Читать книгу Четвертый мир. Дары творцов - Вячеслав Юрьевич Бочарников - Страница 1

Глава 1. БЕГЛЕЦ.

Ярко-красные блики вспыхивали и гасли на темно-вишневом небосводе. Создавалось впечатление, что где-то в глубине лабиринта облаков разбушевался пожар. Солнце, в свою очередь, почти полностью скрылось за линией горизонта, ознаменовав окончание очередного дня. Но некоторых не ждала теплая перина в каменном замке или усыпанный листьями сухой пол деревянной хижины, не ждал горячий ужин в кругу близких и родных, теплая ванна или партия в карты под увеселительные напитки. Север по-прежнему оставался неприветливым и суровым местом. Долгими столетиями ковалась вражда местных племен, а само понятие о мире давно смылось багровым приливом войны.

– Сколько уже зим я не видел этих уродцев!? – выругался себе под нос Араваль. Он сжал пальцы воедино, впившись грязными ногтями в ладонь. Его огромные кулаки могли бы зваться кувалдами, если бы кто-то решил дать им имена. Он посмотрел наверх, в синих глянцевых глазах замерцал расплывчатый полумесяц. Странные огни продолжали бесноваться где-то далеко в пучине облаков. На его смуглом лице можно было увидеть только легкое недоумение, страх, который был редким гостем, он умел тщательно скрывать. Араваль поднял с земли свое оружие. Место под засечки на рукояти секиры закончились еще три зимы назад.

"Возможно, лучше будет утопиться в этом грязном болоте, чем стать обедом для бешеных псов", – подумал северянин. Из глубины леса все еще слышался лай. Он внушал страх, рождал пугающие мысли, от которых было не избавиться, как от комарья в летний зной. Араваль провел рукой по ровному черепу, смахнув пот и грязь с головы. Под коротким газоном темных волос виднелись многочисленные шрамы. Последние отметины тех, кто уже давно спит в земле. Первый защитник Крайлена, бросивший своих людей на верную смерть. Ему и сейчас хотелось сбежать. Сломленный, загнанный в угол, но еще живой, он взялся за рукоять поудобнее. "А может стоит принять бой? Настоящий горец не избегает драк, он их ищет, так учили отцы", – Араваль до сих пор сомневался.

В небе сверкнула искра, ослепительная вспышка стрелой пронзила тучи. Может сама смерть прикрывает его и дарит шанс на спасение? Ведь слишком много жизней он забрал и отправил в ее обитель. Сухой вечерний воздух заметно потяжелел. Раскаты грома эхом разнеслись по топи и прилегающему к ней полесью. Под их прикрытием можно вплотную подойти к преследователям, подумал Араваль. Решение быстро созрело и привело в действие могучее тело.

Разрез был глубоким, тянулся от бедра вниз, заканчиваясь под самой коленной чашечкой. Трещина в раскаленной земле выглядела бы на фоне этого ранения сущей царапиной. Не обращая внимания на боль в ноге, Араваль много дней продолжал свой бег, подгоняемый вперед угрызениями совести и страхом. Он стремился сгинуть в болотах, утопить в них свой позор, а может и себя вместе с ним. Стыд сжигал его изнутри и, выступая самым мощным топливом, толкал вперед.

Гул людских голосов еще стоял в голове, голосов его людей, которых он оставил в горящем Крайлене, они нуждались в нем, а он ушел. Да, Араваль дрогнул, жнецы давили числом, а их натасканные собаки пожирали раненных защитников живьем прямо на улицах города. Их дома горели, пылали словно бумажные, и он отступил за стены, а потом и вовсе оставил город. Инстинкты вели вождя и горстку его людей глубоко в лес, подальше от павшего Крайлена, где в руинах о помощи молили женщины и дети. Они обрекли их на тяжелую смерть, а может это итак было неизбежно. Никто уже не узнает, а совесть будет грызть его до момента, пока он сам не будет развеян пеплом по ветру.

Погоня вымотала Араваля, а нога сильно распухла. Он прижег рану еще ночью, но каждое касание ступни о почву отдавалось пульсирующей болью, пронзающей все его тело. Последнему из горцев оставалось только принять последний бой и ему представилась неплохая возможность. За ослепляющей вспышкой на небе последовал протяжный раскат грома и что-то юркнуло из облаков вниз, спикировав где-то в болото и оставив за собой шлейф из искр на мрачном небе. Араваль воспользовался шумом и приблизился к жнецам так близко, что мог уловить их разговоры, да что там, он практически слышал их сердцебиение.

– Это не обычная гроза. – произнес всевед. Черепа украшали его наплечники, а грубо срезанная волчья шкура болталась на широкой спине напоминанием о кровожадности своего хозяина. При каждом глубоком вдохе вперед выпячивалась его оголенная грудь, покрытая красными письменами. Всеведы рождались не часто, их способность единения с природой особо ценилась на севере. Среди жнецов Тодд Острый риф был живой легендой. Он лично возглавлял победную атаку на Крайлен и со своими людьми бросился вслед за бежавшим горским вождем. Всевед долго дышал ему в спину и наконец подобрался, как никогда, близко.

– Мы должны нагнать его во что бы то ни стало, и он нужен нам живым, по крайней мере пока. Вперед, черти! – прорычал Тодд, сверкнув заточенными желтыми клыками.

Их погоня за горцами длилась уже несколько дней. Жнецы жестоко вырезали стаю Араваля, но вожаку, хоть и искалеченному, каждый раз удавалось ускользнуть. Он был ранен в последней стычке и кровавые следы вели жнецов за ним лучше любого поводыря. Назревала их роковая встреча.

"Чертов всевед, будь он проклят, – думал Араваль, – всевед и пес, остальные не помеха. Убегут, поджав хвосты, либо примут смерть от моей секиры".

Он сжал рукоять двумя руками так крепко, как только мог и вынырнул из кустов. Пес вскочил, он учуял чужака, но было слишком поздно. Секира опустилась на его хребет, рассекла животное надвое и лихо продолжила бой. Казалось, что оружием управляет сам дьявол, в темноте были видны лишь очертания громадного воина, который нес смерть за собой. Еще двое пали под натиском Араваля. Он играючи легко рубил их на части, казалось не чувствуя усталости, страха и боли, но все же силы были неравны.

"Отдышаться бы, немного перевести дух, и я сломлю их!" – пульсировало в его голове.

Араваль остановился, глотая воздух широко раскрытым ртом и вместе с ним замерли все остальные, затих даже шелест листвы. Жнецы отступили к деревьям и скрылись в их тени, а после раздался хруст, но не ветки ломались под тяжестью плодов, то треснули кости гиганта, сражавшегося в одиночку с самой смертью, которая перестала быть его союзником. Со спины в тело, прорвав кольчугу, вонзились два копья, подгоняемые вперед стремительным потоком ветра. Земля дрогнула под ногами и казалось, что начала затягивать воина вглубь. Сзади, в паре шагов от павшего на колени горца, с поднятыми к небу руками, возвышался всевед. Он плавно водил ими по воздуху, словно вылепливал невидимый глиняный сосуд. Стихии были покорны. Казалось природа так же боится его, как и все вокруг. Наконец копья вылетели в обратную сторону, повинуясь движениям всеведа и кровь хлынула из спины Араваля. Он улыбнулся, теряя сознание: – Вот и все.

– Тащите его, но не переусердствуйте, он нам еще нужен, – прогремел Тодд и двинулся в направлении болот. Он собирался сделать крюк, чтобы не наткнуться на возможные патрули вечных – альбиносов, которым принадлежала земля у подножья гор, а жнецы глубоко зашли на их территорию.

Правую ногу уже наполовину поглотила трясина, а распухшие пальцы рук, углубившись в мокрую глину, еще цеплялись за спасательный кусочек земли в мертвом болоте. Выиграв сражение с зыбучей жижей, Иад, без сил, плюхнулся на дерновой бережок, укрытый зеленым моховым покрывалом. Со всех сторон его обступила водная гладь, по которой стелился бледно-голубой туман. Переведя дух, Иад попытался восстановить картину событий, копаясь в своей памяти, но там было пусто.

"В меня вроде бы ударила молния…"

Голова кружилась, а боль пронзала каждую клетку организма. Послышались голоса, нарастающий снежный ком из грубых низких тонов приближался из камышовых зарослей за спиной. Иад, стоя на корточках, притаился и голоса тоже стихли. Словно гром, обрушился на него чей-то боевой клич, а затем последовал бросок, короткий топор вонзился над лопаткой и пригвоздил тело к земле.

"Что за…" – Иад хватал воздух губами, паническая атака не отпускала ослабевшее тело, а боль еще несколько мгновений оставляла в сознании, но после тишина бархатными руками утянула его в свой темный плен.

Маленький отряд продвигался вглубь болот. Двое жнецов тащили Араваля за ноги, а один шел слегка позади – это был Тодд Острый риф. Немного опережая остальных, прокладывали путь через заросли двое разведчиков. Впереди раздался шум, внезапный крик, а после слабый стон. Всевед приблизился, жнецы выволокли из камышей тело юноши в странных лохмотьях. Его плечо истекало кровью, а на, совсем юном, лице застыла гримаса первобытного ужаса.

– Возможно он как-то связан с той падающей искрой или что-то знает о ней, – Тодд задумался на мгновение, нервно почесывая оголенную грудь. – Привяжите его к здоровяку, понесем обоих! – опережая недовольство своих воинов, он рявкнул: – Делайте, что я сказал и поживее!

Жнецы вели преследование без пищи уже третью ночь и их готовность сожрать любого из пленников читалась невооруженным глазом, но без позволения командира никто бы не посмел и пальцем тронуть одну из жертв. Перед всеведами трепетали все, их уважали и, вместе с тем, боялись. И то и другое нравилось Тодду. Какое разочарование быть обычным в мире где столько необычного, думал он. Еще в детстве всевед набил полный рот земли одному из мальчишек просто махнув рукой. Тот задыхался, стоя на четвереньках, а Тодд завороженно потряхивался от растущей в его пальцах силы. Ветер, вода и земля, все стихии служили ему в какой-то мере. Но вдалеке от родных окрестностей Арко-Мора его мощь таяла и вновь возрастала, когда он возвращался домой. Отряд жнецов зашел слишком далеко на чужую землю в своей погоне за горцами. Теперь их путь лежал обратно в горы.

В голове стоял беспрерывный гул, собрав все оставшиеся силы, Иад продрал глаза. Лицо, вымазанное грязью и покрытое засохшими кровяными корками, онемело от неподдельного страха. Он проморгался и принялся нервно осматривать себя. Плечо оказалось перевязано, но рана пульсировала под слоем тряпок. Несколько силуэтов, в паре метров от места пробуждения, жгли сухие ветки в языках пламени. Неподалеку от костра третий незнакомец разделывал звериную тушу. Юноша уловил на себе чей-то взгляд. Неприятное чувство, особенно в сложившейся ситуации.

– Ты слаб, ты не воин. Они сожрут тебя при первой удобной возможности, знаешь об этом? – связанный здоровяк говорил спокойно и это безразличие внушало еще больший ужас в Иада.

– Кто ты? Тоже в плену? Что это за место? – тараторил испуганный пленник.

– Я Араваль, первый защитник Крайлена, города, который спалили до тла эти твари, – он кивнул в сторону фигур у костра, – но все уже не важно, твоя судьба решена, моя тоже. Могу свернуть тебе шею, избавить от будущих мучений, ведь жнецы любят жрать еще теплую человечину. Церемониться с тобой не станут. Так что помоги мне освободиться от веревок, понял?

– Нет-нет, я здесь за другим, – пробормотал Иад, – для другого! – слезы невольно брызнули из его раскрасневшихся глаз и наперегонки покатились вниз по щекам.

– Заткнись, глупец! Если ты не хочешь стать обедом для этих людей, то тебе лучше перегрызть проклятые веревки на моих руках, как видишь, я это сделать не в силах.

Араваль был связан толстым канатом от ступней до самой шеи, в то время как Иаду лишь перетянули руки за спиной.

– Ты весь в крови, ранения серьезные на вид. Даже если я перегрызу веревки, боюсь, ты не сможешь…

– Ха, сопляк! – Араваль сплюнул. – Да будь я хоть десять раз ранен, был бы в силах перерубить еще парочку жнецов перед тем, как испустить дух. Грызи уже, пока никто не смотрит в нашу сторону! – прорычал здоровяк.

Испуганный Иад все же решительно взялся за дело. Сложно было представить, что это все имеет хоть какой-то смысл, но спустя несколько минут веревка поддалась, нитку за ниткой он отчаянно грыз и вскоре, резким рывком Араваль порвал петли на своих запястьях. У них было мало времени, воин это знал. Он смог подняться и быстро освободился полностью. Затекшие ноги еще не слушались, но рана на правом бедре была затянута повязкой, а кровь остановлена.

– Среди них есть всевед, знать бы кто, я бы не снес ему голову в благодарность за сохранение моей ноги, – прошептал Араваль, оглядываясь по сторонам в поисках секиры.

Неслыханное везение – воткнута в землю всего в нескольких шагах. Жнецы никогда не отличались особым умом, подумал горский вождь. Его сумка, хоть и выпотрошенная, но также валялась совсем близко. Он рискнул и аккуратно подцепил ее кончиком древка найденной секиры. Перекинув через плечо серый мешок, Араваль осторожно двинулся к зарослям на полусогнутых ногах. Голодные жнецы, слишком увлеченные добычей, совсем позабыли про своих пленников.

– Стой, теперь помоги мне. Я же сделал все, о чем ты меня просил! – с ноткой отчаяния в голосе прошипел Иад, если бы он мог заорать, то непременно бы сделал это.

– Я тебе ничего не должен. Они начнут погоню, и ты будешь только тормозить меня, так мы погибнем оба, – горец приблизился к Иаду и тот зажмурил глаза. – Беги на запад и не останавливайся, может тогда не станешь жертвой местных хищников, прощай, – Араваль рванул за веревку на руках юноши, и она поддалась. Освободив его, гигант сразу же скрылся в зарослях. Иад на секунду замешкался, но взяв себя в руки из последних сил дернулся в сторону кустов. Только лица коснулись первые ветки, как он зацепился за что-то ногой и кубарем покатился вниз с какого-то склона, на дне которого лбом встретил камень и потерял сознание.

Глава 2. ГОСТИ С ЮГА.

Высокие болотные заросли плотным строем встречали лицо Араваля, раздвигаясь перед ним и вновь смыкаясь за его спиной. Он стремительно продвигался все глубже и глубже в топи. Далеко на юг от болот не осталось живых мест, почти вся вода испарилась, будто темная магия поглотила жизненную силу тех земель. Сначала выгорела трава, сгнили растения и засохли деревья. Вместе с пастбищами вымер домашний, а затем и дикий скот. Некогда зеленые долины превратились в сухие степи. Люди покинули эти места много лет назад. Сейчас там можно было наткнуться лишь на редкие скопления кочевников или поисковые отряды Железной империи, которые шерстят заброшенные селения. Большинство из них создавались из наемников и разбойников, которые без устали искали дары, переворачивая деревню за деревней. С тех пор, как император предложил тысячу золотых монет тому, кто принесет ему первый из четырех даров, поисковых отрядов стало еще больше, чем было. Они рыскали по всему континенту и, достав хоть что-нибудь старинное, древнее, тут же тащили в Годар. По слухам, так и не нашлось ни одного из даров четырех творцов, но поиски продолжались.

