, что он странно одет – штаны «клёш», рубаха с широким воротом, не застёгнутая на две верхние пуговицы, какой-то замшевый пиджак или куртка. Кроме всего прочего, на лице красовались довольно густые усы, в общем, если бы не сдержанная причёска – не слишком короткая и не слишком длинная, вышел бы чисты солист ВИА «Песняры».

– Кто вы? Как вас зовут? – решил поинтересоваться у незнакомца Макар, перебив всю семью, которая занималась причитаниями и бесконечным переспрашиванием «как самочувствие».

После неожиданной реплики Макара все насторожились. Незнакомец промолчал, а только широко улыбнулся – вместо левого верхнего резца у него красовался блестящий золотой зуб.

– Кто это такой? – раздражённо спросил студент уже у родственников.

– Это доктор… Владимир Иванович… – ответила мать, подумав, что сын говорит о нём.

– Да нет же! Вот! Усатый! В коричневом пиджаке! Ну, чисто герой-афганец!

Баба Тоня зарыдала в плечо Сергею Леонидовичу, Сергей Леонидович сказал: «Однако!» и ухмыльнулся. Вера Павловна, не смотря на мокрые глаза, сохраняла трезвость:

– Здесь кроме нас и доктора никого нет, Макар! Что с тобой?

– Да что за фигня, баб Вер? – студент выходил из себя.

– Чёрт побери, это что, Вера? Вера, это ты? – незнакомец подошёл к Вере Павловне и прикоснулся к плечу, но пальцы его проникли сквозь ткань и плоть, а баба Вера только поёжилась, будто от холода.

– Доктор, что с ним? – мать начинала паниковать.

В этот момент Макар начал думать, что с головой у него не всё в порядке, и даже хотел поинтересоваться номером палаты, но доктор расставил всё на свои места.

– Не волнуйтесь, такое бывает, небольшое помутнение. Он ещё не до конца восстановился, давайте оставим его, – Владимир Иванович движениями рук заставил гостей подняться, мать хотела чмокнуть сына в щёку, но доктор потребовал ускориться, – Его скоро навестят ещё гости!

– Мы завтра придём, Макарик, лапшички куриной принесём! – сказала напоследок мать, и родичи удалились.

– Какие ещё гости? – Матвеева происходящие события и так не радовали, а тут какие-то дополнительные спойлеры.

– А то не догадываетесь, голубчик! – ответил доктор и также удалился.

В палате оставался только незнакомец-галлюцинация. Сначала он также проследовал к выходу, но потом обернулся и рассеянно проговорил:

– Это определённо она… Как постарела… – сразу после этого, он присел на кресло спиной к Макару и замер в задумчивости. Больной же старался не обращать на него внимания: «Это всего лишь глюк, пропадёт через пару часов, ну в крайнем случае дней», – успокаивал он себя.

Но вдруг галлюцинация сама обратила на Макара внимание.

– Ну, что молчишь? Ты же не спишь! Давай, задавай вопросы! – незнакомец встал и подошёл в плотную к кровати.

Макар продолжил молчать – он пытался выключить голос мужчины, зудящий у него над ухом, но тщетно. Матвеев повернулся на другой бок.

– Хорошо, давай помолчим, времени у меня много, жаль у тебя его нет! – незнакомец начал ходить по палате взад-вперёд.

Макар не отвечал.

– Чёрт тебя дери! Давай говори! Я ждал тебя двое суток, а ты слова вымолвить не можешь? – не выдержала галлюцинация.

– Да что за нахрен?! – вскочил Матвеев, – Какой приставучий глюк! Исчезни! Уйди!

– Я бы с радостью ушёл, но, понимаешь, не могу! – незнакомец снова подошёл в плотную к кровати и навис над больным, чтобы тот уже точно не смог его проигнорировать, – И я не глюк, молодой человек! Разве глюк может с тобой гутарить?

