Читать книгу Гений и злодейство - Юлия Большакова - Страница 1

Время приближалось к полудню. В анфиладе комнат, где располагался Отдел истории философии и гносеологии, было необычно тихо.

– «Паду ли я, стрелой пронзенный, – жизнерадостно напевал Игорь мелодию из популярной оперы, копаясь в железных кишочках компьютера. – …Иль мимо пролетит она?..»

– Ария мамонта, преследуемого неандертальцами, – меланхолично прокомментировал Андрей Черепанов, сидевший рядом и вяло перелистывавший какую-то тонкую затрепанную книжку. – Ленский думал, что они будут стреляться с Онегиным не на пистолетах, а на арбалетах?

Игорь открыл бутыль, от которой по комнате распространился резкий запах спирта и дружелюбно ответил:

– Ничего ты не понимаешь в искусстве!

Андрей только брезгливо поморщился в ответ.

– Подумаешь, – в дверях показалась Маша, на ходу разматывающая шарф, – я вот сейчас смотрела очередную серию “Штирлица”…

– Вместо того, чтобы идти на работу, – холодно вставил Андрей.

–…Так там допустили прелестный ляп: в рассказе про инсценированное покушение на Гитлера сказали буквально следующее: “Гимлер заслонил фюрера от холостой пули”!

Игорь беззвучно захохотал.

– Ну и что? – не понял Андрей.

– “Холостым” бывает только патрон – это патрон без пули, – объяснил Игорь. – Пуля может быть разве что “незамужней”!

– А где весь народ? Где начальство? – поинтересовалась Маша, освободившись от куртки и шапки и пытающаяся перед зеркалом привести в порядок прическу.

– В конференцзале, на Ученом совете, – ответил Черепанов.

– Батюшки-светы! – охнула Маша. – Я же забыла совсем!..

Черепанов издал серию рокочущих звуков, которые должны были означать демонический смех.

– Но теперь уже поздно туда идти, – обречено сказала Маша, взглянув на часы.

– Это точно! Уже поздно! – саркастически откликнулся Андрей.

– А вы почему здесь, а не там?

– Ты видишь, что он сделал с моим рабочим местом? – подбородок Андрея гневно выпятился, указуя в сторону Игоря, скорчившегося в странной позе над препарированным компьютером. – Николай Николаевич сказал: пока модем не заработает, чтоб мы ему на глаза не попадались…

– Не могу понять, – задумчиво сказал Игорь. – То ли контакт все время теряется, то ли модем слишком шустрый и процессор не успевает…

– Нам разум дал стальные руки-крюки, – фыркнул Черепанов.

– Между прочим, я не электронщик, а такой же философ, как и ты, – обиделся Игорь. – И мог бы тоже сейчас не контакты чистить, а сидеть на стуле и острить…

– Человек – это то, что он делает, – неаккуратно процитировал Сартра Черепанов. – В данный момент, из нас двоих я – философ, поскольку предаюсь созерцанию, а ты, ковыряющийся в этом металле, – презренный ремесленник!

– И что ты созерцаешь? – поинтересовалась Маша. Она подошла к Андрею и взяла у него из рук книжку. – “Пиковая дама”?.. А. С. Пушкин?!.

– Только не надо делать такие большие глаза! – огрызнулся Черепанов, отбирая книгу назад. – Лучше чай завари.

– Да, Машенька, сделай чай! – попросил Игорь. – А то от этого созерцателя не дождешься… Только язвит, нет – создать работающему человеку условия!

– Я создаю тебе условия, – возразил Черепанов. – Я сижу в сторонке и не мешаю.

– …Читаю книжку из школьной программы, – поддакнула Маша. – Где ты ее взял?

– Она под системным блоком лежала, – сообщил Игорь. – Чтоб корпус стол не поцарапал.

– Да, читаю! – обиженно воскликнул Андрей. – А вы ее читали?

– Я оперу видела, – ответила Маша, наливая воду в чайник.

– А чего там читать? – отозвался Игорь, снова ныряя в недра компьютера. – Скучнейшая и примитивная история.

– Не говори, – внезапно оживился Андрей. – Только на первый взгляд. На самом деле, в этой истории много темных мест. Сам сюжет вызывает серьезные сомнения…

– Да какой там сюжет! – хмыкнул Игорь. – Германн хотел узнать три карты, загадывая на которые он три раза подряд выиграет в эту дегенеративную игру – не помню, как она называется…

– Штосс, – подсказала Маша.

