Читать книгу Научно-практический комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации - Владимир Лебедев - Страница 6

Предлагаемый читателям текст Научно-практического комментария к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (далее Комментарий к УПК) – это его четвертое издание, подготовленное данным авторским коллективом (первые два издания были выпущены издательством «Спарк», третье издание – издательством «Юрайт»). Несмотря на то, что на книжном прилавке появились комментарии других авторов, наша книга пользуется устойчивым спросом читателей.

Чем же примечателен наш вариант Комментария к УПК? Что привлекло в нем не только практикующих юристов (судей, следователей, прокуроров, адвокатов), но и научных сотрудников, преподавателей высших и средних юридических учебных заведений, аспирантов и даже студентов? Видимо, это объясняется рядом факторов. Во-первых, теоретический анализ норм уголовно-процессуального права в работе сочетается с разрешением вопросов прикладного характера, поскольку книга ориентирована прежде всего на практикующих юристов. Во-вторых, интерпретация норм УПК дана на фоне Конституции, нормативного акта высшей юридической силы и прямого действия в сфере регулирования уголовно-процессуальных отношений. В-третьих, читатель положительно воспринял использование в тексте Комментария нормативных актов, принятых в ходе продолжающейся в течение вот уже полутора десятков лет судебно-правовой реформы (законы о статусе судей, о прокуратуре, ОРД, адвокатуре и т. п.) в той части, в какой они имеют отношение к регулированию уголовно-процессуальных отношений. В-четвертых, судьям, прокурорам, органам расследования, адвокатам, научным сотрудникам и преподавателям вузов импонирует широкое привлечение авторами соответствующих постановлений и определений КС РФ, постановлений Пленума ВС РФ, актов Генпрокуратуры РФ. Наконец, в-пятых, положительно воспринято широкое привлечение судебной практики по конкретным уголовным делам (в том числе и ранее не опубликованной в печати), притом не только практики последних лет, но и практики применения норм прежнего закона, сохранившей свою актуальность в связи с применением действующих нормативных актов.

Столь ответственные и сложные задачи мог выполнить лишь тщательно подобранный авторский коллектив. При этом каждый из авторов имеет опыт научно-педагогической и практической работы.

Принятие Конституции, а также целого ряда федеральных конституционных и федеральных законов способствовало разработке проекта УПК. Но особенно острым вопрос о принятии нового федерального уголовно-процессуального закона стал с принятием в 1996 г. УК, который введен в действие с 1 января 1997 г.

Уголовный кодекс – это именно тот закон, с которым особенно тесно связан УПК. Уголовно-процессуальный закон, как и основанное на нем уголовное судопроизводство, прежде всего и главным образом придуманы в ходе развития человеческого общества для того, чтобы иметь возможность применять нормы уголовного закона. Однако важно не только решить вопрос о возможности (или невозможности) применения норм уголовного права. Важно при этом обеспечить ограждение личности от незаконного и необоснованного обвинения, ограничения прав и, наконец, осуждения. Именно на выполнение этих задач ориентирует ч. 1 ст. 6 УПК. Вместе с тем нельзя не признать, что без уголовного закона уголовное судопроизводство и УПК теряют всякий смысл. В то же время отсутствие уголовного процесса и уголовно-процессуального закона неминуемо порождает омертвление уголовного закона. Без уголовного процесса уголовный закон теряет свои охранительные функции. Нормы уголовного процесса – это своего рода нервные клетки и кровеносные сосуды, обеспечивающие жизнь уголовного материального закона, высшей и единственной (согласно ст. 1 УК) формой которого является УК. Вот почему в литературе можно нередко встретить взгляд на уголовный процесс как форму жизни уголовного закона.

