Читать книгу Приметы и религия в жизни А. С. Пушкина - Владимир Владмели - Страница 4

Свой дом в Петербурге Федор превратил в Монте-Карло и приглашал туда самых разных людей. Бывали у него Жуковский и Вяземский, Грибоедов и Пушкин. Во время обеда с обильными возлияниями Федор рассказывал о своих необычных приключениях. Артист и талантливый импровизатор, он придумывал такие невероятные истории, что его современники использовали их в своих произведениях. Под впечатлением этих рассказов Грибоедов в своей комедии «Горе уму» писал:

Но голова у нас, какой в России нету

Не надо говорить, узнаешь по портрету.

Ночной разбойник, дуэлист,

В Камчатку сослан был, вернулся алеутом

И крепко на руку нечист,

Да разве умный человек и может быть не плутом.

Когда ж о честности высокой говорит,

Каким-то демоном внушаем.

Глаза в крови, лицо горит,

Сам плачет и мы все рыдаем.

Толстой сразу же узнал себя, но желая уточнить портрет, густо зачеркнул четвертую строчку и рядом написал: В Камчатке черт носил, а в скобках добавил: ибо сослан никогда не был. Не удовольствовавшись этим, он, встретив Грибоедова, спросил:

– Ты что это написал, будто я на руку нечист?

– Так ведь все знают, что ты передергиваешь, играя в карты, – ответил Александр Сергеевич.

– И только-то? – искренне удивился Федор, – так бы и писал, а то подумают, что я взятки беру.

Федор Толстой

Грибоедов пожал плечами, а когда уже после его смерти комедия была напечатана, после процитированных строк стояла звездочка, а сноска внизу гласила: «Ф. Т. передергивает, играя в карты, взяток он не берёт»

Пушкин слышал о нечистой игре Федора, но отказывался верить в это. Только воочию убедившись, что Американец передергивает, молодой поэт расстался с иллюзиями. Когда в конце игры Толстой потребовал деньги, Пушкин, смеясь, сказал: Ну что вы, граф, нельзя же платить такие долги.

– Почему? – спросил Американец.

– Вы же играете наверняка.

После такого замечания Толстой должен был вызвать Пушкина на дуэль, но вокруг сидели люди, которые считали Александра Сергеевича восходящей звездой русской поэзии. Их мнением Федор дорожил и ссориться с ними из-за безусого юнца не хотел. Решив обратить все в шутку, Толстой изысканно поклонился и сказал:

– Только дураки играют на счастье, а я не хочу зависеть от случайностей и поэтому исправляю ошибки фортуны.

Все окончилось мирно, но в глубине души Фёдор затаил злобу на Пушкина и когда поэта выслали из Петербурга, Толстой стал под большим секретом рассказывать, что Александра Сергеевича вызвали в тайную канцелярию Его Величества и там высекли. Сплетня быстро распространилась по столице, но Пушкин узнал о ней несколько месяцев спустя, уже в Екатеринославле. Он был взбешен и, несмотря на предписание царя, хотел вернуться в Петербург, чтобы драться с Толстым на дуэли. С большим трудом друзья удержали поэта, и он излил свою желчь в стихах.

В жизни мрачной и презренной

Был он долго погружен.

Долго все концы вселенной

Осквернял развратом он,

Но исправясь понемногу,

Он загладил свой позор

И теперь он, слава богу,

Только что картежный вор.

Федор воспринял эпиграмму как публичную пощечину и, не желая оставаться в долгу, состряпал ответ:

Сатиры нравственной язвительное жало

С пасквильной клеветой не сходствует нимало.

В восторге подлых чувств ты, Чушкин, то забыл,

Презренным чту тебя, ничтожным сколько чтил.

Примером ты рази, а не стихом пороки

И вспомни, милый друг, что у тебя есть щеки.

Его рифмованные строчки резали слух, печатать их никто не хотел, но Пушкину они наносили страшное оскорбление, а именно этого Толстой и добивался.

Во время ссылки, долгих шесть лет, Александр Сергеевич готовился к дуэли. В Одессе он ходил гулять с тяжелой железной палкой. Подбрасывал ее высоко в воздух и ловил, а когда кто-то из друзей спросил, зачем он это делает, поэт ответил: «Чтобы рука была тверже, если придется стреляться, чтобы не дрогнула». В Михайловском, вместе со своим соседом, Алексеем Вульфом, он по несколько часов в день стрелял в звезду, нарисованную на воротах баньки.

В 1826 году Николай I вернул Пушкина в Москву. Сразу же после аудиенции с царем Александр Сергеевич послал секунданта к Ф.Толстому. К счастью, Американца в Москве не оказалось, а впоследствии дуэль удалось предотвратить. Очень скоро отношения врагов резко изменились: Федор познакомил поэта с семьей Гончаровых, а затем был сватом на его свадьбе.