– Ага, спасибо… Пришел ночью в дом к старухе-графине, напугал ее до смерти. Потом она явилась к нему в виде привидения и сказала, что тройка, семёрка и туз выиграют подряд… Потом он, кажется, выиграл… Или в конце концов проиграл?.. Еще там была какая-то девица, вот только, что она там делала – хоть убей, не помню.

– Девицу звали Лиза, и она пела “Уж полночь близится, а Германна все нет”, – авторитетно сообщила Маша, подтверждая свое хорошее знакомство с оперой Петра Ильича Чайковского.

– Это все внешний декор и завитушки, – многозначительно заявил Черепанов. – На самом деле во всей этой истории есть масса сомнительных мест…

– Например? – спросил Игорь откуда-то из-за стола.

– Например, вы знаете, как Германн оказался ночью в доме графини?

– И как же?

– А очень просто: взял и зашел. Без спросу. В полдвенадцатого ночи, когда хозяев не было дома, а слуги спали!..

– Он, вроде как, шел на свидание с Лизой? – опять вмешалась Маша.

– Об этом мы еще поговорим, – остановил ее Черепанов. – Пока что Лиза на балу…

– Что же, значит, это не она впустила Германна в дом? – Игорь бросил копаться в компьютере, вытер руки носовым платком и уселся на стол напротив Андрея.

– Зачитываю… – Черепанов нашел нужную страничку и прочел: “Наконец графинину карету подали. Германн видел, как лакеи вынесли под руки сгорбленную старуху, укутанную в соболью шубу, и как вслед за нею, в холодном плаще, с головой, убранною свежими цветами, мелькнула ее воспитанница. Дверцы захлопнулись. Карета тяжело покатилась по рыхлому снегу”.

– Куда это они? – спросил Игорь.

– На бал к посланнику, слушай дальше. “Швейцар запер двери. Окна померкли…” Обращаю ваше внимание: хозяйки уехали, и швейцар запер дверь! Но дальше читаем: “Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино крыльцо и взошел в ярко освещенные сени. Швейцара не было. Германн взбежал по лестнице, отворил двери в переднюю и увидел слугу, спящего под лампою в старинных, запачканных креслах. Легким и твердым шагом Германн прошел мимо его”.

– И что дальше? – спросил Игорь, когда Андрей замолчал.

– А ничего – прошел по дому до самой спальни графини. Там он спрятался в маленьком кабинете, примыкавшем к спальне, и ждал там до двух часов, когда вернется графиня с Лизой.

– До чего простые нравы! – восхитился Игорь. – Эдак любой бандит, выходит, мог беспрепятственно войти в дом и притаиться а спальне?

– Но ведь ты читал, что швейцар ЗАПЕР дверь, – возразила Маша, успевшая за это время достать из шкафа заварочный чайник, сахарницу, заварку и пакет с сухарями.

– Выходит, кто-то ее отпер, – развел руками Андрей, – если, конечно, не предполагать, что Германн шел на свидание с отмычкой в кармане. Можно, конечно, предположить, что здесь слово “запер” означает всего лишь “закрыл”, а не “запер на ключ”, ведь в то время некоторые слова использовались не совсем так, как сейчас…

– Например?.. – подозрительно спросил Игорь.

– Например, слово “наверно” означало “точно”, а не “предположительно”, – пояснил Андрей. – Или вот: “При виде пистолета графиня во второй раз оказала сильное чувство” – сейчас так не говорят. Но все равно, это не объясняет того факта, что Германн почему-то упорно ждал под дверями ровно до половины двенадцатого! Вот посмотрите: Лиза со старухой уехали где-то в четверть двенадцатого: после их отъезда Германн еще походил около дома, взглянул на часы: было одиннадцать двадцать, еще постоял, глядя на часы и выжидая ровно одиннадцать тридцать, и только тогда вошел. Потом ему еще пришлось ждать в доме аж два с половиной часа! Если предположить, что в то счастливое время двери домов вообще не запирались на ночь, то почему бы ему ни прийти попозже, когда слуги уж точно лягут спать, почему он заявляется почти сразу после отъезда хозяев?.. И почему требуется такая точность?

– Подожди, подожди, – нахмурился Игорь. – А откуда он знал, когда они вернуться?