Наличие столь тесной связи уголовного материального и уголовно-процессуального законов не может, однако, быть достигнуто, если не обеспечен определенный уровень соответствия между УК и УПК. Поэтому не случайно в России кодификация уголовного и уголовно-процессуального законодательства в XIX–XX вв. проходила одновременно. Примером тому могут быть судебная реформа 1864 г., первая и вторая кодификации уголовного и уголовно-процессуального законодательства, прошедшие в 1920-х гг. и в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Отступление от, можно сказать, сложившихся традиций при проведении последней кодификации уголовного и уголовно-процессуального законодательства России вызвано рядом причин, в том числе незавершенностью построения судебных и других правоохранительных органов Российской Федерации, отсутствием ряда необходимых федеральных конституционных законов о судах, иными обстоятельствами.

Кстати, об органической связи уголовного материального и уголовного процессуального права свидетельствуют и факты нынешнего этапа систематизации и кодификации российского законодательства. Принятие в середине 1996 г. УК вызвало немедленную реакцию – срочную работу по подготовке проекта федерального закона, предусмотревшего целую систему уголовно-процессуальных норм, которые были инкорпорированы в УПК РСФСР (Федеральный закон от 21.12.1996 № 160-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР в связи с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 1996. № 52. Ст. 5881). Принятие этого Закона обеспечило реальное введение в действие нового УК с 1 января 1997 г. Но это, конечно, был вынужденный и временный выход из положения. Новому уголовному закону нужен был современный уголовно-процессуальный кодекс. Он и был принят Государственной Думой 22 ноября 2001 г., а началом его действия установлено 1 июля 2002 г.

В процессе последней кодификации недооценка взаимосвязи и взаимозависимости двух смежных отраслей права неблагоприятно отразилась на формулировке ряда норм УПК. Не случайно еще до начала действия УПК законодатель был вынужден привести в соответствие с УК (к сожалению, не в полной мере), например, положения ст. 25, 26, 28 УПК (см. Федеральный закон от 29.05.2002 № 58-ФЗ). (Позже ст. 26 УПК и ст. 77 УК признаны утратившими силу (федеральные законы от 08.12.2003 № 161-ФЗ и № 162-ФЗ).) Об органической связи уголовно-правовых и уголовно-процессуальных норм напоминает также Федеральный закон от 27.07.2006 № 153-ФЗ, разработка которого обусловлена принятием федеральных законов «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и «О противодействии терроризму». Вслед за перечислением изменений, вносимых в УК, в этом законе представлены дополнения в УПК. Без них новые нормы УК не могут быть применены и воздействовать на общественные отношения.

Обращаясь к нормам УПК, необходимо обязательно учитывать изменения и дополнения, которые в него внесены перед самым началом его действия. Имеются в виду федеральные законы от 29.05.2002 № 58-ФЗ и от 24.07.2002 № 98-ФЗ. В печати промелькнули суждения о том, что изменения и дополнения УПК носят чисто технический (уточняющий) характер. С такой оценкой можно согласиться лишь отчасти. Среди более 80 поправок, содержащихся в Федеральном законе от 29.05 2002 № 58-ФЗ, многие носят характер редакционных уточнений. Но определяют главное в содержании указанных законов не они, а существенные, принципиальные новации, которые, несомненно, окажут влияние на регулирование общественных отношений в ходе производства по уголовному делу.

В первых же федеральных законах об изменении УПК были приняты меры к устранению противоречий между нормами УПК (ст. 25, 26, 28) и УК (ст. 76, 77, 75).

