Читать книгу Вечные деревья исчезающего сада-2 (сборник) - Владимир Шали - Страница 94

Время кожаных регланов

Унесено рельсами

В железнодорожный архив

Документальножёлтых снимков —

Время кожаных регланов

Возвращается узкоколейками

Лагерей Биркенау и Бжезинка —

Тянутся длинные нити

В чёрные глаза войны —

Где холод и цинизм —

Я не верю в прерываемость событий —

Если в мире жив ещё нацизм —

На большой реке берлинская лазурь —

Вся земля – смешение цветов и наций —

Свет в глазах войны – печей кровавый след —

Кровоизлияний и кремаций —

Дно голубого кабинета

Покрыто розовым паркетом —

И красных ламп японский свет

Осветит тех – кого уж нет —

В коротком бежевом халате

Хозяйка – в серебре и злате —

Как римский мальчик – сложена —

Давно в Бжезинке сожжена —

Здесь зимний сад – газон – розарий —

В качалке кружится хозяин —

Поэт – философ – меценат —

Убитый много лет назад —

Но в этом ли разгадка замка —

Между реальностью и сном

Здесь все – хозяин и хозяйка —

Живут во времени ином —

Где веруя – а где не веря —

Где белолицы – где черны —

Здесь европейские евреи

Во времени разметены —

И время словно приглушило

Тех – кто в обличии живом —

И я не знаю – это было —

Или всё сбудется потом —

Берёт берлинскую лазурь

На белый лист железной кистью

И экспрессионистской высью

Грозу венчает Отто Дикс —

Там Шпрее превратилась в Стикс —

Наполнившись нацистской мыслью —

В Берлин пришла пора любви —

Пора дождей и затемнений —

Горящих окон – нет сомнений —

Стал уже круг моих друзей —

Реальность ставится в музей —

Простые связи не зови —

Ведь ты на море – не на суше —

Коммуникации нарушив —

В Берлин пришла пора любви —

И надо многое забыть —

Подобен мозг застывшей глине —

Лишь только двое могут быть

Соединёнными в Берлине —

Вот и готова элегия —

Ульрика едет в Карлсбад —

Верно – что карлики гения

Остановили – Я рад —

Вспомнить бы чёрствость любимой

И утаённый рассчёт —

Только опять ястребиный

Сердце качает полёт —

Помнится всё совершённое —

Несовершённое – нет —

Воздуха свежесть —

Юный таинственный свет —

Это равнина ли – небо ли —

Буковый лес – мой предел —

Помнится то – чего не было —

То – что увидеть хотел —

Люди – вы так рассудительны —

Стар я – она молода —

Всё же войти удивительно

В буковый лес иногда —

Мрачные слышу пророчества —

Люди – я вас не спасу —

От моего одиночества

Холодно стало в лесу —

Славно болото осушено —

Что им любовный недуг —

Грозно хранит равнодушие

Ровно посаженный бук —

Бьётся мучительно колокол

Странным звучаньем родным —

Чёрным проносится облаком

Едкий – пронзительный дым —

Чтото творится на свете —

Рано жирнеет земля —

Не наливайтесь – не смейте —

Кровью чужою – поля —

Колокол бьёт – и не спрячешься —

Всюду деревья в крови —

Видно – срубить надо начисто

Буковый лес без любви —

Странная это энергия —

Душам готовит распад —

Вот и готова элегия —

Ульрика едет в Карлсбад —

Завтра я стану дымом

И поползу в трубу

Вместе с женой и сыном —

Странный простор во лбу —

Умер – наверное – мозг —

Но не хватает воска —

Чтобы заполнить ту

Тяжкую пустоту —

Что же такое дым – если он едко жирный —

Как растворится он в воздухе – а потом —

Узок ли круг его – или объём всемирный —

Будет ли дым глазами – будет ли дым умом —

Может быть – только ртом —

Жрущим леса и пашни —

Замки и города – свастику и людей —

Тех – кто в нацистском марше —

Думаю я о дыме

И не хочу о пепле —

Можно висеть на дыбе —

Руки мои окрепли —

Только не ради крови

И вьющегося огня —

Весь крематорий в слове —

В дыме моя семья —

Ктонибудь нас поднимет —

Выбелит в злую небыль —

Соединимся в дыме —

Соединимся в небе —

Перроны ада принял рай —

Пошли наверх горячим дымом

Останки жён и матерей

В тот синий край —

От птичьих стай неотделимо

Они проносятся теперь —

Передо мной мундир зелёный

И серосиняя стена —

И снова я живу – казнённый —

И держит на губах слова

Отрубленная голова —

Я – препарат – похож на птицу —

Себе в мучениях приснясь —

И каждый вечер врачубийца

Меня приветствует – смеясь —

Был у любимой образ мой —

И вот я только статуэтка —

Подставка – чистая салфетка —

Увенчанная головой —

И странно – там живёт она —

Как полагается невесте —

В голландском городе одна

И думает – кругом война —

И нет его на свете —

Здесь я —

Майданек —

Косы моих любимых —

Пепел моих любимых —

С которыми я разминулся

В трёх десятилетиях —

Там сгорели мои дети —

Дети неистребимые —

Что вечными были на свете —

Но встретились у ворот крематория

С газом – огнём и смертью —

