Читать книгу Танго скорпионов. Авантюрный роман - Владимир Козлов - Страница 7

Дима Осокин был сыном бывшего директора маслозавода. После развала Советского Союза отец не успел обеспечить единственному сыну должную карьеру на своём заводе. Завод обанкротился, и был выкуплен Московской компанией, и Диме пришлось идти работать в вагонное депо простым электриком, где, председателем профкома был его дальний родственник Карташов Александр Аркадьевич. Карташов не был ни производственником, ни хозяйственником. Он практически всю свою сознательную жизнь работал функционером, начиная от секретаря комсомольской организации, дойдя вскоре до профсоюзного лидера. Карташов обладал ораторским даром, и этот дар он использовал долго в вагонном депо. Он был в течение шестнадцати лет бессменным председателем профкома. И когда от его невыполненных обещаний вволю отведали вагонщики и, не выбрав его председателем на очередной срок, он рассчитался из депо и за счёт своего языка сумел пробиться в директора арматурного завода. Директорствовать ему пришлось не долго. Уже через пять месяцев арматурный завод стоял на грани банкротства и учредители, поняв, кого ангажировали на директорскую должность, уволили его без выходного пособия с завода. Но и после такого краха ему повезло, он пристроился на завод канцелярских принадлежностей в качестве директора. Но когда до него дошёл слух, что его дальний родственник покупает помещение для завода пластмассовых изделий, он сумел убедить того, что сможет смонтировать оборудование и вывести завод в доходное предприятие. На деле оказалось, Карташов набрал себе в штат в основном своих людей и больше отдавал предпочтение изделиям из левого сырья, которое было не учтено складом. Его тёмные дела были не известны Хозяину, но хорошо об этом было известно приближённым людям директора, так как в какой-то мере сами были задействованы в этих махинациях. Рабочим оставалось только догадываться, потому что их низкая зарплата не соответствовала показателям отгрузки готовой продукции. Но все молчали, боясь получить расчёт. Директор считал себя самым умным, а женщин совсем в расчёт не брал, думая, что их эта зарплата вполне устраивает. Но он глубоко ошибался. Да они молчали при начальстве, но как только оставались наедине, то почти каждая из них высказывалась, словно матёрая мятежница. Их чаша терпения начала переполняться. И об этом они откровенно сказали только Оксане. Оксана умолчала об их недовольствах, решив, что не зачем баламутить воду и так в мутной воде. Но когда она в кабинете директора узнала, отчего у всех мрачные лица дополнила директору тревоги. Она открытым текстом высказала все требования женщин.

Карташов сморщил лоб и, кинув недобрый взгляд на Осокина, сказал:

– Ничего не поделаешь Дима, бери деньги и иди, разыскивай Порохова? Только не забудь с него взять расписку, что он к нам никаких претензий не имеет, а женщинам я постараюсь объяснить ситуацию.

Дима стоял около окна, делая вид, что никого не слушает. Но когда директор произнёс его имя, он состроил, кислую физиономию и, тыкая указательным пальцем в стекло, огорчённо произнёс:

– Мне кажется, его машина сейчас проехала мимо окна и если я не ошибаюсь, то там сидела и Наталья моя.

– Ты от ревности скоро совсем с ума сойдёшь, – вскипел Карташов, – никуда она от тебя не денется. Не забывай, она в городе одна и ты ей в любое время можешь указать на дверь. Куда она пойдёт? – Директор вопросительно смотрел в упор на бледного Осокина.

– Никуда не пойдёт, она такая же хозяйка квартиры, как и я. Возьмёт и отсудит у меня половину жилья. И скажет: – Не горюй Дима!

– Ну, если ты с ней жилищным паем поделился, то ты совсем олух Осокин. Больше я тебе ничего сказать не могу, – покачал головой директор.

– Сейчас поздно уже чего – то говорить, – пропищал Дима, – дело сделано, но у меня Аркадьевич к тебе вопрос есть. Где я возьму деньги, что – бы заплатить Порохову?

– Поскреби у себя по сусекам и отдай, а в получку я тебе всё верну сполна. У тебя же я знаю, отложены деньги на новый автомобиль, вот оттуда и возьми?