К числу принципиально важных поправок нужно отнести изменение п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК, которая (в первоначальной редакции) к основаниям вынесения оправдательного приговора отнесла отсутствие в деянии признаков преступления. Это была серьезная ошибка законодателя! «Наличие признаков преступления» – это критерий оценки первичной информации при решении вопроса о возбуждении уголовного дела (см. ч. 2 ст. 140 УПК, ч. 2 ст. 108 УПК РСФСР). В переводе на общедоступный язык это наличие сведений, дающих основания предполагать (или допускать) возможность совершения преступления. Такой информации достаточно, чтобы возбудить дело, а в ходе предварительного расследования (нередко и судебного разбирательства) убедиться, было ли совершено преступление. Если в законченном расследованием уголовном деле есть доказательства лишь «признаков преступления», прокурор не должен утверждать обвинительное заключение (обвинительный акт) и направлять дело в суд. Когда же речь идет об оправдательном приговоре, здесь существуют только три, основания: не установлено событие преступления; подсудимый не причастен к совершению преступления; в деянии подсудимого нет состава преступления. Эти три реабилитирующих основания действуют и при прекращении дела в стадии предварительного расследования (п. 1, 2 ч. 1 ст. 24, п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК). Иного, как показывает столетняя практика, не дано. Поэтому приведение ст. 302 УПК в соответствие со ст. 24 и 27 УПК – это неизбежное исправление допущенной ошибки. К сожалению, по небрежности разработчиков проекта Федерального закона от 29.05.2002 № 58-ФЗ аналогичные поправки не внесены в ст. 348 (ч. 4) и ст. 350 (п. 2) УПК.

Нельзя не признать важными изменения ст. 30 УПК, согласно которой ходатайство подсудимого о рассмотрении дела о тяжких и особо тяжких преступлениях в коллегиальном составе имеет юридическую силу, если оно заявлено до начала судебного заседания, а не судебного следствия, как предусматривала ст. 30 в первоначальной редакции.

Несомненно, оправданными являются дополнения ч. 1 ст. 40 и п. 6 ч. 3 ст. 151 УПК, касающиеся деятельности такого органа дознания, как Государственная противопожарная служба. Законодатель в данном случае восполнил допущенный пробел в законе.

Нельзя признать несущественной или улучшающей лишь редакцию ст. 108 УПК инкорпорацию в нее ч. 5, согласно которой принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого допускается только в случае объявления обвиняемого в международный розыск. Безусловно, важными являются дополнения ч. 4 ст. 150 УПК, в соответствии с которыми уголовные дела, указанные в п. 1 ч. 3 ст. 150 (перечисляющей дела о преступлениях, расследование по которым проводится в форме дознания), по письменному указанию прокурора могут быть переданы для производства предварительного следствия. Существенно и дополнение ч. 2 ст. 157 УПК в части полномочий таможенных органов по производству неотложных следственных действий. Не считаю редакционной правкой дополнение ст. 225 (ч. 2) в части обеспечения права обвиняемого на ознакомление с обвинительным актом. Тем самым устранено наметившееся несоответствие между ст. 225 и п. 2 ч. 4 ст. 47 УПК. Столь же позитивно надо оценить и дополнение ч. 3 ст. 225 о возможности потерпевшего ознакомиться с этим актом, хотя следовало бы одновременно внести соответствующие дополнения в ст. 42 УПК. К сожалению, ст. 225 УПК до сих пор не содержит указаний дознавателю на необходимость разъяснения обвиняемому права заявлять ходатайства о применении особого порядка судебного разбирательства в случаях, предусмотренных ст. 314 УПК, как это сделано в ст. 217 УПК применительно к этапу ознакомления с материалами дела по окончании предварительного следствия. Между тем на это обращал внимание КС РФ (Определение от 08.04.2004 № 152-О // ВКС. 2004. № 6) и Пленум ВС РФ (постановление от 05.12.2006 № 60 // РГ. 2006. 20 дек.).

Вряд ли было бы оправданным оставить без внимания «незначительное» редакционное изменение п. 2 ч. 3 ст. 49 УПК. Прежде (в первой редакции ст. 49) в нем было указано о допуске защитника к участию в уголовном деле с момента возбуждения уголовного дела в соответствии со ст. 223 и 318 УПК (т. е. в случае возбуждения дела в порядке дознания против конкретного лица и по делам частного обвинения). В результате «редакционного уточнения» защитник участвует в деле с момента его возбуждения против конкретного лица в любом случае. Вряд ли будет правильным считать эти изменения несущественными! В настоящее время законодатель пошел еще дальше, дополнив ч. 3 ст. 49 п. 3.1, в соответствии с которым защитник участвует в уголовном деле с момента вручения лицу уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК (см. Федеральный закон от 06.06.2007 № 90-ФЗ).

