Читать книгу Братство Ле Морта - Владимир Александрович Андриенко - Страница 2

1

1792 год. Париж.

Дом депутата Александра Ланье.

Тайный агент короля Англии, глава всей сети в Париже, надел мундир капитана национальной гвардии. Он не хотел привлекать к себе лишнего внимания и потому использовал форму с чужого плеча уже изрядно поношенную. Вместо шляпы он натянул на голову красный колпак с трехцветной кокардой. Этот символ изгоев-каторжников в этом году стал во Франции модным среди патриотов. В таком головном уборе тебя сразу принимали за своего.

Первый же патруль только отдал ему честь и агент про себя отметил, как выгодно он подобрал одежду. Не то чтобы он боялся проверок, он жил в Париже на легальном положении, но сегодня старался быть незаметным.

Группа подвыпивших санкюлотов-новобранцев также приветствовала его восторженными криками. Это они отдали дань его красному колпаку.

– Salut, citoyen!5

– Salut, citoyens! – ответил агент.

Кто мог представить, что всего пять лет назад, именно он был одним из первых читателей модного журнала «Магазен де нувель франсез». И он вторым после лорда Спенсера появился при дворе короля в модном жилете нового покроя. Но времена изменились и, в охваченной пламенем революции стране, приходилось менять свои предпочтения в одежде.

Агент прибыл на место, которое ему указали.

Он пришёл на встречу. Это был приказ самого лорда Уэйда, королевского смотрителя.

Он не знал имени того, кто придёт. Он знал лишь его прозвище – «Смерть».

«Как мне узнать его?» – спросил тогда агент.

«Ошибиться будет невозможно. Вы его узнаете».

«Но как он выглядит? Я должен это знать».

«Этого никто не знает».

«Как? А милорд Уэйд?»

«Никто!» – был ответ.

И сейчас агент понял, что это значит. Незнакомец в сером плаще возник прямо перед ним. Он появился словно из ниоткуда. Агент короля не мог видеть его лица, которое было скрыто капюшоном.

– Вы узнали меня? – прозвучал тихий голос.

– Вы тот, кто называется «ле Морт»6.

– Да. Я ле Морт.

– Вы назначили мне встречу у этого дома.

– Да. Я назначил вам встречу здесь.

– Зачем? – спросил капитан.

– Это дом гражданина Ланье.

– Знаю. Ланье депутат Законодательного Собрания. Он наш враг.

– Именно. Враг.

– Тогда почему здесь?

– Ибо именно здесь все и начнётся.

Капитан не понял. Он переспросил:

– Начнётся что?

– Моя игра. Игра ле Морта если вам так больше нравится. Отныне вы для всех больше не существуете, капитан. Вас нет ни для кого.

– Что значит «нет»? Я вас не понимаю. Я возглавляю всю агентуру короля.

– Отныне, вы будете работать только со мной. Для всех остальных агентов в Париже вас больше нет.

– Но по чьему приказу?

– По приказу ле Морта.

– Но я подчиняюсь королевскому смотрителю!

– Милорд Уэйд переподчинил вас ле Морту, иными словами мне лично. Смотрите!

Незнакомец указал на подъехавшую к дому карету, запряжённую четвёркой вороных коней.

–Карета. И что?

–В ней прибыл господин Сен-Жюст. Он направляется в гости к господину Ланье. И знаете, что ему нужно?

– Нет. Откуда я могу это знать?

– Он хочет найти ле Морта.

– Вас? – спросил капитан.

Человек в плаще не дал ответа. Он мысленно приказал агенту замолчать…

**

Александр Ланье депутат Законодательного Собрания, известный по прозвищу «друг народа» был удивлён визитом господина Сен-Жюста. Приятелями до этих пор они не были.

Молодой Сен-Жюст был сторонником Робеспьера7 и состоял в его кружке. Ланье часто приглашали к якобинцам8, но он пока не принял решения, на чью сторону перейти. Либо к жирондистам9, куда толкал его отец, и где у него были друзья, либо примкнуть к сторонникам Бешеной Гиены10.