Попасть в Годар – центр Железной империи, с севера можно было лишь одной дорогой, и она пересекала степи. Араваль оказался в безвыходной ситуации. В империи не очень-то любили чужаков. Народы редко нарушали границы. Оставалась надежда вступить в наемный отряд, в них еще не брезговали северянами. Все лучше, чем сгинуть в болотах. Путь домой был отрезан жнецами. Да и долго ли у него будет дом? Армия горцев разбита. Трусливый вождь бежал.

"Нужно перевести дух и немного поспать", – подумал обессиленный Араваль. Его отекшие ноги гудели, и он замедлил шаг, тяжело ступая по мягкой почве. Болотный смрад уже порядком осточертел, но до степей оставалось еще пол дня пути.

– Неплохое место для ночлега. – произнес он тихо.

Горец неспешно завалился на спину у ближайшего кустарника, промыл остатками воды из фляги раны и сделал свежую перевязку из обрывков своей одежды. После уставился на звездное небо и не заметил, как нырнул с головой в мир тревожных сновидений.

Вот он, великий Араваль возвращается домой. Весь Крайлен выходит к нему навстречу. Они живы. Он спас всех. Дома не горят, а дети не плачут по своим отцам и матерям. Но почему не идет его любимый снег? На севере снег идет всегда, иногда даже в теплые летние дни. Вместо хлопьев с неба капает вода, отблескивая в лунном свете алым свечением.

– Дождь, черт возьми, или вино льют на меня творцы? – негодовал Араваль.

Сомнения, перерастающие в ужас, захватили его сердце, переползли к желудку и вызвали спазмы и рвоту. Кровь жертв горского вождя, павших в жарком бою или тех, кто все-таки погиб без его участия, но по злому умыслу врагов? Это была кровь тех, кого он не смог уберечь. Голова закружилась. Опять сверкнула молния и на перепонки надавил нарастающий шум на небесах, похожий на раскатистый гром. Еще миг и гром превратился в назойливый шелест.

Араваль проснулся. Еще не открыв глаза, он понял, что рядом кто-то есть. Шуршание приближалось. Один рывок и секира в руке, прыжок в сторону, в кусты, и он уже хищник, а не жертва.

"Ну что, поганый жнец, думал застать горца врасплох, пора лишить тебя твоей глупой башки", – одна мысль и сразу к действию.

Араваль ловко, подобно саблезубым кошкам, выследил жертву в высокой траве, мгновение и он услышал тяжелое сбивчивое дыхание. Одним рывком вперед Араваль оказался нос к носу перед врагом. Оружие взмыло сначала вверх, потом резко начало падение на череп бедняги, но в последний момент, силой массивных мышц предплечья, Араваль остановил удар и скосил высокий лист лопуха вместо головы. Пораженный Иад ахнул и плюхнулся на спину.

– Твою мать, если у тебя нет мозгов в голове, это еще не значит, что она совсем бесполезна! – выругался здоровяк. Перед ним, съежившись и дрожа, распластался на траве тот самый юноша, пленник жнецов.

"Как малец ушел от них? Может он и не так безнадежен, как выглядит".

– Вставай, дурачина, ты мне не враг. Сегодня ночью кровь не прольется. Как ты ушел от жнецов? Как выследил меня?

– Не помню… я не следил, просто шел, – Иад поднялся, прижимая ладонью рану на плече.

– Как твоя рука? – Араваль бросил взгляд на юношу и заметил еще одно багровое пятно на его бедре. – И нога?

– Все хорошо, идти могу.

– Тогда иди прочь. Здесь тебе делать нечего, – Араваль убрал секиру за спину и пошел обратно к месту своего ночлега.

– Меня зовут Иад! – бросил юноша в спину воину и с трудом направился следом, западая на одну ногу. – Ты мой должник, северянин! Идти мне некуда!

– Наглый малец, пускай даже должник и что с того? – рявкнул Араваль.

– Я помог тебе выбраться из плена, было бы честно, если бы ты помог мне выбраться из этих зловонных топей!

– Я уже помог. Иди своей дорогой.

– Один я здесь не выживу, – обреченно прошептал Иад.

– Да и со мной шансы не велики, – Араваль тяжело втянул воздух в легкие и выдохнул пар. – Что ж, ладно, только не мешайся.

– Я еще хотел… – обессиленный юноша плавно спустился вниз, теряя сознание и припал к земле с благодарной улыбкой, застывшей на посиневших устах.

"Дерьмо, он совсем еще ребенок".

Араваль подвинул тело Иада поближе к серому мешку, облокотив на него обмякшую голову юноши. Он аккуратно поправил его русые волосы, прилипшие к мокрому горячему лбу.

"Бросить мальца во второй раз будет жестоким поступком даже для меня".

Араваль достал из-за пазухи нож и сел разводить огонь, чтобы прижечь рану паренька, пока он не в сознании. Развести костер или просто сообщить свое местоположение врагу соколом? У северянина не было выбора, Иаду нужен огонь, да и он сам порядком замерз этой ночью, а желудок скручивало в воронку от голода уже не первые сутки. Раз рискуешь огнем, то можно и зажарить немного лягушатины. В топях этих земноводных можно было встретить на каждом шагу. Несмотря на грозный вид, Араваль был брезглив, и ладно кусок сырого мяса, но сырую жабу он осилить не мог, на костре – другое дело.

Иад не спал и не видел снов несколько часов. Потихоньку сознание возвращалось к нему и еще не открыв глаза, он уже почувствовал привычное головокружение. Правое веко слиплось от крови и пришлось продрать его внешней стороной кисти. Спину ломило, руки горели, а ноги периодически сводили судороги, но он был жив.

– Я прижег твою рану на бедре, – рыкнул Араваль, сидя у тлеющих углей ночного костра. С рассветом на топи опять спустился туман.

– Прижег?? – как по щелчку, в бедре возник сильный жар. Порез пульсировал, но боль была уже не так остра, как ночью.

– Вот твоя еда, у тебя есть пара минут и мы уходим. Здесь долго оставаться нельзя. Раз ты меня нашел, значит и они смогут, – Араваль протянул котелок, в котором на дне валялись две засохшие лягушки, изжаренные им накануне.

– Угу, – пища оказалась на вкус не такой ужасающей, как на вид. Немного напоминало жареную рыбу, но отдавало тиной, что, впрочем, не помешало Иаду пережевать и проглотить все болотное лакомство.

– Раскалывается голова, пытаюсь вспомнить откуда я держал путь и пока сплошной туман, бывало у тебя такое? – перемалывая лягушачий хрящ, Иад попытался начать разговор.

– Поменьше болтай и у тебя будет шанс выжить. Это все, что тебе надо знать. Вспомнишь потом, – отрезал горец. Он поднял котелок, веревку, еще что-то с земли, быстро засунул в походный мешок и двинул в заросли. Иад поднялся, тихонько всхлипывая от боли в ноге, но крепко закусив губу, рванул следом за Аравалем.

Тандем двигался слаженно и, на удивление, быстро. Иад изо всех сил старался не отставать от северянина, а тот задавал высокий темп, срезая кусты своим походным тесаком.

Раны, хоть и были залечены всеведом жнецов, но давали о себе знать и периодически горец вздыхал от боли или морщился от сведенной мышцы, но ни разу за день не сбавил ход. Пот струился по румяному лицу Иада, а бедро продолжало гореть. Высокая трава исправно колотила его по щекам, а ступни тонули в мягком торфяном покрове, но страх потерять Араваля из виду не давал ему остановиться. Наконец-то впереди показался свет, и северянин замедлился.

– Стой, малец, жди меня здесь, – Араваль двинулся дальше, и сплошная стена травы сомкнулась за его спиной, оставив позади озадаченного Иада, но тот не посмел ослушаться и буквально врос в землю там, где его остановил северянин.

Топи кончились около часа назад, но высокая трава еще какое-то время снижала видимость, вскоре и она пошла на убыль. Араваль вышел на равнинную местность. Высокие кустарники, топи, горы, все осталось за спиной. Впереди уже глядел на него небольшой холм, а за ним степь раскинула свои владения. Пустынная и опасная, редкие деревья и совсем мало воды, но единственная дорога в Годар шла через нее. И северянин направлялся туда. Там и Иад найдет свой дом, и он сам сможет наняться в какой-нибудь приличный отряд, больше идти некуда.

"Доберусь до холма и осмотрю дорогу, после вернусь за мальцом".

Лишняя осторожность не бывает лишней. Всюду снуют поисковики. Лицензию на поиск получить стало совсем просто, во всей империи не осталось безопасных мест, а тем более дорог. Северянин ускорил шаг, который быстро перерос в бег. Равнина была небольшая и кончилась скоро. Чудесно было ощутить твердую землю подошвами сапог после рыхлых торфяных троп топи. В подъем он немного замедлился и шаги стали тяжелыми, но все же скорости такой позавидовали бы даже некоторые звери. Еще немного и Араваль оказался на вершине холма, откуда ему представился вид на широкие степи и даже за ними можно было разглядеть первые деревушки на границе.

– Чертовы творцы издеваются надо мной! – Араваль выругался и сплюнул соленую жижу.

Пот быстрыми теплыми струйками скатывался со лба, попадая в глаза и на губы. Рубаха прилипла к мокрой спине, а грудь ходила ходуном после тяжелого бега. Картина, которую нарисовало, увы, не воображение, ужаснула горца. Помимо обширных и бескрайних пустынных земель, которые он рассчитывал увидеть перед собой, длинным прямоугольником растянулся военный лагерь Железной империи. Десятки офицерских шатров, высаженные белыми квадратиками по равнине и несколько сотен солдатских палаток, усыпали, прежде дикие и безлюдные, степи. Имперское войско не скрывало своих опознавательных знаков, по периметру лагеря расположились флагштоки, да и шатры были украшены бело-красными гербами Железной империи. Сомнений нет, надвигается серьезная угроза и северу не избежать еще одной войны. Междоусобные конфликты стали привычным делом на северных землях континента. Раз в десятилетие и резакский флот появлялся в Гирском поморье, но Железная империя всегда держала нейтралитет. В любые времена они соседствовали мирно. Оказалось, что времена меняются.

"Но почему? Какой должен быть повод…"

Буквально на миг замешкался Араваль, но быстро пришел в себя, смахнув пот со лба, развернулся и бросился обратно в топь. Виски пульсировали, а сердце бешено колотилось, каждым ударом, угрожая выпрыгнуть наружу из грудной клетки. Судя по картине, которую он увидел, имперские дивизии только подошли. Лагерь находился в процессе строительства, а это означало, что у северян есть несколько недель, может месяц до полномасштабного вторжения. Перебросить такую армию через топи, а после еще дня два по Ледяному лесу до первого северного поселения. Время есть. Необходимо предупредить всех, кого он успеет.

– Мы уходим, быстро, – северянин вылетел из ближайших кустов и остановился перевести дух, пока ошарашенный Иад протирал глаза. – Малец, будем идти без остановок всю ночь. Не отставай, иначе я тебя брошу.

– Нет-нет, я справлюсь! – воскликнул Иад и живо вскочил на ноги.

Солнце совсем только краем коснулось горизонта, как неумолимо начало в нем тонуть, а двое путников продолжали идти. Силы стремительно покидали тело Иада. Сначала он почувствовал солоноватый вкус во рту, потом несколько секунд слюноотделения и вот он уже на четвереньках опорожняет свою глотку прямо под первым попавшимся деревом. Голова кружилась и только извергающиеся желчь еще сохраняла его в сознании.

– Значит привал, – выдохнул Араваль.

Он выглядел грубо и шрамы пугали всех, кто встречал его в первый раз. Но он оказался добр к Иаду, сам того не замечая, чересчур пекся о нем. Северянин чувствовал ответственность за этого слабого парня и даже проникся им, какая никакая компания, а ведь он давно потерял большинство своих близких. Необъяснимая трусость сохранила ему жизнь, а великая отвага похоронила всех его друзей. Жнецы последовательно и жестоко истребляли горцев и у них славно получалось. Следом за большинством мелких деревень, пал могучий Крайлен, великая столица в самых высоких пиках горной череды, и она была безжалостно предана огню.

– Иди сюда, малец, – прохрипел Араваль и поднял парня с колен, закинув на плечо.

"Поганые жнецы, две дыры в спине и сопляк на шее. Кого я разгневал, черт возьми?"

– Понесу тебя немного, – сплюнув, Араваль двинулся дальше. Топи остались позади, они недавно зашли в густой лес и шли вверх по течению Кривой реки. Северянин знал, что вода выведет их к Асшану, но один из притоков тянулся до самого Гира – поселения изувеченных, где правил его старый недобрый знакомый Длиннорук – враг, но честный человек и за предупреждение о надвигающийся опасности для всего севера, он возможно сохранит им жизнь.

– Почему мы идем обратно? – свисая с широкого плеча Араваля, спросил Иад.

– Потому что нам нужно предупредить север. Ведь северяне слишком уверены в неприкосновенности своих границ. Они поверят в войну с империей, только если враг выбьет в их домах входные двери. Тысячи лет север живет в мире с югом. Если верить старым сказаниям, то их не пускает сюда древняя сила. А мне кажется, что никакая сила тут не причем, что делать здесь южанам? Голые горы, мертвые скалистые земли, мало живности, растительности. Их появление у топи любому покажется странным, но они здесь.

– Может они что-то ищут?

– Малец, ты только и делаешь, что достаешь меня вопросами. Волку плевать, что ищет человек в его логове, он думает, как ему защититься или как остаться в живых. И волк правильно делает. Не мое дело – разбираться в целях Железной империи, пусть этим занимаются другие. Я должен предупредить северян, на этом все.

– Потом ты уйдешь?

– Уйду, – не поколебавшись, ответил Араваль. – Горцы найдут себе другого вождя, не такого… как я. Только вот куда идти, ну это мы уже поглядим потом.

Так, думая о своем неутешительном будущем, горский вождь быстрым шагом двигался вдоль реки. Шум течения успокаивал и притуплял его бдительность. Он не заметил несколько фигур на противоположном берегу, которые следовали параллельно ему последний час. В кустах впереди послышался шелест и спустя миг оттуда выпорхнула стрела, со свистом вонзившаяся в тело здоровяка. Плечо ответило жжением и тонкой алой струйкой на рубахе.

– Ар-гх, – прорычал Араваль и припал на одно колено. Скинув Иада с себя, он почти сразу бросился в куст, зная, что нельзя медлить, пока лучник достает вторую стрелу. Враг, видимо, не ожидал такой прыти от своей жертвы. Он буквально замер со снарядом в руке, когда на него обрушился северянин, повалив незадачливого стрелка на землю. Араваль нанес два точных и могучих удара по голове своему обидчику. Вскочив на ноги, он выхватил секиру из-за спины, пока сердце бешено колошматило в груди.

– Мы хотели тебя остановить, не убивать! Выходи, горец, тебя и мальчишку никто не тронет!

"Женщина, судя по голосу совсем юная. Значит вечные, шансы есть, воины из них никудышные, а вот ораторы отменные, но мне голову не запудрить".