Наконец, несколько слов о незаметном, на первый взгляд, изменении ст. 63 УПК: в ней всего лишь исключена ч. 2. До вступления в силу Федерального закона от 29.05.2002 № 58-ФЗ судье запрещалось участвовать в рассмотрении дела, если он в ходе досудебного производства принимал решение о применении меры пресечения в виде заключения под стражу либо о продлении срока содержания обвиняемого под стражей, а также проверял законность задержания подозреваемого или обвиняемого. Теперь ограничения сняты. С отменой ч. 2 ст. 63 УПК и исключением ее из УПК расширены возможности районных судов в части более интенсивной деятельности судей, особенно односоставных районных судов. Можно по-разному относиться к этому новшеству, но невозможно отрицать его значения для регулирования уголовно-процессуальных отношений.

Необходимо обратить внимание пользователей Комментария к УПК на те новшества, которые принес Федеральный закон от 29.05.2002 № 59-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон „О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации“». Исключив ст. 9 из Закона о введении в действие УПК, законодатель тем самым снял ограничения на применение ст. 246 УПК. А это означает, что уже с 1 июля 2002 г. участие обвинителя по всем уголовным делам в судебном разбирательстве обязательно.

Отметим также, что важное положение Федерального закона от 29.05.2002 № 59-ФЗ состоит в том, что им исключены из Закона о введении в действие УПК п. 1 – 3 и 7 ч. 1 ст. 10. Это означает, что уже с 1 июля 2002 г. (а не с 1 января 2004 г., как ранее предусматривалось) судам передано в ходе досудебного производства осуществление полномочий:

а) по применению мер пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста;

б) продлению срока содержания под стражей;

в) помещению подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский и (или) психиатрический стационар для проведения судебно-медицинской или судебно-психиатри-ческой экспертизы;

г) наложению ареста на корреспонденцию и выемке ее в учреждениях связи.

Нетрудно заметить, что приведенные положения из Федерального закона от 29.05.2002 № 59-ФЗ являются не техническими и не редакционными по своей сути. Они, как и указанные ранее изменения и дополнения УПК, имеют существенное значение и самым непосредственным образом оказывают влияние на регулирование уголовно-процессуальных отношений. Оценка осуществленных изменений в данной работе не дается, а практическим работникам надо их непременно учесть. Для упрощения пользования нормами Закона о введении в действие УПК мы его приводим (в конце книги) с учетом изменений, внесенных в него Федеральным законом от 29.05.2002 № 59-ФЗ.

Что же касается Федерального закона от 24.07.2002 № 98-ФЗ, то из внесенных им изменений следовало бы обратить внимание по крайней мере на два. Первое касается дополнения в ст. 92 УПК и заключается в том, что в случае необходимости производства процессуальных действий с участием подозреваемого продолжительность его свидания с защитником свыше двух часов может быть ограничена дознавателем, следователем с обязательным предварительным уведомлением подозреваемого и защитника.

Вторая корректировка УПК состоит в дополнении новой ч. 7 ст. 109. Ее суть в том, что если при производстве по групповому уголовному делу хотя бы одному из обвиняемых, содержащихся под стражей, 30 суток оказалось недостаточно для ознакомления с материалами уголовного дела, то следователь с согласия прокурора (теперь с согласия не прокурора, а руководителя следственного органа по субъекту РФ или приравненного к нему руководителя иного следственного органа – см. Федеральный закон от 05.06.2007 № 87-ФЗ) вправе возбудить ходатайство о продлении срока содержания под стражей в отношении обвиняемого или обвиняемых, ознакомившихся с материалами дела, если не отпала необходимость в применении к нему или к ним заключения под стражу и отсутствуют основания для избрания иной меры пресечения.