– Ладно! – Макар привстал на кровати и продолжил саркастическим тоном, – Тогда, что ты за хренотень такая? Почему тебя вижу только я?

– Неужели не узнаёшь? – с усмешкой ответил незнакомец, – Или Вера не рассказывала? Фотографии не показывала? В живую-то да, ты меня не видел!

Макар сначала покачал головой, а потом задумался. Действительно, внешность этого человека была знакомой, особенно усы. Где же он мог его видеть… Точно! Его как будто током ударило:

– Ты похож на моего деда, Григория… У бабушки стоят фотографии, там она с ним на Мамаевом Кургане, и одежда такого же фасончика! – незнакомец всё время пока больной рассуждал одобрительно и картинно кивал головой, – Вот только он погиб в восемьдесят втором – разбился на машине!

– Почти верно, внучок!

– Скажи честно, «дедуля», – это прозвучало саркастически, – Я е*******?

– Эй, внучок, ша! Без матершины! Я этого не люблю!

В этот момент в дверь постучали. Не успел Матвеев ответить «войдите», как дверь отворилась и в палате появился высокий, крупный и абсолютно лысый мужчина в строгом, но истрёпанном костюме:

– Гражданин Матвеев, доброго дня, следователь следственного комитета Медведев! – он показал удостоверение, – необходимо задать вам несколько вопросов!

«Боже, какой-же сегодня хороший день!» – подумал про себя Макар, но вслух ничего не сказал.

За майором Медведевым в палату зашла девушка довольно высокого роста – несмотря на отсутствие каблуков, она была не многим ниже майора. Внешний вид её был создан из различных оттенков строгости – длинные вьющиеся рыжие волосы, костюмчик а ля «начальница всех начальников», чёрный маникюр, который Макар обычно называл «демонский», в общем, образ так и кричал о силе и независимости, но он всё-таки заметил, как она застенчиво отводит глаза при взгляде на него, да и веснушки не придавали серьёзности.

– Это стажёр Лисицына! – представил следователь.

– А-а-а! Стажёрочка! Волнуется, хотя и пытается скрыть! Дёргается и на тебя смотри только мельком! – констатировал глюк. К своему удивлению, Макар был вынужден согласиться.

Стажёр Лисицына кивнула головой, поправила чуть растрепавшиеся волосы и достала розовый блокнот с ручкой, в готовности записывать происходящее. Больной наблюдал за этим с интересом.

– Внучёк, а тебе, никак, понравилась девица? – дед Григорий обошёл её вокруг, – Да, хороша! Породистая! Как сказал классик, рыжие бывают либо очень хороши, либо ужасно дурны – это явно первый тип!

Макар, услышав подобное стал отводить взгляд и неумолимо краснеть. Стажёрка заметила это и фыркнула носом, от чего больной ещё более вогнал себя в краску.

– Гражданин Матвеев, – майор взгромоздился на стул и достал протокольный бланк, подобный тем, которые Макар видел на занятиях по уголовно-процессуальному праву, – скажите пожалуйста, как вы оказались двадцатого июня в квартире гражданина Ломаченко?

– Пошли стандартные вопросы! – прокомментировал дед и занял место на подоконнике, многозначительно вглядываясь в даль, – Ну, давайте, я послушаю!

– Кого? – искренне удивился допрашиваемый.

– Виктора Ломаченко! У него в квартире вас обнаружили! – в голосе следователя слышалось торопливое безразличие.

– А, Витька! Он позвал меня на вписку… Ну, на вечеринку! Я и решил зайти… – Макар отвечал на вопросы с некоторым оцепенением, так как не знал, с какой целью ему задают вопросы. Неужели Витёк что-то натворил?

– Ага, значит вечеринка. Использовались ли какие-либо запрещённые вещества?

– Ну, как? – допрашиваемый замялся, – Там много народу было, может кто и принимал, но лично я – нет.

После этих слов стажёрка заулыбалась и даже хихикнула низковатым, но девичьим голосом. Следователь же был всё также бесстрастен:

– Так как же тогда произошла эта ситуация, и как, по-вашему, вы оказались здесь?

