Читать книгу SOS, медсестра для Киллера - Юлия Александровна Столярова - Страница 11

Оказавшись в отделении, мы разошлись с Мстиславом Юрьевич, каждый на свое рабочее место. Я на пост медсестры к Маше, а он в свой кабинет с разбитым окном. Сижу заполняю журналы, тут слышу подозрительный шум за окном. Машенька ушла готовить обеденные процедуры для пациентов, я осталась в одиночестве с ручкой и кучей ненужных бумаг. Встаю осторожно со своего места и направляюсь к окну. Там внизу кидает снежки Мишка. Откуда ему стало известно о моем заключении на практику в лапах узурпатора Киллера? Наверное, мама проговорилась…. Вот не задача, тут же окна хлипкие, если еще одно разобьется по моей вине, меня точно выкинут со стажировки без возможности вернуться в больницу когда-либо. Пытаюсь распахнуть створки окна, они не поддаются, как назло. Со страшным лязгом и звуком начинающейся бомбардировки отделения хирургии, я приоткрыла одну створку, выглянула в окно и шепотом прокричала Мишке:

– Ты что тут делаешь?

– Женечка, с днем всех влюбленных! – заорал, как ненормальный Мишка, я оглянулась в коридор, куратора – мучителя не видно, может, отсыпается в своем кабинете? При таком ветродуе в феврале месяце с разбитыми окнами… вряд ли.

– Миша, иди отсюда, меня убьют! – продолжаю кричать шепотом я так, чтоб меня услышал парень.

– Женька, выходи на улицу, я соскучился! – продолжает орать Женька.

– Сейчас выйду, только не ори, – пытаюсь успокоить его я, хотя получается плохо.

Стоит мне обернуться, сталкиваюсь с огромной широкой оленью грудью. В прямом смысле, на груди красуются такие неровные олени, словно их через мясорубку перекрутило. Я конечно, за любое проявление творчества, ведь у самой руки в этом смысле растут не из того места, но это было слишком своеобразно. Хихикнула, разглядывая сумасшедшие мордашки оленей и кривые огромные рога.

– А вам идет очень, Мстислав Юрьевич, вы прямо соответствуете статусу, – вырвалось у меня. Подняла глаза и встретилась со злым прищуром мужчины. Его челюсти были так сжаты, что казалось, сейчас зубы покрошатся и будут пыльцой высыпаться.

– Вы куда-то собрались, Евгения? – поинтересовался с ядовитой доброжелательностью Мстислав Юрьевич. Пятой точкой чувствую не до добра.

– Нет, нет, что вы, – улыбнулась я самой честной и прелестной улыбкой на земле, только бы поверил.

– Я рад, что вы так держитесь за это место, что готовы отодвинуть свои душевные дела на второй план, – говорил тем же тоном он, еще чуть-чуть и у меня его яд будет сочиться из ушей, – А то я уже хотел взять вместо вас на практику того парня под окнами. От мужчин меньше проблем, знаете ли….

– Женоненавистник, – пробурчала тихо я, чтоб он не услышал, а то за последние мои ругательства он до сих пор дуется, – Вы что-то хотели, Мстислав Юрьевич?

– Да, Евгения, – продолжал ядовито любезничать куратор-мучитель, – Я ОЧЕНЬ хочу, чтоб в МОЕМ отделении был порядок и медсестры занимались своей работой. А теперь, пожалуйста, закройте окно без его уничтожения и отправляйтесь помогать Маше с уколами!

– Есть, сэр, – приложила я руку к виску и стала выполнять его указания. Только фортуна не на моей стороне. Стоило мне схватиться за ручку створки окна, как та настолько хорошо срослась с моей рукой, словно всегда там была, что вырвалась со всеми болтами из дерева. В следующее мгновение рука от силы отдачи вместе с тяжелой советской ручкой устремилась прямо в лоб Мстиславу Юрьевичу. Светило хирургии падает, как подкошенный на полопавшийся линолеум его же отделения хирургии и держась за голову причитает:

– Сколько же у вас сил? Халк в юбке!

– Вы только не беспокойтесь, Мстислав Юрьевич, ушибы я умею обрабатывать, даже шишки не будет! – заверяла я куратора.

– Интересно на ком вы тренировались, – процедил недовольно мучитель и осторожно поднялся на ноги и отправился в процедурный кабинет. Семенила покорно за ним, ощущая себя виноватой. Маша обработала наклевывающуюся шишку и уложила врача на кушетку, Мстислав Юрьевич закрыл глаза со стоном и проговорил страдальческим голосом:

– Костоломова, уйдите с глаз моих долой. Молитесь, чтоб у меня не было сотрясения, иначе я лично придушу вас!

Последние слова он произнес с такой злостью, что я, не задумываясь, ему поверила – задушит.