– А из письма Лизы! Вот, она тут черным по белому пишет: “Мы останемся часов до двух”…

– Интересно, – протянула задумчиво Маша, – а зачем ему вообще нужно было приходить в дом, когда Лизы там не было?.. То есть – до ее прихода? Он же, вроде, шел к ней на свидание?..

– Во-о-о-от! – оживленно воскликнул Андрей. – Тут начинается самое интересное.

Он подскочил со стула, вытащил из стеллажа старый журнал, перевернул его и начал рисовать прямо на задней обложке.

– В доме графини было такое же расположение комнат, как здесь у нас – одна за другой, амфиладой: от парадной лестницы налево, через “переднюю”, где Германн застал спящего слугу, – зала, за ней гостиная, а дальше – спальня хозяйки. Из спальни еще две двери: в маленький кабинет, куда графиня никогда не заходила, и где спрятался Германн, и на винтовую лестницу, ведущую в комнату Лизы. Пробраться в комнату Лизы Германн мог только через спальню графини, пока она пустовала…

– То есть, он должен был подождать Лизу в ее комнате? – понял Игорь. – А вместо этого…

– А вместо этого спрятался в маленьком кабинетике, примыкающем к спальне графини, дождался приезда хозяйки, потом в щелочку подсматривал, как она раздевалась…

– Старуха? – ужаснулась Маша. – Извращенец…

– Да, здесь прямо так и написано: “Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета…” А затем, когда слуги ушли, вышел из своего укрытия и стал уговаривать старуху открыть ему тайну трех карт…

– И уговорил до смерти, – закончила Маша. – Думаю, чай заварился, идите к столу. Игорь, в твоей чашке выросла какая-то культура, похоже на пенициллин…

Молодые люди разом бросились смотреть и с треском сшиблись лбами над чашкой.

– Ой, – с умилением проговорил Игорь, заглядывая внутрь, – и правда – вырос кто-то… Зелененький… Я в субботу забыл ее помыть, а здесь у батареи тепло. Вот оно и проклюнулось…

– Дожили, – презрительно говорил Андрей Черепанов, потирая ушибленный лоб. – Плесень в чашках растет. Скоро хвощи появятся, папоротники, потом полезут динозавры, нас всех пожрут…

– Нас скорее тараканы пожрут, – заметила Маша. – Дай сюда эту чашку, ее вымыть надо. Возьми другую.

– Зачем вымыть? – воспротивился Игорь. – Они же живые все-таки, пусть себе растут!

– У нас здесь не зоопарк, – сурово сказал Черепанов. – Я не собака-Диоген, я брезгливый. Мне одноклеточных сотрапезников не нужно. Отдай Маше чашку!

– Никакого в тебе понятия о гуманности, – с упреком произнес Игорь. – Одноклеточные ему, видите ли, не нравятся! Шовинист позвоночный!

– Может прекратите? – Маша поморщилась. – Давайте хоть за чаем вести светскую беседу. Андрей, ты что-то интересное сказал, а я плохо поняла?..

– Я сказал, – охотно вернулся к прежней теме Черепанов, – что Германн, вместо того, чтобы пробраться в комнату Лизы и ждать ее там, как было условленно между ними, остался в кабинете, смежном со спальней старухи-графини, дождался, когда она останется одна, и тогда вышел и начал пытать ее про три карты. Ничего не замечаете?..

Игорь и Маша некоторое время молча пили чай, обдумывая полученную информацию.

– Но он ведь не хотел убивать старушку? – с сомнением спросил наконец Игорь.

– Нет, она умерла, так и не сказав ему про карты, чем Германн был очень огорчен.

– Тогда как он собирался выйти из дома?

– Обыкновенно, – быстро ответила вместо Андрея Маша, – как вошел, так и… Пардон! – вдруг она оборвала себя на полуслове и с размаху опустила чашку на стол. – Но ведь он должен был быть у Лизы…

– Вот именно! – торжествующе воскликнул Черепанов. – Очень интересный вопрос: как Лиза собиралась вывести Германна из дома после свидания? Ведь пройти в комнату Лизы и обратно можно было ТОЛЬКО через спальню графини! Потом Германн так и сделал – когда старуха уже умерла. Но как бы он смог это сделать, если бы она была жива?.. Ведь тут говорится, что графиня, как все старики, страдала бессонницей, и, кстати, Германн застал ее бодрствующую в кресле, а вовсе не спящую в постели! До каких пор Лиза собиралась держать Германна у себя в комнате?