– Какая ситуация? Я особо не помню ничего! У Витька самого спрашивайте! Я пришёл просто винца попить!

Стажёрка оторвалась от блокнота и удивлённо посмотрела на допрашиваемого, но Макар резко отвёл взгляд, пытаясь показать, что не желает их видеть, но почувствовал на себе пристальное внимание майора:

– Гражданин, два дня назад вас обнаружили в квартире Ломаченко в бессознательном состоянии, непосредственно рядом с трупом самого хозяина! Может закончите уже валять Ваньку и расскажете, какой дряни вы там ужрались?

– Что… – Макара пробил холодный пот, дальнейших вопросов он уже не слышал, а снова переместился в злополучную квартиру, где в апофеозе происходившей вакханалии ему опять явился таинственный незнакомец в чёрном капюшоне, нависший над телом Витька…

– Подпишите, пожалуйста! – следователь уже протягивал ему протокол.

– Подождите, там был ещё человек! – на этот спич отреагировали только стажёрка и дед Григорий. Девушка уставилась на больного, ну а деда больше интересовала реакция следователя.

– Какой человек? – Медведев вновь показал полное безразличие и утомлённо вздохнул.

– Он бы сначала на самой тусовке, а потом, уже после, я застал его с телом Витька… в ванной… И он напал на меня… А дальше, я отключился…

– Ясно-ясно, гражданин! Мы примем во внимание, – он убрал бумаги в папку, – Не покидайте город, пожалуйста!

После этого следователь поднялся со своего места и направился к выходу, не обращая внимания на свою спутницу. Она поспешила убрать блокнот и побежала за ним, сказав мимолётное «До свидания». Макар кивнул и проводил её взглядом.

Глава 5

Если ты думаешь, что при раскрытии преступлений следователи руководствуются принципами уголовного права, такими как принцип законности, принцип гуманизма, принцип вины и т.д., то ты глубоко заблуждаешься. Нет, конечно, есть молодые сыскари, которые жаждут справедливости и мира во всём мире, но долго в системе они не задерживаются, либо переходят на «сторону зла». Основная же масса сотрудников, не только следователей, но и оперов, участковых и всех, всех, всех, работает за, так называемые, палки, то есть, удачно закрытые дела. Из этого складывается общая раскрываемость, и, вот ведь какая проблема, каждый год она должна расти именно на 1%. Если она упадёт, то, понятно, вам дадут втык за такие заслуги, но, если она вырастет слишком сильно, то в следующем году, вы должны продолжить эту тенденцию по нарастающей, а это тебе, скорее всего, не удастся.

Майор Медведев был опытным следователем и понимал все реалии своей профессии, поэтому уже готовил отказной материал за отсутствием состава преступления. Подумаешь, очередной наркоман словил передоз, с кем, как говорится не бывает.

Он вперевалочку, полностью оправдывая свою фамилию, пошагал по коридору больницы, уже рассчитывая отделаться от этой проблемы. Стажёр Лисицына догнала его семенящим шагом, переходящим на бег:

– Товарищ майор, что же дальше?

– А что «дальше»? – он не останавливаясь двигался и смотрел вперёд, – Закрываем дело, нет состава!

– Но как? Матвеев же сказал, что видел кого-то! Надо ещё раз осмотреть квартиру, провести экспертизу…

– Неужели вы, стажёр Маша, решили поверить этому обдолбанному выродку, – майор бесцеремонно перебил её, остановился и уничтожил пустым взглядом, – Учитесь, наблюдайте! Не стоит верить таким молодцам, как он! А теперь, идёмте, может успеем заняться чем-то существенным!

– Но мы даже не…

– Разговор окончен! – следователь продолжил свой марш, а Маша только лицезрела ему в глянцевый затылок, после чего, сделала отметку в своём блокноте и двинулась за наставником, уже не пытаясь с ним поравняться.

