Читать книгу Чистильщик - Вольф Белов - Страница 4

Максим одиноко бродил по пустым коридорам школы. Вот и все, учебный год закончился, завтра каникулы. Для всех, но не для него. Его «успехи» в учебе все-таки привели его сперва в кабинет завуча, а потом и к самому Каюрову, директору школы. Разговор был не из приятных. Директор долго внушал Максиму, что с его успеваемостью, он автоматически остается в том же классе на следующий год. Но все-таки мальчику дали еще один шанс, предстояло за июнь сдать все «хвосты».

После кабинета директора пришлось еще выслушивать классную. Та тоже долго взывала к его здравому смыслу, опять пыталась вызвать Максима на откровенный разговор. Вот упрямая баба! Никак не может понять, что Максиму вовсе не нужны ее задушевные беседы. С ней вообще мороки больше всех. Мало того, что надо семь параграфов сдать, так еще и реферат ей какой-то подавай, который Максим не написал в свое время. И как раз по насекомым-вредителям, самая нелюбимая тема. Конкретно предмет реферата надо выбрать самому, а это еще труднее. Максим уж и не помнил, кто они вообще такие, эти вредители. Саранча, что ли?

Черт, лето будет трудным. И помощи-то ждать неоткуда. Был бы папа дома, помог бы, все разъяснил. У него ума палата. Но родители далеко, дома только Катька, а она лишь зудеть может. Из-за нее и домой идти не хочется, вот и бродит по школе.

Спустившись на первый этаж, Максим неожиданно наткнулся в вестибюле на Ваську с дружками. Парни толкали друг к другу мальчишку младшеклассника. Тот перелетал по кругу, едва не падая, и кричал, чуть не плача:

– Отстаньте, дураки! Уроды!

Максим никогда бы не решился вмешаться в подобную ситуацию. Нет, он не считал себя трусом, просто предпочитал обходить стороной всякую шпану. Но в этот раз он почему-то не смог пройти мимо.

– Эй, вы чего к нему привязались?! – крикнул он, неожиданно даже для самого себя.

Васька ухмыльнулся и толкнул малыша под ноги Максиму. Тот растянулся на полу, Максим помог ему подняться.

– Иди домой, – сказал Максим малышу.

– Они у меня часы отобрали, – пожаловался тот, шмыгнув носом.

– Отдайте часы, – потребовал Максим, впрочем, не слишком решительно.

– А ты забери, – нагло ответил Васька.

Максим подошел к нему вплотную, кляня малыша в душе последними словами. Вот придурок, от горшка два вершка, а туда же, уже с часами ходит. Перед дружками, поди, выпендриться хотел, пофасонить. Еще бы пейджер с мобилой нацепил.

Стараясь придать голосу твердости, Максим повторил:

– Отдай.

– На!

Резкий неожиданный удар в солнечное сплетение согнул Максима пополам. Васька и его дружки набросились на него, молотя кулаками и ногами. Максим слабо отбивался, больше прикрывая руками голову. Младшеклассник со страхом наблюдал за избиением, открыв рот. Это уже была не просто потасовка, а драка, самая настоящая, с кровью, синяками, шишками и руганью.

В самый разгар побоища, когда Максим уже не чувствовал собственного тела, Васька вдруг отлетел в сторону и влип в стену. Двое его приятелей повисли в воздухе, беспомощно болтая ногами. Максим сел на полу, не чувствуя в себе сил подняться.

Над ним возвышался незнакомый мужчина лет сорока на вид. Без всякого видимого напряжения он легко удерживал за шиворот обоих парней над полом.

– Чего хулиганите? – угрюмо поинтересовался мужчина.

Он отпустил Васькиных дружков и продолжал:

– Расходитесь по домам.

– Пусть часы отдадут пацану, – прохрипел Максим, тяжело дыша.

– Пусть отдадут, – как-то механически произнес незнакомец, словно соглашаясь.

Васька поднялся на ноги, достал из кармана часы малыша и со злостью швырнул их в стену. Мужчина перехватил часы на лету, при этом ни один мускул не дрогнул на его лице и сам он оставался неподвижен, лишь шевельнул рукой, даже не поглядев на то, что ловил. Незнакомец отдал часы мальчишке и сказал:

– Иди домой.