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Игорь, – А в книге есть что-нибудь насчет этого?.. Как Германн вообще вышел из дома?

Андрей, не выпуская из руки чашки, перегнулся через спинку стула, на котором сидел, и с риском для жизни дотянулся до оставленной около компьютера книги. Он перелистнул несколько страниц и прочитал, выразительно подчеркивая реплики героев:

“– Как вам выйти из дому? – сказала наконец Елизавета Ивановна. – Я думала провести вас по потаенной лестнице, но надобно идти мимо спальни, а я боюсь.

– Расскажите мне, как найти эту потаенную лестницу; я выйду.

Лизавета Ивановна встала, вынула из комода ключ, вручила его Германну и дала ему подробное наставление. Германн пожал ее холодную, безответную руку, поцеловал ее наклоненную голову и вышел. Он спустился вниз по витой лестнице…” – это из Лизиной комнаты, – прокомментировал Андрей, на мгновение подняв глаза. – “…и вошел опять В СПАЛЬНЮ ГРАФИНИ!..” Там он полюбовался на труп, прошел в тот кабинет, где ждал возвращения наших дам с бала, и там же нашел скрытую за обоями дверь. Из нее он прошел на потайную лестницу, по которой вышел на улицу, воспользовавшись данным ему Лизой ключом. И вот еще что интересно: спускаясь по потайной лестнице, Германн раздумывал о том, что по этой самой лестнице во времена молодости графини ходили ее любовники…

– Что в этом интересного? – не поняла Маша.

– А это тем интересно, – ответил вместо Андрея Игорь, уже полностью включившийся в логику расследования, – что графиня, почему-то водила своих любовников по потайной лестнице, а Лиза заставила Германна переться по парадной, хотя у нее был ключ от потайного хода!

– Тем более, – подхватил Андрей, – что к этому времени старуха была уже мертва, и ничто не мешало ему уйти так, как он пришел!.. Но в любом случае, – Андрей поднял вверх сухарик, призывая собеседников к вниманию, – в любом случае дорога из Лизиной комнаты – хоть через парадную лестницу, хоть через потайную – проходила через спальню графини. А из этого следует печальный, но однозначный вывод: тот, кто позвал Германна в комнату Лизы, не рассчитывал, что, когда ему нужно будет уходить, старуха будет еще жива… А кто затеял все это свидание?..

– Лиза, – в один голос ответили Маша и Игорь.

– Молодцы! Схватываете на лету!

Некоторое время троица потрясенно молчала. В комнате раздавался только громкий хруст сухарей.

– Интересно получается, – наконец нарушил молчание Игорь. – Но ведь, если старушке суждено было в эту ночь скончаться, тогда можно объяснить, почему Лиза заставила Германна идти к ней по парадной лестнице… Он должен был засветиться у дома графини! Алиби наоборот!..

– “Алиби наоборот” называется “подстава”, – заметила Маша. – Так ты хочешь сказать, что Германна подставили?.. Лиза завлекла его как бы на любовное свидание, а на самом деле…

– Никакого любовного свидания не было, – категорически отрезал Андрей. – Германн шел в дом графини, чтобы ее прикончить.

– Ну-у, – Игорь с сомнением покачал головой, – это ты уж перегнул… Согласен: свидания не было, но Германн шел к графине, чтобы выпытать у нее про три карты!

– Да Германн был псих! – взорвался Черепанов. – Неужели вы не видите: его же использовали, а он даже ничего не понял! Ну ты сам подумай, – обратился он к Игорю, – вот если кто-нибудь из твоих приятелей, а Германн был как раз нашего возраста, услышав анекдот про то, как якобы чья-то бабка, узнала у графа Калиостро…

– Сен-Жермена, – поправила его Маша, отобравшая у него книжку и внимательно смотревшая в текст.

– Допустим… Узнала рецепт беспроигрышной игры в карты, причем – в азартную игру, в игру, основанную на случае!.. Так вот, он, услышав эту байку, принимает ее за правду и пристает к старушке с просьбой открыть ему эту тайну… Что ты подумаешь про такого парня?