– Прикажете пустить? – спросил слуга.

Ланье задумался. Невежливо держать такого человека на пороге. Хотя, если отец узнает, что он принимает Сен-Жюста, то будет недоволен.

– Так что прикажете?

– Проси гражданина войти.

– Но ваш батюшка, мсье…

– Проси! Я сам стану объясняться с отцом.

Слуга что-то проворчал и ушёл.

Вскоре молодой человек высокого роста с красивым волевым лицом вошёл в кабинет и приветствовал Ланье кивком головы. Александр помнил, что в прошлом году Сен-Жюст также хотел быть избран в Законодательное Собрание, но его кандидатуру отвергли из-за молодости.

– Рад приветствовать вас, гражданин!

– Вы явились ко мне? – высказал удивление Ланье. – Это странно.

– Меня привели к вам важные дела, гражданин Ланье. И я пришел не выяснять с вами отношения.

– Отношения? Вы о чем говорите, гражданин?

– Вы были среди тех, кто не захотел видеть меня среди депутатов.

– Но вам не было 25 лет, гражданин де Сен-Жюст!

Частичкой «де» Ланье напомнил о благородном происхождении Луи Антуана де Сен-Жюста, отец которого был маркизом. Сам мсье Александр не принадлежал к дворянству.

– Моё происхождение не делает меня врагом отечества, гражданин! И теперь я, как и все во Франции, не де Сен-Жюст, а просто гражданин Сен-Жюст. Но я пришёл к вам не ругаться. Я уважаю вас, гражданин Ланье, как истинного патриота.

– А с чем вы пришли, гражданин?

– Вам знакомо имя виконта де Кадуаля?

– Да. Я что-то слышал о его смерти. Но это было давно. Лет восемь назад.

– Значит, вы не знаете о слухах, которые распространяются по улицам Парижа?

– Нет. Но прошу вас сесть, гражданин Сен-Жюст.

Сен-Жюст сел на стул и рассказал Ланье:

– Виконт де Кадуаль был убит довольно давно. Или он считался убитым. Его дело было громким, и убийцей его был назван некто Фурье. Это молодой простолюдин из предместья Сент-Антуан. Не то башмачник, не то сын виноторговца.

– И что с того? Я не совсем вас понимаю, гражданин.

– Андре Фурье тогда удалось бежать из Франции. Полиция не смогла его поймать. Виконт же был похоронен в родовом склепе рода де Корнель.

– Генерал граф де Корнель, убитый в 1790 году, родственник виконта де Кадуаля?

– Брат. Старший брат.

– Это был враг революции и убеждённый роялист. Он приказал солдатам стрелять в народ. Его смерть меня не печалит.

– Да, – согласился Сен-Жюст, – и виконт Кадуаль и граф Корнель были в этом похожи. Но дело не в этом.

– А в чем же, гражданин Сен-Жюст?

– Кадуаль снова появился на улицах Парижа!

– Как это понимать?

– Некий человек в чёрном плаще и чёрном камзоле называет себя Смертью или Кадуалем. И он заявляет, что его нельзя убить!

Ланье усмехнулся.

– Вот и я также воспринял это с первого раза, гражданин Ланье. Я тоже смеялся. И Максимилиан смеялся.

– И вы пришли мне рассказать про это?

– Гражданин Максимилиан Робеспьер посоветовал мне обратиться к вам, гражданин.

– Зачем?

– Кадуаль произносит речи враждебные нашему делу.

– И что он говорит? – равнодушно спросил Ланье.

– Что австрияки и пруссаки скоро будут в Париже!

– Порядочные граждане умеют затыкать таким рты!

– Это да, – согласился Сен-Жюст. – Но не в случае с Кадуалем. Недавно он вошёл в винный погребок Натэля и громко заявил о том, что готов пустить кровь каждому врагу короля! И это у Натэля, где собираются патриоты.