– Ну, что скажешь внучок? Как тебе такая система координат? – фигура деда, которую Макар не хотел замечать нависла над кроватью больного, скрестив руки на груди.

– О, боже, боже, боже! – Матвеев сел, опустив ноги на холодный линолеум, и обхватил голову руками, – Я лежу в больнице, Витька убили… Получается… Меня тоже хотели… О-о-о, мать твою! За что? Ещё и ты постоянно зудишь над ухом! Это вообще, реально? Может, я вообще мёртв?

– Ша! Внучок, не истери, ты живее всех живых, и радуйся, а то, твоему товарищу повезло гораздо меньше, но это не значит, что проблем нет!

– Конечно! Да! Конечно, не значит! – Макар вышел из себя, вскочил на ноги и принялся орать, – Я вижу какого-то мужика, который заявляет, что он мой мёртвый дед, но никто его больше не видит! Да у меня крыша едет!

– Тише, тише! На твоём месте, я бы об этом не распространялся! Упекут в психушку! Я бы не хотел с тобой там годы куковать!

– Годы? Годы?!

Дверь палаты отворилась и из неё появилась медсестра. Не та приятная, которая ходила хвостом за доктором, а другая – довольно круглой и боевой наружности:

– Что тут творится?! – голос звучал, как железнодорожный гудок.

– Вот, пожалуйста, внучок, получи-распишись!

Тут до Матвеева дошло, что это не какая-нибудь шутка или сон, а данная ему реальность, и если уж он хочет нормально существовать, а не быть объявленным психопатом, придётся со всем этим солидаризироваться. Он сел на кровать и приосанился:

– Ничего… Извините… День сегодня… Узнал, что произошло… – объяснял Макар, не поднимая взгляда.

Медсестра сменила гнев на милость, понимающе вздохнула и хотела уже удалиться, но обернулась:

– Успокоительного накапать?

– Нет! Спасибо! Я в норме!

Дверь захлопнулась.

Больной упал на кровать и начал глубокомысленно таращиться в потолок. Его «сосед по палате» стоял у окна, теперь уже молча. Макар получил шанс наконец обдумать всё произошедшее с ним за эти несколько дней и принять новый расклад. Одно было ясно, галлюцинации обуздать силой воли не выйдет, а пожаловаться врачу чревато проблемами:

– Так, ладно! – Макар снова занял положение сидя, – Начнём сначала! Ты говоришь, что ты не глюк! Что же ты такое? Сущность? Как в «Битве колдунов»?

– Начал пользоваться мозгами, да? – мужчина начал медленно расхаживать по палате, сложив руки на пояснице, – По правде, я и сам до конца не понимаю, что происходит! Помню только, как открыл копейку свою, сел! А потом «бах!» – выстрел, и вот я сидел здесь перед тобой полумёртвым!

– И что же, ты тут так и сидел два дня?

– А что делать? Видишь ли, я не могу отойти от тебя далеко, как будто цепью привязан! Но зато могу сквозь стену просочиться! – засмеялся он.

– Чёрт! Какая-то магия вне Хогвартса… – Макар не мог просто принять подобную информацию.

– Не понял, какой Хогвор? Какой год вообще сейчас? Даже календаря не висит!

– 2020.

– Ничего себе! – замер дед Григорий, – 2020! Сорок лет пропустил! Это что же в Союзе-то сейчас!

Макар усмехнулся:

– Ох, многое объяснять придётся… Стоп! – его осенило, – Ты сказал «выстрел». Какой выстрел? Бабушка говорила, что ты в аварии погиб!

– Да? – у деда был удивлённый вид, а после расстегнул пиджак и рубаху и продемонстрировал пулевое отверстие синюшного цвета, – Хм! Придётся с Верой поговорить… Хотя может она сама не знает. Впрочем, это уже другая история!

Больной промолчал, он просто не понимал, как на это реагировать.

