Читать книгу Библейское начало. И другие рассказы в стихах - ВладиМир Иванович Нефёдов - Страница 7

Скину с каждого личину

И представлю вам картину,

Развлекали как себя,

Все соседи секс любя

И какие там предметы,

Применяли все при этом,

Я сейчас скажу одно,

Познавательно кино!

Алексей смотрел нескромно,

Может даже вероломно,

На соседок, на своих,

Из намерений дурных,

Рисовал в уме картинки,

Прижимая плоть к резинке,

Пусть и собственных трусов,

Распаляя вечный зов.

Представлял Гузельку голой,

Со своей внутри основой,

Как он вталкивал предмет,

Прижималась та в ответ

И заканчивали вместе,

Девка будто на насесте,

А он снизу всё стонал,

Глубже пробуя канал.

И по этой вот причине,

Втихаря пришлось мужчине,

В туалет потом бежать,

Там предмет свой ублажать;

Подходил он близко к Ленке,

На её смотря коленки,

Сам в уме их раздвигал,

Вот такой он был нахал.

А Иван видал Анфиску,

Без трусов и близко близко,

Заглянул за дверь он к ней,

Как беспечный ротозей,

Та тогда вообще дремала,

Или скажем засыпала,

Ноги вольно разошлись,

Хоть божись, хоть не божись.

Волосня всё прикрывала,

Взгляд метался у нахала,

Пять минут Иван смотрел

И держал свой самострел,

Дальше было произвольно,

Скажем даже бесконтрольно,

Пол Иван ей намочил,

Не хватило скажем сил.

И потом он не сдержался,

Дальше также упражнялся,

Открывая снова дверь

И смотрел, ну как теперь?

Та по-прежнему лежала,

Так как будто бы рожала,

Поглядит чуть-чуть, уйдёт,

Вскоре снова подойдёт.

Всё он ей потом, расскажет,

С ней когда на ложе ляжет,

Вот такой был эпизод,

Судьбоносный, от щедрот,

С Ленкой, Ванька не стеснялся,

Так смотрел, не домогался,

Видел раз её наклон

И трусов дешёвых схрон.

Там пятно тогда алело,

Белизну приметил тела

И округлость неких форм,

(Испустила похоть стон),

Он сказал себе подспудно:

«С ней мы будем обоюдно,

Делать это без проблем,

Составляя свой тандем.»

– Слава видел лишь Гузельку,

Жизни здешней карамельку

А с Анфиской как-то он,

Ни с каких вообще сторон,

Тем не менее раз сорок,

Рассмотрел её пригорок,

Вышла та когда в трико,

В белом словно молоко.