Читать книгу Апокриф - Владимир Соловьев - Страница 26

Квартира вождя не впечатлила, разве что вафельное полотенце тронуло. А так – гостиничный номер как номер. Сантехника могла бы быть и поприличней.

Быстро приняв душ и переодевшись, я решил воспользоваться гостеприимством хозяев и поставил телефон на подзарядку. Последний раз заряжал в Америке. Да и друзьям для смеха славно будет рассказывать, как в Кремле помылся да подзарядился. Особенно если учесть, что сюда сотовые и проносить-то нельзя.

Ровно через двадцать минут раздался негромкий стук в дверь. Я был полностью готов к встрече с высшим руководством страны и, на всякий случай перекрестившись, решительно распахнул дверь.

На пороге стоял сам Александр Стальевич. Моего роста или чуть выше, но сутулящийся, в темном костюме, который вполне могли носить и во времена большевистских обитателей. Взгляд пристальный, но не злой, во многом благодаря очень пушистым детским ресницам. Сначала я подумал, что они выгорели на солнце, но, сравнив с остатками растительности, аккуратно уложенными вокруг гигантской лысины, понял, что это такой необычный пыльный цвет волос. Александр Стальевич походил на Ленина, засушенного и выцветшего, у которого от долгого хранения заострился носик, но умище и взор остались орлиными.

– Рад вас видеть, м-м-м-м-м, Владимир Рудольфович. Может, если вы не возражаете, пройдем ко мне, кабинет в двух шагах. Там и потолкуем за чаем.

– К вашим услугам, – неожиданно серьезно даже для себя ответил я.

Кабинет был действительно в двух шагах и стоической обстановкой вызывал уважение. Гигантский стол, зеленая лампа, компьютер, батарея телефонов, кресла, на стене фотография президента. Перед самим кабинетом находилась сторожевая секретарши, в которой обычно, конечно, толпился народ. Но сейчас всех куда-то передислоцировали. И только немолодая дама, должно быть, помощник, с готовностью принялась активничать, услышав команду босса.

– Будьте любезны, Нелли Петровна, нам заказать пару чая.

За большим длинным столом мы сели друг напротив друга вдали от главного места, которое обычно хозяин кабинета занимал на совещаниях. Волошин помолчал, видно сосредоточиваясь.

Он и так-то говорил очень тихо, но уверенно, а тут и вовсе перешел на леденящий шепот.

– Дорогой Владимир Рудольфович, что происходит? Мы очень волнуемся и не знаем, как реагировать…

Он не закончил фразу, но я не дал договорить:

– Смиренно, Александр Стальевич, смиренно. Это, пожалуй, единственная возможность.

– Забавно. – Волошин пожевал бледные губы и очень внимательно посмотрел на меня. – Что вы имеете в виду?

– Необходимо смириться с тем, что далеко не все зависит от вас и совсем не все можно разрулить.

– Хорошо, давайте зайдем с другого конца. Зачем вы были в Ватикане в компании с Биллом Гейтсом?

– Александр Стальевич, у нас так беседы не получится. Спасибо за чай и до свидания.

Было любопытно читать происходящее в голове у функционера. Он был взбешен и растерян. Впервые за последние годы ситуация выходила из-под контроля. Магия должности не действовала. Общаясь не с просителем, он даже не понимал, как завоевать расположение. Такая задача не ставилась никогда. Многие были готовы отдать все лишь за возможность побывать в этом кабинете… А тут какой-то писака-говорун взбесился… «Может, вызвать охрану?» На этой мысли я улыбнулся. «Или лучше позвонить, и парень окажется безработным. А потом у него начнутся проблемы с милицией. А там ему намекнут – и пороги будет обивать, умолять о прощении, гнида», – вертелось в голове у Волошина.

– Саша, может, тебе очки круглые прикупить?

– Зачем?

– А с очками да разожравшись, ты с такими мыслями – вылитый Берия. Ну так вот, никакой охране ты не позвонишь, ниоткуда меня не уволишь, ибо мой работодатель от тебя не зависит. Я не обещаю тебе, Саша, что ты вылетишь со своей работы, но вот что поручение своего работодателя ты не выполнил – точно. Так что зови своего холуя, пусть выводит из хором.

– Вы никуда не пойдете, это абсурд. – Волошин вдруг улыбнулся. – Хотя почему же абсурд?.. Так вы, оказывается, читаете мысли… Занятно…

Он успокоился, прикрыл глаза и пару минут сидел, застыв как статуя. Вернувшись к жизни, снял очки, сильно растер ладонями лицо, попытался улыбнуться. Ему это удалось.

– Извините, вспылил, хе-хе, хотя и мысленно… Как-то привык к тому, что мысли здесь угадываю я. Об этом мне ничего не докладывали. Впрочем, у них и не было возможности удостовериться. А еще что умеете?

– Билет на Соловьева брали? А то начинаю ощущать себя конкурентом Дэвида Копперфилда. Не получается у нас разговор, хотя удар вы держите.

– Большой опыт – многие били. Шучу. Проблема, уважаемый Владимир Рудольфович, отнюдь не в наших взаимоотношениях. А в том, что я, как ко мне ни относиться, представляю в данный момент интересы вашей Родины. Причем не исторической, хотелось бы отметить, а самой что ни на есть большой и малой. И это придает мне силы, простите за пафос. Президенту доложили о некоторых событиях источники, к которым он привык прислушиваться, и мне было поручено с вами связаться.

Если информация о ваших, ну, скажем так, довольно неожиданных перемещениях и встречах окажется интересной для национальной безопасности России, то, вполне возможно, у Владимира Владимировича и будут непосредственно к вам вопросы.

И давайте договоримся сразу, не надо театрального надрыва и поз. Будь вы хоть наместником Бога на Земле… Президент России – это величина, и от него зависят судьбы наших с вами сограждан.

Волошин говорил спокойно, и я поймал себя на мысли, что он мне даже чем-то симпатичен. Наверное, таким и должен быть серый кардинал. В первую очередь функциональным. Категории «хорошо – плохо», «добро – зло», «нравится – не нравится» для него не существуют. Хозяином поставлена задача, и ее надо решить. Наиболее технологично и по возможности быстро. Если для этого надо поцеловать или укусить, то действие будет осуществлено. Он лишь идеальный исполнитель. И мысли насчет моей скромной личности были отработкой одного из возможных вариантов получения желаемого результата. Ему бы еще побороть физиологические потребности организма – и будет Голем-Франкенштейн на зависть средневековым умельцам.

– Ну что же, Александр Стальевич, тогда давайте вернемся к исходным позициям. Что вам угодно?

– Хотелось бы понять природу ваших отношений с Папой Римским, Биллом Гейтсом и Даниилом Давидом.

Я впервые услышал фамилию Даниила, хотя мог бы и догадаться – ведь он должен быть из дома Давидова.

– Прошу. С Папой – отношения строго официальные, с Биллом – братские, с Даниилом – апостольские.

Волошин задумался и повторил манипуляции, начиная с позы застывшего тушканчика, пройдя через сдергивание очков и заканчивая растиранием лица. Правильного ответа пока не было. Через несколько мгновений забрезжила догадка. На его лице промелькнуло подобие улыбки.

– Разрешите уточнить, с Папой – отношения официальные инспекторские?

– Браво, Александр Стальевич! Горжусь вами!