– Псих, однозначно, – ответил Игорь, – но…

– Никаких “но”! Думаешь, во времена Пушкина люди были другие? Ничего подобного! Точно такие же. И точно так же не верили в чудеса. И точно так же боялись психов.

– Конечно, Германн был сумасшедшим, – подтвердила Маша. – Вот послушайте: “Увидев молодую девушку, он говорил: “Как стройна!.. Настоящая тройка червонная”. У него спрашивали: “который час”, он говорил: “без пяти минут семерка”. Всякий пузатый мужчина напоминал ему “туза”. Типичная паранойя.

– Но это уже после графини… – вяло пытался защищаться Игорь.

– Он и до был не лучше! – отрезал Андрей. – Не мог ни о чем думать, кроме как о секрете графини, прикидывал даже, не стать ли ее любовником – это восьмидесятилетней старухи! И как ты помнишь, он кончил в психбольнице, бормоча без перерыва: “Тройка, семерка, туз. Тройка, семерка, дама!” Так основательно сойти с ума можно только за определенное время. Да и сам приход к нему старухи-графини в виде привидения ничем, кроме как галлюцинацией, не объяснишь.

– Экологически чистый способ убийства: подослать к дряхлой старухе молодого психа, который станет размахивать перед ее носом пушкой, – задумчиво пробормотал Игорь. – Ее хватит кондрашка с вероятностью процентов в девяносто… Остается понять, кто же все это затеял? Ведь не Германн же!..

– Как говорил мой любимый Пуаро, – сказал Андрей, – ищи того, кому это выгодно!

– Сомневаюсь, что смерть старухи была так уж выгодна Лизе, – с большим скепсисом проговорила Маша. – Она же была ее воспитанница, не родственница, а значит, вряд ли могла претендовать на большую долю наследства. Кроме того, старуха давала ей кров, какое-то положение в свете…

– У старухи наверняка были дети и внуки, – заметил Игорь.

– И, кстати, один из ее внуков – князь Павел Александрович, "Paul", принимает активное участие в действии, – добавил Андрей. – Именно из его уст Германн узнает о трех картах… Он в присутствии Германна удивлялся, отчего это его бабка не понтирует, зная секрет верного выигрыша. Тогда-то Германну и запала в душу эта навязчивая идея: выпытать у старухи секрет и разбогатеть. А потом, в тот вечер, когда все это случилось, он ведет на бале очень странный разговор с Лизой… Разговор, до смерти ее напугавший, – он отобрал книгу у Маши и нашел нужное место. – “Во все время он шутил над ее пристрастием к инженерным офицерам, уверял, что он знает гораздо более, нежели можно было ей предполагать, и некоторые из его шуток были так удачно направлены, что Елизавета Ивановна думала несколько раз, что ее тайна была ему известна”.

– Смахивает на шантаж, – пробормотал Игорь.

– Ты дальше послушай – это вообще ни в какие ворота не лезет! – воскликнул Андрей.

“– От кого вы все это знаете? – спросила она, смеясь.

– От приятеля известной Вам особы, человека замечательного!

– Кто же этот замечательный человек?

– Его зовут Германном”.

– Предполагается, что князь не знает о знакомстве Лизы и Германна, – пояснил Андрей.– Но Лиза решает, что он намекает на их связь и пугается.

“Лизавета Ивановна не отвечала ничего, но ее руки и ноги поледенели…

– Этот Германн, – продолжал Томский, – лицо истинно романтическое: у него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля. Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства. Как вы побледнели!

– У меня голова болит… Что же говорил вам Германн, – или как бишь его?”

– Что-то я не понял, – замахал руками Игорь. – Кто же по вашему затеял покушение на старушку – Лиза? В сговоре с князем Полем? Или все-таки с Германном?

– По крайней мере, когда Лиза приглашала Германна на свидание, она уже должна была предвидеть, чем закончится эта ночь для ее покровительницы, – уверенно сказала Маша. – Помните, что мы говорили про выходы из Лизиной комнаты? Если бы графиня была жива, Германн не смог бы уйти от Лизы.

– А теперь князь Поль Томский намекает Лизе на то, что он в курсе ее интрижки с Германном! – воскликнул Андрей. – Но самое-то главное: ему об этом донесла некая “известная вам особа” – то есть, известная Лизе, а одновременно – приятель Германна и знакомый самого князя! Слушайте, князь Поль говорит Лизе:

“– Германн очень недоволен своим приятелем: он говорит, что на его месте он поступил бы совсем иначе… Я даже полагаю, что Германн сам имеет на вас виды, по крайней мере, он очень неравнодушно слушает влюбленные восклицания своего приятеля”.