Всего же указанными федеральными законами в 2002 г. внесена 141 поправка в УПК. В 2003 г. Федеральным законом от 04.07.2003 № 92-ФЗ в УПК внесено еще больше изменений и дополнений – 181, не считая поправок, касающихся бланков процессуальных документов (гл. 57 УПК). В УПК инкорпорированы четыре новых статьи (158.1, 474, 475, 476). Среди поправок немало тех, которые носят принципиальный характер. В частности, изменения и дополнения, внесенные в ст. 5, 37 – 39, 44, 46, 53, 163, 171, 189, 192, 217, 222, 354, 360, 363, 375 и др., в основном направлены на уточнение полномочий участников уголовного судопроизводства, расширение их процессуальных прав, обеспечение выполнения ими своих обязанностей. Судьям, следователям, дознавателям, прокурорам, адвокатам необходимо иметь в виду новые виды доказательств, включенные в УПК Федеральным законом от 04.07.2003 № 92-ФЗ, – заключения и показания специалиста (ст. 74, 80). Важными являются внесенные в УПК указанным Законом изменения, расширяющие и уточняющие основания возвращения судьей уголовного дела прокурору (ст. 237).

Изучая Федеральный закон от 04.07.2003 № 92-ФЗ, начинающим свою деятельность практическим работникам и учащимся необходимо тщательно сопоставлять с текстом статей УПК предусмотренные нововведения, кажущиеся на первый взгляд чисто техническими, простыми и даже несущественными. Например, в п. 52 ст. 1 указанного Федерального закона говорится о замене в п. 4 ч. 2 ст. 171 УПК слов «со статьей 73» словами «с пунктами 1–4 части 1 статьи 73». Казалось бы – элементарное редакционное уточнение. На самом деле эти изменения означают, что следователь не обязан указывать в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого обстоятельства, предусмотренные п. 5 – 7 ст. 73 УПК. Это уточнение является важным, так как к моменту составления указанного постановления следователь не всегда располагает доказательствами, подтверждающими указанные обстоятельства. К тому же и без них сущность обвинения понятна. Отсутствие сведений об этих обстоятельствах отныне не может препятствовать вынесению постановления о привлечении в качестве обвиняемого и предъявлению обвинения.

Или другой пример. Пунктом 73 ст. 1 Федерального закона от 04.07.2003 № 92-ФЗ предусмотрено: в ч. 1 ст. 314 слова «пяти лет» заменить словами «10 лет». Сопоставив это «простое редакционное» уточнение с текстом ч. 1 ст. 314 УПК, нетрудно обнаружить, что с принятием этой поправки упрощенный порядок судебного разбирательства (без исследования доказательств) при определенных условиях допускается теперь не только по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, как это было прежде, но и по делам о тяжких преступлениях.

Приведенные далеко не исчерпывающие данные свидетельствуют о том, насколько существенные изменения и дополнения были внесены в УПК как в 2002 г., так и в 2003 г., многие из которых оказали и оказывают непосредственное влияние на регулирование уголовно-процессуальных отношений на разных этапах производства по уголовному делу.