– Тридцать тысяч я отдам, а ты мне заплатишь десять, – ныл Дима.

– Что ты слюни распустил? – заорал Карташов, – возьми у бухгалтера ведомость и вперёд. Заплати фактическую сумму, как полагается. Но обязательно расписку только возьми, а то не дай бог ещё в Международный Красный Крест напишет или Папе Римскому. От такого ухаря, чего хочешь, жди. А тебе Дима я скажу, женам нужно доверять, и твоя Наталья никогда не поведётся на мужчину, который ей в отцы годится. Да и Порохов не совсем аморальный тип. Он грамотный и интеллигентный человек. У него взрослые сыновья. Справки я о нём наводил. Но не в обиду будет тебе сказано: Будь я твоей женой, я бы тебе тоже изменял. Ты пентюх, а не муж. А про Семёна мне сказали, что он морально устойчив и хороший семьянин. И специалистом его классным называли, там, где он работал куратором.

– То, что он специалист опытный, – вопросов нет, – сказал Дима, – но он со своими знаниями может здесь таких дров нарубить, если встретится с Хозяином. Тогда нам всем придётся новую работу искать.

– Брось ты хреновину нести, – возразил ему Карташов. – Мы прибыль ему даём, а что станки выходят иногда из строя, ничего в этом страшного нет. Это агрегаты и они имеют свойство ломаться. Мы станки чиним и они опять у нас в работе.

– Два станка, у нас сейчас простаивают, – сообщил Дима, – накрылись на них маслонасосы. А я в них ничего не понимаю, и слесаря молодые ладу им не могут дать. Вот бы, где пригодились познания Порохова.

– Почему молчал и никаких мер не принимал? – спросил директор.

– Они два дня как стоят, а вас в это время не было.

Тихоновичу я доложил, – кивнул он на главного инженера. – Он мне сказал, чтобы я у Оксаны на складе взял запасные и поставил их. Мы с ней весь склад перевернули и ничего не нашли.

– И не найдём, – сказала она. – Я вспомнила Александр Аркадьевич, что вы их сразу к себе в кабинет забрали, когда нам ЗИПЫ поступили из Италии.

– Я такого случая не помню, – в резкой форме заявил он. – Если насосов не будет, год у меня будешь без зарплаты сидеть. Один насос стоит две тысячи долларов. А у тебя недостаёт два комплекта. Ты сама посуди, зачем они мне в кабинете?

– Погоди Аркадьевич, не горячись? – вступился за жену, молчавший до этого главный инженер. – Ты лучше сам напряги свою память. Были они у тебя в кабинете два года назад. Я хорошо помню. В шкафу стояли, ты ещё мне сказал, что хочешь их отвезти специалисту, чтобы сделать им ревизию.

– Вы давайте мне голову не морочьте вдвоём, – взревел директор, – не знаю я ни о каких насосах. Что я отсасывать буду ими? – вопросительно посмотрел он на инженера.

– Хорошо я глотку не буду напрасно надрывать, – сказал Тихонович, – Наталья завтра или сегодня появится, она подтвердит мои слова. Так как она свой плащ, измазала об них. Тогда Дима и она раздевалась у тебя в кабинете.

Корнов вопрошающе посмотрел на Осокина:

– Дима ты должен помнить сей факт. У тебя тогда своего кабинета не было, и ты квартировал вместе с Натальей на этом месте.

– Я что буду обращать внимания, что у него в шкафу лежит. Я пальто снял и всё.

У Оксаны от возмущения перехватило горло, и мгновенно увлажнились глаза. Ни слова больше не обронив в своё оправдание, она ладонями закрыла лицо и выбежала из кабинета.

– Этого ещё не хватало дуться, друг на друга будем, – сказал директор уже более спокойно. – У неё на складе добра много. Нужно бартер произвести с родственными предприятиями, где стоит оборудование аналогично нашим прессам. Там наверняка есть насосы. А уж если не найдём, то придётся в ноги кланяться Семёну Максимовичу. Он ещё у нас в штате состоит. Время пока терпит Дима? – спросил он.

– Конечно, терпит, я резервные запустил пресса, но они честно сказать, тоже в плачевном состоянии находятся. В любое время могут полететь.