– Так, внучок, семейные тайны обсудить время ещё будет! – перехватил инициативу дед Григорий, – Ответь мне на вопрос, пожалуйста! Что ты намереваешься делать?

– В каком смысле «что я намереваюсь делать»?

– Ууу, внучок, ты, видимо совсем лишился ума после инцидента! – дед встал прямо перед Макаром и уставился прямо ему в глаза жёстким, мужским взглядом, – Твоего друга убили весьма извращённым способом, с тобой пытались провернуть тоже самое, то есть явно не шпана дворовая, хотя, конечно, всё может быть. И вот, ты выжил и остался прямым свидетелем. Подумай, что бы ты сам сделал с таким, как ты?

Матвеев задумался и пришёл к выводу, что в изречениях деда есть зерно истины:

– Ну, а следователь? Он же должен во всём разобраться!

– Какой следователь? – усмехнулся Григорий, – Ты же сам видел, что ему плевать! Лишь бы дело закрыть! В наше время бы его за такие выкрутасы выдрали бы, как собаку!

– И что это значит? – по глазам Макара было видно, что он и сам знает ответ.

– Значит, внучок, что ты один! – дед снова заходил по палате, – Один против той кодлы, которая устроила бесчинство на вашем сабантуе! И они нанесут удар! Очень скоро нанесут! Не знаю, что мы будем делать дальше, но сейчас в больнице оставаться не безопасно!

– Так, что же, сваливаем?

– Это верно! Я уже всё смекнул, пока ты на массу давил! – дед Григорий принял позу маршала, готовящего прорыв фронта врага, – Сейчас ты выходишь, будто в туалет собрался! Я шукаю всё, ищу ключи от камер хранения и говорю тебе, а ночью, мы их выкрадем!

– Ага, – усмехнулся Макар, встал, вышел из палаты и направился к дежурной боевой медсестре.

– Что ты вытворяешь! – заорал дед Григорий.

– Извините, можно мне забрать свой рюкзак? У меня там учебники – хотел почитать, чтобы экзамен не завалить.

Медсестра сначала поворчала, потом покряхтела, но всё же взяла ключи и повела больного в хранилище. Оказалось, что она представляет собой комнату три на четыре метра с деревянными полками. Закрывались эти закрома пластиковой дверью с матовым стеклом по центру – одним словом «надёжность»:

– Ну, бери свой рюкзак, милок!

Через минуту Матвеев был снова у себя в палате с нужным предметом.

– Не такой уж ты и тупой, внучок! – дед сел в кресло, – Вежливость – лучшее оружие вора!

– Что-то знакомое…

– Да не бери в голову! Что ж одежду не взял?

– Телефон, карта и документы в рюкзаке, а одежда – хрен с ней, в больничной дойду – не декабрь!

– Без карты не дойдёшь что ли?

– В смысле? – удивился Макар, но сразу же понял суть вопроса, – Банковская карта.

– Чего?

– Да-а-а, – больной почесал затылок, – Многое придётся объяснять! Погнали?

– Погоди, внучок, подождём темноты, а то спохватятся! После обхода пойдём!

Оставшееся время до обхода Макар и его компаньон провели в диалоге мало знакомых людей, которые вынуждены были находиться вместе. Матвеев расспрашивал деда о том, как он может ходить сквозь стены и предметы, и почему при этом может ходить по полу и сидеть в кресле, но ответов на эти вопросы дед Григорий не знал, поэтому внук был послан в дальний путь.

Сам же призрак вопросов не задавал и был задумчив, но всё же, после того, как Макар притормозил с пытками, решился спросить:

– Внучок… А, что там Верочка? Как поживает? – дед пытался изобразить гримасу спокойствия, но волнение было заметно.

– Да нормально, вроде! Как все бабули! Дом-магазин-поликлиника!

– Хорошо… «Бабули»… Хм… – он на секунду замолк, – А где же Сенька – отец твой?