Александр слишком хорошо знал кабачок торговца вином Натэля. Там собирались только сторонники революции, многие из которых были крайними республиканцами. Заявить в таком месте даже о том, что ты сочувствуешь королю, было опасно.

– И что? – Ланье стало интересно.

– На него кинулись, но он был неуязвим.

– Что значит «неуязвим»? – спросил Ланье.

– А то и значит. Убить его не смогли. Он, шутя, отбил коротким клинком все атаки, и никого при этом не ранил. Хотя мог бы. В погребке все сразу отрезвели. И этот господин заявил, что нельзя убить того, кто уже умер.

– Вот как? Он сам это сказал?

– Да, гражданин! И это весьма нас насторожило. Появление этого человека совсем не способствует нашему делу…

***

В погребке у Натэля.

В винном погребке прозвучали два выстрела. Это гражданин Жак Ру, видя неудачу своих товарищей, выпустил в роялиста две пули из своих пистолетов.

Пространство заволокло пороховым дымом. Ру спросил:

– Этот предатель мертв, граждане?

Но человек в черном камзоле даже не упал. Он насмешливо спросил:

– Ваши пистолеты ведь не дают осечек?

Жак смелый человек и был среди тех, кто штурмом брал Бастилию, и его пистолеты действительно не давали осечек. Но, услышав этот голос, он испугался. Его пули не причинили врагу вреда, и голос был словно голосом из ада. Ру показалось на мгновение, что перед ним не человек.

Сам хозяин погребка Натэль, плотный мужчина в синей блузе и красном колпаке, замер у бочки с вином.

– Я ведь сказал, что нельзя убить того, кто уже мертв! – повторил человек. – Я Кадуаль! Ты, папаша Натэль, должен меня помнить!

Толстяк затрясся и прошептал:

– Матерь божья!

– Ты меня не узнал?

Чёрный камзол приблизился к стойке.

– Мсье виконт? – еле ворочал языком виноторговец.

– Ты ведь видел, как меня убивали. Негодяй Фурье всадил мне кинжал в спину по самую рукоять, а ты орал «смерть Кадуалю»!

– Мсье виконт… но я…

– Я не собираюсь тебя резать сейчас, Натэль. Я пока никого из вас не убил. Но я Кадуаль! Я ле Морт! И я среди вас! Помните про это!

После этого чёрный камзол взял свой плащ и шляпу.

– Я ещё вернусь. Натэль!

Виноторговец смотрел на виконта.

– Да, мсье?

Тот бросил ему монету. Виноторговец поймал её. Это был золотой луидор.

– А за тобой Смерть придёт в своё время…

***

Снова в доме Ланье.

Ланье спросил у Сен-Жюста:

– И все это соответствует истине? Это больше напоминает выдумку.

– Но, тем не менее, это правда.

– И вы сами говорили с Натэлем?

– Сам нет. Верные люди подтвердили эти слова, гражданин Ланье.

– Вы не шутите?

– Мне не до шуток, гражданин депутат! И скоро всем нам будет не до шуток, если этот чёрный господин, «воскресший из мёртвых», продолжит нам вредить.

– Его стоит изловить.

– Вы думаете, гражданин, что мы сами не могли дойти до этого?

– Вы хотите сказать, гражданин Сен-Жюст, что он еще и неуловим?

– Это было сделано нами, гражданин Ланье. Я сам нашел пятерых граждан, известных своей смелостью.

– И что?

– Они сумели захватить Кадуаля.

– Вот как?

– Его препроводили в тюрьму Ла Форс.

– Допросили?

– Нет. Вчера он ушёл из тюрьмы. И появились первые пять трупов. Он продемонстрировал неотвратимость мести врагам короля! Это сейчас, когда Париж готов окончательно сбросить тирана!

– Это попросту невозможно! Это выдумки роялистов!

– Вот мы и решили просить вас, гражданин Ланье, во всем разобраться.

– Меня?

– Именно вас! Никто кроме вас лучше не решит этой проблемы.

