Читать книгу Замечательная жизнь людей - Владимир Звездин - Страница 23

Пока происходили все эти события, заканчивался 1955 год. В Омске началось строительство нефтеперегонного завода. Вот и насобирали нас целый эшелон. В ожидании отправления на стройку, в четырехместной камере нас было набито до полутора десятка человек. Тяжко было, не хватало воздуха. Не хочется мне писать о грустном. Расскажу об интересном эпизоде. Все ребята молодые, как было принято говорить. «Все по указу, по первому разу, по 15–20 лет сразу». Все питерские, кроме одного, один из Пскова, по-народному «Скобарь». Он был постарше нас, с рябым лицом, и о себе говорил, что он красивый «просто не выкати кати». Так и прилипло к нему это прозвище, и я его так и помню, без имени и фамилии. И, между прочим, сообщил, что он в законе. Никто ему не поверил, блатных в камере не было, а спорить с ним себе дороже.

Я в их глазах с двумя судимостями, побывавший в лагере, на пересылках, о котором интересовались из других камер, как у меня дела и настроение. Представлял знаменитую фигуру и пользовался их уважением. Завязался у нас такой общий разговор о том, что нас ждет в будущем. Чтобы придать разговору больше юмора, я сказал, что мне можно не говорить, что я из Питера. Я жил в Рязани, Моршанске, даже в Киргизии. Потому что когда приходит этап, то в лагерях говорят: если из Москвы минетчики, из Питера педерасты. Посмеялись, не придали этому значение и забыли.

Но продолжение этого эпизода было еще смешнее. Этап был действительно большой. Целый эшелон. Это было новое для меня, в «Пульманах» я еще не ездил. Вагон товарный, как известно, не утепляется. А на носу новый год 1956. От дверей вправо и влево поставили буржуйки, за ними до стены сплошные двух этажные нары. Обеспечили нас углем, и в путь. Между собой организовали постоянное дежурство, на каждую буржуйку по два кочегара. В напарники мне попал «не выкати кати». Новый год мы встретили на горке Свердловск – Сортировочный. Я еще не знал, что в районе сортировок живет мой отец. Что где-то тут бегает голоногая девчонка тринадцати лет, будущая моя жена.

Мой «не выкати кати» сел играть в карты прямо у печки. Я предложил ему между делом брось пару совков, а я пойду спать. А закончишь играть, меня толкнешь, кочегарить буду я. И залез на нары спать. Проснулся от шума и холода. Разбираются, кто дежурные, одного нашли, на меня показывают: вон тот, что у стенки. Дернули меня за ноги, а я примерз бушлатом к стене. Тут давай все ржать, ну, как он мог кочегарить, когда бедолага примерз к стенке. Казалось, что напряжение спало, и все успокоились.

Но этот «скобарь», чудо в перьях, растапливая печь, на какое то замечание выдал на весь вагон: «Все вы здесь педерасты». Ой, что тут было, лупили его, как Сидорову козу, все, кому не лень. А самое интересное, лезет ко мне на нары, весь в крови.

– Ну, тебя почему они не тронули, когда ты их обзывал.

– Неужели ты не соображаешь, почему? Нужно думать, когда говоришь, кому, что, где и как. Это тебе урок.

Когда прибыли в Омск, человек сто загремели на штрафняк. К моему удовольствию попал туда я, Женя Питерский, несколько ребят знакомых и «не выкати кати».