– Умер… Давно, я ещё маленький был… – чувствовалось, что Макар подзагрузился, – Вообще… Я не помню его почти… Помню, пришёл он ко мне в комнату, сказал: «Держи, пацан!» и игрушку подарил – пистолет и так, погладил по голове. Я его потерял потом, уже после смерти его… Плакал… Он вроде в компанию влез в какую-то – наркотики, криминал… Ну и нашли его в баре «Камелот» на Советской… Сейчас церковь там – авторитеты поставили… Грехи прошлого искупать… Ну и на будущее…

Дед Григорий прислонился к окну и провёл в молчании несколько минут, уставившись в дальнюю точку дымящих труб завода «Пигмент». Внук понимал его настрой, и не посмел мешать. За эти несколько часов Макар начал осознавать, что перед ним находится человек, да, возможно, что воображаемый, но человек, которому пришлось промотать своё существование, как VHS плёнку.

– Эх, сейчас бы папироску… – пробормотал дед, не оборачиваясь, – Сенька-Сенька! Он же в детстве любил с фуражкой моей играть, говорил, что милиционером станет, а оно вон как всё вышло…

По прошествии получаса, в палате появился врач и нарушил загробную тишину:

– Ну-с, голубчик, как состояние сегодня?

– Нормально, вроде! – пожал плечами больной.

– Как в течение дня с таинственными посетителями? С кем-нибудь новеньким познакомились? Или старенькие беспокоили? – несмотря на сатирические интонации, лицо доктора не выходило за рамки профессии – было спокойным и сдержанным.

Макар слегка покосился на силуэт деда, который, усмехнувшись после слов доктора, подмигнул ему, и глубоко вздохнул:

– Нет, Владимир Иванович, сейчас такого нет, да и после того раза не было, вздремнул часок и никаких гостей! Только лысый следак, – засмеялся Макар, – но его то, надеюсь, не только я видел?

– Да, следователя мы бы заметили, даже если бы он был полтергейстом, – подытожил доктор, – Ну, что ж, голубчик, понаблюдаем вас ещё два-три дня и отпустим домой! Всего доброго!

Владимир Иванович удалился и оставил больного, как он думал, в одиночестве, так и не догадавшись о том, что наедине с собой Матвеев уже не оставался никогда.

– Ну что, выдвигаемся? – Макар схватил рюкзак и ринулся к окну.

– Не торопись, внучок! – остановил его дед, – Сейчас все улягутся, стемнеет – тогда пойдём!

Макар подошёл к двери и тихо её приоткрыл, пытаясь оценить через щель возможность побега, а дед Григорий, воспользовавшись своими неординарными возможностями, проник сразу в коридор, но, не успело пройти и минуты наблюдений, как он вернулся в некоторой задумчивости.

– Ну, что там? – не выдержал Макар.

– Уходим сейчас! – данное умозаключение пришло к деду настолько быстро, что внук несколько шокировался.

– Ты же сказал, что ещё не стемнело?

– Уже сумерки! Давай-давай, внучок, через окно! – Григорий размахивал руками, как кавказский торговец хурмой, – И свет выключи!

Макар понял, что что-то пошло не так и без лишних вопросов щёлкнул выключателем, схватил рюкзак и распахнул пластиковое окно:

– Ты что крейзи, дед? Второй этаж!

– Нормально, там лужайка, кусты – выживешь!

Больной чуть замешкался, но вняв зудящий голос спутника у себя над ухом, всё же зажмурился и сделал шаг вперёд. Через мгновение он оказался на земле, лежащий на животе среди каких-то хвойных кустов, похожих на можжевельник. Открыв глаза, прямо перед собой он обнаружил острый колышек с надписью: «По газонам не ходить». Это вызвало некий ступор и мысль: «Повезло», но чувство страха и самосохранения привело его в движение. Он вскочил, ощупал себя с ног до головы, и, убедившись в цельности, устремил взгляд на открытое окно второго этажа, в ожидании своего компаньона.