– Но я не считаю, что проблема есть. Я уверен, что это выдумки врагов свободы.

– Вот и начните разбираться с этим. Гражданин Дантон, новый министр юстиции передал вам большие полномочия. Разве нет?

– Гражданин Дантон мне доверяет.

– Я знаю, что он ваш приятель. И вы, как служащий министерства юстиции, имеет пропуск в тюрьму Ла Форс?

– Конечно, имею. И не только в Ла Форс.

– Тогда мы можем на вас положиться, гражданин Ланье.

Сен-Жюст поднялся и протянул Александру Ланье руку. Тот пожал её, и они простились.

Если бы Александр мог тогда предвидеть насколько долгой станет его охота за Смертью…

2

1792 год. Париж. Тюрьма Ла Форс.

Александр Ланье прибыл в тюрьму Ла Форс. Стражники в простых блузах и красных колпаках с кокардами, остановили его карету. Они отнеслись к щегольски одетому господину грубо. Ланье знал, откуда дует ветер. Это якобинцы так настраивали толпу. «Мир хижинам! Война дворцам!» И всем, кто во дворцах живет. И многие санкюлоты в последнее время воспринимали каждого прилично одетого, как врага.

– С чего вас принесло в такую рань?

– Я депутат Ланье! – стал горячиться посланец.

– И что с того? – спросил его высокий мужчина с мушкетом в руках.

– Вы кто такой гражданин?

– А ты сам кто? – вопросом на вопрос ответил мужчина.

– Я представился!

– Я не расслышал твоего имени!

Ланье вытащил из кармана своего сюртука пропуск и вручил его охране. Сержант, прочитав документ, сразу сменил тон.

– Гражданин Ланье? Это вы тот, кого называют «друг народа»? Простите нас. Эти честные граждане приняли вас за посланца из дворца.

– Из дворца? Что вы такое говорите, сержант?

– Но ваш костюм…

–Я ведь сказал, что я депутат! А вы, граждане, судите о человеке по костюму. И, наверное, приняли меня за аристократа. Но я скромный служащий министерства юстиции. И я принадлежу к третьему сословию11!

Прозвучала команда:

– Открыть ворота!

Ворота отворились, и карета въехала во двор, в глубине которого высились мрачные здания тюрьмы. Служители в красных колпаках распахнули дверцы, и депутат Ланье вышел.

На посланце был новый с иголочки синий камзол с обшлагами и шляпа с плюмажем из трёхцветных перьев. Его перепоясывал трёхцветный шарф.

– Мрачное место! – сказал Ланье, оглядевшись.

– Мрачное для врагов свободы, гражданин!

Александра пропустили в караульное помещение, в котором царил полумрак, ибо масляные фонари давали мало света, и внутри было сильно накурено.

Начальник караула смерил депутата Законодательного Собрания Франции недовольным взглядом. Он одет в засаленный, многократно штопанный сюртук с трёхцветной кокардой на лацкане, был небрит, и от него пахло перегаром.

– Я депутат Ланье! Вы начальник караула?

– Что угодно гражданину депутату?

– Мне нужен узник по имени Кадуаль!

– Так ищите его сами, гражданин, – спокойно ответил офицер.

– Что это значит? Вы забыли, с кем говорите?

– Кадуаля в тюрьме Ла Форс нет, гражданин. Но в подвалах лежат пять трупов достойных граждан. Всех их вчера нашли мертвыми. А в камере, где содержался человек по имени Кадуаль, никого нет.

Ланье сел на стул и строго спросил:

– И он сбежал? Это вы хотите сказать?

– В камере его нет! Двери никто не открывал. Все мертвы, кто нес стражу на воротах и в коридорах. И никто ничего не видел.

– Эту сказку я уже слышал, гражданин! И меня прислали разобраться с этими слухами! Некто из здешних служителей помог преступнику освободиться. И по городу были распущены слухи о том, что этот аристократ может все!

