Читать книгу Я ничего не требую взамен - Владимир Чернов - Страница 4

Хорошею. Не имею

Шею в сетке из морщин.

На порядок торс стройнее,

Чем у множества мужчин.

В поле обогнать косулю

Я, конечно бы, не смог.

Но догнать для поцелуя

Постарался б, видит Бог.

Я сказала Мосе строго:

«Ты не кушай слишком много.

А то будешь с носорога

Или даже с бегемота.

И тогда тебе болото

Надо будет заводить,

Чтобы ты могла в нем жить».

               А Мося слушала и ела:

               Бегемотом стать хотела.

«Он к избе не попрётся горящей,

      И коню не рванёт удила,

   Потому что мужик настоящий

   Не возьмётся за бабьи дела».

И корову не станет он мучить,

Отводить, приводить и доить.

От работы вообще его глючит,

Он мужик! Его надо любить!

Уж живете вы шестой десяток.

Право жизни спущено судьбой.

Что есть взяток, ну а что – остаток.

Дарим что, а что берем с собой.

Воспевать седьмой как радость жизни

Не солидно: тяжелы года.

Благо, чтоб нас вспомнили на тризне.

Похвалили б, может быть, когда.

А в восьмой все завершить хотелось.

Он – благой мечты великий знак.

Все, что в молодости елось, не приелось.

Все, что так желалось – чуть не так.

Эх, года, их мимолетье смутно.

Ты просил, а я уже не смог.

На девятом вспомните попутно,

Как судьба ступала на порог.

А на сотом вы похулиганьте:

Бес в ребро и с девушкой в кусты.

Ну, должно же быть разнообразье

Перед тем, как в местность, где кресты!

По лугу бежала девчонка вприпрыжку

И вдруг превратилась в царевну-лягушку.

Конечно, царевна, конечно, с приданым.

Но все ж на болоте, холодном и рваном.

Чтоб впредь не случалось оплошностей грубых,

Оденьте девчонок в добротные шубы.

Ведь в печку швырять дорогие меха

Не каждый отважится: дрогнет рука.

Меняйте девчонки лягушечьи кожи

На тело с горячею кровью на ложе.

Пусть жизнь будет радостна, неповторима,

И пусть протекает легко, но не мимо.

«У меня идут года,

Будет мне 17.

Где работать мне тогда,

Чем заниматься?..»

От работы от любой

Что-то меня глючит

В президенты б я пошел,

Пусть меня научат.

Может, генеральным стать?

Командир я бойкий

Но впросак бы не попасть

В этих перестройках.

Или мне поэтом стать?

А чего? Ведь клево!

Стих пиши, дави кровать

Шли сюжетик новый.

Не, не то, вот чтоб совсем

Ручками не двигать.

Да и ножками мне лень

По полу шмурыгать.

Мне бы в Африке лежать

Под деревом бананьим,

Чтоб могли мне в рот летать

Все бананы сами.

Но чуть ветер перестал

Вдруг хотя б на время,

Я б и там концы отдал

Без еды, наверно.

Ох, беда, что ж делать мне

Может, постыдиться?

Чуть повыть бы при луне

И пойти трудиться?

Чтоб была всегда еда,

Деньги и машина.

Невозможно без труда

Во кака картина!!!

Да, вы безумно хороши собой.

Зачем же очаровывая многих,

Рискуете здоровьем и судьбой,

Безжалостно морозя свои ноги.

Мне их так жаль, несущих красоту.

Им достаётся от судьбы давненько.

Жалейте их, лелейте как мечту,

Им танцевать еще и вальс и «Еньку».

Простите, что поэзией горю,

И что сейчас не всю вас прославляю.

Я умолкаю и стихи дарю.

А ноги берегите, умоляю.

День общался я с коровой.

Все входящие – бесплатны,

Не доходят, одним словом,

Возвращаются обратно.

Только палка, та беззвучно

Достигает своей цели.

И доказано научно,

И проверено на деле.

Кто как въезжает в 21 век,

На «Ауди», «Мерсах», электромобиле.

А я – простой крестьянский человек,

Въезжаю на породистой кобыле.

И пусть по фене ботает братва

Спеша на стрелку, прихватив дубину.

А нам нужна со свеклою ботва

Чтоб накормить коровушку Рябину.

Приятно деревенское житье.

Здесь чаще лай собак, не автоматов.

И ни к чему мне «Ауди» твое.

Живым хочу быть больше, чем богатым.

Век парадоксов, сложный и простой.

Лохастее и круче его нет.

Весь день с женою ходим за сохой,

А ночью залезаем в Интернет.

Я мечтаю стать лентяем,

Чтобы, лёжа на печи,

Запивать душистым чаем

Пироги и калачи.

Чтобы, сидя на подушке,

Громко челюстью шурша,

Есть пельмени и ватрушки

И не делать ни шиша.

А ещё, друзья, прекрасно

Со стрекозами дружить.

Чтоб летать себе порхасто,

Чтоб ни плакать, ни тужить.

Чтоб жилося мне изящно,

Чтоб всю жизнь я пировал.

Только где ж тот стол и ящик,

Чтобы деньги выдавал?

Года идут, но жеребцом

Стремишься к молодости пылкой.

А глянешь зеркалу в лицо,

Поймешь – не по тебе кобылка.

Я в Москве, как в своем кармане,

Ничего не могу найти.

Сплошь застройки мне сердце ранят.

Ни проехать, блин, не дойти.

Много всяких машин на свете.

Но скажу я вам, в них влюбленный, —

Лучше всех, знают даже дети,

Дяди Вовин «Москвич» зеленый.

Извечный вопрос мы всем задавали:

«Яйцо или курица были в начале?»

В ответ же со смехом нам жизнь отвечала,

Что без петуха не бывает начала.

Жена везет телегу, а я пишу стихи.

Мне видно из телеги, как ходят петухи.

В курятник кур заводят. У них свои грехи.

Жена везет телегу, я в ней пишу стихи.

Умение дожить до старости своей

И не упасть лицом, не пользоваться «уткой» —

Вот что должно быть целью для людей

Будь ты сенатор или проститутка.

Жизни ВЕЧНОЙ, не хочу.

Что-то не охота,

Как волне или лучу,

Тыщу лет работать.

Надоест и отдыхать

В жизни той красивой.

Лучше уж в гробу лежать

К радости червивой.

Все пройдет, все сровняет течение дней.

Годы гнали в галоп и стелили не гладко,

Горько лишь сознавать, что на яхте моей,

Никогда не бывать вертолетной площадке.

Кроссворды щелкаю не целясь,

Сканворд решаю на ходу.

Эх, вот еще б побольше денег

В том, когда хочется, году.