Малыш схватил свои часы и, даже не поблагодарив, убежал. Васька с приятелями тоже направился к выходу. Васька хмуро пообещал Максиму на прощание:

– Встретимся еще.

Незнакомец взглянул на Максима, все еще сидевшего на полу, и бесстрастно произнес:

– Ты тоже иди домой.

Максим кивнул. Мужчина обошел его и зашагал прочь. В конце коридора он обернулся, снова посмотрел на парнишку. Тот по-прежнему сидел на полу, повесив голову. Незнакомец вернулся. Одной рукой он подобрал сумку Максима, другой поднял на ноги его самого.

– Чего вам надо? – возмутился мальчик.

– Почему ты домой не уходишь? – спросил мужчина. – В школе тебе, вроде, делать нечего, все уже разошлись.

– А вам-то что? – огрызнулся Максим. – Мешаю, что ли?

– Тебя дома никто не ждет? – продолжал допытываться незнакомец. – Или совсем идти некуда? Ты где живешь?

– Ухожу я, ухожу, – пробурчал Максим. – Отстаньте.

Он закинул сумку за плечо и поморщился, все тело болело. Максим осторожно потрогал свой нос, на руке осталась кровь. Вся рубашка спереди тоже была испачкана кровью. Вот влип. И кто просил вмешиваться в чужие разборки? Шел себе мимо, ну и шел бы. Теперь с разбитой рожей по улице идти, а дома еще Катька скандал закатит. И мужик этот привязался, как будто без него проблем мало.

Между тем «мужик» позвал Максима кивком головы и произнес:

– Идем со мной.

Он зашагал по коридору, не оборачиваясь. Максим постоял некоторое время в нерешительности, потом пожал плечами и направился вслед за незнакомцем.

Мужчина привел его в помещение сторожки в конце коридора. Это была маленькая квартира с комнаткой и кухней.

Увидев себя в зеркале, Максим ужаснулся: нос был разбит, из рассеченной брови сочилась кровь, правый глаз припух, губы тоже распухли. Рожа действительно была основательно расквашена, хорошо хоть, что все зубы на месте остались.

В своей кухоньке незнакомец усадил Максима на табурет, потом набрал в ковш теплой воды, всыпал туда марганец и еще что-то и размешал. Смочив в растворе полотенце, он осторожно обтер лицо мальчика. Максим только морщился, иногда чувствуя боль.

– Терпи, – произнес незнакомец.

– Хорошо меня отделали? – попытался пошутить Максим.

– Жить будешь.

Странно, мужчина, вроде бы, ответил на шутку, но в голосе его не слышалось ни тени иронии, лицо оставалось суровым и взгляд был серьезен.

– Вы сторож? – спросил Максим.

Незнакомец кивнул.

– Я вас раньше не видел.

– Я недавно здесь работаю. И, в отличие от тебя, в неурочное время по школе не шляюсь. Мое рабочее время – ночь.

– А говорили, что милиция охранять будет.

– Я дешевле. И надежнее.

Сторож отложил полотенце, посмотрел на своего пациента и произнес:

– Стало лучше. Раньше ты, наверное, был симпатичнее, но, в конце концов, могло быть и хуже.

Максим снова посмотрел в зеркало. Лицо было уже не такое страшное, но следы побоев проступали слишком явно, объяснений с сестрой не избежать. А стало быть – новый скандал, очередная нервотрепка. Тяжело вздохнув, Максим протянул:

– Да-а-а…

– Шрамы украшают мужчину, – невозмутимо сказал сторож. – Так, по крайней мере, утверждают некоторые. Но я не хотел бы оказаться на твоем месте.

И опять невозможно было понять, шутит он или говорит серьезно.

Максим посмотрел на свою рубашку, она была безнадежно испорчена. Мальчик снова вздохнул. Нет, в таком виде возвращаться домой совсем не хотелось. Неплохо бы оттянуть встречу с сестрой. Если прийти домой попозже, можно будет отложить разборку до утра. Но и здесь оставаться как-то неудобно, сторож и так уже достаточно помог ему. Придется, видимо, опять шляться по улицам допоздна.