– С этого и надо было начинать, а не обвинять незаслуженно мою жену, – сказал Тихонович.

– Иди, успокой её? – сказал Карташов, – а ты Дима займись зарплатой Порохова и подготовь его к внеурочной работе. Обещай ему горы золотые, но чтобы станки стояли на той неделе по стойке смирно, не – то с тебя голову буду снимать.

Дима с Тихоновичем вышли вместе из кабинета директора.

– Ну и сволочь же ты Дима, – бросил в сердцах главный инженер, – век бы таких родственников не знать.

Дима ничего не ответил ему, только виновато и непонятно пробурчал, что – то себе под нос и направился к своей машине. А Тихонович пошёл разыскивать Оксану. Обойдя все склады и кабинеты, нигде её не найдя он решил её поискать в цеху. Но её и там не было.

Оксана в это время в раздевалке со слезами на глазах объясняла Наталье по мобильному телефону о нечестном поступке директора и попутно рассказала весь разговор касаемо грузчика из-за, которого и произошёл весь сыр – бор. Тихонович идеально разборчиво слышал весь разговор подруг.

Оксана не догадывалась, что Порохов в это время лежал в одной постели с Натальей, в квартире Осокина выполняя супружеские обязанности вместо хозяина квартиры.

– Я так и знал, что это произойдёт, – сказал Семён, когда Наталья прекратила разговаривать с Оксаной, – они заливают не те масла в станки, которые рекомендуется технической документацией, поэтому прокладки на клапанах летят. Мне это на руку, теперь пускай ищут меня и с зарплатой и с ремонтом. Своевременно Оксана предупредила тебя, что твой муж поехал искать меня. Я сейчас одеваюсь и покидаю твой дом, не исключено, что он и сюда может заглянуть.

– Пускай приезжает, – сказала она, – я уже ничего не страшусь. Не сегодня так завтра я всё равно ему скажу, что намерена подать на развод.

– Рано Наташенька дразнить гусей, – сказал Семён, – давай сегодня напиши на пару деньков отгула и мы с тобой махнём в лачугу к моему родственнику. Там отдохнём прекрасно и наметим дальнейший наш план. Только постарайся получить деньги за мои больничные листы? Всё – таки сумма не маленькая, деньги нам с тобой пригодятся в эти дни.

– Хорошо я так и сделаю. Скажу ему, что видела тебя около офиса, и ты лично просил меня получить деньги за себя. Больше ты никого видеть из заводских начальников не хочешь, кроме меня и начальника смены. – Всё верно ты умная девочка, – сказал он и, поцеловав её в щёку, закрыл за собой дверь.

Наталья после ухода собрала постель и, надев на себя юбку и спортивную толстовку, прошла на кухню, чтобы вскипятить чай.

Вдруг раздался сильный с грохотом удар дверью. Она поняла, это пришёл Осокин и на двери он решил выместить свою злость.

«Неужели с Семёном встретился?» – подумала она и включила чайник.

Дима осмотрел все комнаты и не найдя следов постороннего мужчины, обнаружил жену на кухне, которая с безразличием смотрела на него.

Нельзя осторожней хлопать дверью? – произнесла Наталья.

Осокин ничего ей не ответил а, брызгая слюной, пропищал:

– Что он здесь делал?

– Ты что белены, объелся Осокин? – насмешливо спросила она. – Ты про кого говоришь?

– Я видел Порохова машину, когда она отъезжала от нашего дома, – визжал он как резаный поросёнок.

Наталья с омерзением посмотрела на мужа и спокойно бросила ему:

– Не верещи, не в свинарнике? Порохов здесь не был, я с ним столкнулась в подъезде. Он просил меня передать нашему руководству, что если сегодня не получит деньги, то завтра летит в Москву, на Старую площадь в администрацию президента и мимоходом заглянет к нашему Хозяину. Он страстно желает обрисовать картину сегодняшнего дня нашего производства. Координаты Барсукова у него есть.

Дима, слушая жену, от волнения расстегнул пуговицы на рубашке и начал нервно почёсывать свою впалую грудь.

– Откуда он это может знать?