– Выхожу. Мальца не троньте, не то заплатите головами! – куст зашевелился и появились сначала массивные мускулистые руки, украшенные древними письменами, шрамами и покрытые толстым волосяным покровом, затем показался их хозяин.

Араваль сглотнул, на берегу его ждал целый охотничий отряд, десяток лучников, не меньше. На камне, за которым лежал Иад, расположилась девушка с бескровно белым лицом и такими же бровями. В непринужденной расслабленной позе, будто готовая сейчас достать и закурить трубку или что-то в этом роде. Ее снежно-серые локоны, торчащие из-под капюшона, падали на плечи и блестели на солнце. Вечные славились двумя вещами – долголетием и красивыми женщинами. Северянин сделал несколько шагов и остановился, из его плеча торчал хвостовик стрелы и кровь струилась вниз по руке. Очередная рана в копилку горца. Тем не менее лучники были наготове, но это для Араваля – привычный расклад, превосходящие силы врага – плевое дело, а вот сверлящие зеленые глаза охотницы вызывали только лишь смущение.

– Что в наших лесах забыл горец, да еще в компании имперской крысы? – нарушила тишину охотница, судя по всему, руководящая отрядом.

– Мы пришли предупредить, – отозвался Араваль.

– Говори, пока я позволяю, – властным жестом руки она указала ему продолжать.

Араваль ухмыльнулся. Он слышал много историй про воительниц из племени альбиносов с подножья гор, но вживую видел такую впервые.

– Имперские войска стоят большим лагерем на границе в степях, – начал Араваль. Не отрывая глаз от охотницы, он ухватился за хвостовик стрелы и надломил его, затем ладонью вдавил в себя торчащий деревянный стержень, и она нехотя выползла с другой стороны. Северянин не издал ни звука и показательно вытащив остатки стрелы с тыльной стороны своего плеча, бросил их к ногам девушки.

– Вранье! – глаза охотницы вспыхнули огнем. – У нас с империей мир!

– Не я стрелял в вас, не я пришел к вам, зачем мне врать? Они стоят возле топей и это не поисковый отряд, там армия.

– Эту сказку ты услышал от своего плаксивого щенка? – только сейчас, до слуха Араваля донеслись всхлипывания из-за камня.

– Я видел их дивизии собственными глазами, женщина. А что видела ты, кроме своего леса с тощими оленями и облезлыми белками?

"Я же не из болтливых, куда меня понесло…"

– Мальчишку потащишь ты, Алибаст, – охотница неспешно поднялась, убрала лук за спину и вздохнула, – а что до тебя, горец. Так вот, перед тобой Лерия, вторая дочь Антаира, великого правителя вечных, первого короля Асшана. Видела я многое за свой долгий век, можешь не сомневаться.

"Что может быть страннее такой необычной парочки прямо у города вечных, наверное, только выдуманная угроза войны с южанами", – подумала Лерия.

– Связать его, но, чтобы мог идти.

Один из охотников поднял Иада и взвалил на плечо, двое других заматывали руки Араваля в тугие узлы. После нескольких минут приготовлений, небольшой отряд двинулся вверх по реке. Асшан был в нескольких часах пути.

Глава 3. НОВЫЙ ДОМ.

Первые лучи солнца пробились сквозь лесную чащу раньше обычного и нещадно будили жителей Асшана ярким светом. Густые северные леса, хмурые крутые горы, места суровые и холодные, но у подножья климат становился мягче и иногда можно было насладиться теплыми сухими деньками. Это был один из таких дней. В глубине протяжного ущелья, огородившись высокой стеной от всего живого вокруг, прятался город вечных. Белокожий и скрытный народ старательно оберегал свои владения. Внутрь пускали лишь торговцев и только по определенным, утвержденным королевой, дням. Выход из города, не в один конец, был только для местных охотников и отрядов следопытов, патрулирующих окрестности. Вечные ценили независимость и оберегали свои земли от враждебных соседей.

– Королева Андара, ваша сестра Лерия принесла недобрые вести с охоты, – голос раздался то ли во сне, то ли наяву. Белокожая женщина поморщилась и перевернулась на другой бок, спиной к двери.

– Вальмир, прошу вас удалиться и впредь не являться в мои покои без стука, – не поворачиваясь, произнесла королева, узнав по голосу своего первого советника.

"Лерия, как обычно, нашла неприятностей на свою милую мордашку".

Дверь захлопнулась и Андара села на край кровати, поморщив свой слегка вздернутый носик. Она обратила изумрудные глаза к распахнутому окну и зевнула, оголив белоснежные зубы с синим языком. С улицы доносился едва ощутимый прохладный ветерок, своими легкими касаниями, рассыпая мурашки по нежной коже. Накинув на себя тонкую полупрозрачную робу, Андара выплыла из своей обители.

Королевский дом восхищал жителей Асшана ослепительной красотой с высоты холма Антаира. В самом сердце города, слепленный из твердых горных пород и украшенный редкими драгоценными камнями, он по-звездному ярко сиял.

Выйдя на улицу, Андара могла наблюдать бо́льшую часть своих владений даже невооруженным глазом. Каменные постройки в несколько этажей сменяли небольшие плетеные хижины с соломенными крышами и наоборот. Каждый жил, как считал нужным и насколько ему хватало возможностей. Город торговцев и охотников, таким его знали в империи, таким он был и в самом деле. В центре Асшана шумел небольшой водопад – исток Кривой реки, воды которой не покрывались льдом даже в самый дикий мороз и, по слухам, обладали целебными свойствами. Они продляли жизнь, взамен забирая кровь с лица. Легенды оставались легендами, но другого объяснения своей смертельно бледной коже местные не придумали. От водопада вверх к королевскому холму зеленым коридором тянулась кипарисовая аллея. Под мелодичное чирикание маленьких пташек, Андара порхала мимо безмолвных статуй предыдущих правителей Асшана, по-лебединому грациозно спускаясь с холма.

– Андара, королева великого города Асшана и его вечного народа, приветствую тебя, – с восхищением, произнес глава королевской охраны, сгибаясь в поклоне. Королева ответила легким кивком и направилась вниз по извилистой мощенной тропе с перепутьем в конце. С высоты птичьего полета дорога напоминала змеиный язык преогромного чудища.

– Сестра! Я устала тебя ждать и в следующий раз буду сама принимать важные решения. Без твоего одобрения! – выпалила Лерия и волнительно закусила нижнюю губу. Из-под капюшона торчали ее растрепанные снежные локоны, густоте которых всегда завидовала Андара.

– Успокойся, дитя. Совсем скоро пробьет час, когда ты украсишь свою прелестную головку королевским венцом. Ну а пока, я вся во внимании, – с улыбкой на лице говорила королева, но от ее слов веяло холодком.

– Кхм-кхм, – Лерия замешкала, переваривая странные слова старшей сестры, но почти сразу продолжила, как ни в чем не бывало. – Вчера на границе были замечены два путника. Мои следопыты вели их до самых подходов к Асшану, после мы пленили обоих. Один из них оказался горцем из Крайлена, второй не из местных, вероятно с юга.

– Узнай, что им нужно и отпусти восвояси. Вечные – мирный народ и нам не нужны проблемы, как и не нужны чужаки в наших стенах.

– Андара, они принесли дурные вести, – настаивала Лерия. – Если ты дашь разрешение, то я отправлю своих разведчиков подтвердить или опровергнуть их слова.

– Что за вести? Надо было с них и начинать, – королева сверкнула гневным взглядом. – Говори!

– Горец поведал об имперских дивизиях рядом с топью. Они разбивают лагерь, возможно ждут подкрепление. Что делать, королева? – Лерия виновато опустила глаза. В вечном поиске одобрения от старшей сестры, она боялась оступиться, сделать шаг в сторону, принять неверное решение. Принять хоть какое-то решение.

– Ты веришь ему, дитя? – Андара положила руку на плечо взволнованной охотницы.

– Не похоже, что он врет. Горцы – честный народ, но мы не можем безоговорочно верить словам чужака.

– Хочешь сказать, что империя может нарушить мир, который мы хранили столько лет, не предупредив, не… – нижняя губа Андары слегка потряхивалась, а зрачки метались из стороны в сторону. – Отправляй следопытов в топи, – быстро овладев собой, королева развернулась и направилась обратно на холм Антаира. Из-за спины Андары прозвучало лишь, – пленных в казематы, пока не вернутся разведчики.

Подземные казематы Асшана были так же мифичны, как и само долголетие вечного народа. Длинные, извилистые каменные лестницы, ведущие чуть ли не к центру земли, кто знает, только ли для тюрьмы были выкопаны эти тоннели. Воздух в них был чересчур затхлый, а пленные не видели света и со временем просто сходили с ума. Тьма с легкостью превращает зрячих в слепцов, а смельчаков в трусов. Под землей она еще более нещадна. Всего один выход на поверхность круглосуточно охранялся королевской стражей. За всю историю казематы не знали даже попыток побега. В это мрачное место спустилась Лерия всего лишь второй раз за свою не такую и короткую жизнь. Первый спуск она запомнила навсегда. Еще совсем ребенком ее привел сюда отец. Черные каменные коробки не напугали принцессу, но каждый раз, сетуя на свою судьбу, Лерия вспоминала тех несчастных – запертых в казематах, и она готова была провалиться под землю, сгорая от стыда. Под землю прямо к ним. Даже врагу не пожелаешь свечой сгореть в глубокой темнице. Долго и мучительно, как не заслуживает никто.

– Стойте! – Лерия подняла свободную руку вверх, в другой она держала факел. Огонь плавно покачивался над тремя фигурами в полумраке. Охотница подошла к решетке, зазвенела связка ключей. Подобрав нужный к замку, она дернула железную дверь на себя. Та неохотно поддалась и скрипя, царапая пол, отворилась примерно на половину, но пространства было достаточно, чтобы попасть внутрь.

– Ваш новый дом. Надеюсь, что ненадолго. Я пришлю к вам лекарей, а вечером немного еды. Наши запасы не так бесконечны, как и мы сами, поэтому еды будет не много и не часто, – Лерия говорила с глубокой грустью в голосе. Так показалось Иаду, а может он просто плохо знал людей. Ведь иногда слишком просто спутать жалость и презрение.

– Мы благодарны, – сухо произнес Араваль. Они нормально не ели уже несколько дней. Раны не давали покоя и мучали не только тело, но и разум. Возможно казематы – не самое плохое место для ночлега, по крайней мере, тут их не достанут жнецы. Охотница направилась обратно на поверхность, предварительно воткнув факел в ржавый держатель на стене возле их темницы.

– А если войска там уже нет, – Иад наконец осмелился заговорить с Аравалем. – Вдруг они ушли. Нас не отпустят тогда? – Он еще чувствовал на себе вину за то, что они оказались в казематах.

– Малец, они только разбивают лагерь, значит они там надолго. Нам нужно беспокоится не о гневе здешних королев, а о войне, которая скоро поглотит север со всеми его недоверчивыми потрохами, – Араваль вздохнул, – а тебя бы вернуть к мамкиной сиське. Не место тебе здесь, это уж точно.

Ему здесь не место. Иад уже знал это. Он мучился кошмарами и видениями последние дни. К нему возвращалась память и то, что он вспоминал ему не нравилось. Во снах он видел создание и крах миров, рождение и гибель людей. Было гораздо проще считать себя обычным заблудшим путником, чем осознавать, что он инструмент в руках творцов.

– Я хочу сказать спасибо, – глаза Иада блеснули в темноте, – я бы не выжил один.

– Пустяк, – скупо отозвался северянин.

– Нет-нет, не пустяк совсем.

Араваль молча кивнул. Он знал, что если не отправить мальчишку в безопасное место, то не долго он еще протянет, даже с таким защитником рядом. Проблема была лишь в том, что безопасные места на севере стремительно исчезали, может их и вовсе не осталось уже.

Тодд плюнул в костер, языки пламени ответили змеиным извиванием. Он не ел уже третьи сутки, как и каждый из его верного отряда. Собаку, убитую горцем, они изжарили неделю назад, и последняя лапа была съедена позапрошлой ночью. Паршивое мясо, не человечина или медвежатина, но сносно, лучше, чем сейчас. Он просидел так у костра уже несколько часов, не находя в себе сил подняться. Пленники ушли из-под носа, а до этого тяжелый бой в Крайлене, потом затяжная погоня, которую они ведут уже почти месяц. Он выдохся, а сильный голод мутил сознание. Вдали от Арко-Мора стихии почти не слушались. Пора было возвращаться домой. Несколько жнецов лежали вокруг костра на холодной земле, от их ртов вверх поднимались небольшие паровые облака. Северная осень не отличалась особой лаской. Белое солнце иногда радовало своим присутствием, но совсем не грело, а снег не таял почти круглый год. Земля потрескалась от ночных морозов, а трава укуталась в шубу из инея. Очередное утро, не внушающее оптимизма, не предвещающее ничего хорошего и пробирающее кости до мелкой назойливой дрожи.

– Вставайте, черти! – Тодд окинул место ночлега суровым взглядом. – Топи позади, здесь уже может быть дичь. Надо двигать!

Двое жнецов, кряхтя и тихонько поругиваясь, поднимались с земли, протирая глаза грязными пальцами, но один из бойцов продолжал свой сон.

– Ах ты скотина, ты у меня выспишься еще, ты у меня снег будешь жрать! – Тодд подскочил к лежащему жнецу и пнул его ногой по спине. Всевед не сразу понял, что пережить эту морозную ночь удалось не всем из его отряда. Кому-то посчастливилось уснуть и не проснуться, а кто-то продолжит грызть землю и грязный снег в поисках еды и точно не каждый сможет вернутся домой.

Тодд обладал скверной репутацией, и дурная слава шла за ним, словно его тень. Все же никто не мог оспорить его таланты в военном ремесле. Кровожадный воин, в одиночку перевернувший немало сражений, но самовлюбленный и жестокий, внушающий страх в чужих и своих. Он был одним из первых кто выступил за начало новой войны с горцами. И оказал серьезное влияние на Вдовца – вождя жнецов. Теперь Тодд оказался в незавидном положении. Победа под Крайленом далась тяжело, а преследование еще тяжелее. Он уже не чувствовал себя триумфатором той битвы. Преследование вождя горцев незаметно превратилось в личную одержимость, от которой пора было отказаться. Снег хрустел под ногами, а три темных фигуры двигались вглубь леса.

П-пф-тьфу, гх-гх, – Иад раскрыл глаза и, будучи мокрым с ног до головы, оторвал туловище от лежака. Прекрасное окончание бредового сна – быть облитым ледяной водой. Непонимающим взглядом он окинул темницу, на переднем плане над ним возвышался Араваль, махая пустым ведром и хохоча.

– Да ты просто так кряхтел, что я решил вытащить тебя из объятий кошмара, не надо было? – В его словах чувствовалась издевка, но Иад совсем не обижался.

– Да я и сам бы попросил об этом если б мог. Давно ты не спишь? – свесив ноги с койки, поинтересовался Иад.

– Почти не спал, мне много не надо. Воин спит мало и чутко, если хочет жить.

– Араваль, – юноша вытер лицо обрывками своей рубахи, – меня мучают не простые кошмары. Я каждую ночь вижу странное.

– Знаешь, – начал северянин, перевернув ведро и шумно усевшись на него сверху, – мой дед постоянно видел странное, а потом пришли жнецы и убили его, мою бабку и еще человек двести в придачу. Ничего странного в странном нет, понимаешь?