Максим потянулся было за своей сумкой, но сторож вдруг открыл хлебницу, достал оттуда тарелку с бутербродами и поманил мальчика рукой.

– Есть хочешь?

Предложение оказалось своевременным. Максим вдруг почувствовал голод, кроме Катькиной яичницы, проглоченной утром наспех, во рту маковой росинки не было. Максим подсел к столу. Сторож поставил перед ним стакан с чаем, придвинул сахарницу.

– Меня Максимом зовут, – решил познакомиться мальчик.

Сторож кивнул, но ответного представления не последовало.

– А вас? – спросил Максим.

– Александр, – не сразу ответил сторож. – Петрович.

– Вы здесь живете? – продолжал расспрашивать Максим.

Сторож снова кивнул.

– А вы неразговорчивы, – заметил Максим.

– Просто не привык разговаривать, – ответил Алесандр Петрович. – Я давно живу один.

– У вас нет семьи, нет дома? – удивился мальчик.

Впервые на лице мужчины проявились эмоции, в его глазах Максим увидел печаль. И опять сторож ответил не сразу.

– Мой дом далеко. И свою семью я не видел уже очень давно.

Максим кивнул, не зная, что сказать. Этот неулыбчивый мрачный человек, почему-то был ему симпатичен. Может быть, сказывалось родство душ, ведь этот человек был так же одинок, как и сам Максим. Правда, одиночество Максима по большей части было надуманным, хоть он и не очень-то осознавал это. У него были и дом, и семья и приятели, просто в последнее время мальчик не встречал понимания.

– Скучаете? – осторожно спросил Максим.

– Нет, – ответил сторож после недолгой паузы. – Уже привык.

Заметив, что мальчик уже расправился с бутербродами, Александр Петрович спросил:

– Еще чего-нибудь хочешь?

– Нет, спасибо.

– Тебя дома не потеряют?

Приняв его слова за намек, мальчик вздохнул и потянулся за своей сумкой.

– Да, пожалуй, я пойду. Приятно было познакомиться. И спасибо, что помогли там, в холле.

– Я тебя не гоню, – произнес сторож.

– Тогда можно, я посижу у вас еще немного?

Сторож кивнул.

– Оставайся, сколько захочешь. Лишь бы дома тебя не потеряли.

– Не потеряют, там никого нет, – солгал Максим.

Конечно, дома Катька, вся на нервах, ждет, когда братишка вернется и злится. Но лучше уж тут пересидеть, чем выслушивать ее зудение. Может, ближе к вечеру свалит из дому вместе с Игорьком, можно будет прошмыгнуть незаметненько. А утром они с сестрой уж как-нибудь разберутся. Сейчас пока не стоит думать о плохом.

– Хорошо, – кивнул сторож. – Подожди меня немного. Я должен обойти школу и запереть все двери.

Сторож вышел. В ожидании его мальчик сидел некоторое время на табурете, потом поднялся, заглянул в комнату. Обстановка была более, чем скромная: аккуратно застеленная кровать и большой стол у окна. И стол, и подоконник сплошь были заставлены стопками книг, журналов, газет, каких-то бумаг. Движимый любопытством мальчик несмело вошел в комнату, предварительно оглянувшись на входную дверь.

Здесь не имелось ничего, что говорило бы о прошлой жизни Александра Петровича, ни фотографий, ни чего-либо еще. Максим подошел к столу, разобрал пару стопок. Это были книги по энтомологии, журнальные статьи, газетные заметки, запросы в редакции и университеты, ответы. Некоторые даже на иностранных языках. И все о насекомых.

В недоумении мальчик потеребил подбородок. Всюду его эти жучки-паучки настигают. Биологичка достает каждый день, вот и сторож туда же. Ему-то зачем это нужно? Был бы профессор какой-нибудь или наоборот студент, а то ведь простой школьный сторож.

Максим еще некоторое время покопался в бумагах. Да, все здесь, в той или иной степени, касалось насекомых. В журналах и газетах заметки на соответствующую тему были специально отмечены красным карандашом. Книжные страницы также пестрели пометками. Впрочем, некоторые издания относились вовсе не к насекомым, тут была литература по биохимии, микробиологии, даже астрономические каталоги, касающиеся метеоритов, когда-либо бомбивших поверхность Земли.