Там – верно – и я – задохнувшийся в теле матери —

Плачу внутриутробным воем —

Но меня не достают сапоги карателей —

Которые бьют по животу женщины смертным боем —

Майданек —

Слёзы моих любимых —

Тени моих любимых —

Шесть миллионов убитых —

Бедные дети Земли —

Был я от вас вдали —

Или – может быть —

Я сидел у ворот —

И читал надпись – и не мог разобрать —

Я был никто —

Ни этот и не тот —

Шорох от одежды – идущих умирать —

Над Киевомградом возникли тревожные тени —

У Бабьего Яра я слышу их мёртвое пенье —

Над жизнью – над смертью —

Из ночи до самой зари —

Из прошлого в будущее

Яром идут косари —

Весь день косари

По оврагу гуляют и косят —

На донышке яра

Ножи свои острые носят —

Дремуче – угрюмо с похмелья бормочут слова —

– Расти – вырастай —

всё равно тебя срежем – трава —

Но гдето под вечер

Усталых любовников пара

Сольётся в кровавых деревьях

Зелёного яра —

Над полем убийства

Их вечная вера жива —

Молчат косари —

Из под ног вырастает трава —

Ломая ограды и своды тюрьмы —

Аккорды Бетховена входят в умы —

Играя лучами то света – то тьмы —

То солнцем – то тенью становимся мы —

То снами – то явью —

То жизнью – то смертью —

То новью – то старью —

То кругом – то вертью —

Охранник воды набирает ведро —

И в дверь каземата тревожно стучится —

И нам предлагает бездонно напиться —

И мы выпиваем и зло – и добро —

Но эта отрава не станет концом —

То мир материален – то снова духовен —

С лохматою гривой и львиным лицом

Запутался в ржавых решётках Бетховен —

Бутафорский вокзал в Биркенау —

Нарисовано всё по лекалу —

Баня – Касса – Дежурный буфет —

Только жизни в ногах моих нет —

Предлагают раздеться – помыться —

Верю вывеске – Хочется выть —

Но в пресыщенном взгляде убийцы —

– Вам налево – А значит не жить —

Вам налево – налево – налево —

Слово длится в молекулах – я —

Но толпа – это голая дева

В крематорий ползёт – как змея —

Тает Родина – кто я – не знаю —

Я безвременна – я замолчу —

Бутафорский вокзал в Биркенау —

Я уехать обратно хочу —

Я хочу жить в иллюзии слова

Европейских пяти языков —

Но горит под ногами основа —

Бутафория мёртвых шагов —

Стану полькой – еврейкой и немкой

В час конца со звездой и крестом

И летящей крупицею мелкой

По перрону и вечным хвостом

Голой очереди в крематорий —

Бутафорский вокзал – я твоя —

Самый лживый из всех территорий —

Слово длится в молекулах – я —

Баня – Касса – Вокзал – Мы кричали —

Пропадая в нацистском огне —

Верно – было лишь слово в начале —

И останется слово во мне —

Убийство неизвестных лиц —

Не больше – чем убийство птиц —

Стреляй – потом вези в жаровню —

И среди этих верениц

Я человека не запомню —

Конкретность жертвы – это страх —

В знакомого направив выстрел —

Ты станешь винтиком в часах —

Сломавшим механизм убийства —

И я бегу от этих глаз —

От этих лиц – и тем свирепей

Их заволакивает газ

И обезличивает пепел —

Но ктото всё же крикнул – Ганс —

И ты пришла – реальность злая —

Пусть крик его в ночи угас —

Он знал меня – и я узнаю

Его – через него – себя —

Себя – которого не вижу —

Я этот голос ненавижу —

Откуда он пришёл – скорбя —

И кто же это крикнул – Ганс —

Мужчина – женщина – ребёнок —

Для миллиона перепонок

Такая музыка – конец —

Да – сотней золотых коронок

Мне в уши впился тот подлец —

Но кто же это крикнул – Ганс —

Пред уходом – перед смертью —

Перед последней круговертью —

Проглатывая серый газ —

Он истину возмездья спас —

И я себя увидел с плетью —

А может – крикнул он не мне —

А Гансу – что сгорел в огне —

Какое счастье – нет души —

Нет разума – есть только ноги —

Весь мир в ногах – Они в тревоге

Вдоль главной лагерной дороги

Переползают – слово вши —

Они спасают лишь себя

На перекличке у барака —

Но в них порой рычит собака —

По человечеству скорбя —

Лишь ноги чувствуют побег

И муки переносят стойко —

Над ними мёртвая надстройка —

Уничижённый человек —

Нельзя мне думать о ногах —

Быть может – этим их обижу —

Они лишь думают – я – вижу —

Они лишь чувствуют врага —

Шаги и глухи – и тупы —

И я страшусь – они в обиде —

Я знаю – две мои стопы

Мой торс убогий ненавидят —

Я и молюсь – я им клянусь —

Что силы все из сердца выжму —

Как странно ног своих боюсь

И лютой злобой ненавижу —

Они страшны – когда стучат —

Созвучьем повторяя стражу —

Они бегут – когда кричат —

Они танцуют – как прикажут —

Ну вот и всё – Я жил как мог —

Мне новый день навстречу вышел

И крикнул с пулемётных вышек —

– Ты потому лишь только выжил —

Что душу отделил от ног —