– Ты что-нибудь слышал о дарах творцов? – резко спросил Иад, тяжело хмурясь и совсем не моргая.

– О дарах, которые все ищут? Мне, знаешь, плевать на такие вещи. У нас на севере других забот по горло. Император создает эти поисковые отряды почем зря. Если бы что-то такое существовало, то уже давно было бы найдено.

– А если их хорошо спрятали? Скрыли от человеческих глаз особым колдовством, вроде того, что проделывают всеведы?

– Говоришь как-то загадочно, малец. Припрятал дар и молчишь?

Иад сглотнул. Он вроде и не знал ничего, но внутри появилось странное жжение.

– Да шучу я, ты что! – загромыхал Араваль. – Может есть дары, а может нет. Какая разница? А вот то, что целая армия топчется у границы, это уже реальность.

– Может они их и ищут?

– Две тысячи человек ищут? Вздор, – отрезал северянин.

– Тогда расскажи мне другое…

– Иад, ты назойливый, хуже болотной мошкары. Что на этот раз?

– Я наблюдаю за тобой, слушаю, но не могу одного понять.

– Не пытайся понять северянина, если сам не встречал холодов, – улыбнулся Араваль, – так говорил мой отец, пока его голову не посадили на кол.

– Это сделали жнецы?

– Конечно, и в этом нет ничего. Я сотню чьих-то отцов порубил на куски только в последней войне.

– Охотно верю, – Иад по-прежнему почти не моргал и все не отставал от Араваля. – Скажи мне, ты называешь себя трусом иногда, но я ни разу не видел страх в твоих глазах. Там в плену его не было, при нападении альбиносов – тоже. Тебя не пугает война, хоть ты ее и видел не раз. Многим достаточно лишь услышать о ней, и они бегут в ужасе прочь. Белокожие скрывают свой страх, но он есть, мне тоже страшно, но не тебе.

– Эх малец, только в войне закаляется характер северянина. Я сражался, защищая свои земли от чужаков, сражался, пытаясь захватить чужие, я бился со своими братьями за власть. У нас в горах всегда есть повод повоевать и нет исключений. Я не привык жалеть о чем-то, несмотря на те жертвы, которые принес, но последнее время… последнее время я боюсь. Не то чтобы боюсь сдохнуть, нет. Просто что-то уводит меня в сторону, так просто и не объяснить. Да и не зачем тебе знать.

– Ну страх ведом всем, а от каких чужаков вы защищаетесь? Империя?

– Резаки… – Араваль заскрежетал зубами, – отвратительные твари с гнилыми ртами и погаными лысыми черепами, их желтые морды я не забуду никогда. Вот кого мы убиваем тысячелетиями. Они уже не раз приплывали с востока, пытаясь закрепиться на нашей земле и каждый раз умывались своей кровью. Когда их нет, мы убиваем друг друга, ведь север суров, здесь по-другому нельзя.

– А вечные воюют? Они же тоже северяне?

– Альбиносы? Ха. Мало в них осталось от истинных северян. Они выстроили свою стену и прячутся за ней со времен правления Антаира. Уже лет двести прошло с тех пор. Но есть суровая реальность, на севере нет друзей, каждый каждому враг. Выживает сильнейший, поэтому я еще жив. А ты жив, потому что, жив я. – Араваль отбросил пустое ведро в сторону, сел на холодные камни в углу темницы и замолк. Что-то сломалось в нем там, под Крайленом. Он перестал быть тем, кем являлся.

Глава 4. К ВАШИМ УСЛУГАМ.

Проливные дожди были не редкостью на юге, но в степях казались явлением крайне удивительным, поэтому всех застал врасплох надвигающийся на лагерь потоп. Ливень уже успел наполнить неровности земли водой и из грязных луж повсюду слышались всплески дождевых капель. Не повезло часовым, им приходилось всеми силами поддерживать огонь в кострах и мокнуть в тонких плащ-палатках. Наступление – дело тяжелое, иногда тяжелее самой битвы. Пройти маршем несколько суток, разбить лагерь, голодать и мерзнуть на чужой земле, а потом опять идти и опять лагерь, потом возможно осада или вовсе лобовое столкновение, отступление-нападение, отступление-нападение… Высокая фигура в темном капюшоне проскользнула мимо огня, рядовой вскочил и поскользнувшись повалился на спину. Неуклюже пытаясь подняться, он загнал свое копье в грязь и зацепившись ремнем за древко никак не мог встать.

– Поднимайтесь, юноша, ну же! – мощная рука потянула наверх незадачливого часового.

– Товарищ май… капитан, приветствую вас, за Империю! – отсалютовал, с ног до головы измазанный грязью и вымокший, рядовой с выражением лица нашкодившего ребенка.

– Вольно, солдат. Я пришлю к вам сменщика, не такого грязного и не такого… мокрого, – натянув капюшон поплотнее, офицер направился дальше, по направлению к бело-красным палаткам.

Партия в карты под медовуху в офицерских кругах – дело обычное, но привычным местом сбора служила таверна за центральной площадью Годара с птичьим названием – "Грач". Теперь условия были несколько хуже, но от этого игры не стали менее интересными.

– Ну здравствуйте, капитан Саутери, где же ваши манеры, оставили дома? – вокруг стола послышалось неуверенное перешептывание. – Пунктуальности в вашей деревне не обучали, это ясно, – продолжал перебравший офицер, – но ведь вы уже не тот оборванец, что были раньше!

– Майор Аната́н Про́нзу, на ваше счастье, я восприму эту грубость, как пьяное дурачество и не заколю вас завтра в очном поединке, например, около полудня. – произнес Саутери. После он снял капюшон и расплылся в приветственной улыбке. Скинув плащ на входе и проследовав к центру шатра, он уселся за стол, где пустовал один стул, очевидно приготовленный для него заранее.

– Вин Саутери, – и-и-ик, – отпрыск кузнеца и хрен знает кого еще, какой же вы все-таки везунчик! Вам бы сейчас жечь костры под дождем без званий и регалий! – не унимался Пронзу. Его серенькие поросячьи глазки были обрамлены красными полумесяцами сверху и черными синяками снизу. Изрядно выпив, он выглядел совсем скверно, а с утра и вовсе был похож на мертвеца. Он встал, нависнув над столом грозовой тучей, но все еще пошатывался из стороны в сторону. Такую тучу сдует даже самый легкий ветерок. Длинные желтые кудри свисали ему прямо на глаза, закрывая обзор, а губы безмолвно ходили ходуном. Сон брал верх над пьяным задирой.

– Анатан, сядьте, иначе я вас вышвырну на улицу! – раздался тяжелый бас с левого края стола, и все стихли. Громила поднялся и приблизился к дебоширу. – Ну что, мне выкинуть тебя отсюда или сам уберешься?

– Как вы… между прочим… вы знаете что! А, к черту! – перевернув свой пустой кубок на стол, Анатан Пронзу продефилировал к выходу, по пути, споткнувшись о чей-то сапог, случайно, а может нарочно выставленный вперед. После, запутавшись в собственном плаще, он кубарем выкатился на улицу.

– Дружище, Разагорм, спасибо, еще несколько минут и я мог не сдержаться.

– Тяжелый день, Вин? – добродушно улыбнулся здоровяк.

– А у меня бывают другие? – ответил ему Саутери. – Еще партию, друзья? – Несколько офицеров отставили свои кубки и один из них принялся за раздачу. Очередной мирный вечер, сколько их еще осталось? Пока они могли только гадать.

Канцлер сидел в темноте и гладил пальцами шершавую сторону имперского четвертака. Маленькая медная монетка, одна она не способна почти ни на что, но в компании с подобными себе добьется чего угодно для своего хозяина. Деньги и власть – два столпа созидания этого гнилого мира. Был бы у него отец, он бы раньше узнал об этом и не тратил бы время на чепуху. Сколько приходилось пресмыкаться, служить самодовольным глупцам, играть роль любовника там, где ему противна была даже роль друга. Получить высокую должность в инквизиции прежде, чем седина успела коснуться волос. Никому еще не удавалась такая молниеносная карьера. Послышалось хлюпанье сапог около шатра. Канцлер хрустнул пальцами и зажег свечу. Оранжевый свет разнесся вокруг, освещая немногочисленные предметы интерьера. Аскетичное убранство не соответствовало его статусу, но так ему нравилось больше. Власть должна идти бок о бок с силой и коварством, а не с напыщенностью и неуместной роскошью.

– Особого приглашения вы не дождетесь! – монета полетела вниз. Медяк зазвенел по столу и юлой закружился около свечи. Полог раскрылся и показалась тучная фигура в темно-зеленом камзоле. Гость вымок с ног до головы.

– Ваше святейшество! Я к вам с докладом! Лично явился сообщить вести с полей! – отчеканил толстяк, не решаясь пройти дальше.

– Гуза́ль, не столь важно, кто будет отчитываться передо мной, мокнуть было не обязательно. Если что-то пойдет не так, головы вы лишитесь и в сухом камзоле.

– Я рад, – Гузаль сглотнул, – рад, что сегодня вести хорошие! К нам прибыла кавалерия генерала Боулера! В течении двух дней, мы ждем наемников, около тысячи отборных головорезов со всех уголков империи! Слава творцам, снят запрет на их деятельность и теперь мы станем еще сильнее!

– Собирайте Военный совет завтра в полдень, торчать в этих степях с самой могущественной армией на всем континенте – абсурд. Мне уже надоело слушать отговорки старых вояк, – канцлер сомкнул зубы от злости, – завтра они выполнят мои приказы или пойдут на эшафот!

– Да, лорд Бормо́нт, – толстяк замялся, – кхм, господин Великий канцлер…, все будет сделано, я могу идти?

– Убирайся! – густые брови сомкнулись над глазами. Гузаль поспешно покинул шатер, оставив после себя грязь на входе и неприятное послевкусие от короткой беседы. Под конец лета, смерть последнего императора была скоропостижной и внезапной. Не оставив наследников, он бросил империю на грани развала. К счастью, незадолго до гибели, введенное военное положение избавило Палату лордов от надобности поиска преемника и бразды правления временно перешли к бывшему главе инквизиции, ныне Великому канцлеру, Анхелю Бормонту. Не родился еще человек столь же страстно жаждущий власти и так рано ее получивший.

Белый полог замкнулся за спиной фигуры в бордовом плаще. Голову украшал золотой венец, усеянный изумрудами и прочей драгоценной россыпью. Орлиный нос и хмурый взгляд придавали ему весьма суровый вид. Тонкая линия губ скривилась в злой усмешке, и он проследовал к большому круглому столу, расписанному древними письменами, а сейчас покрытому странными бумагами и мятыми картами.

– Ваше святейшество! – слегка взвизгнул, поднимаясь со своего стула, Гузаль. Полный мужчина, с ловкостью юноши, пролез между двумя стульями и выдвинул вперед богато украшенное кресло, пустующее во главе стола: – Прошу вас!

Канцлер кивнул своему советнику и сев за стол, окинул всех собравшихся взглядом полным презрения. Как же он ненавидел самодовольных вояк. Будучи мальчишкой, он мечтал построить карьеру офицера, имперского командира. Прославить свое имя великими подвигами, восхищать женщин и удивлять мужчин, но чертова родословная! Она нужна, чтобы копаться в грязи в военной форме, но не обязательна, чтобы греть свое седалище на троне. Иронично.

– Я не вижу генерала Боулера, – мрачно заметил канцлер.

– Товарищ генерал утомлен после трехдневного марш-броска и отдыхает у себя в палатке, – отчеканил тощий полковник с длинными черными усами.

– Отдыхает значит… а вы у нас откуда?

– Господин канцлер, прошу прощения. Полковник Рональд Драйзат – командующий нашими наемными войсками. Так же перед вами генерал Ве́рум Арна́дд, – Гузаль показал рукой на седеющего мужчину в мундире, полным орденов, молчаливо сложившего руки под подбородком, – командир первой пехотной дивизии.

– Первой и единственной. Что ж, два офицера и мой личный слуга. Это весь Военный совет могущественной Железной империи?

– Лорд-командующий Крайзу прибудет с основными силами не позднее следующей недели. Он заканчивает вербовку на востоке, – отчитался Гузаль.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Ваше святейшество, наступление планировалось в следующем месяце. Армия будет готова к этому сроку, клянусь вам! – голова советника боязливо вжалась в плечи.

Канцлер поднялся со своего места и поставил на стол кулаки: – "Его не уважают эти глупые вояки. Они думают, что им не грозит Следственный дом, они думают Палата лордов не лишит их покровительства, Верховный суд не доберется до их погон. Что ж, пока не избрали очередного благородного простака, первый человек в империи он и они будут покорны его власти".

– Полковник Драйзат, сколько вы в армии? – строго спросил Бормонт, продолжая хмурить брови.

– Двадцать один год, господин канцлер!

– У нас есть кому взять на себя командование наемниками вместо достопочтенного полковника, а, Гузаль?

В палатке на несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Советник опешил, но постарался не выдавать своего удивления: – Мы найдем замену, конечно, найдем, – пролепетал Гузаль.

– Ваше святейшество, я служу империи всю свою жизнь… – сглотнул Драйзат. В горле пересохло и слова застряли где-то глубоко, не желая выходить наружу.

– И это похвально. Я люблю тех, кто именно… служит. Поэтому вы сегодня же принимаете на себя командование кавалерией генерала Боулера, – полковник недоуменно смотрел на канцлера, не решаясь даже моргнуть. – Вы меня услышали, генерал Драйзат? – офицер неуверенно кивнул.

– Теперь приведите ко мне Боулера, живо! – рявкнул своему советнику канцлер. – Генерал Арнадд, вам тоже пора.

Двое военных встали и друг за другом, направились к выходу. За ними последовал и Гузаль – глаза и уши Бормонта. В шатре стало пусто, пять стульев и кипа бесполезных бумаг на круглом столе. Канцлер был уже не просто императорской тенью, безликим кукловодом. Теперь он карающая длань империи, он заставит уважать себя весь мир и начнет с этого заносчивого генерала, наплевавшего на его Военный совет. В груди появилось приятное жжение от скорого приближения мести, но впереди еще много забот. Очень много нерешенных дел.

Крики с улицы проникли внутрь палатки. Редкое явление для военного лагеря. Такое скопление высших чинов в одном месте развивало дисциплину до максимального уровня. Все свои разногласия солдаты и офицеры решали тихо и быстро, а то и вовсе откладывали на потом. Но сейчас снаружи происходило что-то серьезное. Вин потянулся и сел на кровать, поставив босые ноги на холодные доски. Условия в офицерских палатках были гораздо лучше солдатских, но все же северные морозы не щадили избалованных южан. Слуги остались в городах, женщины тоже, а выпивка стала редким гостем за столом.

– Саутери, дружище, жду на улице! – Разагорм рявкнул, просунув круглое лицо за полог и сразу же скрылся из виду.

Если уж самого невозмутимого из тех, кого знал Вин так взбудоражили эти крики, значит дело срочное. Офицер подскочил с кровати, на ходу надевая штаны, пересек палатку и остановился у умывальника. Щетина скрывала тонкий короткий шрам на загорелой щеке, но военная этика требовала гладко выбритого лица для людей его звания. Сейчас на это не было времени. Он провел мокрой рукой по темным прядям, убрав их со лба и накинув, поверх кителя, пальто, выскочил на улицу.