Когда сторож вернулся, Максим уже снова сидел в кухне на табурете.

– Не скучаешь? – спросил Александр Петрович.

Максим пожал плечами и ответил:

– Да ничего. Хотя у вас тут действительно скучновато. Даже телевизора нет.

– Он мне не нужен, потому его и нет. Жизнь и без того достаточно интересна.

– Да уж, – фыркнул Максим. – Чего в ней такого интересного?

– Много чего, – неопределенно ответил Александр Петрович. – Вы все слишком торопитесь жить и в погоне за эфемерными мечтами не замечаете того прекрасного, что вас окружает. Остановите свой бег, присмотритесь внимательней к этому миру, прислушайтесь к жизни. Тогда, быть может, наконец, сумеете различить то, что все время ускользает от вашего внимания.

Максим хмыкнул в недоумении. Он вроде бы не замечал за собой излишней торопливости и спешки. Наоборот, в последнее время жизнь его протекала как-то вяло и уныло. Хотя, если вдуматься, в чем-то сторож прав. Ведь он говорит образно, вряд ли его слова следует понимать буквально. Если разобраться, Максим действительно с головой ушел в мир грез и собственных фантазий, настоящее его не интересует, кажется тягостным и унылым. Он мечтает о будущем, светлом и радостном, полном романтики дальних странствий и увлекательных приключений.

– Вы растрачиваете жизнь на бесполезную суету, не цените отпущенных вам мгновений, – продолжал Александр Петрович. – Становитесь жертвами собственных страстей и амбиций, губите себя сами. Взять хотя бы сегодняшний случай. Чего вы сцепились там? Чего не поделили?

– Да это Васька был со своими дружками, – нехотя ответил Максим. – Они ко всем цепляются. Они у того малявки часы отняли. Вот я и вмешался, маленьких же защищать надо.

– Мне кажется, ты не уверен в том, что говоришь, – заметил Александр Петрович.

Максим хмыкнул и почесал в затылке.

– Ну, не знаю, может, и так. Ну, то есть… Нет, слабых и маленьких, которых обижают, надо защищать, это я знаю. Вообще надо помогать людям. Но я, честно говоря, вовсе не хотел с Васькой связываться. Сам не знаю, чего вдруг за этого малявку заступился.

– Разве нельзя было все уладить миром? – спросил сторож.

– Ну да! Это же Васька, он всегда сам в драку лезет. Его вся школа боится. Что же я должен был делать?

– Не вмешиваться, – бесстрастно ответил Александр Петрович. – У тебя не было никаких шансов одолеть троих противников. Я вмешался в вашу потасовку потому, что сильнее их всех, вместе взятых. Твой же поступок был абсолютно неоправдан. Прежде надо было подумать о самом себе, ведь тебя могли искалечить.

Максим несколько опешил. Позиция Александра Петровича показалась ему откровенной трусостью, чего мальчик никак не мог ожидать от этого сурового и такого внушительного на вид человека.

– Значит, по-вашему, я должен был бросить того мальчишку? – в недоумении спросил Максим. – И пусть бы над ним измывались?

– Он сам виноват, что не смог избежать встречи с ними. А уж если так случилось, должен был уступить. Это основной закон жизни – слабый уступает сильному, выживает сильнейший. Происходит естественный отбор.

Максима самого порой посещали подобные мысли, особенно когда предстоял выбор – вступить в схватку с более сильным или смолчать и пройти стороной. Но услышав такие слова со стороны, мальчик возмутился:

– Как же можно так рассуждать?! А как же взаимовыручка, благородство… не знаю… честь, наконец, – Максим чуть смутился, почувствовав, что понес высокопарную ахинею. – Мы же люди, а не звери! Нет, я не согласен.

– Можешь не соглашаться, – равнодушно произнес сторож. – Я лишь высказал свое личное мнение. Свою жизнь ты должен прожить сам.

– А вы сами неужели никогда не дрались? – спросил Максим.

Александр Петрович ответил не сразу. Он словно вспоминал что-то.

– Только однажды, – наконец признался он. – Но это было очень давно. Я исполнял свой долг и от этого зависела моя жизнь и жизни еще многих… людей.