– Это не просто “знакомый” Лизы, это человек, в нее влюбленный! И через него князь Поль был знаком с Германном. Вот только Лиза об этом знакомстве не знала, оттого и похолодела вся.

– Сообщник! – страшным шепотом произнес Игорь, округлив глаза.

В этот момент входная дверь распахнулась и в комнату вошел Николай Николаевич – зав отделом и непосредственный начальник всех троих собеседников. При виде него Маша поперхнулась сухарем, а Игорь стал поспешно отползать на стуле к компьютеру.

– Тааак, – протянул злорадно Николай Николаевич. – Черепанов, Мадьяр и Сотникова – теплая компания. Чай пьем? А вы в курсе, господа аспиранты и стажеры, что в рабочее время вы должны заниматься хотя бы имитацией бурной деятельности на славу отечества?

– А мы выполняем свои прямые должностные обязанности, Николай Николаевич, – нахально отвечал Черепанов, единственный из троицы при виде начальства сохранивший присутствие духа. – Мы общаемся. Для философов это основная производственная задача: осуществлять трансляцию идей. Вы знаете, почему Господь бог никогда не будет профессором? Потому что он не сотрудничает с коллегами!

– Отставить демагогию, – прервал его излияния начальник. – Модем работает?

– Нет еще, – торопливо доложил Игорь. – Мне кажется, он просто не подходит к нашему компьютеру. Надо сходить в фирму, где мы его брали.

– Ясно. Ну а вы, Мария Николаевна, – обратился начальник к Маше, тише воды сидевшей в уголке. – Вам что, тоже больше делать нечего?

– Нечего, – со скромным достоинством отвечала Маша. – Моя статья у руководителя, руководитель – на Совете, гранки из издательства еще не пришли, а доклад на семинар я уже написала.

– Значит, совесть вас совсем не мучает? – подытожил Николай Николаевич.

– Нет, – ответила Маша.

– Что ж, будем увольнять… – жизнерадостно заключил начальник. Он подошел к столу, на котором стоял чайник, и попросил:

– Чаю мне налейте, проявите хоть какое-то подобострастие. Где моя чашка? Кто хлебал из моей чашки и всю ее выхлебал?

– Вот она, Николай Николаевич, – испуганно отвечал Игорь. – Сейчас я вам ее отдам…

– А почему не из своей чашки пьешь, а из начальниковой? – сурово сдвинув брови, спросил Игоря Николай Николаевич. – Никакого почтения к старшим!.. Распустилась молодежь.

– А в моей чашке э-э-э… – Игорь замялся.

– Братья по разуму, – подсказал ехидно Черепанов. – Николай Николаевич, а вы знаете, что Лиза заманила Германна к старушке-графине, чтобы тот ее убил?

– Вы о чем? – не понял Николай Николаевич. – О “Пиковой даме”?

– Да.

Николай Николаевич взял из рук Маши чашку с чаем, подсел к столу, раскрыл перед собой книжку, услужливо подсунутую Андреем, и погрузился в чтение. В комнате повисла тишина.

– Он принес пистолет, но он не воспользовался им, старуха умерла раньше, – задумчиво проговорил наконец Николай Николаевич, отрываясь от чтения.

– Может быть, Германнн всегда ходил с пистолетом, он же был офицер? – робко предположила Маша.

– Голубушка, – повернулся к ней Николай Николаевич. – Вы представляете себе размеры тогдашних пистолетов? Дуло в 30 сантиметров длиной – его нельзя было просто засунуть в задний карман брюк, люди не ходили с пистолетами просто так, для большего шику! Нет, Германн пришел с пистолетом и угрожал им – ergo: старуха должна была умереть!.. Но что потом? На выстрел сбежались бы слуги…

– Так я же и говорил: Германна подставили! – воскликнул Игорь. – Поэтому Лиза, назначая свидание, не сказала ему о потайной лестнице! Его должны были заметить или на входе в дом, или на выходе – он должен был попасться!

– Ага… Ага… – проговорил Николай Николаевич, уставившись неподвижным взглядом в пол. – Вот вы как повернули… Ну и что же? Это Лиза задумала покушение?