Разагорм переминался с ноги на ногу около палатки. Увидев Вина, он выдохнул, выпустив огромное облако пара: – Я даже барышень столько не жду, сколько тебя! – сделав паузу, он добавил: – Закрытый суд. Над Боулером.

Вин ужаснулся и не нашелся сразу, что ответить. Закрытый суд был делом крайне редким. После упразднения инквизиции, преступлениями занимался Следственный дом, отчитываясь напрямую в Палату лордов. Затем дело попадало в Верховный суд, который проходил в открытом формате. Цивилизованно и иногда даже справедливо. Закрыто судили только самых опасных преступников и врагов империи.

– Черт возьми, что же он натворил?

– Думаю тут дело в измене, – Разагорм перешел на шепот, – у него и жена северянка, продал нас старый пес.

– Не спеши с выводами, друг, зачем старику так рисковать?

Толпа зашевелилась и начала расступаться, образуя проход. Перед двумя офицерами открылась неприятная картина. Некогда статный и внушающий уважение генерал теперь понуро плелся за конвоем, закованный в бренчащие цепи. Всегда при орденах и с высоко поднятой головой, с закрученными вверх густыми усами и седыми пышными бакенбардами, еще вчера он был эталоном офицерской выправки. Сегодня Боулер выглядел действительно жалко. Из одежды на нем осталась лишь белая рубаха, измазанная кровью и портки из телесного цвета сукна. Пленник голыми ногами вяло месил утреннюю грязь. Замыкали шествие трое. Высокий и хмурый человек в бордовой робе. Золотая цепь с гербом на конце, надетая поверх одежд, выдавала в нем канцлера – фигуру особенно влиятельную. Рядом с ним шагал его личный телохранитель, закованный в латы с ног до головы. Старался не отставать от них и толстый низкорослый мужчина в зеленом бархатном камзоле.

– Эй, это что еще за дерьмо? – Разагорм направил толстый указательный палец в даль, в сторону канцлера и его свиты. – Вин, ты видишь? – но рядом с ним уже никого не было.

Сердце выпрыгивало из груди. Скинув пальто, капитан расталкивал плечами толпу, протискиваясь к канцлеру. Наконец, он смог прорвать плотный строй зевак и оказался в нескольких шагах от своей цели. Зловещий незнакомец притаился за спиной у канцлера, спрятав свое лицо в черном капюшоне. Неуловимым движением он сунул руку в карман и вынул оттуда кинжал. Во всеобщей суматохе никто не обратил внимания на подозрительного человека в черном. Саутери бросился к нему, но приблизившись, поймал на себе взгляд телохранителя. Времени на объяснения не оставалось, выставив вперед ногу, он влетел в стальной нагрудник охранника и тот рухнул на спину. Гузаль вскрикнул, а Бормонт отпрыгнул в сторону и увидел за своей спиной незнакомца с кинжалом. Вин, улучив момент, резким пинком выбил оружие из рук убийцы и нанес сокрушительный удар кулаком в область его лица, повалив нападавшего в грязь.

Придавив коленом горло и сорвав с него капюшон, он быстро перевел дыхание и найдя глазами канцлера, произнес: – Ваше святейшество, Вин Саутери, к вашим услугам!

Глава 5. ИЗБРАННЫЙ.

– Ну что ж, любезный, я весьма впечатлен вашим досье. Да, вы у нас не голубых кровей, но герой похлеще некоторых. Напомните, сколько у вас турнирных побед? – Гузаль отложил в сторону папку и внимательно посмотрел на офицера напротив.

– Семь, если считать турнир фехтовальщиков в Вильгольте прошлой весной, – не без гордости ответил Саутери.

– Вы же из императорской стражи, что вы делали в порту на краю наших восточных земель, так далеко от места службы?

– Мой близкий друг оттуда роддом, поэтому исключительно по личному делу, – Саутери сделал паузу, оценивая вероятность непонимания со стороны собеседника. Сватовство к сестре друга навсегда останется самой неловкой главой в его истории жизни. – Знакомство с одной дамой, – румянец показался на небритых щеках офицера.

– Ах да, у Разагорма ведь помимо пары братьев и сестра имеется, но вы не скованы узами брака, – Гузаль указал на пустой палец на левой руке капитана, – значит поездка была не столь успешна.

– У вас ко мне дело или я могу идти, господин советник? – не выдержал офицер. Разговор напоминал ему начало тех знаменитых допросов, проводимых в Следственном доме. Где все начиналось с любезностей, а заканчивалось вырванными зубами и выдавленными глазными яблоками.

– Ох, вы меня неправильно поняли. Я, наоборот, хотел разрядить обстановку, пообщавшись на личные темы, – Гузаль расплылся в фальшивой улыбке, – вы вчера были невероятны и восхитили канцлера. Не скажу, что вы спасли ему жизнь. Все было, вполне, под контролем, но вам удалось впечатлить его святейшество. Если позволите, я провожу вас в личные покои канцлера… для аудиенции, – советник кивнул в сторону выхода из шатра. Он продолжал нарочито склабиться, демонстрируя широкую щербину между передних зубов.

Одинокий орел резал широкими крыльями кобальтовое небо. Трехдневный ливень закончился, оставив после себя сплошную непроходимую грязищу. Передвигаться пешком по лагерю стало не просто, поэтому на улице было пустовато, лишь часовые грустили на своих постах. Остальным повезло больше, они отогревались внутри палаток. У многих появился повод набросать пару строк домой родным или возлюбленной. Кто-то не утруждал себя писаниной и пытался, как следует, выспаться. Спокойствие и умиротворение спустились на лагерь после дождя вместе с полупрозрачным туманом, который уже к обеду рассеялся. Продовольствие задерживалось из-за тяжелых условий на дорогах, что могло стать причиной волнений спустя какое-то время, но пока в лагере было тихо. Две фигуры приближались к большому бело-красному шатру, располагающемся на небольшом нагорье, когда основная часть палаток была раскинута по низине. У входа их встретил, закованный в латы стражник, в шлеме с опущенным забралом, что весьма удивило Саутери.

– Аратур, нас ожидают. – произнес Гузаль.

Воин молча отодвинул рукой в кольчужной перчатке край полога и гости вошли. С последнего визита Гузаля здесь мало что поменялось. Свободное пространство оставалось свободным от мебели и прочей утвари. Только предметы первой необходимости и пара звериных шкур, брошенных на половые доски, для сохранения тепла внутри шатра. На столе горело несколько свечей. Ароматизированный воск наполнял воздух цветочными благоуханиями. За столом в широком кресле расположился канцлер. Даже в полутьме его легко было узнать по грубому длинному носу с горбинкой, а на каждом пальце руки красовалось по богато-украшенному перстню. Впрочем, в глаза бросался лишь один из них, с крупным красным алмазом – перстень главы имперской инквизиции. Отличительный знак и гордость его обладателя. Инквизиция была расформирована несколько лет назад, но надолго осталась в памяти людей и до сих пор упоминание о ней вызывало страх и трепет у каждого.

– Гузаль, вы свободны, – Бормонт пристально смотрел на другого гостя. – Капитан Саутери, прошу вас, присаживайтесь.

Офицер прошел вглубь шатра и опустился в свободное кресло. Дождавшись пока полог закрылся за спиной советника, канцлер заговорил: – Я признателен вам за оказанную услугу. Вы оказались более бдительны, чем мой личный телохранитель. Аратур был строго наказан за свою оплошность. Его лица вы больше не увидите. Виновный же допрошен и тайно казнен, если вам это интересно. Противник режима и дешевый революционер, – он утомительно вздохнул. – Они требуют дать власть народу, когда враг у границ, но я прощаю им их глупость. Впрочем, мне приятно, что в моей армии служат подобные вам, – он сделал паузу и выжидающее посмотрел на капитана, – что ж, – продолжил канцлер, не дождавшись ответа, – услуга за услугу, что бы вы хотели за… кхм, вашу вчерашнюю службу?..

– Господин канцлер, вы удивили меня своим приглашением. Я лишь выполнял воинский долг, – Саутери ожидал этого вопроса и выдал заранее подготовленный ответ с абсолютно невозмутимым лицом.

– Значит, вы не попросите ничего в качестве благодарности? – офицер кивнул. – В вас благородства больше, чем в более благородных мужах или вы просто расчетливы. Мне нравится и то и другое. Разумно предположить, что вы готовы оказать мне еще одну услугу?

– Все, что угодно во благо империи, – отчеканил Вин. – "Разве у меня есть выбор", – промелькнуло у него в голове.

– Ситуация деликатная и мне необходим человек талантливый, вроде вас, – канцлер поднялся и, заложив руки за спину, начал неспешный шаг по шатру. Проходя мимо офицера, в момент, когда тот собирался встать, он выдавил из себя тоном, не допускающим возражений: – Сидите. – капитан вжался поглубже в кресло.

– Железная империя, – задумчиво произнес канцлер, – наши предки выстроили ее на костях павших врагов, принося себя и других в жертву ради нашего будущего. Спустя тысячу лет, мы самое влиятельное и могущественное государство на всем континенте и за его пределами тоже. Вы знаете, почему незадолго до смерти императора было введено военное положение? – канцлер выжидающе сверлил капитана тяжелым взглядом и не дождавшись ответа, зашагал дальше по шатру, продолжая свою речь. – Вы только догадываетесь, а я вам скажу прямо. Поиск даров идет уже восьмой год. Все без толку. Ничего кроме старой рухляди. Большинство смирилось с тем, что сказания врут и творцы нам ничего не оставили. Большинство, но не я. Мои шпионы действуют по всей вражеской территории. В каждом из северных племен. И теперь я знаю, что дары на севере, по крайней мере один из них… – канцлер осекся, – информации более точной нет. Сами творцы толкают нас на эту войну, которая может стать самой кровопролитной за всю историю. Вы же понимаете, что для нас опасно наличие даров у таких неуправляемых соседей, как северяне? Вы согласны, капитан?

– Безусловно. Что я могу сделать для вас?

– Для империи, – поправил канцлер, – наши восточные земли поддались внутренним волнениям после смерти императора и это может помешать наступлению здесь, на севере, – канцлер ткнул пальцем в верхнюю часть мятой карты на столе и вновь убрал руки за спину. – Вы отправитесь в Вильгольт и разыщете контрабандиста по имени Алияс. Он верный слуга империи, хоть и занимается темным ремеслом. У него есть для нас важная информация, получив которую, действуйте по ситуации. Ваша задача, не допустить продолжения волнений, не замедляя при этом нашу военную компанию. Пусть все продолжают думать, что север атаковал первым, что следует из моего отчета в Палату лордов.

"Хорошенькая награда за спасение твоей шкуры", – подумал Саутери, произнеся короткое: – Когда?

– Ваша лаконичность меня радует. Меньше разговоров и больше дела, верно, капитан? Можете взять в сопровождение четверых. Я бы настоятельно вам рекомендовал майора Пронзу – проверенный человек! – капитан поморщился, но это ускользнуло от глаз канцлера. – Главное, отряд не должен быть многочисленным, ведь задание тайное. Не стоит волновать людей, для всех – мы держим ситуацию под контролем.

Описав полный круг по шатру, канцлер вновь опустился в свое кресло и достал две бумаги из-под бордовой мантии: – Это приказ о вашем повышении за моей подписью. С сегодняшнего дня вы носите звание полковника. Поздравляю.

Саутери вскинул брови от удивления. Канцлер отложил бумагу на стол и потряс в воздухе вторым листом: – А это, мое личное указание, позволяющее вам действовать от моего лица на всей территории Железной империи. Здесь моя подпись и императорская печать. Используйте власть с умом, молодой человек. Мало людей в империи, кто заслуживает моего доверия, вам представился такой шанс.

– Я сделаю все, что в моих силах и даже больше, Великий канцлер, – Саутери заледеневшими пальцами, старательно скрывая волнение, поднял документы со стола и аккуратно свернув их, положил во внутренний карман кителя.

– Чудесно, мой друг, чудесно. Выезжайте сегодня же, сразу после заката.

– И все же, я считаю, что такое повышение нельзя оставлять без обмывки! – разорялся здоровяк Разагорм. Майор комично смотрелся на скакуне, который под ним тяжело пыхтел, широко раскрыв ноздри. Превосходя по размерам любого другого всадника, он больше любил пешие прогулки, но делать нечего, офицеры иногда передвигаются на лошадях. Лагерь давно спал и мало кто обратил внимание на то, как от палаток отделились пятеро всадников, держа курс на восток.

– Ты мог отказаться от этой комфортабельной поездки, мой друг, – подтрунивал Саутери.

– Шутишь? Мы едем на мою родину, мне все равно кого и за что мы там пришьем или что там у нас за задание? Возможность вдохнуть морского воздуха, да хлопнуть по кружке рома в любимой таверне – вот она сказка, – улыбка не покидала небритого румяного лица. – К тому же и женщины там прекрасные, ну просто русалки!

– Ты уверен в этих двух? – Вин косился назад, где сразу за ними следовала молчаливая пара всадников.

– Я давно знаю Арнадда и взял их по его личной рекомендации. Прожженные парни, уважающие устав, то что нам надо.

– Эй, о чем треп, господа? – третий офицер поравнялся с собеседниками. – Полковник Саутери, майор Разагорм, – Пронзу небрежно кивнул, покачиваясь в седле. Ярко-желтые кудри развивались по ветру, а наглаженный синий мундир выделялся на фоне дорожных плащей четверых всадников. – Знаете, не мечтал я о такой компании… прошу прощения, полковник, – он ехидно улыбнулся, – но все же лучше, чем сидеть в тех болотах, а? – вопрос остался без ответа и далее отряд продолжил свой путь в напряженной тишине.

Ночь была холодной, пробирающей до костей, как и все осенние ночи за пределами империи. Навьюченные лошади шли тихой рысью, сытые и отдохнувшие, они, с легкостью, преодолевали сложные рельефы степных заброшенных троп. До Императорского тракта, ведущего в Вильгольт, было несколько часов пути. Саутери поплотнее закутался в свой плащ и поднял воротник. Его успокаивала компания лучшего друга. Они познакомились с Разагормом еще в военной школе и сразу стали близки. Дерзкий деревенский выскочка и добродушный здоровяк из семьи моряков. Позже им повезло попасть в личную стражу императора и наслаждаться службой в городских джунглях Годара, где в твоем распоряжении лучшие таверны и бордели во всей империи. Тогда он мечтал о подвигах и сражениях, а сейчас он скучал по тем спокойным временам и беззаботным вечерам в компании друзей, где пустая кружка и похмелье были твоими единственными серьезными врагами.

Глава 6. ЕЩЕ ОДНА ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА.

– Они пришли с юга, как и те двое, – доложил разведчик, вытирая перчаткой чужую кровь с бледного лица. – Двое живых, но голодных и слабых, и один тяжело ранен. Все трое в темнице. Это жнецы, сомнений нет.

– У нас нет потерь?

Вестник отрицательно покачал головой.

– Хорошая работа, Алибаст, хорошая, – Лерия помрачнела, ее пугала мысль о возможной войне, в которой разрозненный север несомненно потерпит поражение. Разведывательный отряд еще не вернулся с топей, а к ним уже пожаловали новые странные гости.