– Я ему их дала назло всем вам и тебе, – сказала она. – Надеюсь, он выполнит свою угрозу.

– С него станет, этот праведник на всё способен, – испуганно сказал он, – а от тебя такого предательства я не ожидал. Если завод закроют, то мы оба без работы останемся.

– Плевать я хотела, на такой завод, где бесчинствует безграмотное руководство, – зло произнесла она. – А ещё он велел мне лично тебе передать слово в слово устное послание.

– Какое послание? – спросил испуганно Дима

– Скажи, говорит своему недотёпе, что станкам на заводе, осталось жить не больше полугода, а затем они будут занимать почётное место в шихте для переплавки металла. И хозяин получит за них, не больше тридцати долларов за штуку от «ВТОРЧЕРМЕТА» И ещё он велел передать тебе и Карташову, что кроме него ладу на заводе литейным прессам никто не сможет дать. Так же он попросил меня в вежливой форме, чтобы я в бухгалтерии получила за него деньги, и передал мне доверенность. – Говорит, что не хочет больше никого видеть с нашего завода, кроме меня и Бориса.

– Это почему он к тебе проникся, таким доверием? – подозрительно спросил Дима.

– А я в отношении тебя не покушалась на его технические познания, – заявила Наталья, – у нас с грузчиком Пороховым всегда были добропорядочные отношения.

Дима, не ответив ей на этот довод, вышел из кухни.

Вернулся он с ведомостью и пачкой денег в руках.

Наталья в это время пила чай с диетической лепёшкой и смотрела телевизор.

– Вот передашь ему деньги? – положил он перед Натальей деньги и ведомость, – и скажи, чтобы он завтра появился на заводе. Ему будет предложен выгодный контракт, на крупную сумму.

– Ничего я ему говорить не буду, – сказала она, убирая деньги в сумочку, – отдам деньги и всё. Вам надо вы и говорите. У вас есть его телефоны, адрес домашний. Разговаривайте с ним сами, а я не хочу участвовать в вашем обмане. Вы его уже один раз обманули, и второй раз пытаетесь надуть с моей помощью, – похлопала она рукой по сумочке, где лежали деньги. – Только он очень умный оказался и заставил вас склонить головы и трепетать перед ним.

– Мне он нужен срочно, – прямо сейчас, – сказал Дима, – дай мне его номера телефонов?

– Ничего я тебе не дам, – отказала ему Наталья, – это не этично будет с моей стороны, снабжать мобильной информацией человека, вид и голос, которого у Порохова вызывает аллергию. Нужно очень, то поезжай в отдел кадров, пока они на обед не ушли.

Осокин укоризненно посмотрел на жену, сгрёб ведомость со стола и вышел из квартиры. Дверь он в этот раз за собой закрыл беззвучно.

После его ухода Наталья по сотовой связи набрала Семёна, сказав ему приятную новость, что деньги она получила за него, и изложила подробно весь свой разговор с Осокиным.

– Ты умница Наталья, – ответил он ей, – никак не думал, что они так скоро зашевелятся. Знать есть чего бояться? Но мне они уже вместе с заводом безразличны. Я с голода не умру и достойную работу способен найти. А тебя я завтра в одиннадцать часов дня, буду ждать на машине за заводом. Поедем с тобой изумляться на два дня прекрасным пейзажем природы. Романтический сеновал не обещаю ввиду климатических условий, но сельскую обстановку с русской баней и наваристой ухой нам не миновать. Кроме моих денег брать с собой ничего не надо. Там всё будет. Одевайся в спортивную форму.

Где – то, через час, Семёну звонил уже Осокин.

– Я ни с кем не хочу разговаривать, – сказал Семён, – особенно с тобой. Мне твоя супруга сообщила, что получила деньги из твоих рук. Благодарностей за это от меня не жди. Вы все ущемили морально мои права. А это денег стоит и больших, поэтому на эту тему я вопрос оставляю открытым и обязательно с Карташовым его закончу. А тебе одно скажу, если ваше руководство хочет, чтобы оборудование, работало, как часы, готовьте контракт, на две тысячи долларов и присылайте мне его через парламентёров. Гарантирую, что за две недели я восстановлю вам все пресса. А сейчас аu revoir Осокин.