– И вы победили?

– Да, – кивнул сторож. – Но справедливости ради должен заметить, что в той схватке я не был сильнейшим. Мне просто повезло.

– Значит, все-таки можно победить и сильного, – сделал вывод Максим. – И совсем необязательно уклоняться от драки. Мой папа говорит, что за правое дело всегда стоит бороться.

Сторож впервые улыбнулся.

– А ты упрям в споре. Что ж, это твое мнение, я же останусь при своем. На мой взгляд, не следует лезть в драку, если можно уклониться от боя. Не стоит становиться жертвой ложных понятий о трусости, не следует путать ее с благоразумием. Вижу, что мои слова для тебя звучат неубедительно и даже неприятно. Не буду с тобой спорить. Жизнь сама тебя всему научит.

Максим, напротив, был не прочь поспорить, философия Александра Петровича задела его за живое. Однако он смолчал. В конце концов, этот человек пришел ему на помощь и дал временный приют, вступать с ним в словесную перепалку показалось как-то уж чересчур бестактным и невежливым. Возвращаться домой по-прежнему не хотелось и Максим решил продолжить беседу, переменив тему.

– Александр Петрович, чем вы занимаетесь? – спросил он.

– Сторожу, – коротко и равнодушно ответил мужчина.

– Нет, а кроме этого?

– Да в общем-то ничем.

– А кем вы раньше были? – продолжал допытываться мальчик.

– С чего вдруг такой интерес к моей персоне? – спросил Александр Петрович.

– Так просто, – уклончиво ответил мальчик, пожав плечами, и умолк.

Однако вскоре он не вытерпел и признался:

– Извините, но когда вас не было, я заходил в вашу комнату. Я ничего не брал, честное слово. Просто посмотрел. Извините.

– И что же там увидел? – спросил сторож.

– Ну, у вас там столько литературы всякой и в основном все об одном и том же. Букашками интересуетесь?

– Я интересуюсь многими науками. Но в последнее время меня действительно занимают насекомые, их хищные виды.

– А вот у меня с науками никак, – пожаловался Максим. – Директор и завуч наседают, грозятся на второй год оставить, если все «хвосты» не сдам и отметки не исправлю. Как я все сдавать буду, не представляю. И так уже голова пухнет.

– Разве некому помочь тебе заниматься? – спросил сторож.

– Нет, – мальчик покачал головой. – Родители сейчас далеко и вернутся не скоро, а сестре не до меня.

– Кстати, о сестре, – напомнил Александр Петрович. – Уже поздно, она, наверное, беспокоится о тебе.

– Катька-то?! Да ей на меня наплевать! Она обо мне вспоминает, только когда хочет поскандалить.

– Ты не очень-то любишь свою сестру, – заметил Александр Петрович.

– А за что ее любить? Кроме вреда от нее больше ничего нет.

– Все равно ты должен предупредить ее, где находишься. Не хочу оказаться в центре ваших семейных скандалов. Неприятности мне не нужны. Идем, позвонишь домой из учительской.

– Да нет, не нужно, – отказался мальчик. – Я и в самом деле слишком у вас задержался. Пойду домой.

Сторож проводил его до входной двери и выпустил на улицу.

– До свидания, – попрощался Максим.

– Приходи завтра с утра, – вдруг сказал сторож. – Я помогу тебе позаниматься.

Максим в недоумении уставился на мужчину, он совсем не ожидал такого предложения.

– Или ты все-таки хочешь остаться на второй год?

– Нет, конечно, – поспешно ответил Максим. – А вы правда поможете?

– Помогу. Приходи обязательно. До завтра.

Максим отправился домой, размышляя о своем новом знакомом. Странный, все-таки, мужик. Живет одиноко, замкнуто. На голубого, вроде, не похож. Больше на монаха смахивает, здоровый, как Арнольд, а всего боится: и драк, и неприятностей. Но вдруг действительно поможет. Больше сейчас рассчитывать не на кого. А он хоть и со странностями в голове, но все же мужик не злой, есть в нем что-то хорошее. Давно уже Максим не испытывал симпатии к людям, тем более вот так сразу, с первых же часов знакомства.