– Мне необходимо поговорить с ними, ты пойдешь со мной.

Шаги приближались, эхом проносясь по всему подземелью. Араваль с трудом разомкнул глаза, последние три ночи сон давался ему с трудом. Холодный каменный пол был лучше промерзлой земли, но спертый тюремный воздух вызывал лишь рвоту и помутнение сознания. Казематы под Асшаном были действительно жутким местом, сводящим узников с ума. Многоярусные подземные тоннели стали последним пристанищем для многих опасных преступников. Звук шагов усилился и к нему добавилось лязганье цепей. Новые соседи. До этого их компанию разбавлял лишь молчаливый старец, одиноко сидящий и иногда плачущий где-то на нижнем ярусе. Может он родился и вырос в этих казематах, оттого и не умел говорить.

Араваль приподнялся на одно колено. Спина отозвалась пронзающей болью от поясницы до самой шеи. Он замер, вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить хоть что-то. Минута, еще одна, и зажегся факел у клетки напротив. Скрипнул замок и несколько фигур покорно шагнули во мглу своего нового пристанища.

– Три…

– Что три? – оторвался от своих размышлений Иад из противоположного угла клетки.

– Их трое, судя по шагам. Одного волокли, двое шли ладно, – Араваль продолжал вслушиваться.

– Преступники, что нам до них?

– А может и не преступники, – прошептал северянин, стараясь не нарушать тишины. – Мы же с тобой как-то здесь оказались.

– Оказались, – грустно вторил Иад. – Давно не заходила та охотница и.. знаешь, что самое страшное?

– Что же?

– То, что я уже начинаю привыкать к этому месту, – мрачно заключил юноша.

– Это далеко не самое страшное, малец. Думаю, их разведчики вернутся сегодня-завтра, и она явится, а с ней и наша свобода.

Стража захлопнула темницу и удалилась, погасив за собой огни. И снова мгла, к которой уже привыкли глаза. Снова тишина, к которой привыкли уши, в которой слышно сердцебиение, а урчание в желудках грохочет так же, как водопад там наверху.

– Я видел сон, горец, ты повел бессмертное войско в последний бой, – слова рассекли тишину, до боли знакомый голос продолжал, – воины падали и поднимались вновь, падали и ты опять их поднимал, невероятная сила, Араваль! – Горец вздрогнул, услышав свое имя и он знал из чьих уст оно прозвучало. – Ты наш шанс на спасение. Я мог перерезать тебе горло там в топях, но творцы уберегли твою жизнь, открыв мне будущее. Меня зовут Тодд, я всевед из Арко-Мора. Многих пугает мое имя, должен боятся и ты, одинокий вождь, – откашлявшись, он добавил, – но в этот раз, я буду на твоей стороне.

Тихим осенним утром у подножья холма Антаира прогуливалась королева Андара, в сопровождении своей небольшой свиты. Желтые листья, сдуваемые ветром с веток, кружили в воздухе, плавно опускаясь на воду. Течение, с радостью, подхватывало их и увлекало в головокружительный танец, спустя мгновения, выбрасывая на камни. Сегодня Андара плохо спала, ее предательски выдавали темные круги под глазами, которые были не частыми гостями на гладкой фарфоровой коже. В ее голове зрели недобрые мысли.

– Сестра! – позади раздался, дорогой сердцу, голос и королева обернулась.

В компании двух разведчиков к ней приближалась Лерия, в ее глазах читалась тревога. Этого Андара и боялась. Слова горца подтвердились и войны не избежать. Как ей нести это бремя, ведь она не их отец? Она ненавидела его, но Антаир был велик и в войне, и в мире. До сих пор его доспехи украшают королевские палаты, являясь реликвиями их народа. Что останется после нее, может лишь память? Память о последней королеве вечных, которую убили вместе с ее подданными или память о той, кто бросит свой город, чтобы потом гордо освободить его из-под гнета империи? Пальцы Андары занемели от волнения, а дыхание участилось. Возможно пришло время возложить все на чужие плечи и уйти.

– Войска, они в степях! Бело-красные шатры, флаги империи, горец не солгал, – Лерия приблизилась и добавила тише, – надо уводить людей, самим нам не защитить Асшан.

Андара невольно ужаснулась. Бросить свой дом, собственноручно отдать захватчикам водопад вечных. Пока это были лишь ее мысли, но вот они звучат из чужих уст: – Не забывайся, Лерия. Асшан не был сдан еще не одному врагу, и мы не будем первыми, кто сделает это! – нервная улыбка скривила губы королевы. Если она и уйдет, то уйдет одна, никто не должен знать об этом, даже сестра. Пусть держат оборону, сколько смогут, а она найдет другой путь.

– Он не был сдан, – охотница грустно посмотрела вдаль, – потому что его некому было сдавать. Ни одна из северных войн не дошла до врат Асшана. Отец и его предшественники бережно хранили мир и воевали вдали от дома, но мы бессильны. Подумай о людях. Они не заслужили такой конец. У нас еще есть время, чтобы уйти.

– У нас еще есть воины, еще есть стены и еще есть родная земля. Пока ничего не ясно, мы не покинем город. Они ведь даже не пересекли наших границ!

– Они выступят до наступления холодов, в этом можешь не сомневаться, – невесело заключила Лерия.

– Тогда и займешься обороной. Пока никакой паники! – королева сделала короткий повелительный жест рукой своим спутникам и те последовали за ней.

Лерия осталась одна, с досадой наблюдая, как удаляется вверх по кипарисовой аллее Андара. Рядом о камни, выложенные вокруг водопада, плескалась вода. Еще маленькими сестры любили купаться в источнике. Лерия помнила, как после босиком они бежали домой в верхний город по той же самой аллее, по которой теперь уходила Андара, забирая с собой надежду на спасение. Зрачки забегали слева направо, а в глазах скопилась жгучая влага. Лерия искала выход, но не могла его найти. Около тысячи солдат королевской стражи и несколько сотен охотников, вот и все, на что ей приходилось рассчитывать. На фоне огромной армии империи, они казались муравьиным отрядом, который растопчут, даже не заметив. Ее ногти впились в ладони и кровь выступила на нежной бледной коже.

«Думай, Лерия, думай…»

– Иад, Иад, Иад. Сохрани дары. Убереги от них. Они уже идут.

Юноша продрал глаза. Каменный пол недружелюбно царапал оголенные локти, на которые он сразу же оперся. Сон, пронзающей болью, еще пульсировал в голове. Придя в себя, Иад поймал на себе взгляд из противоположного угла темницы.

– Ты болтаешь во сне, малец. Много всего болтаешь. Я слушаю уже несколько ночей и знаешь, нет ничего хорошего в твоих разговорах, – Араваль говорил медленно, но в его голосе чувствовалась недовольство. Уже больше недели они находились в заточении и ночной бред сокамерника тревожил его, но он старался не придавать этому большого значения до сегодняшней ночи.

– Я не помню своих снов. Это могут быть просто кошмары, – Иад кое-как поднялся и залез на койку, с которой слетел ночью, – что ты слышал?

– Я слышал много и не слышал ничего, – Араваль отпил из миски и сплюнул тухлую воду на пол. Долго простояв в казематах, она приобретала горькое послевкусие и глотать ее было просто невозможно, но для полоскания пересохшего горла она вполне годилась.

– Прости, я не хотел ничего дурного.

– Причем тут это, – процедил Араваль. – Ты опять болтаешь о дарах. – Иад шептал ночами слова, присущие людям одержимым. Северянин таких не любил, его от таких трясло. Он однажды продырявил, слетевшего с катушек, горца, только лишь за странную болтовню о конце света. Иногда человек способен напугать словами, сильнее, чем окровавленным мечом в руках. У слов есть особенность, ты наверняка не знаешь, где истина, а где ложь. Араваль никогда не верил в то, что творцы зарыли на континенте волшебные доспехи. Сказки, для сосунков, говорил он. Но сны Иада сеяли сомнения даже в нем. Северянин облокотился спиной о холодные плиты тюремных стен и шумно втянул воздух широкими ноздрями, а затем со свистом выпустил его. Позвонки, почувствовав опору, совсем перестали ныть. Напряжение осталось только в сердце. – Так что, прекращай свои разговоры.

– О дарах?

– Да, я страсть как не люблю все эти загадки. Может ты из поисковиков? Знавал я одного из них, тот свой старый нос вечно на север совал, но здесь не рады чужакам.

– Нет, я не из них. Я вообще ни с кем. Точнее, я с тобой.

– Со мной? Это вряд ли. Я помог тебе раз, может помогу еще, но все равно останусь один. Я одиночка, к тому же на мне тяжелый грех и я искуплю его смертью, ее я и ищу. Ты разве не хочешь жить?

– Хочу, но знаю одно. Кто-то ищет дары, кто-то ищет смерть, но путь не выбирает идущий, его чертит судьба. Ты не умрешь, если творцы не захотят и не выживешь, если они против.

– Может и так, только мне на них плевать, они не знают нашей жизни. Человек всегда разорял птичьи гнезда, потом логова зверей побольше, так и добрался до человеческих жилищ. И пошел на подобных себе, ища тех, кто послабее. Добывать сложнее, чем забирать, запомни. Поэтому воинов больше, чем земледельцев и гибнет людей больше, чем рождается на континенте, особенно на севере. А когда вновь из морской пучины выползет резакский флот, прервется наш короткий век. И плевать будет что там твоя судьба начертила, плевать, что задумали творцы, все сгинем. Так что прекращай свою странную болтовню про судьбу, дары и прочую чепуху.

Андара сняла перчатку и провела рукой по стене. Холодные камни, такие же холодные, как речи ее отца в прошлом. Такие же безмолвные, как и он в минуты, когда ей нужны были его слова. Такие же мертвые, как и он. У них лишь одно отличие, камни тебя не обидят. Андара отдернула руку, сняв тонкий слой кожи о шероховатость булыжников. Вдоль линии жизни начала скапливаться бледно-алая кровь. Она недоуменно посмотрела на ладонь, словно только узнала, что ее можно ранить. Ведь так мог только Антаир, а его нет больше полувека. Он ушел, и она не чувствует боль, она сама может ее причинить, если захочет. Лерия шла от реки ей навстречу. Как всегда, растрепанная и раздражающая своей живостью.

– Привет Андара! – крикнула Лерия издалека, широко улыбаясь.

Андара молчала, смотря на сестру с завистью. Моложе, кожа мягче и белее, глаза такие же блестящие изумруды, как и у нее самой. Она смотрела в свое отражение и видела себя из прошлого. Ту, которую не вернуть.

"Согласится Лерия уйти с ней? Тогда она не сможет спасти людей. Но кого это волнует, если на кону весь север?"

– Здравствуй, дитя. Что ты так долго делала за стеной? – Андара смутила Лерию одним только укоряющим взглядом.

– Гуляла. Мрачные мысли развеять может лишь дикий ветер. И он помог, теперь я знаю, что делать. К тому же, последние дни мне не хватает наших аллей и парков, хочется природы, она ведь так девственно чиста! – восхищенно пролепетала Лерия.

– Чиста, как и ты, – Андара учащенно заморгала, пытаясь избавиться от захватывающей ее зависти к сестре. – Что с нашими пленниками?

– Не знаю, – румянец выступил на щеках Лерии. Сестра не спрашивала напрямую про Араваля, но одна только мысль о нем ее смутила. Большой и сильный, грубый, выглядит, как опасный зверь. Совсем другое дело – те, с кем она общалась до этого. Ухажеры из вечных сплошь утонченные и элегантные кавалеры, а этот смотрел на нее, как на добычу. Лерию всю перетряхнуло. – Я собираюсь к ним сегодня.

– Они не поведают ничего нового. Выдержит ли наш город осаду? – Андара задрала голову, рассматривая кромку крепостной стены, где взад-вперед прохаживался дозорный. – Особенно если осаждать будет сильнейшая армия континента?

– Но ты же говорила, что стена неприступна? – как же часто Андара меняла свое мнение, Лерия не успевала за ней. Сестра не была ветрена, она сама была ветром.

– Стена может стоять годами, но будем ли мы за ней? Помнишь гонца месяц назад? Тебе еще было так любопытно, кто он и откуда.

– Да, конечно! – вспыхнула Лерия. Она помнила того загадочного незнакомца. Он был весь в черном, а его лицо укрывала тень капюшона и с ним трое таких же. Лерия знала, что они не с севера. Каким бы ни был северный народ, но он точно не скрытный. Душа нараспашку, в бой с оголенной грудью, это про них. Гости были, наоборот, тихие и подозрительные. У людей в темных одеждах и мысли темные, знала Лерия с детства. – Так ты расскажешь теперь, кто это был?

– Самое время. На аудиенции у меня были гости с Вантирийских остров, они желают заключить со мной союз. Им нужен север.

– Нет! – выкрикнула Лерия и озираясь по сторонам, приблизилась к сестре. – Резаки терзают наши земли тысячелетиями, ты же отвергла их предложение?? – Лерия догадывалась, что нет, но островок надежды отчаянно барахтался в ее, теперь мокрых, глазах.

– Я сказала, что смогу встать на их сторону одна. Без моих людей, слепых и не готовых идти к новым горизонтам, но со временем всем будет суждено меня понять. Они им оказались и не нужны. У них десятки тысяч воинов, сотни кораблей, это самая могущественная армия, которую видел свет. Резакам нужна лишь королева севера и я присягну им на верность. Они, слава творцам, помнят, кто был у истоков севера, кто дал им первый отпор тысячи лет назад. Это были вечные! Позже мы проявили слабость и подарили свои земли дикарям: изувеченные, горцы, жнецы, все они воспользовались мягкостью наших правителей. Теперь север должен вернуться к нам.

– Все, за что воевал отец. Ты предаешь все!

– Отец сидел за стеной! Не воин, лишь трусливый политик! У него было больше женщин, чем пальцев на руках нашей матери, но ты же не помнишь, – горько ухмыльнулась Андара. – Он не любил нас, по крайней мере меня не любил. Его наследие – ничто, империя сметет нас, а затем резаки захватят континент. Надо думать и о нас самих! Пойдем через горы в Вею, оттуда отплывем на Вантирийские острова. Уже через две недели мы будем там, в безопасности, две королевы севера. Севера, который станет Вантирийским спустя одну-две зимы. Он будет их по праву силы и по праву нашего наследия, – глаза Андары вспыхнули зеленым огнем и Лерия испугалась. Что может быть хуже войны с империей? Только союз с безжалостными захватчиками, союз с резаками.

– А как же народ? Асшан? Мы родились здесь и выросли. Вспомни наше любимое ущелье. Когда мы были детьми, мы гуляли здесь каждый день! Вроде оно было зеленее и шире, – растерянно проговорила Лерия.

– Все изменилось, не только "Щель". Мы вернемся в Асшан, не переживай. Резаки хотят наши земли, но я дам им больше. Я дам им себя, подарю наследника севера, в котором будет течь кровь вечных. Я передам ему свое долголетие, перед которым так благоговеют резаки и все остальные. Они бросят север к моим ногам после этого. Ты будешь рядом?

– Ты сошла с ума. Никто тебя не поддержит, даже я!

– Мне никто и не нужен. У королев всегда должен быть план, и он у меня есть.

