Читать книгу Происки любви - Владимир Алеников - Страница 5

Волик, пряча усмешку, с интересом внимал непринужденно усевшемуся на край его редакционного стола Сане. Он с изначальной симпатией относился к этому светловолосому практиканту, чем-то ему неуловимо напоминавшему его самого лет этак пятнадцать тому назад.

– Короче, она встряхнула этой своей роскошной рыжей шевелюрой и пошла себе, представляете? – возбужденно рассказывал юноша.

– Представляешь, – поправил его Волик, – мы же договорились.

– Ну да, – обаятельно улыбнулся Саня, – извини, забыл. Ну так вот, она встала и пошла. Вот так.

Саня тут же вскочил и наглядно продемонстрировал Волику горделивую походку неведомой рыжей красавицы.

– А я, как мудила, так и остался сидеть. Два метра роста, понимаешь? Там, где, извини, у нее пизда, у меня нос, так что как я могу рядом идти?!

Волик не выдержал, расхохотался, живо представляя себе описываемую картину.

– Ничего смешного, – обиженно заметил Саня, усаживаясь обратно. – Чего делать, не знаю. Ни о чем думать не могу.

Волик посерьезнел, сочувственно шмыгнул носом.

– Как ее зовут? – профессионально поинтересовался он. – Откуда она?

– Вика, – оживился Саня. – Филфак, первый курс. Ну и само собой, баскетболистка. Ей сам бог велел с таким-то ростом. Короче, Волик, полный облом. Я уж не знаю, как это вышло, но развела она меня на все сто. Пропал я, короче, – с подкупающей искренностью заключил он.

Волику стало неподдельно жаль парня. Ведь и вправду не на шутку переживает, ещё не дай бог какие-нибудь глупости натворит. Он откинулся в удобном кожаном кресле, закурил.

– Знаешь что, – поразмыслив, сказал он, – я вот сейчас вспомнил, я когда-то фильм смотрел, французский. Франсуа Трюффо, по-моему. Назывался «Украденные поцелуи». Там у героя была примерно такая же проблема. И его друг ему посоветовал, ты, говорит, попробуй с ней общаться с крайне деловым видом, и всё получится. Ну, он попробовал, и всё там произошло. То есть это, конечно, с юмором было сделано, но знаешь, Саня, я думаю, тот парень, советчик, был недалёк от истины. Ты не забывай одну вещь, эта твоя Вика наверняка мучается от диких комплексов…

Внимательно слушавший его Саня недоверчиво прищурился.

– Уверяю тебя, – кивнул Волик, – ты уж мне поверь, я в этом кое-что понимаю. Думаешь, много у неё ухажеров? Она из-за своего роста небось и на улицу боится высунуться. И в баскетбол пошла, потому что это единственное место, где она себя нормально чувствует, среди своих, понимаешь? Ты, когда её там увидел, в этой столовке, она с кем сидела?

– Одна! – обрадовался Саня.

– Ну вот видишь! Я уверен, что большую часть времени она одна и проводит. Так что не тушуйся. Действуй уверенно и, как французы нам подсказывают, деловито. Успех тебе обеспечен. Она из-за одной благодарности к тебе на шею бросится. Ты же ее от комплексов избавишь!..

Саня уже давно опять стоял на ногах, с широко открытыми глазами, ловя каждое его слово.

– Знаешь что, – серьезно сказал он, – я тебе верю. Правда. Ты для меня авторитет. Спасибо.

– Не за что, – улыбнулся Волик. – Всегда, пожалуйста. Обращайтесь, если что…

Он хотел сказать еще что-то, не менее остроумное, но Сани уже и след простыл.

Волик задумчиво выпустил кольцо дыма, вздохнул и вернулся было к своему рутинному репортажу, как вдруг Саня возник снова.

– Забыл тебе рассказать, – сияя, сообщил он, – мой одноклассник Тошка пошел в цирк работать, он сейчас там ассистент дрессировщика Петра Брандовского.

– Так это ж Петюня! – поразился Волик. – Мой ближайший друг!

– То-то и оно! – рассмеялся Саня. – Я же помню, ты про него рассказывал. Тошка, когда мне сказал, я даже прибалдел. Вот уж воистину причудливо тасуется колода!…

– Да, мир тесен… – глубокомысленно начал было произносить Волик, но вновь опоздал: Саня уже опять испарился, и на сей раз окончательно.

Вика сидела в открытом уличном кафе, далеко выставив из-под столика длинные стройные ноги. Она маленькими глоточками пила эспрессо, время от времени бросая взгляд на обвивавшие левое запястье часики. Маленькая стрелка стояла на шести, большая быстро подходила к двенадцати. И как только это произошло, почти мгновенно перед ней возник Саня.

Вика лениво подняла на него свои удивлённые, обрамлённые рыжими ресницами глаза. Саня выглядел совсем иначе, чем в прошлый раз. На нем были тщательно выглаженные брюки, черный кожаный пиджак, галстук, в руке он держал дипломат, и вид при этом имел крайне озабоченный.

