Читать книгу Сердце, которое помнит - Ян-Филипп Зендкер - Страница 10

Мой отец умеет ладить с живностью. Я не знаю никого, кто бы еще умел это так, как он. Особенно с курами. Вы не поверите, но это так. Стоило отцу войти в наш двор, как куры сразу устремились к нему. Большие и маленькие, белые и пестрые. Как будто они его помнили. Отец присел на корточки и протянул руку. Куры без страха подходили к нему, клевали у него с ладони и даже позволяли их гладить. Отец издавал странные звуки, и несколько кур ответили ему громким кудахтаньем.

Я невольно засмеялся:

– Ты говоришь на их языке.

– Да. Я куриный сплетник, – усмехнулся отец. – А ты?

– Нет, – ответил я и выпучил глаза. – Люди не говорят на языках животных.

– Ты уверен? – Отец снова выпрямился. – Одно время моими лучшими друзьями была дюжина кур.

– Как можно дружить с курами?

Наверное, отец опять решил меня проверить. Бывая у нас, отец рассказывал мне кучу разных историй. Некоторые из них были правдой, остальные – выдумкой. Отцу было интересно проверить, сумею ли я отличить правду от вымысла.

– Можно подружиться с собакой. Или с кошкой. Но с курицей?

– А если ты настолько одинок, что тебе больше не к кому обратиться?

Мне подумалось, что уж я-то все знаю про одиночество. Бывали дни, когда мне становилось ужасно одиноко, но не настолько, чтобы захотелось подружиться с курами.

Отец повернулся и, сопровождаемый курами, пошел по двору, внимательно оглядывая наше хозяйство. Приезжая к нам, он всегда что-нибудь чинит в доме или во дворе. В прошлом году он соорудил новый курятник. В позапрошлом – заделал течь в крыше и заменил прогнившие ступеньки на крыльце. Сейчас отцовский взгляд остановился на сломанных желобах, которые мы с У Ба прикрепили проволокой к крыше. Сооружение получилось хлипким. От желобов тянулась такая же хлипкая паутина синих пластиковых труб, с помощью которых мы пытались собирать дождевую воду. Не скажу, чтобы очень успешно. Даже во время проливных дождей бочки заполнялись лишь наполовину. Это создавало нам некоторые трудности, поскольку водопровод работал по определенным дням, а то и вовсе бездействовал. Мы зависели от бочек, а они настолько прохудились, что зачастую мы брали ведра и шли за водой к соседям, рассчитывая на их щедрость.

Мы поднялись в дом. Отец внес сумку и гитару в спальню. Вид у него был усталый и, как мне показалось, немного встревоженный.

– Ты голоден? – спросил я, желая переключить отцовский разум на другие мысли.

– Да.

– Хочешь, что-нибудь приготовим вместе?

– Очень хочу.

Одно из любимых отцовских кушаний – рыбный суп мохинга. На следующий день после отъезда У Ба я купил все необходимое. Мы начали с готового рыбного фарша, в который для остроты добавили специй.

Я стал чистить луковицу. Вскоре мои глаза заслезились, и отец пришел мне на помощь. Он очистил вторую луковицу, несколько зубчиков чеснока, затем мелко нарезал стебель лимонного сорго и натер корень имбиря.

Я разогрел на сковородке масло, потом погрузил в него всю основу супа. Туда же я добавил по ложке молотого перца чили и куркумы. Через какое-то время лук стал прозрачным. Добавив к фаршу горстку рисовой муки, мы перемешали то и другое с водой, выложили на сковородку. Смесь зашипела и начала густеть. По кухне распространился соблазнительный аромат. Я слышал урчание отцовского желудка. Отец попробовал суп и насыпал еще перца. Мы оба любим, когда во рту жжет.

В почти готовый суп отец добавил рисовой лапши. Через полчаса мы сидели на кушетке и ели суп. Отец чавкал громче меня.

За все это время мы не произнесли ни слова. Просто смотрели друг на друга и улыбались. Мне этого было достаточно.

Как я уже говорил, мой отец – человек молчаливый. Он не из тех, кто забросает тебя вопросами. Насколько понимаю, он зачастую умеет и без слов выразить свою точку зрения.

После еды отец закурил чируту, а затем, порывшись в сумке, достал картонную коробочку.

– Я тебе кое-что привез. – Он протянул коробочку мне.

Каждый год отец привозил мне что-нибудь в подарок. Обычно книгу, купленную в секонд-хенде. Но в такую коробочку не то что книгу – маленький свиток с трудом запихнешь. Я с нетерпением поднял крышку и увидел губную гармошку. Я внимательно осмотрел подарок. Гармошка тоже была не из новых. Я осторожно дунул в нее. Никакого звука.

– Дунь посильнее, – подбодрил меня отец.

Я набрал побольше воздуха в легкие и быстро дунул. Звук получился отвратительным. Громким, металлическим и каким-то скрипучим, словно гармошка была сломанной.

Отец засмеялся и забрал у меня гармошку. Потом, держа ее большим и указательным пальцем, зажал между губами, словно намеревался откусить от нее кусок. Он закрыл глаза и начал играть.

Едва раздался первый звук, началось волшебство. Отец преобразился у меня на глазах. Я едва его узнавал. Он притоптывал то одной ногой, то другой. Вскоре он отбивал ритм всем телом, целиком растворившись в музыке. Он осторожно держал гармошку обеими руками. Меня заворожили звуки, которые он извлекал из этой нехитрой вещицы. В них не было ничего металлического, никакого скрипа. Ритм исполняемой мелодии невольно передался и мне. Я слышал ее впервые, но она мне сразу понравилась. Захотелось взять палку и стучать по столу, как по барабану. Весь дом звенел от отцовской музыки.

Закончив играть, отец обтер гармошку и подал мне:

– Попробуй еще раз. Это совсем не трудно.

– Где ты научился так играть? – удивился я.

– Нигде. Я самоучка. Если хочешь, я тебя поучу. Тогда вскоре мы сможем играть вместе: ты на гармошке, а я – на гитаре. Что ты об этом думаешь?

Мое счастье не вмещалось в слова, и потому я просто кивнул.