– Добрейший вечерок! – прозвучало у него в ухе, от чего больной содрогнулся – дед Григорий уже стоял рядом, – Фокус-покус!

Не успел Макар раздуплиться, как поступил следующий приказ:

– За деревья! Быстро!

Внук тут же сориентировался и затаился за двумя раскидистыми пихтами:

– Зачем мы сюда залезли? Надо бежать!

– Тсс! Тише! Смотри! – Григорий указал на окно палаты, из которой только что был совершён дерзкий побег.

Сначала там никого не было, только ветерок покачивал сдвинутые жалюзи, но потом из тёмного прямоугольника показалась голова человека. Она огляделась, даже принюхалась, как гончий пёс и скрылась во тьме.

– Видел? – мотнул головой дед.

Макар кивнул.

– А теперь уходим!

Глава 6

Молодые люди поступают на юриспруденцию по нескольким причинам. Первым действительно нравится эта наука и они полны желания постичь её. Обычно романтический флёр заканчивается после первого года обучения, и они понимают, что попали в топкое, зловонное болото, состоящее вместо грязи из листов А4. У вторых родственники работают в этой сфере и могут легко пристроить их по блату в какую-нибудь уютненькую и бесполезную службу. Третьи вообще не представляют свой жизненный путь и пошли учиться на юриста, потому что это самое популярное направление и их друзья и знакомые тоже сюда поступили. Стоит сказать, что таких абсолютное большинство, многие из них отчисляются или переводятся на другие факультеты в первые два года обучения.

Как ты понимаешь, Макар Матвеев относится к последней категории студентов-юристов, а вот Маша Лисицына с гордостью может отнести себя ко второй, с одной небольшой поправкой, она пронесла веру в лучшее через все четыре года обучения на бакалавриате, и до сих пор верит в розовых единорогов.

– Товарищ майор! Я всё-таки вынуждена вернуться к сегодняшней ситуации! – Маша Лисицына начала разговор после долгой молчаливой паузы по дороге в следственный отдел, – Почему вы так отмахиваетесь от информации, которую дал нам Матвеев? А если это правда? Что если Ломаченко действительно убили, а на Матвеева покушались?

Майор Медведев сосредоточенно вёл машину и поначалу вообще не хотел обращать внимания на наивные, как ему казалось, претензии своей пассажирки, но высокомерность её вещания вывела его из себя:

– Кто из нас следователь, дорогуша? – он не переводил на неё взгляда, но голос был чрезвычайно жёстким.

– Вы!.. – Маша почувствовала, что в следующий момент на ней будут отрабатываться специальные приёмы допроса подозреваемого или свидетеля.

– Ага! Значит я! Слушай сюда, тупая курица, ты в расследовании преступлений не понимаешь ничего. Поняла? Была бы ты пацаном – давно бы прописал тебе по мордашке! Если я сказал тебе, что этот тупой малолетний торчок врёт – значит он врёт! Ты поняла меня? – только сейчас он повернул голову и пристально уставился ей прямо в глаза своим мёртвым пустым взором.

– А если это правда… – повторила стажёрка, пытаясь не попасть под влияние наставника, но голос предательски стих.

– Ну, и что тогда? – с усмешкой выплеснул из себя майор, – Тогда мы получим висяк, а кому это надо? Торчки оказались там, где им самое место: один – на том свете, второй – в больничке, может поумнеет! Расплачиваться за них своим временем и репутацией я не намерен.

– Но вы должны… – пропищала Маша, уже вся съёжившаяся на переднем кресле.

Это произвело мощнейший эффект на майора. Он стиснул зубы в оскале и резко, перестроившись сразу через две полосы остановился у тротуара, чем внёс сумятицу на дороге:

– На сегодня ваша стажировка окончена! Возвращайтесь, когда извилина заработает!

Маша выскочила из авто, из глаз её полились слёзы. Она пыталась промокнуть их салфеткой, чтобы тушь не потекла, но тщетно. Наплевав на всё, Лисицына побрела до дома.