– Не скажу ничего насчёт слухов, но никто из наших Кадуаля не выпускал! В моей команде предателей нет. Но вы, если желаете, можете сами переговорить с надзирателями.

– Где они?

– Гашен здесь. Он отсыпается после вчерашнего. Правда, он немного пьян.

Гашен спал здесь же, на большой деревянной лавке. Его растолкали.

– Вставай, старый пьяница. С тобой желает говорить гражданин депутат.

– К черту депутата! Я хочу спать!

Все, кто был в помещении, захохотали. Тогда Александр сам растолкал надзирателя. Тот, почувствовав железную руку депутата, сразу убедился в его силе и больше спорить не стал…

***

Ланье внимательно осмотрел камеру, где содержался Кадуаль. Гашен все ему показал.

– Вот здесь его и держали, гражданин.

– Одного?

– Конечно одного, гражданин. Про этого человека ходят плохие слухи. И я скажу вам, что в его присутствии у меня мороз по коже шел. А я не трусливого десятка, гражданин.

Ланье посмотрел на надзирателя. По виду это был крепкий мужчина крестьянского происхождения, пришедший в Париж года два назад из провинции. Такие были особенно злы на аристократов.

– Как, по-вашему, он мог покинуть камеру, в которой содержался один?

– Это был сам дьявол, гражданин. Я не вру вам. И я рад, что он сейчас так далеко отсюда.

– Что вы хотите сказать?

– Только одно, – горячо прошептал Гашен. – Этот парень дал себя поймать. Вы понимаете? Он дал себя поймать!

– Что вы хотите сказать?

– Он мог не дать себя арестовать, и мог не сесть в тюрьму. Это было в его власти.

– Значит, не боялся правосудия?

– Какое правосудие? Он читал нам по памяти манифест герцога Брауншвейгского. Он говорил, что сделают пруссаки с нами всеми, когда возьмут Париж! И никто не заткнул ему рот. Спросите у кого угодно, гражданин! Наш начальник верный патриот и ненавидит аристократов! Он готов их рвать зубами! Но перед Кадуалем он спасовал!

– Странно, – проговорил Ланье. – Все это странно! Но можно допустить, что кто-то намеренно открыл ему двери камеры?

– Я все могу допустить, гражданин. И я чудом остался жив.

– А с вами лично он говорил, гражданин Гашен?

– Да. Я принес ему еду. Но он отказался.

– И что он вам сказал?

– Что для него не существует дверей. Ибо он и есть сама Смерть. И я почему-то ему поверил.

– Это все?

– Нет. Он сказал, что я должен передать его слова.

– Какие слова?

– Фурье скоро прибудет в Париж. Так он сказал.

– Фурье?

– Он так сказал. Но я не знаю никакого Фурье.

– А кому он это просил передать, гражданин Гашен?

– Я не знаю. Этого он мне не сказал. Сказал передать и все. Может быть вам, гражданин депутат?

После этих слов Ланье прервал допрос Гашена и переговорил с другими охранниками Ла Форс. Но ничего вразумительного от них не услышал…

3

1792 год. Париж. Дворец Тюильри. Ночь.

Человек в сером плаще указал своему спутнику на его цель.

– Вы можете пройти здесь совершенно свободно.

– Но калитка парка всегда заперта.

– Не в этот раз, – был ответ.

– Откуда вы знаете?

– Разве я не выполнил своего обещания проводить вас до цели. Нас никто не остановил.

– Вы правы. Простите.

– На вас охотятся, господин барон. И вас ждала засада. Но я провел вас иным путем.

– Вы знаете мой титул?

– Я знаю все, барон. И вы можете мне верить.

– Скажите ваше имя?

– Кадуаль! – был ответ человека в сером. – Виконт де Кадуаль…

***

Королева Мария Антунетта приняла в своих покоях барона фон Крамфа, посланца императора Австрии. Барон был одет как парижанин низкого происхождения. На нем простая синяя короткая куртка, какие носили санкюлоты12, длинные штаны, и простые башмаки без пряжек.