– У нее был сообщник! – радостно сообщил Николаю Николаевичу Андрей Черепанов. Вот обратите внимание: с чего это вдруг блестящий кавалер Томский стал танцевать "бесконечную мазурку" с какой-то Лизой, но которую в свете никто не обращал внимания?..

– Тут написано, что он поссорился с княжной Полиной, – попытался возразить Николай Николаевич.

– Поссорившись с княжной Полиной и желая продемонстрировать равнодушие к ней, князь должен был увиваться за самой яркой и популярной девушкой, а не за бедной приживалкой, которую дамы брали под руку только когда собирались идти в туалет, а на танец приглашали только тогда, когда не было пары! Это была чистая симуляция, просто князю нужно было с ней переговорить!..

– Похоже, что все они – Лиза, князь и неизвестный сообщник, были одной шайкой, но вот только Лиза об этом не знала, – предположил Игорь. – Князь, во время танца, как мог, пытался сообщить Лизе, что они с ней заодно! Вот зачем был нужен этот странный разговор с намеками на злодейскую роль Германна!

– Слава богу, – вздохнул Николай Николаевич, – а то я уж боялся, что вы отведете бедной Лизе роль главного злодея!.. Значит, князь Поль хотел избавиться от бабушки…

– И получить наследство, – вставил Игорь.

– Но своими руками он это делать не хотел и подослал Германна?

– Он раздразнил психически больного Германна рассказом о трех выигрышных картах, – встряла в разговор Маша. – А сообщник, влюбленный в Лизу, подсказал Германну, как пробраться в дом: начать ухаживать за воспитанницей старухи и потребовать ночного свидания!

– Значит, Лизу тоже использовали, как и Германна?.. Она до самого конца думала, что Германн интересуется ею, и только для нее хочет попасть в их дом?

– И только на балу князь намекнул ей, что о ее романе с Германном ему известно, – добавил Игорь. – Более того: князь дал ей понять, что и неизвестному Сообщнику все известно о ее интрижке! Лиза поняла, что ею манипулировали!

– Ну, она тоже хороша, – хмыкнула Маша. – Поведение Лизы на всем протяжении действия не может служить образцом для благонравной девицы. Ведь даже если предположить, что Лиза искренне верила в любовь Германна и ждала его на любовное свидание, поведение девушки, приглашающей в свою комнату молодого офицера на всю ночь, вряд ли можно счесть благоразумным. Почитайте ее письма: они же выдают с головой эту амбициозную интриганку, жадно пытающуюся отхватить себе жирный кусочек жизни. Автор пишет: Лиза была самолюбива и ее больно задевало презрительное отношение к ней света, положение служанки при капризной старухе, бедности, бесправие, отсутствие жизненных перспектив. Мужчины не обращали на нее внимания, поэтому, как только ей подвернулся случай в лице Германна, она уцепилась за него зубами!.. Вы только прочтите ее первое письмо к Германну! Это же шедевр в своем роде! Она даже не скрывает своей боязни упустить его, буквально набивается на официальное знакомство, ее кажущийся отказ продолжать переписку и возврат письма Германна – это только уловка, причем даже не замаскированная. Недаром Германн ничуть не стушевался, получив свое письмо назад, а уверенно продолжил в том же духе!

– Значит, она завлекала Германна по собственной инициативе, для личных целей? – перебил ее Николай Николаевич.

– Без сомнения! Кстати: если этот Сообщник был влюблен в нее и питал насчет нее какие-то планы, то она просто завела интрижку у него за спиной! Вот только потом оказалось, что герой ее романа был нарочно подсунут ей ее же приятелем…

– Хм, – на лице Черепанова отразились сомнения. – Но она не могла не знать о планах Германна на эту ночь. Вот посмотрите…

Андрей полистал книжку.

– Вот: почему, указывая путь в свою комнату, Лиза считает необходимым упомянуть о другой двери из спальни графини, а именно – в тот кабинетик с потайным ходом, где Германн дожидался дам?.. Да потому, что обе двери были за ширмами, в темноте Германн мог просто не найти дверь в кабинет!

– А зачем он ему был нужен? – спросил Николай Николаевич.

– Ни за чем, если бы Германн шел на свидание к Лизе! – торжествующе воскликнул Андрей. – Он был ему нужен только в том случае, если Германна интересовала графиня! Лиза любезно сообщила ему, где можно отсидеться, пока слуги не уйдут.