Лерия кивнула охране и шагнула в темноту. Как же она не любила спускаться вниз. Из глубины часто слышался плачь или крик. Туда уводили, но не возвращали назад. И не только стенаниями были наполнены стены подземных казематов. Могильный холод пробирал до жуткой трясучки каждого гостя этих лабиринтов. Отец, один раз показав их темные коридоры, после запрещал им с сестрой гулять даже рядом с этим местом. Сейчас отца нет, а она спускается в самые недра зловещей тюрьмы. Все меняется. Незаметно она повзрослела. И старшая сестра приложила к этому руку. Извилистая лестница нескончаемо тянулась вниз. Обшарпанные стены веками послушно охраняли преступников и нежеланных гостей Асшана. Затхлый воздух, пропитанный трупным ядом, сводил с ума даже самых крепких узников. Иногда проходили месяца прежде чем, в этих темных лабиринтах, находили тело очередного усопшего. Симфония из скрежета зубов и стонов наводила ужас на каждого, кто попадал сюда по своей воле или против нее. Лерия просто ненавидела это место, но она вынуждена идти и просить жнецов о помощи, иначе ее народ обречен. Иначе обречен весь север.

Воздух становился все более спертым, значит они близко. Алибаст, первый разведчик и ее верный друг, и Вальмир, советник королевы – были с ней. Они шли впереди, освещая путь факелами. Высокие и худые, даже тощие, длинноволосые, очень похожие друг на друга, но очень разные – Лерия была привязана к ним с самого детства. Вальмир мудростью пробил себе путь наверх, а Алибаст – храбростью.

Вскоре перед ними предстал верхний ярус казематов, который опоясывался четырьмя камерами, а в центре зияла расселина – проход еще на уровень ниже. Нужные ей пленники были где-то здесь, в кромешной темноте одной из каменных темниц.

– Высокопоставленные особы отважились спуститься так глубоко в поисках спасения?

Лерия прищурилась, вглядываясь во мглу, в поисках источника голоса.

– Железная империя стоит большой армией в степях, – заговорила она в темноту, – скоро враги будут здесь. Покорив Асшан, они пойдут дальше и постепенно падет весь север. Арко-Мор, Крайлен, Гир, – перечисляла она. – Если у вас есть семьи, родные, близкие, то вы поможете мне, я… – Лерия запнулась. Отдавать приказы ее учили с детства, но просить или даже умолять… принцесса еще не знала, что это такое.

– Знаешь, охотница, мне нравится здесь. Темно и тихо, спокойное место, кормежка по расписанию – раз в два дня. Лучше, чем наверху, – Тодд поднялся и приблизился к решетке, оскалив свои заточенные зубы: – Ты хочешь, чтобы я привел помощь, чтобы жнецы сражались за ваше светлое будущее, – всевед облизнул сухие губы и прищурился. – Нам это все неинтересно, но я приведу своих людей, если ты отдашь мне горца и его щенка! – Тодд грубо схватился двумя руками за прутья решетки, словно пытаясь разогнуть их. Земля под его ногтями засохла и затвердела, несколько пальцев на левой руке приобрели темно-синий оттенок после обморожения. Красные рисунки от запястий, языками пламени, уходили наверх под рваные одежды.

– Что ты сделаешь с ними? – поразилась Лерия. Ей хотелось быть из камня, как старшая сестра, но чувства были ей совсем не чужды.

– Они мне нужны на свободе, а не в твоей вонючей тюрьме, принцесса!

– Тогда забирай их и приведи людей, – не раздумывая, выпалила Лерия. Если делать выбор между Аравалем и Асшаном, она всегда выберет Асшан. – Не позднее первого дня зимы. В ином случае, я найду тебя, и моя стрела закончит свой полет в твоем сердце.

– Если я не вернусь, вы все сдохнете и твои стрелы пускать будет кто-то другой, – всевед ухмыльнулся, – но я приведу людей.

Асшан бесновался с самого раннего утра. Обычно сонные и неторопливые жители теперь спешили кто куда по своим неотложным делам. В единственной кузнице, недалеко от водопада вечных, кипела работа. Доспехи и мечи ковались денно и ночно. Из каменного дымохода вверх валили черные клубы. Внутри раздували меха, поддерживая жар. Вооружить весь город казалось невыполнимой задачей, но отважные молотобойцы делали все возможное. Каждый был готов поучаствовать в обороне. Следопыты обучали подростков и женщин стрельбе, а воины посвящали во все тонкости ближнего боя мужскую часть мирного населения. Подготовка к вторжению Железной империи шла полным ходом. Лерия, уставшим взором, окинула город с холма Антаира. Объединенные общей целью, еще несломленные люди работали не покладая рук, не зная усталости и печали.

Неделю назад ушли жнецы, уведя за собой ее пленников. В тот же день, она послала гонца к изувеченным. Он до сих пор не вернулся. Лерия особо не надеялась на появление жнецов, еще меньше она верила в помощь Длиннорука – короля Гира, славившегося своим дурным нравом. Он был отважным и могучим воином, дважды отбившим нашествие резаков с Вантирийских островов и защитившим родные земли от нападения жнецов в Третьей северной войне два десятка лет назад. Теперь годы брали свое, по слухам он много болел, мало ел и не узнавал даже своего брата. Вряд ли старый вождь бросится на помощь вечным. Скорее он будет сидеть в своей скалистой крепости, ожидая естественного конца. Приветственная мелодия труб отвлекла Лерию от ее мрачных дум. Сердце заколотилось, как у гончей в разгар охоты. Лерия махнула страже следовать за ней и направилась к главным воротам. Если вернулись жнецы с обещанными людьми, то оборона Асшана уже не будет казаться такой безнадежной затеей. По пути к вратам, она пересекла торговую площадь. Толпа радостно приветствовала младшую сестру королевы. Любовь народа Лерия получила с рождением. Лучезарная принцесса с двумя изумрудиками над миниатюрным носиком. Она сразу стала всеобщей любимицей. Пересекая городской рынок, Лерия заметила, что механизм главных ворот уже приведен в действие.

"Что за таинственный гость прибыл в Асшан, раз перед ним так легко открылись врата города вечных?" – она прибавила шаг, почти перейдя на бег. Стража еле поспевала за ней, гремя тяжелыми доспехами. Спустя несколько минут Лерия повернула за угол и вышла на широкую мощеную дорогу. Ей навстречу уже двигался небольшой отряд северян.

Глава 7. ИМПЕРАТОРСКИЙ ТРАКТ.

Осень потихоньку сдавала свои позиции и наступление снежной зимы было неизбежно. Заморозки превратили слякоть в ребристую колею на и без того бугристом пути. От лошадей вверх валил густой пар, смешиваясь с утренним туманом. Вместо запланированных нескольких часов, отряд до самого утра пробирался к Императорскому тракту и вот, наконец, лошади нащупали подковами утрамбованный грунт. Перед всадниками предстала широкая дорога, обрамленная с одной стороны густым лесом, с другой мелким ручьем. Она раскинулась по всему юго-восточному направлению, соединяя все крупные поселения единым торговым сообщением. Здесь можно было встретить торговцев с самых разных уголков мира. Кто-то вез шелка с запада на рынки Годара, кто-то тащил полный обоз рыбы с восточных берегов, а имперские патрули обеспечивали безопасность на всех маршрутах, по договоренности с купеческими гильдиями.

Почувствовав сухой грунт, лошади перешли на галоп. До Вильгольта оставалось около двух дней. В середине пути они запланировали остановку в Айтоске – небольшом фермерском поселении. Саутери хотел успеть туда до темна, поэтому игнорировал просьбы Пронзу, с самого утра, требующего привала. День близился к полудню, а дорога по-прежнему оставалась пустой, что играло на руку отряду. Канцлер просил не привлекать внимания, а его просьбы лучше выполнять.

Прошло еще несколько часов, прежде чем они встретили первых путешественников. Небольшая деревянная повозка, которую тащила на себе совсем старая скрюченная кляча, двигалась в том же направлении, что и имперский отряд. Старик, управляющей поводьями, замедлил ход и снял свой головной убор.

– Приветствую офицера Империи и его спутников! – нарочито громко и показательно воскликнул седовласый мужчина. Саутери гневно сверкнул глазами в сторону Пронзу, так и не накинувшего дорожный плащ на свой ярко-синий офицерский мундир.

– Со мной мои сыновья Аркан и Арис, – сзади повозки показались два лохматых здоровяка. Оттряхивая с рук сено, они приветственно махнули всадникам. – Мы держим путь из далекого Гира в Вильгольт, – продолжал старик, – мои мальчики мечтают попасть на службу к одному из местных капитанов, а я обзавестись запасами на зиму.

– Давно вы вышли из Гира? – Саутери уже догадывался, что ни о какой войне, якобы развязанной северянами, они и не слышали.

– Пару месяцев назад. Мы гостили какое-то время у моих старых знакомых здесь недалеко, – старик махнул рукой в направлении ветряных мельниц, оставшихся далеко позади повозки, – теперь едем на восток. Хочу успеть до наступления северных морозов обратно к своей старухе.

– Разворачивай повозку и возвращайся к своим друзьям, а потом и домой! – выпалил Саутери. – Никому больше не говори, что вы с севера, – добавил он уже мягче.

– Почему мы должны?..

– Пока это совет, но, если ослушаешься, и я встречу вас опять – будете арестованы именем Великого канцлера, – низкий повелевающий тон был не свойственен Саутери, но сейчас он прозвучал вполне естественно. Где-то в глубине души он даже сочувствовал северянам. Обычные люди, такие же обычные, как и он сам. Дома старика ждет жена и теплый огонь у обеденного стола, а парни мечтают одеть форму и плыть навстречу морским приключениям. Их ожиданиям не суждено сбыться, по крайней мере пока. Северянин еще раз бросил взгляд на офицерский мундир Пронзу, опустил глаза и покорно развернул повозку. Его сыновья провожали всадников недоумевающими взглядами, пока совсем не скрылись из виду.

– Что это было, черт возьми? Отпустил захватчиков, предателей империи, коварных северных мразей?! – Пронзу побагровел от злости, вены вздулись на его шее, а одна крупная и вовсе рассекала его лоб пополам. Глаза разгневанного офицера налились кровью, а с губ летели слюни в разные стороны: – Я задаю вопрос, что это было, черт возьми!? Ох, – тяжелая рука Разагорма врезалась в затылок и на секунду ошарашила крикуна. Анатан замолчал, потирая голову сзади.

– Твое скудоумие позорит офицерские погоны, мой друг. Старик и его сыновья – мирные жители, не подозревающие о том, что происходит сейчас на севере. Куда ты их собрался тащить, в Вильгольтскую тюрьму? Зачем? За что их судить? Это бессмысленно, – Саутери утомительно вздохнул, задумчиво поглаживая гриву своего скакуна, – не считая того, что они бы замедлили нас еще на сутки. Ты не забыл про наше срочное поручение или мне указать в рапорте, что благодаря твоему слепому патриотизму, мы не успели вовремя решить поставленную задачу?

– Извиняюсь, товарищ полковник, был не прав, – Пронзу вытащил из сумки дорожный плащ и натянул его поверх мундира. И вновь до самого вечера они не прерывали молчания.

Ближе к ночи всадники вошли в город. Айтоска была излюбленным местом отдыха всех путников с Императорского тракта. Торговцы, офицеры и солдаты имперских войск, поисковики, крестьяне, женщины разных профессий и даже наемники, прожигающие свои жалования в придорожном трактире, – каждый мог найти здесь уютный ночлег. Местные жители уже давно жили за счет путешественников, продавая им все, что только сумели вырастить, создать или добыть иными способами, от алкоголя и вяленого мяса до ножей и стрел. К полуночи селение затихло и лишь в таверне не гасли огни и были слышны песни и веселье. Постоялые дворы занимали почти всю прилегающую к тракту часть Айтоски. За небольшую плату в них можно было покормить лошадей и поспать, не опасаясь за свою жизнь. К одному из таких дворов приблизился имперский отряд. Впереди шел пепельно-вороной жеребец – гордость Саутери.

Возле входной арки к деревянному столбу был привязан небольшой колокол для гостей. Чуть выше, тихо раскачивалась на ветру белая тряпка, означающая то, что дом свободен и ждет постояльцев. На этой улице почти у каждого двора была вывешена красная ткань, говорящая об обратном. Саутери отклонил корпус назад, натянув поводья и лошадь плавно остановилась. Спрыгнув на землю, он одним сапогом шлепнул по луже и громко выругался. Накануне здесь прошел дождь, а ночные заморозки еще не успели закрепить воду в ледяную корку. Взявшись за шнур, привязанный к языку колокола, Саутери нервно дернул его вниз несколько раз. Дом не ожил, лишь дворовой пес отозвался громким лаем.

– Поищем еще? – Разагорм забил курительную трубку и затянулся. Табачный туман ароматным облаком навис над ним.

– Подождем, – Вин дернул за шнур еще несколько раз и спустя миг внутри дома зажглись огни. Входная дубовая дверь загудела и за ней показалась полноватая женщина в многослойном пышном платье, ярко-красный цвет которого выцвел до коричневого, а потертости намекали на не первую свежесть наряда. Она зажгла подвесные фонари на крыльце и взяв один из них в руку направилась навстречу ночным путешественникам.

– Доброй ночи, я Ирабелла. Вы ищете ночлег? – женщина потянула на себя калитку и вышла к всадникам. – Лошадям найдется немного овса. Вы можете лечь по двое, а один со мной, если рискнет, – хозяйка по-девичьи звонко хихикнула. – Места у меня немного, но вас разместить смогу. Дом протоплен, так что и на полу можно устроиться вполне. Пять серебряников вперед, еще по имперскому четвертаку с каждого сверху и отведаете горячей кормежки, – она окинула отряд хитрым взглядом. – Вижу вы устали, мальчики.

– Хватит болтовни, старуха, впускай нас! – Пронзу ерзал в седле. Еще утром натертости внутренних сторон его бедер отдавали жжением, сейчас зуд достиг своего апогея.

– Закрой рот, болван, это последний свободный дом, – прошипел Саутери Анатану и развернувшись к хозяйке, натянул на себя улыбку. – Прошу простить наше невежество, вы правы, мы давно в дороге и нам нужен отдых, – он достал небольшую горсть монет из внутреннего кармана и протянул женщине. – Здесь вдвое больше, открывайте ворота.

В центре двора расположился небольшой колодец и пара скамеек рядом с ним. Немного правее, ближе к забору в землю были вбиты колья для привязи лошадей, а в стойлах было достаточно места сразу для нескольких скакунов.

Офицеры спешились и оставив заботу о животных солдатам, проследовали в дом. Он и правда был хорошо протоплен. Приятный теплый воздух коснулся холодных щек, а желтый свет нескольких десятков свечей успокаивающе подействовал на гостей. Скинув мокрые дорожные плащи, они направились в столовую на зов хозяйки. Продолговатый дубовый стол встретил их прямо в центре кухни и был уже накрыт. Иногда диву даешься, как ловко все выходит у опытных домовладелиц. Пять глиняных горшочков были доверху наполнены мясной похлебкой. У каждого места стояло по кубку, а в центре стола радовала глаз пыльная бутылка вина.

