Читать книгу Инна - Владимир Алексеевич Феклин - Страница 1

Я проснулся в 12:35. Сев на край кровати начал массировать пальцами рук поверхность головы. Она не раскалывалась и не беспокоила меня. Я лишь чувствовал небольшое утомление от позднего подъема и больше ничего.

После опорожнив мочевой пузырь, вошел на кухню. Заглянул в практически пустой холодильник. Решил ближе к вечеру забежать в гипермаркет и закупиться продуктами на ближайшую неделю. Из картонного лотка вытащил три куриных яйца, опустил на дно большой стальной кружки, поставил на огонь. Разрезал два сочных апельсина и выжал из них все соки. Я проспал завтрак, но решил его наверстать.

Солнце стояло высоко. Оно припекало, и мне становилось душно. Душно становится в двух случаях: когда чувствуешь невыносимую жару и, когда общаешься с неинтересным человеком.

Я подошел к окну и посмотрел на уличный термометр. Спиртовая жидкость доходила до двадцати девяти градусов по Цельсию.

– Возможно, к четырем часам температура повысится до тридцати пяти.

Предсказывая температуру, я открыл окно. Уловив рецепторами запах свежескошенной травы, почувствовал, как настроение взлетело до предельного значения. Я вспомнил приятные и не очень моменты из детства.

Я помню себя в девятилетнем возрасте. Помню просторную комнату, в которой жила сестра. Помню ее многочисленных подруг, которые ловили меня, затаскивали в комнату, прижимали к стене, держали за руки, чтобы я не вырвался и не убежал. Они использовали меня как тренажер, на котором отрабатывали технику поцелуев. Одна из девушек наклонялась ко мне, прижимала мою голову к стене, затем прижималась губами к моим губам и просовывала язык мне в рот. С полным ртом языков я не мог закричать и пошевелиться. Звуки, которые мне удавалось сгенерировать, исходили, словно из глубокого колодца.

Когда одна девушка заканчивала насиловать мой рот, ее место занимала другая. Так продолжалось до тех пор, пока им не надоедало. Они отпускали меня, а я, встав посреди комнаты, начинал плеваться, пытаясь избавиться от чужеродной слюны. Сестра, увидев мою слюну на своем чистом ковре, подходила и выдавала большую порцию затрещин. Затем брала меня за шкирку, подводила к двери и, одарив нежным пинком, вышвыривала из комнаты. Все смеялись, но мне не было смешно. Я был унижен, как мне тогда казалось. Будучи девятилетним мальчиком, который еще не понимал всей прелести поцелуя, я воспринимал его, как отвратительный и тошнотворный процесс.