– А тут опять встает вопрос о потайном входе, – добавил Игорь. – Зачем идти через центральный ход, чтобы потом оказаться в потайном?.. Германна подставили! И сделала это Лиза. Она крутила роман с Германном только ради того, чтобы заманить его к графине! Все она знала!

– Не знала только об участии князя Поля. О том, что Поль в курсе планов Лизы и ее Сообщника насчет Германна: навесить на беднягу еще одно “злодейство”, – закончил обвинение Черепанов.

– Значит так, подытожим, – Николай Николаевич хлопнул ладонью по столу. – Князь Поль хочет избавиться от старухи и получить наследство. Он рассказывает мистически настроенному и легковерному Германну о том, что старуха якобы знает секрет графа Сен-Жермена. Теперь нужно как-то организовать проникновение Германна в дом графини. Германн не должен догадываться, что он – просто пешка в чужой игре. Ему подсовывают Лизу, и он заводит с ней роман по переписке. А Лиза на самом деле играет роль крючка. Но князь Поль не вступает лично в сговор с Лизой, он действует через хорошего знакомого, а может, и ухажера Лизы. Вот его-то вы и называете Сообщником.

– Ага! – Черепанов кивнул так энергично, что у него чуть не оторвалась голова.

– Напоминаю вам о “бритве Оккама”: не умножайте сущностей без необходимости. Почему Поль не мог сам сговориться с Лизой, а предпочел действовать через кого-то?…– строго проговорил Николай Николаевич.

– Да вы сами головой подумайте! – Черепанов так возбудился, что совершенно забыл о субординации. – Что общего может быть между князем Полем и какой-то Лизой? Он не хочет, чтобы она знала о его участии, ведь они – чужие люди, совершенно разного положения, между ними в социальном смысле – пропасть! Лиза никогда не пошла бы на сговор с барином, а то еще – донесла бы старухе, что внучек хочет ее прикончить! Заставить Лизу изображать роман с Германном, заманивать его к себе в комнату на ночь, мог только человек, которому Лиза безусловно доверяла! Только на мотив личной выгоды можно было заставить Лизу все это проделать. А какая общая личная выгода могла быть у Лизы и князя Поля? Ему – все наследство, а ей – весь риск? Ведь он не стал бы на ней жениться из одной только благодарности? Нет! Должен быть кто-то близкий, кто-то с кем она тесно связана в смысле жизненных перспектив, скорее всего – Лизин бойфренд! Это он нашептал Лизе на ушко текст письма Германну с приглашением на ночное свидание…

– И вновь встает вопрос: кто впустил в дом Германна? – сказала Маша. – И в свете всего сказанного, напрашивается ответ…

– Сообщник! – снова воскликнул долго молчавший Игорь.

– Но не просто сообщник, а сообщник внутри дома! Домашний человек, который должен был открыть дверь Германну, когда Лиза и графиня уедут на бал, а слуги лягут спать. Зачем подставлять Германна, если нет вероятности, что подозрение в убийстве падет на кого-то другого? Ну не на Лизу же подумали бы, найдя утром старуху с пулей в голове, не на князя Поля! Сообщник, подставляя Германна, выгораживал прежде всего себя! Так что, был кто-то третий! Вот только – кто?

– Кто же он? – восклицал Игорь, свирепо теребя свою шевелюру. – Кто?! Черепанов, ну что ты молчишь? Ты знаешь, кто это был?

– Откуда мне знать, – отвечал Андрей, капризно кривясь. – Это мог быть кто угодно. Может даже, он не упоминается в книге… Может, это какой-нибудь безвестный слуга…

– Почему же безызвестный? – усмехнулся вдруг Николай Николаевич. – Очень даже известный!

Троица поглядела на начальника с почти священным ужасом. Николай Николаевич – грузный, взмокший от выпитого чая, излучающий самодовольство и снисходительное добродушие, был похож на античного бога, только что вылезшего из бани… То есть, из термы.

– Романы надо читать с первой до самой последней страницы, – назидательно сказал он. – Иначе можете пропустить самое главное.

Он взял со стола, усыпанного сухарными крошками, книгу, открыл ее в самом конце и прочел:

– “Елизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека; он где-то служит и имеет порядочное состояние: он сын бывшего управителя старой графини…”