– Бог ты мой, да у меня в гостях офицеры, еще и такие хорошенькие! – Ирабелла, покраснела, разглядывая Вина и его форму. – Ты, чернявенький, здесь командуешь? Длинноволосый то какой, синеглазый. Моего сына напоминаешь. Ему тоже шла форма, в ней и закопали, – хозяйка шмыгнула носом и переведя взгляд на Пронзу, снова засияла. Он двумя руками обхватил горшочек с похлебкой и жадно заливал в себя ее горячую стряпню.

– Попрошу вас об одном. Пока мы едим, приготовьте нам спальные места и до утра не тревожьте, – Вин выдвинул стул и опустился на его мягкое сидение.

После встречи со стариком на тракте, он не мог выбросить из головы слова канцлера. Северяне не начинали войну, как им представили на совете после смерти императора. Неужели дело в этих проклятых дарах, о которых упомянул Бормонт в ходе их последней беседы. Ведь север никогда не был нужен империи, иначе он давно бы был присоединен. Бесплодные и холодные земли, не интересующие никого, кроме коренных диких племен.

"Возможно все гораздо сложнее, чем кажется", – Саутери откинулся на спинку стула и первый раз за последние дни позволил себе расслабиться.

Вин вспоминал свое детство на родительской ферме. Ребенком он обожал помогать отцу в его кузнице. Усердно учился бою на мечах. Совсем маленьким, веткой сражаясь с высокими зарослями лопухов, а после, будучи постарше, разил тренировочное чучело деревянным мечом. Беззаботные времена закончились, когда имперские офицеры пришли в их поселение. Они скупили все, что было выковано в родительской кузнице и попросили еще столько же. Вин смотрел на них с восхищением и завистью, как он никогда не смотрел на своего родного отца. Один из капитанов сжалился и взял молодого Саутери с собой в Годар, там он помог попасть ему в военную школу при дворце. Спустя девять лет, он здесь, в звании полковника. С бумагами во внутреннем кармане, которые утверждают, что он личность важная и влиятельная. Как же мальчишка без родословной и особых талантов, оказался на этом месте. Он потер свой шрам по старой привычке. Им его наградили еще в первую неделю учебы, но недолго он был предметом насмешек. Закаленные деревенские ребята может и не обладали острым умом, но умели за себя постоять. Вскоре Саутери стал своим среди чужих и уже мало кто вспоминал о его происхождении, да и он сам забыл свое прошлое. А теперь ему очень захотелось обнять отца и прижать мать к груди. Надеть парадный мундир, чтобы они увидели каким он стал. Жаль, что родители не дождались его успеха. Жаль, что он не писал им почти год. Жаль, что он узнал об их смерти совершенно случайно. Жаль, что он уже другой. Вин открыл бутылку и наполнил кубок.

Глава 8. ВОЛНЕНИЯ В ПОРТУ.

Только тихое щебетание птиц нарушало тишину этим утром. Роса блестела жемчужной россыпью на кустарниках вдоль дороги, а туман уже покидал низину. Тяжелый холодный воздух, попадая в легкие, вылетал обратно в виде паровых облаков, а свой особенный запах зимы уже был узнаваем. Особенно во время раннего рассвета. Пятеро всадников галопом неслись по Императорскому тракту по направлению на Вильгольт. Их серые дорожные плащи развевались на ветру, напоминая тучи в пасмурный день. Четыре гнедых и одна вороная мчались изо всех сил на восток, ведомые своими наездниками.

– Будем в Вильгольте до обеда! – прокричал, на полном ходу, Разагорм. Здоровяк уже унюхал соленый морской воздух и это придавало ему сил. Верховая езда никогда не была его коньком. Он, в свое время, даже жалел о том, что не поступил на службу во флот. Но сейчас, предвкушая встречу со своими близкими, он пришпорил коня и мчался, опережая остальных на несколько корпусов.

Они выехали из Айтоски на рассвете и с тех пор не делали остановок, что очень злило Пронзу, который при каждом удобном случае ворчал и требовал отдыха. Несмотря на стоны и недовольство майора, отряд по-прежнему не сбавлял темп. С углублением в земли империи, испарина стала частым гостем на лбах офицеров, но зима, хоть и нехолодная, наступала везде.

В небе кружили еще редкие хлопья первого снега, когда отряд подошел к главным воротам Вильгольта. Слева и справа от которых располагались две сторожевые башни. На высоте виднелись бледные огни ночных факелов. У самих ворот не было никого, кроме нескольких имперских стражников на самой стене, что весьма удивило Саутери. Ведь Вильгольт был крупным торговым городом и у его ворот всегда выстраивались очереди из торговцев и путешественников.

– Стойте, приказом наместника, пропуска в город нет! – один из стражников свесился с каменной стены. Подняв забрало, он с любопытством разглядывал пятерых всадников. Недолго думая, Саутери скинул с себя дорожный плащ, оголяя офицерскую форму. Следом за ним тоже самое проделали его спутники. К их удивлению, это не произвело должного впечатления на крепостную стражу.

– Прошу прощения, офицеры, приказ касается всех, без исключений! Город закрыт!

– Спускайся сюда и посмотри бумаги, которые мы везем с собой, – Вин достал из внутреннего кармана листок и помахал им перед глазами у стражи. – Мы действуем от имени великого канцлера. Открывайте ворота или спускайтесь сюда сами.

Стражники переглянулись и один из них удалился со стены. Спустя какое-то время дверца в нижней части массивных ворот открылась, и он вышел к всадникам. Его грудь украшал герб Вильгольта – якорь на фоне красного паруса, а доспехи были отполированы до блеска, так стража выглядит либо перед имперской проверкой, либо, когда у нее совсем нет работы. Приблизившись, он заметил две большие звезды с тремя крестами между на плечах Саутери и немного замялся, не зная с чего начать.

– Читай бумагу, солдат и выполняй свою работу. Нам нужно попасть в город, – Вин держал документ, врученный ему канцлером, на вытянутой руке. Стражник неуверенно взглянул на лист с императорской печатью и сглотнул. Его волнение не ускользнуло от Саутери и тот почувствовал удовлетворение. Примерно так выглядит власть в ее самых безобидных проявлениях. Страх и уважение ведут ее под руки.

– Господин полковник, я приношу свои извинения, – стражник мялся с ноги на ногу, от холода, волнения или переполненного мочевого пузыря. – Я лишь выполняю приказы, не хотелось бы и дальше вас задерживать, за Империю! – он развернулся и махнул по направлению к стене. Спустя миг, лебедка внутри заскрипела, и входная решетка начала свое движение наверх. Перед путниками открылся вид на узкий продолговатый проход во внутренний двор. Всадники пришпорили лошадей и объехав стражника направились в город.

Местная таверна расположилась неподалеку от купеческой верфи и представляла собой отдельно стоящую каменную постройку двух этажей. Харчевня встречала гостей прямо за входом. Их ждал большой круглый зал с очень плотно расставленными столами из старой древесины и почерневшими от копоти табуретами, а наверх к гостиничным номерам вела скрипучая деревянная лестница. В этот вечер свободных мест почти не было. Каждый искал свое счастье в бутылке, тем более за стойкой сегодня радовала глаз хорошенькая племянница хозяина. Ее рыжие вьющиеся волосы притягивали пьяниц, так же как свет мотыльков, а немного выпив сама, она забиралась на стойку и пела для посетителей, которые с удовольствием ей подпевали. С улицы послышался стук подков по мощеной булыжниками мостовой. Саутери знал, что поиск любого морехода следует начинать с местных кабаков. Алияс был морским контрабандистом и где ему ждать людей канцлера, как не в припортовой таверне?

– А это что за пижоны!? – прокряхтел один из постояльцев, когда двери распахнулись и в зал вошли трое имперских офицеров.

– Тише ты, голова стала мешать на плечах? – шикнул ему седой одноглазый мужчина из-за стойки и продолжил натирать деревянные кубки и миски. – Милая, встреть путников и узнай, что им нужно. Будь аккуратна, – обратился он к рыжей девушке в фартуке и она, ловко перемахнув через стойку, спрыгнула на деревянный пол, с другой стороны. Напевая какую-то народную песню и приплясывая, девушка пересекла круглый зал и оказалась прямо перед вновь прибывшими гостями.

– Рада приветствовать вас в скромной таверне "У Борева" моего двоюродного дядюшки! – она сделала неловкий, грубоватый реверанс, взявшись за края своего засаленного фартука и кокетливо подмигнула. Офицеры приветственно кивнули в ответ.

– У нас сегодня ажиотаж, но я найду для вас местечко. Следуйте за мной, – девушка, ловко раздвигая гостей на своем пути, двигалась в сторону небольшого столика у давно погасшего камина. На нем осталась грязная посуда от предыдущих посетителей. Она сложила миски в небольшую башенку и смахнула крошки со стола на пол.

– Нам бутылку вашего лучшего вина, а лучше две и что у вас есть из горячего? – Саутери снял перчатки и бросил их на стол.

– Сегодня голубятина с репой, еще теплая.

– Несите три порции сюда и еще две поставьте на стойку, – он показал рукой на пустующие стулья в углу бара, – туда подойдут двое наших приятелей. И приготовьте пять лучших комнат. Мы останемся до утра, – дождавшись пока хозяйка таверны удалилась за вином, Саутери развернулся к своим спутникам: – Нам здесь не особо рады.

– С чего вы взяли, полковник? – Пронзу недовольно скривился.

– Пока ты заглядывался на девчонку, я наблюдал за ее дядюшкой, и он вместе со своими друзьями не раз подозрительно косился в нашу сторону.

– Конечно, не редко в этой дыре бывают знатные гости, да еще и высших военных чинов! – Пронзу наивно верил, что одно только его происхождение производило неизгладимое впечатление на окружающих, будто вся его родословная была написана у него на лбу.

– В таверне ни одного военного, кроме нас, на это ты хоть обратил внимание? – Саутери бессильно опустился на стул и расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Он был вымотан тяжелой дорогой и нытьем Пронзу, но больше всего на него давила ответственность за людей и неопределенность его будущего. Как скоро он найдет Алияса, что тот ему расскажет и как он будет действовать дальше. Тем временем его друзья офицеры уже, наверное, выступили на север, пока он ищет какого-то контрабандиста глубоко в тылу. Они не видели смысла в этой войне, но для чего же еще они поступили на службу в свое время? Хочешь носить клинок на поясе, будь готов обнажить его и заколоть врага в нужный момент.

Девушки долго не было, но вот она вынырнула из погреба, неся в руках два кувшина. Ловко перехватив их в одну руку, второй она захватила три деревянных кубка, заранее приготовленные на стойке и приблизилась к офицерскому столу.

– Два кувшина лучшего молодого вина, что у нас есть. Даже водой не разбавленное! – произнесла она так, будто это было чем-то необычным.

– Милая, мы ищем одного человека. Зовут его Алияс, – Саутери внимательно следил за ее реакцией на это имя. – Он мореход и член купеческой гильдии.

– Ну значит вам и нужно искать его в купеческой гильдии, – не подав виду, хихикнула она. – Простите, я принесу вам еду, заодно уточню у дядюшки про вашего друга.

Пожелав приятного отдыха гостям, рыжеволосая удалилась куда-то в сторону погреба. Саутери расслаблено откинулся на спинку стула, но продолжал внимательно наблюдать за посетителями кабака. Пока все выглядело вполне обычно, не считая косых взглядов хозяина заведения. – Поедим и поищем другое место для ночлега, – заключил полковник.

– Но Вин! Мы офицеры империи, даже наших мизинцев не стоит вся эта забегаловка! Давай останемся! – взмолился Пронзу.

– Сейчас быть офицером империи все равно, что нацепить красные тряпки перед быками, вразуми уже наконец, – раздраженно произнес Саутери.

Девушка вернулась спустя несколько минут уже с едой. И вот на столе красовались три деревянных лукошка со слегка прохладным, подсохшим птичьим мясом и размякшей вареной репой, но еда есть еда. Офицеры принялись за трапезу, лишь Разагорм не притронулся ни к вину, ни к мясу. Саутери даже не заметил, когда на висках его лучшего друга проступила седина и сейчас он внимательно рассматривал ее. Они, казалось, только вчера выпустились из военной школы и поступили в офицерское училище при штабе, на тот момент, полковника Крайзу, полные сил и оптимизма, жаждущие приключений. Вот они приключения, но кто же знал, что они так отличаются от тех, что описываются в книгах. Ни спасенных принцесс, ни поверженных злодеев и чествования на площадях, лишь грязь, холод, интриги и вселенская усталость. Казалось, что все это не коснулось Пронзу, будто он не страдал от боли в паху еще несколько часов назад и не умолял о привале всю дорогу. Сейчас он, с завидным аппетитом, наминал пресную репу и опрокидывал кубок за кубком, вытирая губы рукавом своего мундира. Кровь прильнула к его впалым щекам, а белоснежная улыбка проявилась впервые за их путешествие.

– Ну, Разагорм, еда – дерьмо, вино – собачье пойло, но здесь тепло и даже есть девицы. Так что, родина твоя вполне ничего! – майор залпом осушил еще один кубок вина.

– Это не моя родина, это дешевый портовый кабак, – Жерах сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. – На нас пялится каждый второй алкаш в этой дыре. Ты прав, – обратился он к Саутери. – Нам стоит поискать другое место.

– Я давно это заметил, – отозвался Вин. – "У Борева" может быть местом сбора ополченцев или просто противников режима. Они не посмеют тронуть офицеров империи, но лучше не рисковать. Забери наших солдат и встретимся на улице.

Разагорм поднялся и направился к краю стойки, где пустовала пара барных стульев.

– Тебе уже хватит, приятель, – Вин повернулся к Пронзу. – Мы уходим, – он бросил горсть монет на стол и встал, сняв свой плащ со спинки стула.

Пронзу недоуменно смотрел на полковника стеклянными глазами, но офицерская выправка заставила его повиноваться, и он поднялся. Перекинув через плечо свой дорожный плащ и закинув за пазуху недопитую бутылку молодого вина, он последовал за Саутери к выходу. За несколько шагов до дверей путь им преградила небольшая компания местных завсегдатаев. Двое почти полностью лысых здоровяка в майках с исколотыми синими рисунками руками, один долговязый паренек в красной рубашке и еще один постарше остальных, с изрезанным морщинами обветренным лицом и седой бородой.

– Вы уже покидаете нашу скромную берлогу? – начал тот, что постарше.

– Может оштанетешь ш нами до утра? – прошепелявил долговязый.

Саутери оценил ситуацию моментально. Недружелюбный вид этой пятерки сразу бросился ему в глаза. Силы равны, если Разагорм с ребятами вовремя подоспеет. Нужно просто потянуть время и переместиться на улицу, где меньше шансов на присоединение третьей стороны в их небольшой конфликт.

– Спасибо, нас уже ждут друзья в другом месте, – Саутери постарался быть дружелюбным, – а теперь, если позволите… – кулак, появившийся откуда-то с левой стороны внезапным грузом опустился на его скулу и сбил с ног. Град ударов посыпался сверху, барабанной дробью прошедший по ребрам и спине, но быстро затих. Голова немного кружилась, а хребет отзывался легкой глухой болью, но адреналин скрывал истинные ощущения. В нескольких метрах от него пролетел стул и разбился о спину незнакомца. Вин воспользовался передышкой и приподнялся на одно колено.