Вика хотела спросить его об этой разительной перемене, но не успела, Саня заговорил сам, причем быстро, энергично, не давая ей вставить ни слова. Она рассеянно слушала. Из этой речи было единственно понятно, что сейчас надо было быстро допить кофе и куда-то с ним, Саней, идти.

Вика, поначалу намеревавшаяся было упираться, возражать, задавать вопросы, неожиданно для самой себя ослабла, закивала рыжей головой и, повинуясь этому потоку завораживающей энергии, внутри которого она вдруг оказалась, отодвинула чашечку, выросла из-за стола и пошла рядом с ним в неизвестном направлении. Вика быстро переступала своими длинными ногами и с недоумением ловила себя на том, что ей чуть ли не впервые за все её восемнадцать лет совершенно не мешало, что она поглядывает на этого озабоченного, что-то крайне серьезно объясняющего ей молодого мужчину сверху вниз.

Утром следующего дня они сидели за завтраком на маленькой Саниной кухне.

Вика не отрывала от него сияющих глаз. Она уже давно опаздывала в университет, но не было сил разрушить резким вставанием ту удивительную блаженную истому, в которой она пребывала со вчерашнего вечера, с того самого момента, когда всё вдруг столь неожиданно завертелось и понеслось куда-то… На мороз пошло, по Саниному выражению, почему-то насмешившему ее до невозможности.

Саня подлил молока в кофе, искоса поглядывая на рыжекудрую, сидящую визави девушку. Он и сам не мог поверить, что всё это и вправду произошло с ними, причем с такой невероятной стремительностью, от которой они оба всё ещё никак не могли опомниться. Единственное, что выручало, это верно взятый вчера деловой тон, который он всё время боялся не выдержать и потому злоупотреблял им чрезмерно.

Впрочем, Вика ничего этого не замечала. Она вообще находилась далеко отсюда, в счастливом, лениво обтекающем её покое, откуда можно было молчаливо любоваться Саней, его замечательным мужским лицом, его порывистыми мужскими движениями, звуками его чуть хрипловатого мужского голоса, сурово произносящего какие-то обращенные к ней слова.

Вика заставила себя прислушаться, осознать смысл этих грубоватых мужских фраз.

– Короче, сделаем так, – говорил Саня, – сейчас допьем кофе и по делам. То есть ты в университет, а я должен в редакцию заскочить. У меня там срочный материал, в следующий номер идет, я тебе вчера говорил, помнишь?

Вика радостно закивала, хотя на самом деле помнила она совсем другое… его руки, его губы – вот что она помнила.

– А часов в пять можем встретиться у Ломоносова, – продолжал Саня. – Я предлагаю следующее…

Неожиданно он осёкся, нахмурился, оглянулся, на лице его появилось озабоченное выражение.

Вика повернула голову вслед за ним. Теперь услышала и она – в дверном замке поворачивался ключ. Входная дверь открывалась.

– Ёшкин кот! Предки вернулись! – обреченно прошептал Саня. – Должны были только к вечеру нарисоваться…

Дверь хлопнула, раздались голоса, шаги. На кухне возникли родители – маленькая розовощёкая мама и лысоватый, такого же небольшого росточка папа.

– Привет! А у нас гостья, – слегка зафальшивил Саня. – Вот познакомьтесь, это Вика. Это мои родители. Завтракать будете?

– Кофейку, пожалуй, попьем, – вышел из неловкого положения папа.

Все несколько церемонно расселись вокруг раскладного кухонного столика.

– Вы что же, вместе учитесь? – любезно спросила мама у Вики.

– Практически, – ответил Саня прежде, чем Вика успела открыть рот. – Мы на параллельных курсах, но очень много общих предметов. Так что очень удобно вместе к экзаменам готовиться, проверять друг друга.

– Конечно, – с энтузиазмом одобрила мама, – вдвоём всегда проще. Мы тоже всегда так делали…

Саня исхитрился нажать Вике на ногу. Девушка приняла сигнал, вскинула рыжие ресницы.

– Мне к сожалению пора, я на лекцию опаздываю, – произнесла она своим мелодичным голосом. – Очень приятно было познакомиться.

– И нам тоже, – заулыбалась мама, – приходите, Викочка, будем всегда рады…

Мама не договорила, голова её запрокинулась высоко наверх.

Вика встала.

Тело её, ещё не отошедшее от этой невероятной ночи, увенчанное рыжей короной пышных волос, неожиданно распрямилось и колонно вознеслось над кухонным столом, на какое-то мгновение полностью перекрыв падающий из окна свет.

– Спасибо за приглашение! – раздался сверху звучный Викин голос. – До свидания!

И, аккуратно нагнувшись, чтобы не задеть висящую на уровне ее лица люстру, Вика на удивление легко для её роста скользнула мимо онемевших родителей и исчезла в дверном проеме.

Саня бросился её провожать, задевая за кухонные табуретки в обрушившейся тишине.

Вернувшись, он обнаружил маму с папой всё в той же, напоминающей немую гоголевскую сцену позиции. Оба сидели с отвисшими челюстями, вперив изумленные взгляды в тёмную пустоту дверного проема, словно ожидая, что там сейчас вновь материализуется так внезапно поразившее их видение.