–Как вы добрались, дорогой барон? – спросила королева.

– Без происшествий, ваше величество.

– Я волновалась за вас, ибо мои люди передали мне, что вы с ними не связались, барон.

– Мне помог неожиданный союзник, ваше величество.

– Союзник? – удивилась королева.

– Он представился как виконт Кадуаль.

– Что? – Мария Антуанетта побледнела. – Как вы сказали?

– Виконт де Кадуаль, – повторил барон фон Крамф.

– Но это невозможно. Виконт мертв.

– Не могу этого знать, ваше величество. Но только человек, назвавшийся этим именем, спокойно провел меня через все посты. И все эти зарвавшиеся негодяи словно не видели его.

–Это странно, – сказала королева.

–И я так подумал, государыня. Но этот человек мне помог добраться до дворца. И он знал, что я прибыл из Кобленца. И он сказал мне, что в Париже скоро станет опасно.

–Это совсем не новость, барон. Мы сидим как на пороховой бочке. Король больше не правит Францией. Скорее бы в Париж вошли войска моего брата императора и навели порядок.

–Войска скоро будут здесь. Мой государь велел передать, что скоро вас спасут, ваше величество, и все ваши враги будут наказаны.

–Скорее бы! – воскликнула королева. – Мне докладывают, что город готов восстать. Из Якобинского клуба все чаще звучат призывы арестовать короля и меня.

–Они не посмеют поднять на вас руку!

–Ещё как посмеют, барон! Их ненависть ко мне слишком велика! Вчера они остановили на улицах карету госпожи де Ламбаль.

– И что? – спросил барон.

– Они узнали в ней мою подругу и угрожали мне.

–И что они сделали?

–Принцессе?

–Да. С ней что-то случилось?

–Принцесса не пострадала. Они отпустили её и ограничились угрозами. Но такого ранее не было. Толпа возбуждена и от неё можно ждать всего.

– Тогда вам и его величеству следует бежать из Парижа!

– Если бы это было возможно! Но пройти ни через одну из городских застав нельзя. Мы ведь уже пробовали бежать, и вы помните, как это кончилось. Теперь нас стерегут сотни глаз.

– Но во дворце верные вам швейцарцы и «рыцари кинжала».

– Но их слишком мало, барон. В последнее время многих моих посланцев стали перехватывать.

– Я отвезу все что нужно, ваше величество.

– Нет, дорогой барон. Я отправлю в Кале мою фрейлину. А для вас будет иное задание.

– Фрейлину, ваше величество? Но сейчас дороги опасны и девушка не справится…

– Вы не знаете кто такая Анна де Корде, барон…

***

В приёмном покое королевы дежурили два дворянина: молодой граф де Корнель и молодой маркиз Д'Азир. Они были в черных бархатных камзолах с серебряным позументом при шпагах и пистолетах. Такие камзолы стали носить все дворяне, кто решился назваться «рыцарем кинжала».

С улицы послышались крики. Маркиз выглянул в окно.

– Что там? – спросил его граф.

– За оградой какие-то люди. В красных колпаках. О чем-то говорят с начальником караула.

– О чем они могут говорить? Сейчас ночь.

– А им плевать на ночь, граф. Показывают какие-то бумаги. Слышите, как они кричат? Нам не устоять, – прошептал маркиз.

– Вы о чем, маркиз?

– Если вот таких крикунов будет не сотня, а тысячи, то нам не устоять.

Граф видел на безусом лице юного аристократа страх. А ведь еще месяц назад он громче всех кричал, что жизнь отдаст за короля и королеву.

–Вы о чем, маркиз?

–Нам не устоять, граф. Они нас сметут, и пройдут по нашим телам.

–Мне кажется, что вы боитесь? – презрительно спросил де Корнель.

Юноша повернул к графу свое безусое лицо.