Принятый на исходе 2001 г. УПК не в полной мере отражает его взаимную зависимость с УК. В определенной мере этим самым обусловлено еще до начала действия УПК изменение, например, ст. 25, 26 и 28 УПК (см. Федеральный закон от 29.05.2002 № 58-ФЗ). В известной мере указанный Федеральный закон снял эти противоречия, исключив такое условие прекращения дел ввиду освобождения лица от уголовной ответственности, как осуществление впервые уголовного преследования в отношении обвиняемого или подозреваемого. Это была грубая ошибка, так как состоялась подмена уголовно-правового понятия (ст. 75, 76, 78 УК) уголовно-процессуальным. То, что законодатель еще до начала действия УПК обнаружил разницу между фактом совершения преступления впервые (уголовно-правовая категория) и осуществлением против лица впервые уголовного преследования (процессуальный фактор), – это, конечно, обнадеживает. Как позитивный фактор можно оценить и то, что в процессуальных нормах (см. ст. 25, 26, 28 УПК) содержалась прямая ориентация на прекращение дела в случаях, предусмотренных соответствующими статьями УК (см. ст. 76, 77, 75). Но вся беда в том, что в некоторых случаях законодатель, исправляя допущенные ошибки, все же попытался (хотя и не в такой мере, как в первой редакции указанных статей УПК) «подправить» УК, хотя делать это он был не вправе (см. ст. 1 УК). Получилось так, что, с одной стороны, УПК отсылает к нормам УК, а с другой стороны, сохраняет установку на прекращение по указанным основаниям дел о преступлениях небольшой и средней тяжести. Между тем ни в ст. 76 УК, ни в ст. 75 (ч. 1) УК о преступлениях средней тяжести до декабря 2003 г. не сказано ни слова. Тем самым законодатель непроизвольно создал тупиковую ситуацию: если выполнишь установку ст. 25 УПК – нарушишь ст. 76 УК; если последуешь за материальным законом, вступишь в конфликт с процессуальным законом. Аналогичная дилемма возникла при применении ст. 28 УПК и ст. 75 УК. Ввиду проведенного существенного изменения действующего УК (см. Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ) указанные коллизии норм законов двух смежных отраслей права разрешены. Но надо твердо усвоить, что нормы УПК не могут «подправлять» нормы УК, должны ориентироваться на них, а не на возможные изменения материального закона (в ближайшем или отдаленном будущем). Это общее положение, которое необходимо соблюдать при применении норм УК и УПК в ходе производства по уголовному делу, а также в процессе дальнейшей законотворческой деятельности.

Некоторые считают, что конкуренцию норм уголовно-процессуального закона и других нормативных актов в полной мере регулирует ч. 1 ст. 7 УПК, согласно которой суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель «не вправе применять федеральный закон, противоречащий настоящему Кодексу». Вроде бы, все ясно?! Да, лицу, далекому от юриспруденции, пожалуй, действительно ясно. А на самом деле все не так просто. Это положение нельзя абсолютизировать, оно не носит универсального характера. Во-первых, как уже отмечалось, «с помощью» УПК законодатель не вправе «подправлять» нормы УК: если возникла необходимость, надо вносить изменения в УК. Во-вторых, прежде чем разрешать коллизии (противоречия) между нормами различных отраслей права, надо прежде всего определить, какие общественные отношения предстоит урегулировать. Основной вопрос в указанном выше случае – установление оснований к освобождению от уголовной ответственности, т. е. уголовно-правовой вопрос, а он, как известно, в силу ст. 1 УК разрешается только Уголовным кодексом. Уголовно-процессуальный кодекс устанавливает лишь процессуальные средства для применения норм уголовного права. Поэтому при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности ввиду примирения потерпевшего и лица, совершившего преступление небольшой или средней тяжести, прежде надо уяснить положения ст. 76 УК, а затем обращаться к ст. 25 УПК. Может возникнуть вопрос: а как же ч. 1 и 2 ст. 7 УПК? Статья 7 действует для разрешения чисто внутриотраслевых (т. е. процессуальных), а не межотраслевых коллизий. Если возникли (обнаружены) противоречия в решении процессуальных вопросов между, например, Законом о милиции и УПК, Законом о прокуратуре и УПК, Законом об ОРД и УПК, то во всех случаях приоритет остается за УПК, если предстоит разрешать процессуальные коллизии. Не более того. Повторимся: при установлении коллизий (или даже противоречий) между нормами УПК и УК предпочтение должно быть отдано тому закону, к предмету регулирования которого относятся общественные отношения, на формирование, изменение или прекращение которых направлены конкурирующие правовые нормы. Правильность этого положения подтвердил КС РФ (см. Постановление КС РФ от 29.06.2004 № 13-П // ВКС РФ. 2004. № 4). При этом не следует забывать: нормы уголовного права невозможно применить без уголовного процесса; смысл последнего – дать жизнь уголовному закону (а не подменять и не поправлять его). Не случайно их применение осуществляется только в рамках уголовного судопроизводства.