–Я видел, что они сделали с де Ноэлем, граф. И вы испугались бы! Это настоящие взбесившиеся скоты! Я не хочу так умирать, граф. Они выволокли маркиза из кареты и повалили на мостовую. Затем они стали пинать его ногами и бить прикладами ружей и древками пик. А потом…, – маркиз всхлипнул, – а потом один из них вскочил на тело уже мёртвого Ноэля и стал танцевать на нем!

–Возьмите себя в руки, маркиз. Мы на страже у покоев её величества!

Больше юный маркиз не сказал графу ничего. Но граф и сам чувствовал, как нечто тревожное заползло в его сердце. Он, как и Азир, ждал беды. Но уйти со своего поста «рыцаря кинжала» не мог. Он дал слово отцу быть верным династии до конца. А генерал граф де Корнель пал смертью храбрых на службе у его величества. И сын будет достоин своего отца….

***

Дежурный камергер королевы вышел в приёмную.

– Господа, Её величество, спрашивает, что происходит? Отчего эти крики.

– У ворот какие-то оборванцы, – сказал граф де Корнель. – Но если её величеству угодно, я готов отправиться и все выяснить.

– Королева просит вас об этом, граф.

Де Корнель отправился выполнять поручение Марии Антуанетты.

У ворот был представитель министра юстиции господина Дантона комиссар Жане с предписанием арестовать шпиона.

– Я комиссар Жане! И я должен пройти во дворец! – кричал посланец.

Начальник караула немец, плохо понимал комиссара. Граф де Корнель оказался кстати.

– Was will dieser Landstreicher, zählen? Übersetzen13.

– Что вам угодно? – спросил Корнель комиссара. – Вы слишком громко кричите.

– Я комиссар Жане и у меня предписание самого министра Дантона!

– И что с того? Это дворец его величества короля!

– Это не имеет значения! – нагло заявил комиссар.

– Это имеет громадное значение, господин Жане!

Комиссар посмотрел на графа и спросил:

– Вы кто такой?

– Граф де Корнель!

– Аристократ? – презрительно скривил губы Жане.

– Я Жан Анри Мари Антуан де Бизетту граф де Корнель! И я пришел от имени её величества королевы Франции узнать, что вам угодно!

– Мне угодно арестовать врага Франции, немецкого шпиона барона фон Крамфа! Господину министру точно известно, что оный аристократ сейчас находится во дворце Тюильри! У меня предписание на его арест!

– И вы думаете, что вам позволят обыскать жилище его величества?

– Я имею предписание от министра юстиции!

– Министра, назначенного его величеством королем! И у господина Дантона нет прав выдавать такие предписания! Дворец под охраной швейцарской гвардии и «рыцарей кинжала»!

– Значит, вы препятствуете правосудию? – с ненавистью спросил Жане.

– Я препятствую беззаконию!

– Я это запомню, граф!

– Сделайте одолжение! – ответил молодой де Корнель.

Жане еще долго возмущался и кричал об измене, что свила себе гнездо в Тюильри…

***

Королева была встревожена докладом де Корнеля. Она посмотрела на барона и сказала:

– Вот видите!

– Вы думаете, ваше величество, что виноват тот человек, который назвался Кадуалем?

– Но они знают о вашем присутствии во дворце. Здесь вас никто не выдаст этим скотам. Но что будет, после того как вы покинете дворец?

– Ваше величество, я не думаю, что виноват тот человек, назвавшийся Кадуалем.

– Но кто тогда?

– Да кто угодно, государыня. О моем приезде сюда знали, по меньшей мере, десять человек. И я менее всего склонен подозревать Кадуаля.

– Но виконт де Кадуаль не может быть жив. Он был убит уже много лет назад. И этот человек, который именует себя Кадуалем, другой человек.

– Возможно, государыня, вполне возможно! Но он вам не враг! Я могу поручиться за это!

– Но вы его совсем не знаете, барон.

– Все равно я ему верю. Не могу объяснить почему, но верю.

Королева вызвала камергера. Тот явился.

– Позовите ко мне фрейлину де Корде!

– Да, ваше величество.

Камергер удалился…