Еще одно соображение по поводу применения ч. 2 ст. 7 УПК. Известно, что законодатель России вправе принимать федеральные конституционные законы. Противоречие норм этих законов с УПК должно разрешаться в пользу первых, занимающих более высокое положение в иерархии нормативных актов. Сообразно этому противоречие между нормами этих нормативных актов и УПК не может быть разрешено в пользу последнего. Следовательно, и в связи с этим положения ч. 2 ст. 7 УПК не могут быть безоговорочно приняты к исполнению.

Считаем необходимым специально отметить, что в тексте Комментария использованы постановления не только Пленума ВС РФ (РСФСР), но и фрагменты постановлений Пленума ВС СССР. Это не должно вызывать недоумения при обращении к тексту книги. Напомним, что Пленум ВС РФ допустил возможность их применения в части, не противоречащей Конституции и законодательству России (см. постановление Пленума ВС РФ от 22.04.1992 № 8 (в ред. от 06.02.2007)). Используются в работе и материалы судебной практики вышестоящих судов за годы, предшествующие началу действия норм УПК. Но эта практика используется в тексте работы лишь постольку, поскольку она не противоречит действующему уголовно-процессуальному закону и поучительна для нынешнего правоприменителя.

У некоторых наших читателей (студентов, учащихся специальных образовательных учреждений, других лиц, проявляющих интерес к работам по уголовному процессу) может возникнуть вопрос о причинах, по которым вскоре вслед за 3-м изданием (издан в начале 2007 г.) представлено следующее издание. Поясним, что это вызвано необходимостью откликнуться на изменения УПК, состоявшиеся во втором квартале 2007 г. Имеется в виду прежде всего Федеральный закон от 05.06.2007 № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон „О прокуратуре Российской Федерации“». Этим законом предусмотрено перераспределение процессуальных полномочий по руководству производством предварительного следствия между прокурорами и руководителями следственных органов в пользу последних. Столь масштабные и существенные изменения коснулись 32 глав и 95 статей УПК. Глава 57, содержавшая перечень бланков процессуальных документов, признана полностью утратившей силу. Читатели могли обратить внимание на то, что в тексте 3-го издания данного Комментария (с. 27) мы, разделяя позиции КС РФ, отвергали нормативное значение бланков процессуальных документов и не поместили их текст на страницах прошлого издания, ограничившись их перечислением.

На следующий день после издания Федерального закона от 05.06.2007 № 87-ФЗ был опубликован Федеральный закон от 06.06.2007 № 90-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». Этим Законом определены процессуальные полномочия начальников специализированных подразделений дознания (ст. 40.1 УПК); расширен круг лиц, наделенных правами подозреваемого, в число которых включены те, кто уведомлен о подозрении в совершении преступления, и др.

В ходе подготовки данного издания необходимо было учесть такие положения Федерального закона от 12.04.2007 № 47-ФЗ, которым была усилена защита в уголовном процессе прав лиц, потерпевших от преступлений, как правило, преследуемых в порядке частного обвинения. Небольшие изменения в УПК внесены Федеральными законами от 24.07.2007 № 211-ФЗ и № 214-ФЗ, а также Федеральным законом от 02.10.2007 № 225-ФЗ.

За период, прошедший после подготовки предыдущего издания Комментария к УПК, был принят ряд постановлений Пленума ВС РФ и актов (постановлений, определений) КС РФ, имеющих отношение к регулированию уголовно-процессуальных отношений. Все они учтены при подготовке данного издания работы.

Профессор В. П. Божьев